Среди обломков мечты

В один из вечеров Исак и Эвен уже приготовились ко сну и лежали в своей кровати. Между ними лежал на спине Тео и играл с пальцами родителей, сонно улыбаясь, и они оба понимали, что тот скоро уснет и им придется переложить его в кроватку. Однако тот отказывался отпускать их и на каждую попытку начинал хныкать, предупреждая, что еще немного и он точно сильно расплачется. Спустя пару минут таких стараний они бросили эту идею и просто смотрели на ребенка и улыбались. Эвен словил взгляд Исака и подмигнул ему, вытягивая вторую руку, до этого подложенную под голову, и зарылся пальцами в волосы омеги. Младший ластился к его прикосновениям и нежно улыбался. Глаза Тео постепенно закрывались, а сам он попадал в веселый мир его фантазий, засыпая. Эвен тихонько поцеловал его в лобик, прижимая к своему телу, и после этого Исак поднялся, аккуратно взял ребенка на руки и переложил в кроватку, где накинул на него небольшое одеяло и чмокнул в губки. Малыш что-то неясно прохрипел и повернул голову в сторону, окончательно предаваясь сновидениям. Вальтерсен еще секунд десять просто наблюдал за Тео, а потом выдохнул и вернулся в свою кровать к альфе. Вскоре после их совместной ночи он перестал прогонять Эвена из своей комнаты, однако строго-настрого запретил ему тянуть руки к его телу с грязными помыслами, потому что твердо решил, что перед своим ребенком он никогда не станет так себя вести. Даже если он понимает, что тот ничего из этого не запомнит. — Ложись ближе ко мне, — Эвен, не дожидаясь его ответа, насильно притянул его к себе и обнял руками. Так они пролежали в позе двух ложечек всего минут пять, не больше, потому что Исаку стало некомфортно, что он не может видеть лицо своего парня. Потому он выпутался из его объятий и повернулся к нему. Вот так лучше. — Так комфортнее, — улыбнулся он и протянул руку к лицу Найшейма, поглаживая ею скулы и придерживая за шею, чтобы потянуться и поцеловать его губы. Ну, ведь если большего не будет, то и стыдиться перед своим ребенком не нужно будет. Он тихонечко лизнул его губы, но не стал углублять их поцелуй, чтобы за зря не распаляться. К тому же он понимал, что Эвену, должно быть, стоило усилий совершенно не подавать намеков на близость. Впрочем, это не Исак вредничал, а вечное присутствие Тео мешало им окончательно помириться. — Как ты жил это время? В смысле… — Эвен закусил губу, словно решил, что этот вопрос был неуместен. Словно считал, что не имеет права спрашивать об этом, потому что и сам виновен в их одиночестве. Однако Исак лишь пожал плечами и улыбнулся. Если закрыть глаза на плохие мысли во время беременности, он довольно хорошо жил. Его родители всегда поддерживали и обеспечивали его, пока он был в декрете, за что тот особо им благодарен, ведь, вероятно, без их помощи он попросту не смог бы выжить. — Все было в пределах нормы. Не сказать, что наше расставание никак на мне не отразилось, но со мной рядом были родители, которые поддерживали меня, потом появился Лукас, и все они внушили мне, что мир на тебе не закончился, — Исак говорил тихо, вкрадчивым голосом, по-видимому, пытаясь и не разбудить малыша, и донести до Эвена информацию, что тот не сломал его мир настолько, чтобы сейчас винить себя в этом. — Отец, конечно, наорал на меня, когда узнал, что я залетел от человека, который меня бросил, но все равно помог. А вот мама нарадоваться не могла, что у нее будет внук. — Они, видимо, очень сильно тебя любят, — отводя взгляд, произнес шепотом Эвен, ощущая сильный прилив вины. Что ж, им обоим не избежать этого — они будут всегда винить самих себя в случившемся, однако им просто нужно перекрыть все неприятные