Синий атлас

      Цири машинально потерла браслет уже в сотый раз за то время, что они путешествовали и, потянувшись, вышла во двор. Кагыра не было видно, и она пошла к стойлу. Два их конька стояли, сбившись в кучу у дальней стены, и опасливо косились в сторону поилки, возле которой спокойно стояла вороная кобыла и изредка, но выразительно, показывала крестьянским лошадкам зубы. — Кэльпи!!! — Заорала Цири так, что Кагыр, который мыл голову в бочке во дворе, чуть не захлебнулся ледяной водой. Кобыла заржала и выбежала ей навстречу, ласково ткнув ее носом и положив голову на плечо. — Отощала совсем, малышка! Ничего, это мы исправим! Нашла меня, моя Кэльпи! — Она торопливо расчесывала ей пальцами гриву и оглаживала костлявую шею. — Ну? Что я говорила? — Торжествующе обернулась она к подошедшему Кагыру. Тот ничего не ответил, оглядывая лошадь знающим взглядом. Кэльпи же, не отличающаяся добрым нравом, расценила его приближение к Цири, как угрозу, и, злобно выгнув шею, попыталась цапнуть его за ухо. — Тише девочка! Это наш друг. — Хлопнула ее по шее Цири. Лошадь посмотрела на него с подозрением и оскалилась. — Ее злость однажды очень хорошо меня выручила. Когда на меня напал безумный похотливый дед. Она сцапала его за волосы и приподняла. — И что ты с ним сделала? — Спросил Кагыр, зная ответ. — Я убила его. — Пожала плечами Цири. — Он был людоедом. — Увидев, как передернулся Кагыр, не сумев сдержаться, усмехнулась. — Это еще были цветочки.       О «ягодках» он предпочел не спрашивать и расседлал бывшего коня Цири, отдав ей снаряжение. — Мы не можем бросить его здесь, собаки задерут! Продадим его в следующей деревне. — Сказала она, порядком привязавшись к неказистому коньку. В итоге, на него навьючили скудные сумки и повели за собой на веревке. Холод, тянувшийся от разрушенной деревни, наконец-то отстал, и дышалось спокойнее. Съехав к ручью, они напоили лошадей и брели не торопясь, даже слишком беспечно, о чем их пыталась предупредить Кэльпи. Она прижала уши и всхрапнула, закусив удила. Они замерли, но ни один звук не нарушал лесной тишины. — Вперед! — Толкнула ее Цири. — Лошадь прошла еще немного и встала как вкопанная, прижав уши. Глуповатый конь Кагыра попытался ее обойти, и она лягнула его копытом в грудь, заставив стоять на месте. Они спешились. Ласточка тихо выскользнула из ножен, и тут Кагыр понял, что напрягло его, когда они вслушивались в тишину. Птицы, трещавшие до этого, смолкли, значит где-то неподалеку был отряд и отряд этот знал, что они идут на него, для чего не шумел. Из ниоткуда, из-за ветвей, на берег шагнуло несколько фигур, но Цири смотрела только на одну, в киноварно-малиново-кармазинном плаще. — Ну здравствуй, Zireael. — Сказал Эредин Бреакк Гласс.       Она ничего не ответила, лишь крутанула мечом. Эредин усмехнулся. Два его воина шагнули к ним, Цири увернулась и бросилась на Эредина. Он рассмеялся, лениво отбивая ее удары. Кагыру достался Навигатор Дикой Охоты — Карантир, благодаря которому корабль Эредина, Нагльфар, мог перемещаться. Навигаторы очень ценились Эредином, но одного из них он должен был лишиться в этой схватке. Увидев, что Кагыр не справляется с двумя эльфами, Цири набросилась на Карантира, но он, казалось, весь состоял из брони. Ее спасла только проворность, и, улучив момент, она воткнула Ласточку в прорезь подмышкой. Карантир согнулся, зажимая рану, и Кагыр тотчас сшиб с него шлем и ударил по шее. Удар был верный, она бы не дотянулась, Кагыр был выше, и от его удара кровь хлынула на песок. Увидев это, Эредин яростно перешел в наступление. И Кагыр, и Цири понимали, что у них нет никаких шансов. — Цири, спасайся! — Крикнул Кагыр, как тогда в замке, и она поняла, что он имеет ввиду, но не смогла сосредоточиться, чтобы переместиться. Однако, Эредин понял, что она хочет сделать. Он прыгнул вперед, выбил меч из рук Кагыра и, запрокинув голову, прижал к его горлу клинок. — Ты пойдешь со мной. Сама. И никуда не сбежишь, потому что я прирежу твоего дружка. — Беги! — Опять крикнул он, зная, что она сейчас сделает.       Цири была готова. Готова исчезнуть до следующей погони, сейчас эта картинка сменится другой, как не раз бывало…       Но она не захотела. И увидела, как торжествующе ухмыльнулся Ястреб: — Людьми так легко управлять, друзья, враги… Из-за него ты теперь никогда не выйдешь из Тир-на-Лиа. — Я пойду с тобой. И не убегу, ты же знаешь, что если я захочу, то перемещусь даже из Тир-на-Лиа. Если только ты не тронешь Геральта, Йеннифер и его. — Она кивнула головой на Кагыра. — Я устала бегать, тебе нужна я, а не они. — Перепачканная кровью и песком, она тяжело вложила меч в ножны. Эредин подошел ближе, и она могла поклясться, что он любовался ею. Она не знала, что в тот момент меньше всего была похожа на dh'oine. — Ты права, они мне без надобности. Но этого я забираю в залог. Пока он с нами, ты никуда не денешься, моя Zireael. — Цири!!! Нет! — Рванулся Кагыр, но Всадник заставил его замолчать мощным ударом.       А потом был переход. И был город с резной архитектурой. Столица, в которую Цирилла вошла под руку с Королем Aen Elle, и с которой ее связывали теперь более сильные оковы, чем прошлый магический барьер.       Эредин отпустил ее и велел своему Воину увести Кагыра. Увидев, как дернулась Цири, он хладнокровно пояснил: — Ничего с ним не сделают. Он отправится в крепость Aen Luna, где держат заключенных. Сможешь его навестить, разумеется, если будешь вести себя хорошо. — Надо же! У вас есть тюрьма, а я-то думала, вы убиваете провинившихся, а не содержите их! — Не удержалась Цири. Эредин злобно поглядел ей в глаза, но она не отвела их. — Палач у нас тоже имеется. — Процедил он. — Возможно, ты с ним познакомишься. — Значит, ты теперь — Король? — Спросила Цири после недолгого молчания. — Как видишь, да. — Кратко ответил Эредин и велел подошедшим эльфкам в сером отвести Кэльпи в конюшню. Они вошли в резиденцию, где некогда сидел Ауберон, теперь ничто не напоминало о нем, кроме светловолосого Ге'эльса, наместника короля, которого она несколько раз уже видела там. Он поднялся ей навстречу из-за большого стеклянного стола, стоявшего посреди зала, и его кремовая одежда напоминала одеяние Авалак'ха и Ауберона. — Король Ольх, Zireael. — Он слегка наклонил голову. Эредин ответил тем же и произнес, обращаясь к нему: — Ге'эльс, оставь нас с Zireael.       Эльф еще раз поклонился и вышел. Эредин сел за овальный стеклянный стол и жестом пригласил Цири. Она села, специально отодвинувшись немного дальше. Он заметил это и усмехнулся: — Тебе незачем меня бояться, Ласточка. Если ты будешь выполнять уговор, а не нарушать его, как в тот раз, тебе нечего опасаться. Ты родишь мне сына, побудешь с ним необходимое время и сможешь быть свободна. — Ты лжешь, Ястреб! — Зашипела Цири, подскочив к нему вплотную, забыв о страхе, как кошка, понимая всю безысходность кидается собаке в морду, прежде чем она ее разорвет. — Ты убьешь меня, вот и все. — Зависит от твоего поведения. Запомни. Отныне все зависит от твоего поведения, жизнь того dh'oine, твоя жизнь и свобода. Передвигаться ты сможешь в пределах барьера, убежать — нет. Dh'oine убьют сразу же. Так что живи пока живется.       Цири подавила ярость и, глубоко вздохнув, сказала: — Я хочу повидать Кагыра. — Возвращайся сюда к ужину. Препятствий тебе чинить не будут. — Пожал плечами Эредин. Цири быстро вышла из зала и подозвала одну из серых низкорослых эльфок, и тотчас вспомнила, что они не эльфки, а люди-слуги. Девушка подошла к ней, опустив голову. — Где находится крепость Aen Luna? — Я провожу тебя, Цири. – Раздался звучный голос сзади нее, она бы узнала этот голос из тысячи, но все равно удивилась, ибо он назвал ее человеческим именем. Аваллак'х стоял сзади и пронзительно смотрел на нее. — Тем более, нам есть, о чем поговорить. — Продолжил он.       