воспоминания счастливыми, и тогда все будет хорошо, тогда возвращаться к прошлому и винить будет незачем. — Ага, — часто закивал Исак и улыбнулся. Так и есть, несмотря на некоторую холодность их отношений, родители ни за что бы не бросили его и их внука на произвол судьбы. — Но я не пытался найти нового парня, хотя все мне советовали это сделать. — Правда? — глаза старшего округлились от осознания того, что, возможно, Исака никто не трогал, кроме него. И, признаться честно, он был в восторге от этой новости, но сильно светиться было нельзя, потому что Исак точно обидится на такие мысли, начнет сучить, язвить, а это никому не надо. — Вау… — Но это было не ради тебя, — поспешно произнес омега, ощущая толику стыда за то, что не смог двигаться дальше. Просто… многие ведь легко переживают расставания, даже те, у кого были дети, а он не смог. Словно поставил психологический барьер против любви. И он замечал, как некоторые альфы смотрели на него, оказывали знаки внимания, но умом понимал, что все это бесполезно, ведь на его жизни поставлен крест. У него был Тео и этого, казалось, достаточно. Ему никто и не был нужен для дальнейшей жизни. Его поддерживали его друзья и родители, а весь остальной мир уходил на второй план. Хотя даже Юнас, когда приезжал к нему или они созванивались, утверждал, что жизнь не стоит на месте и на Эвене она уж точно не кончилась. И это было неприятно слышать. Исак был почти уверен, что больше не способен любить и отдавать то тепло, что хранится у него в сердце. — Да, я понимаю, — кивнул Эвен, отводя взгляд. — Конечно понимаю… У тебя своя жизнь, да. — Я не об этом, просто мне никто и не нужен был, потому что Тео заменял мне всех остальных альф. Он любит меня вдвое сильнее, чем кто-либо еще, а о большем я и мечтать не могу. К тому же я не видел ни в одном из альф достойного отца для Тео, который бы любил его и воспитывал как родного, — заключил младший и поджал губы. Он бы, может, и рад был выплакаться Эвену обо всем, что происходило в его дурной голове во время беременности, но не представлялось возможным объяснить тому, что мысли о том, что лучше бы Тео и вовсе никогда не было, не оставляли его ни на мгновение. Сейчас, конечно, он счастлив, что не поддался соблазну, но вина за это лежала тяжким грузом на его плечах и напоминала о себе при каждом взгляде на своего ребенка. Внезапно желание снова взять на ручки Тео усилилось в его груди, но он не имел права потревожить детский сон. Эвен ненавязчиво придвинулся к нему ближе и улыбнулся, приглаживая непослушные прядки золотистых волос, спадающих тому на глаза. Его нежное создание. Найшейм так сильно любил в нем эту хрупкость и одновременно с тем стержень внутри, не позволяющий ему совсем пропасть. Несмотря на все, Вальтерсен сумел выстоять один против стольких проблем, свалившихся на его плечи. — Я люблю тебя не меньше него, — большим пальцем оттянув немного щеку, он прижался к его губам и ласково скользил языком у него во рту. Обычные прикосновения в разгар их откровенного разговора ощущались в несколько раз интимнее, поэтому они осторожно обращались друг с другом, боясь спугнуть правильный момент. — Знаешь, я обещаю, что ты правда получишь все, что только пожелаешь. — Я хочу, чтобы ты оставался рядом со мной и Тео. Думаю, нам обоим этого хватит. К тому же я не представляю, как воспитать в нем все хорошие качества альфы, — пошутил Исак, на что Эвен издал короткий смешок и чмокнул его в нос. Вальтерсен посильнее зарылся лицом ему в грудь и расслабленно выдохнул, прикрывая глаза. — По-моему, то, как он защищал тебя от меня, доказывает, что ты на правильном пути. — Я сам был в шоке от этого. — В любом случае, настоящий альфа никогда не даст своего омегу в обиду. Ты — его мать и его омега. Он защищал того, кого любит. Это чудесно, — мечтательно протянул Эвен и положил руку ему на талию, чтобы соприкасаться с ним еще и животами, а для этого чуть нажал на поясницу, словно прося погнуться. Чем ближе они находятся друг к другу, тем больше чувствуется их единение, которое им сейчас и было нужно. — Ты дал ему хорошее воспитание, несмотря на то, что меня не было рядом, — Эвен произносит это с грустью в голосе и сожалением. Он не скрывал то, что желал быть вместе с ними каждую секунду своей жизни, и Исак это видел и чувствовал. И остальное было на самом деле неважно, потому что для их успокоения было достаточно даже простого стремления Эвена наверстать упущенное. — Ты еще успеешь внести вклад в его воспитание, — ободряюще улыбнулся ему Вальтерсен и обхватил руками его лицо, заглядывая в глаза и подавая ему надежду на то, что, возможно, вскоре они и попросту забудут об их расставании. Словно его и двух с лишним лет в разлуке совершенно не существовало. Все зависит только от их желания, потому что для любящих взаимно людей нет ничего невозможного. — Расскажи мне о нем больше, — попросил Найшейм и поджал неловко губы, потому что понимал, что ни один хороший отец никогда не задал бы этот вопрос. Однако прошлого не изменить, остается лишь только двигаться вперед и постепенно узнавать своего сына. — Ну, он довольно активный, как ты мог заметить, — он фыркнул от смеха, вспоминая рассказ альфы о том дне, когда те остались наедине. — А еще он очень любит рисовать и большую часть времени в садике он именно этим и занимается, а в конце дня отдает мне все свои рисунки. У меня они до сих пор все лежат, — улыбнулся самому себе младший, переводя взгляд на кроватку. Он не мог ничего с собой поделать, потому что это его маленький мальчик, который, конечно, всегда казался ему самым умным и прекрасным. Эти мысли вызывали мечтательную улыбку на его лице и огоньки счастья в глазах. И Эвен сжимал его сильнее в своих руках, подхватывая его настроение. — Кстати, видимо, страсть к рисованию у него от нас. — Я был бы скорее удивлен обратному, — рассмеялся старший. — Да… Но в его группе некоторые очень сильно негативно настроены против его рисунков, потому что тот рисует, в основном, нашу семью, и это значит, что он изображает либо нас вдвоем, либо вчетвером с Лукасом и Каем, но для детей ведь это не норма. Одно время они… эм, гнобили Тео, и я собирался перевести его в другой детский сад, чтобы он не думал, что он какой-то не такой, — Исак задумался, отводя взгляд и источая ауру вины вокруг себя, словно именно он был ответственнен за такое отношение детей. Но нет, Эвен знал, насколько жестоки бывают дети, которые встречают ребенка, который немного отличается от них. Сейчас скорее Эвен винил себя за то, что не мог защитить своего ребенка от остальных. — Но в то время к ним как раз пришел работать Аксель, — продолжил Исак, — и он мне пообещал, что уладит этот вопрос между детьми. И он сдержал обещание, вот. — И… Лиам, — парень вскинул брови, спрашивая того, правильно ли произносит имя, не забыл ли его, и тот кивнул поспешно, — получается, появился в то же время? — А, да, они с Тео подружились после всего этого, — посмеивался Исак, прикрывая рот рукой и фыркая время от времени. — Лиам довольно… настойчивый. Хотя он и омега. — Правда? Почему? — Ну, Тео обижался на всех за их издевки, а Лиам был одним из главных его обидчиков. Я даже говорил с его мамой, но та лишь пожимала плечами и говорила, что много раз говорила с ним на эту тему. Так вот, когда уже все более-менее успокоилось, Лиам пытался подружиться с