Они оседлали коней и рысцой двинулись через долину. В душе Цири бушевали противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось прикончить Знающего прямо здесь, а с другой, он мог рассказать много любопытных вещей. И она была права. Авалак'х рассказывал очень интересные факты, и Цири предпочла послушать. — Эредин Бреакк Глас, как ты знаешь, стал королем. Теперь он хочет наследника, с его помощью Эредин вознесет народ Ольх. Не скрою, мне, как и многим, не нравится правление Эредина. В отличие от Ауберона, он жесток и несдержан. Это худшая черта Aen Elle. — Аваллак'х? — Позвала его Цири тусклым и безнадежным голосом. — Ты хорошо знаешь его, он убьет меня и Кагыра? — Не знаю, Ласточка. Просто не раздражай его. Что же до твоего друга… Пока ты нужна Эредину, он будет жить. Но зачем он тебе, Zireael? Неужто в твоей юной и жестокой душе проросла любовь?       Цири вспыхнула под его изучающим взглядом. Подхлестнув лошадь, она зло бросила: — Он мой друг и спасал мою жизнь, а я — его, вот и все!       Аваллак'х ничего не ответил и тоже стал подгонять лошадь, но, уже подъезжая к крепости, он вдруг свернул в дикий сад к реке и перегородил ей путь. — Ты свихнулся? — Рявкнула Цири, осаживая Кэльпи. Аваллак'х указал ей спешиться и слез сам. Оказавшись с ней почти вплотную, он заговорил горячо, но тихо: — Не дай ему осуществить план, Цири. Ауберон был достоин тебя, но Эредин — нет. Его злоба не спасет ни нас, ни тебя. Оттяни время, и я клянусь, что вытащу тебя отсюда. — Чтобы быть «достойным» меня? — Взъярилась она, но он сильно схватил ее за руки. — Молчи! Нас могут услышать даже здесь! Эредин все равно убьет тебя, а так ты можешь хотя бы спастись! — Я уже говорила, ты ничем не лучше их, такой же тюремщик! Зачем тебе мне помогать, захотел сцапать меня сам?       Он притянул ее еще ближе, почти к самой груди, и она запрокинула голову, чтобы глядеть ему в лицо. Он смотрел на нее так долго, что вместо его миндалевидных аквамариновых глаз, она увидела зыбкую и нечеткую картину:        Авалак'х смотрит, как совсем молодая девушка, еще подросток, с серебряными волосами хохочет в саду, в увитой плющом беседке. У нее были такие же зеленые глаза, как у Цири, с таким же разрезом и такой же формы. — Креван… — Слышит Цири ее голос, словно издалека. Картинка чуть изменяется, тот же сад, Лара Доррен аэп Шиадаль, уже немного повзрослевшая, с легким удивлением смотрит на Аваллак'ха. Тот стоит у беседки, протягивая ей ярко-алую розу. Он выглядит немного моложе и мягче на лицо. — Креван! Зачем всё это? — Я люблю тебя, Лара… — Ответил Авалак'х так тихо, что Цири едва услышала. Лара опять рассмеялась, но на этот раз зло: — То, что мы когда-то дружили не означает любовь! Я люблю человека, мага Крегеннана, и он любит меня. — Он человек! Зачем тебе dh'oine? — Креван, очнись! Нет разницы меж людьми и эльфами. Мы сделаны из плоти и крови, и их маги не уступают нашим. Мы можем сосуществовать мирно!       Аваллак'х вздрогнул от таких слов и отступил на шаг. — Нет! Dh'oine всегда будут нас ненавидеть! Невозможно любить человека! Он опоил тебя, наложил проклятие! — Ты слеп, Креван, хоть и считаешься Всезнающим. Мне жаль терять твою дружбу. — Лара подошла к нему и провела по его волосам, поцеловав в лоб напоследок. — Прощай, Лис.       Роза надломилась и выпала из руки эльфа. Тот Аваллак'х из воспоминаний вдруг повернулся и посмотрел прямо на Цири. Его глаза превратились в глаза настоящего Аваллак'ха, который все еще держал ее за руки.       Цири чувствовала себя препаршиво, не столько от информации — она догадывалась об этом — сколько от того, что впервые заглянула в чужое воспоминание, и это было очень трудно. Ноги стали словно ватные, и она почувствовала, как легко эльф подхватил ее и усадил на деревянную скамью.       Той самой беседки, в которой несколько сотен лет назад сидела Лара Доррен. — С непривычки всегда так.