Тео, но тот его не подпускал к себе. И тогда этот ребенок стал действовать решительно. Он уговорил свою маму прийти к нам в гости, а там уже не знаю, как они поладили, но общаются до сих пор. Им комфортно вместе, и я не запрещаю им общаться, — Исак поджал губы, обозначая завершение своего рассказа, и улыбнулся вспоминая пробивную натуру Лиама. — То есть Лиам смог найти способ, чтобы вымолить прощение нашего мальчика? — Исак кивнул. — И вправду он не из робких. Напоминает чем-то тебя, — омега вскинул брови, желая пояснения своим словам, но Эвен лишь пожал плечами, ухмыляясь. — Ты тоже гордый и самоуверенный. Наверное, я обратил на тебя внимание еще и потому, что ты работал наравне с альфами, хотя сам омега. Мне нравилось то, что ты мог за себя постоять и когда-то прикрикнуть на меня за дело. — Не думал, что тебе нравится мой крик, — фыркнул от смеха Исак, закидывая ногу на него, и тот мгновенно обхватил своей широкой ладонью его бедро и не желал отпускать. Он мягко поглаживал нежную кожу у колена и улыбался ему. Все-таки он боготворил любовь Исака к коротким пижамным шортам. — Тебя это возбуждает? — прошептал ему на ухо Вальтерсен, ощущая, как усиливается хватка у него на бедре, и улыбался. — Меня возбуждает все, что касается тебя, — внизу живота разлилась привычная теплота, и они оба тяжело сглотнули, глядя друг другу в глаза. Исак постарался утихомирить бешено бьющееся сердце у него в груди. — А что насчет тебя? — он вопросительно вскинул брови, так мягко ему улыбаясь, что Эвен ощутил небольшой укол вины, потому что он не был таким хорошим в этом смысле. Он отвел взгляд и изогнул губы, подражая улыбке, и скользнул пальцами под пижамную футболку Исака, чтобы насладиться нежностью его кожи. — Я… я очень долго переживал наш разрыв, а потом, эм, каким-то образом мы с Оливером начали встречаться, — виновато произнес Эвен, замечая, как Исак напрягся после его слов. Ему было жаль, но этот факт все равно пришлось бы рассказать омеге, потому что теперь Найшейм хотел быть честным со своим парнем. И лучше тот узнает это от него, чем от кого-либо другого. — Прости. — Нет, ничего, — поспешно произнес Исак, не глядя ему в глаза. Было больно осознавать то, что Оливер все же заполучил Эвена. Его Эвена. — То есть… когда ты его целовал тогда… ты уже чувствовал к нему что-то? — Вальтерсен опустил свою руку, прижимая ее ближе к себе и незаметно отодвигаясь от него. Нет, он не винил Найшейма, ведь Смит был довольно привлекательным и оказывал недвусмысленные намеки, однако омега почему-то был уверен, что те после произошедшего не станут контактировать. — Нет, точно нет, — оправдался Эвен, придвигаясь к нему и сжимая крепче в своих руках. — Тогда ничего не было, правда. У меня был только ты на уме, и я бы просто не смог бы что-то чувствовать к нему. — Это нормально, Эвен, если он тебе нравился. Он ведь красивый и умный. И у него хорошее чувство юмора, а у меня этого не было. Я уже успел стать надоевшей женой, которая не следит ни за тем, как выглядит, ни что говорит, — Найшейм приподнял его лицо, чтобы взглянуть в глаза, и, когда ему это удалось, состроил виноватое выражение лица. Он не думал об Оливере в таком ключе, когда они были вместе. И Исак никогда не надоедал ему, а наоборот, скорее казался ему домашним и уютным. Все достоинства Смита меркли на фоне Исака. — Я никогда так не думал, — убедительно произнес Эвен. Их лица находились в паре сантиметров, потому что тот хотел максимально донести до Вальтерсена то, что он говорил. Младший кивнул, но все так же сторонился его. — Все в порядке. Я надеюсь, что ты был счастлив рядом с ним, — его голос звучал несколько надломленно, и это омрачало все сознание Эвена. Тот снова обидел своего омегу. — Вообще-то нет, он был слишком навязчивым и глупым, — честно ответил Найшейм. — Прости. Я просто искал утешение в ком-то. — Все хорошо. Мы ведь тогда расстались. Значит, твоя жизнь зависела только от тебя. Ладно, дай мне встать, — поспешно сказал Исак и сел на кровати, ожидая, пока тот соизволит ему помочь. Эвен недоверчиво покосился на него, понимая, что, скорее всего, перемена настроения омеги связана напрямую с его отношениями с Оливером. Однако не пускать Исака из постели было бы нечестно, потому он сел на кровати, позволяя тому встать, и последовал за ним на кухню. Тот подошел к раковине и налил в стакан воды, после чего медленно пил, отвернувшись от альфы. — Мне жаль, что я разочаровал тебя, — подойдя ближе он обнял его со спины и прижал к своей груди. Тот иррационально расслабился. — Ты не разочаровал меня, ясно? Я просто не ожидал такого. Я понимаю, что Оливер тебе нравился. В конце концов, мне стоило все-таки ожидать этого, потому что между вами было что-то большее, чем просто дружба, — грустно произнес Исак, не показывая своего лица и не желая поворачиваться к Эвену. Почему-то это было выше его сил. Сама мысль, что Эвен мог влюбиться в Оливера еще тогда, когда они были в отношениях, просто убивала в нем все хорошее. Потому что это больно. Наверное, Исаку было бы проще принять то, что тот просто с кем-то встречался, а не именно с Оливером. Впрочем, он всегда чувствовал от Смита опасность, поэтому было неудивительно, что тот улучил момент и забрал Эвена себе. — Между нами ничего не было, — возразил Найшейм, на что услышал недоверчивое фырканье. — Правда. — Ни за что не поверю, что это правда, — вырвался из его хватки и повернулся к нему, устало глядя в глаза. Этот разговор начал его утомлять, но его радовал тот факт, что завтра у него был выходной, а это значит, что он сможет выспаться и отдохнуть. — Ты так спокойно реагировал на его двусмысленные намеки, что… у тебя загорался огонек в глазах при взгляде на него. Конечно, на меня у тебя была реакция посильнее, но это не отменяет того, что Оливер нравился тебе. Я просто… это так сильно расстраивало меня, а ты говорил, что я зря ревную и забавлялся моей реакцией, — Исак тяжело вздохнул, обходя его, чтобы вернуться в комнату, но Эвен успел перехватить его, держа за талию и прижимая к себе, не обращая внимания на протесты того. — Не надо меня жалеть, — буркнул себе под нос Исак, но, вопреки всему, не хотел отстраняться. В объятиях альфы было спокойно и уютно, несмотря на то, что они сейчас не мило беседуют. — Прости, что я заставил тебя так себя чувствовать. Если бы я знал, что тебе так больно на это все смотреть, то я бы перестал это делать, — шепнул ему на ухо старший и поцеловал его в висок, мягко поглаживая напряженные плечи большими ладонями. — Я больше так не поступлю. Обещаю. — Сколько вы провстречались? — задал вопрос Вальтерсен, не отвечая никак на извинения альфы. Они не были ему нужны, ведь он понимал, что уже та история была окончена. Бессмысленно ведь ворошить старые раны. — Около года, — стыдливо ответил Эвен, а Исак задохнулся, услышав это. Год. Они сами встречались всего семь месяцев, а те — год. Исак не знал, что должен был ответить, потому что единственный ответ, что крутился у него на языке, был со смыслом, что тот должен валить к тому парню. — Но это ничего не значило. Правда. — Год отношений, которые ничего не значили? О чем ты вообще говоришь? Какой смысл тогда в каких-либо отношениях, если они для тебя ничего не значат? — выпалил зло Исак, перенося его слова и на их отношения. Это было неправильно, но он не осознавал это. Парень хотел