— Чуть печально произнес он, поддерживая ее под локоть. — Ты научилась управлять своей силой? — Мало. Но я научилась перемещаться. — В конкретные места? — Нет. Каждый раз они разные. — Покачала она головой и Аваллак'х нахмурился: — Нужно уметь переходить в конкретное место, в то, которое хочешь. Я научу.       Он сказал это без всякой насмешки, злобы или пренебрежения, с которым так часто говорил Эредин, и Цири просто кивнула, глядя на него. Внезапно ей до смерти захотелось провести ему по волосам, как когда-то сделала Лара, но через секунду она этого уже не помнила, как мимолетный укол памяти. Ее или Лары? — Что ты мне предлагаешь? — Тихо спросила она, и он сразу понял и ответил: — Оттяни время, я займусь пока несколько… Политическими, скажем так, делами. По их окончанию, возможно, мы избавимся от Эредина и ты станешь свободна. Нет, я не буду использовать тебя, потому что я не стану королем, и моя цель состоит теперь лишь в том, чтобы хотя бы сохранить ген Старшей Крови.       В кои-то веки Цири не хотелось огрызаться, хоть она и не поверила Лису ни на йоту, но в его мастерстве сомневаться не приходилось.       «В конце концов, почему бы не избавиться от Эредина чужими руками, раз уж представилась такая возможность.» — подумала она. — И как же мне оттянуть время? По-моему, Эредин вознамерился провести со мной ночь уже сегодня. — Бросила она, подходя к лошади, и услышала смешок неслышно ступающего позади эльфа. — У вас, женщин, есть такая возможность — быть неприкосновенными раз в месяц.       Цири фыркнула и вскочила на Кэльпи: — Хитрый Лис! — Ensh'eass Zireael! — С улыбкой ответил Знающий и прибавил, глядя на закатное небо. — Однако, в темницу мы уже не попадем, пора возвращаться в резиденцию, не следует гневить короля раньше времени.       Цири с сожалением поглядела на башни крепости, до которой было рукой подать, но обратный путь тоже занимал время, и она села на Кэльпи. — Аваллак'х? — Да, Ласточка? — Вы все твердите, что я похожа на нее, но это не так. Сегодня я это поняла. — Ты даже не представляешь, насколько ты похожа на Лару, хоть и изрядно в тебе от Крегеннана. — Ты неправ! — Отрезала она и послала лошадь вперед. Аваллак'х не сразу догнал ее, да и не очень старался — дальнейший путь она знала. Подъехав к резиденции, он проводил ее взглядом и, послав коня в галоп, скоро скрылся среди причудливых улочек Тир-на-Лиа.       Кагыр напрасно напрягал зрение в надежде понять, где он находится. Картинка исчезала, в голове пьяные краснолюды били молотками. Ему удалось перевернуться на живот и оттолкнуться от пола. В глазах немного прояснилось, кровь перестала их заливать, и он огляделся. Эльфья темница не особо отличалась от императорской, в которой он просидел два года. В одном углу лежал мешок, набитый соломой, а в другом стояло ведро. Большое окно не было зарешечено, но, глянув в него, Кагыр отшатнулся. Там было не очень высоко, этажа три, но под ними летел бурный поток с выпирающими скалами, а на другом берегу был слегка запущенный, диковатый сад с беседками и клумбами. Но тут он увидел нечто, что заставило его забыть о головной боли, да и вообще, обо всем на свете. В саду мелькнули и спешились с коней две светловолосые головы. Цири и высокий эльф, Кагыр сразу узнал его по рассказам Цири – Аваллак'х. Он видел их достаточно хорошо, хоть ветки и нависали над ними. Кагыр подумал, что Цири войдет в крепость, но она стояла с эльфом, вдруг он схватил ее и они долго стояли, прижавшись друг к другу, потом она обмякла и почти упала, но он подхватил ее и отнес в беседку. Оттуда они отправились вместе назад. Кагыр долго смотрел им вслед. Из рассказа Цири он слышал, что Авалак'х не самый худший из Aen Elle и даже пытался обучить Цири пользоваться силой, но то, почему они практически обнимались, оставалось загадкой, хотя подозрение уже окутывало его, влезая в душу и заставляя думать о таком, о чем он раньше и не задумывался. Вскоре эти мысли одолели его, и он забылся тяжелым сном.