уйти в другую комнату, но Эвен не пустил его, усиливая хватку на его талии. Эвен посмотрел ему в глаза, выражая всю скорбь за то, что тот так думает. Он толкнул Исак к столешнице и зажал его между нею и своим телом, не позволяя отойти от себя ни на миллиметр. — Для меня никакие отношение, — он говорил четко по словам, пытаясь донести смысл своих слов Вальтерсену, — не имеют значения, — положил руку на его щеку, заставляя смотреть на его лицо, и Исак действительно следил за каждым движением его губ, периодически облизывая свои, — кроме наших с тобой. Никто не будет для меня важен, кроме тебя, Исак, и Тео. Никогда. Ты и Тео. — Ты говоришь это всем омегам? — попытался отшутиться Исак, покрываясь предательским румянцем, но понял, насколько неуместно это звучало, только после того, как произнес эту фразу. Он опустил голову, виня себя в такой оплошности и вздохнул. Не успев нарадоваться словам Эвена, он испортил все. — Я говорю это только одному милому омеге, которого до безумия сильно люблю, — словно и вовсе не заметив глупости Исака, ответил Найшейм, начиная улыбаться. Он чувствовал, как сердце Исака оттаяло, потому и не придавал его словам смысла, которого тот не хотел в них вкладывать. — Я тоже тебя люблю, — на выдохе произнес Исак, приподнимаясь на носочках и прижимаясь своими губами к его. Они начали с обычного и нежного соприкосновения губами. Исак обхватил руками талию Эвена и сжимал кулаки на его футболке, чувствуя даже какое-то облегчение. Ему было просто легко рядом с Эвеном и их любовью наедине. Этот поцелуй был настолько естественным, что у них и мысли не возникало, что он последовал после их микроссоры. Эвен цеплялся за Исака так же, как и тот цеплялся за него, потому что они были необходимы друг другу. В груди все обдавало жаром, и щеки обоих пылали от наслаждения их единения. У обоих покалывало кончики пальцев в желании прикоснуться к коже друг друга, не стесненной одеждой, и Эвен потянул футболку Исака вверх. Он с дрожью в ладонях скользил по обнаженному торсу и, казалось, сдержанно выдохнул в поцелуй, выражая все удовольствие от того, что тот позволял спустя столько времени делать это. Эвен не врал, никто не имел значение ни прямо сейчас, ни в любую другую секунду, потому что Исак и их сын, Тео, были единственной константой этого мира. Они стали ею. Даже, наверное, его любовь к матери и Дэниелу была не столь сильна, и это его пугало. Он потерялся в этом человеке с головой и не хотел быть найденным. Исак скользнул руками под футболку Эвена и нежно массировал его напряженные плечи, желая раствориться в этом человеке полностью. Он никогда не чувствовал этого ни с кем другим. Они с Эвеном настолько подходили друг другу, что их можно было сравнить с пазликами, что необходимы друг другу, чтобы видеть картинку целиком. Этот человек появился в его жизни вновь так мало времени назад, но уже крепко вцепился в его сердце, стиснув его в оковах любви. Альфа отстранил его от себя, восстанавливая дыхание, и улыбался. Если бы он только мог, то наблюдал за таким Исаком всю жизнь. Растрепанный, с припухшими губами, расфокусированным взглядом и неровным дыханием. И взглядом таким влюбленным, что перехватывает дыхание и заставляет сердце пропустить удар. Старший положил руку на его щеку, поглаживая ее и оттягивая нежную кожу, из-за чего тот картинно приоткрыл рот. Палец Эвена скользнул по кромке зубов и прошелся вдоль нижней губы, а сам он завороженно за этим наблюдал, не отвлекаясь. И Исак поцеловал его снова. Действовал на уровне инстинктов и обвил его шею руками, разум затуманило возбуждение, и, когда тот открыл глаза, чтобы взглянуть на Эвена, все казалось размытым. Все, кроме самого альфы. И они оба не могли думать ни о чем, кроме них двоих, вкусе чужих губ и ласковых прикосновений к их коже. Найшейм надавил на его поясницу, из-за чего тот прогнулся и животом прижался к нему. Эвен уже пролез ладонями под резинку пижамных шорт Исака и впился ногтями в его ягодицы, тяжело сглатывая и продолжая страстно целовать. Ему хотелось бы продолжить. И Исаку. Они оба так давно не чувствовали близость друг друга, что сейчас она их опьяняла и отрезвляла одновременно. Альфа уже хотел было подтолкнуть парня к барной стойке и усадить его на нее, когда услышал копошение из другой комнаты, но не придал этому значения, выполняя свой незамысловатый план. Звуки стали громче и привлекали все больше внимания. — Господи, нам нужно остановиться, — выдохнул Исак, отворачиваясь от Эвена и скрывая свой легкий румянец. Эвен же смотрел на его лицо, не собираясь отводить взгляд, и запоминал каждую мелкую деталь выражения лица того. — Да, думаю, ты прав, — разочарованно выдохнул Найшейм и освободил Исака из плена своих рук. Тот кашлянул пару раз, прикрывая рот рукой, и отошел от старшего, собираясь вернуться в свою комнату, откуда и доносились звуки. Из нее послышался громкий плач, и Вальтерсен, обеспокоенно взглянув на альфу, рванул к Тео. — Мда уж, — выдохнул себе под нос Эвен и последовал за ним. В комнате он увидел Исака, который качал Тео на руках, убаюкивая его, а тот всхлипывал и стирал слезы с глаз. Омега шептал ему что-то на ушко и поглаживал по спине, пока тот держался за него, так отчаянно боясь отпустить. Словно его снова заберет тьма из его кошмарного сна. — Как ты, ангел? — подошел к ним Найшейм и мягко улыбнулся малышу, чтобы его успокоить. — Мне плиснился сон. Он нехолосий, — буркнул Тео, отвечая на его вопрос, и уткнулся носиком в шею омеги, который сочувствующе смотрел в глаза Эвена и нервно ходил по комнате, словно виня себя, что не смог уберечь свое дитя от такого пустяка. — Иди ко мне на ручки? Пусть мама отдохнет, да? — Эвен протянул ему ладонь, предлагая сделать выбор самому, и тот потянулся к нему. Он удобно перехватил ребенка и шагал из стороны в сторону, покачивая его и прижимая к груди, чтобы тот почувствовал безопасность, исходящую от альфы. — У тебя запах изменился, — нахмурив брови, сказал Исак скорее самому себе. — А? — Я сказал, что ты по-другому пахнешь. Словно… словно я в безопасности… словно я защищен от всего тобой. — Не знаю, — пожал плечами, — но я рад этому. Потому что Тео уже успокоился, — он огладил кончиками пальцев его личико и улыбнулся. — Наверное, он чувствует этот запах и тоже чувствует, что… что он в безопасности рядом с тобой. — Если это так, то я готов держать его на руках сколько угодно, — Эвен тепло и мягко улыбнулся малышу, глядящему на него с таким искренним детским доверием. — Может, он ночь поспит вместе с нами? Не хочется оставлять его наедине со своими страхами. Ты ведь этого хочешь, Ти? — Дя! — выкрикнул Тео, обрадованный этой новостью. — И как с ним расслабиться? Он же ребенок и может упасть. — Я придержу его, и он никогда не упадет, хорошо? Просто он поспит между нами. Мы защитим его, не бойся. Исак кивает ему и ложится рядом, обнимая ребенка и все же инстинктивно прижимая ближе к себе. Как бы Эвен ни обижался, а у омеги просто потребность в том, чтобы Тео всегда был в безопасности, а это значит, что он должен быть ближе к его сердцу. Однако Эвен не остался в долгу: лег ближе к ним обоим и сжал в своих объятиях, насколько это вообще возможно. Он чмокнул Исака в губы и Тео в щечку, пожелав спокойной ночи, и услышал те же слова в ответ. Кажется, он снова обрел дом. Семью, которую так глупо потерял раньше.