***

      За дверью послышались легкие шаги, и дверь безо всякого ключа отворилась, и в нее зашла маленькая эльфка в сером эльфьем одеянии с капюшоном. Дверь так же беззвучно закрылась за ней. В руках эльфка держала чугунную миску. Она откинула капюшон и Кагыр увидел совершенно нетипичные для эльфа ярко-рыжие волосы, вьющиеся «мелким бесом» по плечам, и совершенно человеческие уши. — Человек? В мире эльфов? — Не сдержался он. Она резко посмотрела на него огромными карими глазищами. — Ты не из столицы, верно? — Спросила она, и Кагыр понял, что она принимает его за эльфа. Он откинул отросшие уже до мочек ушей волосы и показал человеческое ухо. — Я человек, как и ты.       Она поставила миску на подоконник, и глаза ее кажется стали еще шире: — Этого не может быть! — Воскликнула она — Мужчин-людей в столице нет, они работают только в полях и деревнях! Как ты здесь оказался? — Меня захватил Эредин вместе с Цири. Той, что вы называете Zireael. Из другого мира.       Рыжая сочувственно посмотрела на Кагыра: — Красные Всадники часто берут рабов из других миров, но не доставляют их в столицу. — Я не раб. Меня зовут Кагыр Маур аэп Кеаллах и из-за меня Цири здесь, в плену! — Он тоскливо взглянул в окно. Девушка подошла к нему и разглядывала его во все глаза. — Меня зовут Хинда, без всяких пышных «фон», «аэп» и прочих титулов.       Кагыр поглядел на нее и, сам того не ожидая, слегка улыбнулся. У нее были очень теплые медовые глаза, она была маленького роста и глядела на него снизу вверх, едва доставая ему до груди. — Откуда же ты, Хинда? — Отсюда. Aen Elle не всегда жили здесь. Они завоевали этот мир, а нас сделали рабами. — А правда, что здесь есть единороги? — Не удержался Кагыр, вспомнив рассказ Цири о Йурракваксе. — Правда! — Смешно сморщив нос, рассмеялась и пододвинула ему миску. — Поешь. Эльфы не морят голодом ни рабов, ни заключенных. — Они сразу рубят им головы? — Поддел Кагыр, прямо как Цири, хоть он того и не знал. — Почти. Сейчас здесь кроме тебя всего два пленника. Одна сожгла платье госпожи, а вторая пыталась украсть ожерелье. Две дуры. В Тир-на-Лиа нет преступников, здесь в прислугах только женщины, а если кого и доставляют с окрестностей, то это происходит редко. — А почему вы не запираете двери? — Да на кой? Это магические двери, но некоторая магия эльфов подчиняется прислуге. — Что-то ты не похожа на испуганную слугу. — Заметил Кагыр. Хинда сверкнула глазами и тихо сказала: — Я не всегда была прислугой! В гробу я видала этих эльфов и их владычество! — Опасные слова… — Протянул Кагыр, но Хинда перебила его: — Если будешь сидеть на заднице и молчать, то так и сдохнешь в услужении! — Забери еду, я не хочу есть. — Сказал он. Хинда взглянула на его голову и деловито бросила: — Тебя надо перевязать, я зайду позже, как что-нибудь раздобуду.       Когда она ушла, и магическая дверь опять захлопнулась, Кагыр опять вспомнил странного спутника Цири и глухо выругался, шагая из угла в угол. Ему никогда не нравились эльфы.

***

      Эредин прогуливался по дорожке из аквамаринового песка рядом с резиденцией. Вместо плаща и кольчуги на нем было одеяние, похожее на то, что носил Ауберон. Увидев Цири, он критически оглядел ее и произнес со своей вечной интонацией, балансирующей между насмешливостью и брезгливостью: — Иди переоденься, выглядишь не как цинтрийская княжна, а как свинья из хлева. — Я не цинтрийская княжна уже много лет! — Возразила она, вытряхивая из волос соломинки и пыль. — Королевскую кровь не изменить. Как и Старшую. Живее, Ласточка, следуй за ней. — Он подозвал девушку в сером плаще и поручил Цири ей. Следуя по коридорам, Цири невольно подмечала, что изменилось немногое, лишь добавился портрет Ауберона в галерее величайших правителей. Одели ее так же, как и в тот раз, к Эредину в зал она вошла уже чистой и прилично одетой. Он скользнул по ней безразличным взглядом и отвел глаза. — Зачем тебе этот спектакль с ужином?       Эредин ответил почти сразу и даже заинтересованно: — Могу я хоть иногда поразвлечься? Ты не представляешь, Ласточка, как мне бывает скучно. — Что, даже отсекание голов людей не поднимает настроения? — Все приедается. А нового так мало. Вам, dh'oine хорошо — вы живете мало и не успеваете много попробовать. А когда живешь долго, то становится скучно. — Не пробовал нанять шута? — Ехидно спросила Цири, но ей было плевать. Он ничего не сделает Старшей Крови. Главное не переборщить. Эредин в ответ кивнул и позвонил в звоночек, шепнул что-то на ухо подошедшему эльфу, тот кивнул и вышел. Вернулся почти сразу, в компании одной из одетых в серое dh'oine, прислуги. Оставив девушку, он ушел. — Вот мой шут. Мы взяли ее в рабство в твоем мире, она нильфгаардская княжна. Ехала в ненужном месте, в плохое время и наткнулась на нас. О, она скалила зубы, прямо как твоя кобыла. Но мы умеем усмирять таких. Что может быть унизительнее для дворянки, чем прислуживать? Иногда она пляшет нам за столом, иногда поет. Продемонстрировать? — Хорошая песня никогда не мешала застолью. — Пожала плечами Цири. Король Ольх обратился к девушке: — Ты слышала? Пой!       Она откинула капюшон и яростью поглядела на него. Выжгла взглядом Цири — может узнала, что это та, кого искал их император. Пустая зала обладала хорошей акустикой, а у нее был мелодичный голос. Она запела: Последняя чаша — прощанье — вино золотое, В молчании по кругу серебряный кубок идет. Никто не вернется из этого боя, Последнюю песню сегодня певец допоет. В бой через смерть, страшен путь и далек, Песня замрет в тишине. Когда менестрель берет в руки клинок, Лютня сгорает в огне.       Закат покрасил зал в киноварно-малиново-кармазинный цвет, как плащ Эредина. Цири затаила дыхание. Певунья пела так, будто лично бросала вызов королю: В битве равны перед Смертью сказитель и воин. Рука менестреля обнимет меча рукоять, В глазах — обреченность, но бледные лица спокойны. Война на пороге, но в битве им не устоять. Поет менестрель — голос чист и высок, Песня звенит в вышине. Когда менестрель берет в руки клинок, Лютня сгорает в огне. — Неверная песня, шут. — Процедил он. Нильфгаардка неожиданно ответила ему, выплюнув последнее слово: — Куда уж правильней, Король!       Эредин прикрыл глаза и щелкнул пальцами. Залу заволокло холодом, нильфгаардка попятилась, а непонимающая ничего Цири оглянулась. За Эредином появилась Гончая Дикой Охоты. Она встала рядом с ним, царапая пол, и от этих звуков Эредин поморщился и приказал рабыне: — Беги!       Она попятилась. Эредин нетерпеливо встал: — Вот видишь, иногда шуты совсем не доставляют развлечений. Беги!!!       Нильфгаардка опрометью бросилась из зала, и, когда она уже была на пороге, Эредин скомандовал: — Аebrecad!¹       Гончая бросилась вперед и выбежала во двор. Цири выскочила следом, проклиная отсутствие меча. Гончая поймала девушку во дворе и терзала ее, прижав к земле. Эредин, вышедший на террасу, скривился от предсмертных криков жертвы. Жуткие челюсти Гончей дробили кости с хрустом, как сахар. Цири завопила не хуже нильфгаардки и метнулась к Эредину: — Твою мать!!! Что ты, сука, стоишь!!! Отзови!!! — Она орала, срывая голос, хоть и знала, отзывай не отзывай, жить жертве оставалось считанные секунды. — Вот это развлечение мне по вкусу… — Протянул он. — Нет, не смерть этой безмозглой dh'oine, а то, как искренне ты сейчас хочешь меня убить, но не можешь. Это доставляет мне такое же удовольствие, какое я получу сегодня от твоего тела.       Он позвал Гончую, хотя Цири не слышала, чтобы он что-то произнес. Она подошла к нему и исчезла. Только кровавое месиво на земле осталось после ее присутствия. — Теперь ты поняла, почему у нас нет тюрем? — Усмехнулся он и жестом пригласил ее обратно в зал. Плюхнувшись на место, Цири не смогла засунуть в себя ни кусочка, и даже простая вода вызвала в ней тошноту. — Ты закончила?       Она кивнула и вылезла из-за стола. Эредин спокойно прошествовал к ней, и они вышли в коридор. Он открыл широкие дубовые двери, и она зашла, невольно ахнув: это было непохоже на опочивальню Ауберона. Потолок здесь был выше, стены задрапированы темно-бордовой тканью, а над ложем висел балдахин. Эредин с наслаждением растянулся на постели и сказал: — Располагайся.       Она просто села рядом с ним и злорадно поняла, что он весь подобрался и сел тоже, не беспочвенно опасаясь какого-нибудь финта с ее стороны. — Эредин? — Его ястребиные глаза выжигали в ее лице обугленную дыру. Она с трудом выдерживала это. — Я не могу. — И поспешно добавила — Нет, я не нарушаю договора, я не могу сейчас. Подожди немного. Хотя… Если ты не брезгливый…       Она угадала. Эльф отодвинулся от оскверненной dh'oine и брезгливо велел: — Приходи как будешь готова. Время не имеет значения здесь, раньше, позже… — Он внезапно резко схватил ее за волосы и прошипел, словно с него слетела маска циничной брезгливости. — Ты все равно станешь моей! Назло Лису, пусть ведун второй раз потеряет голову! Только ради него и ради ребёнка, разумеется, я прикоснусь к тебе, маленькое ничтожество!       Он резко выпустил ее. Цири выбежала опрометью в коридор. Масок больше не было. Была лишь жестокость.

***

      Темные волосы сыпались на пол, прядь за прядью, покрытые засохшей кровью. Хинда остригла Кагыра, промыла и перебинтовала голову, потом села рядом и попросила: — Расскажи о своем мире.       Он рассказывал. Так, будто сто лет ее знал. О Нильфгаарде, о службе, о войне, о Севере, об Эмгыре, о Цинтре и Цири, о заключении и Таннеде, рассказал и про Геральта, Лютика, Мильву, Ангулему и Региса, про замок Стигга, про другой мир и опять про Цири. Когда он закончил, уже почти стемнело, но ему неожиданно было хорошо. Будто он пережил всю свою жизнь еще раз. Когда Хинда ушла, он долго смотрел на дорогу, ведущую к резиденции короля, но Цири на ней не было. Уже второй день. Он все сильнее ощущал ее отсутствие, во время их похождений она всегда была рядом, выстраданная, наконец-то заполученная. А теперь ее не было и внутри мерзко тянула пустота, заполняемая лишь одним только чувством злости, когда он думал о том, что с Цири сейчас делает Эредин. Она рассказывала ему о прошлом посещении Тир-на-Лиа и каждый раз в нем поднималась злоба на всех, от кого она столько убегала.       Цири пришла на третий день. Она стояла на пороге в эльфском костюме для верховой езды, красивом, как сама эльфская культура, с распущенными по плечам волосами и не знала, что говорить. Кагыр в грязной и разорванной одежде, не теряя графского воспитания, провел ее внутрь и полушутливо произнес, обводя камеру рукой: — Моя скромная обитель. Прости, что негде сесть.       Цири порывисто и крепко обняла его и прошептала, зажмурившись: — Живой, дурень! — Прости, что дал себя схватить тогда. Они теперь не выпустят тебя. — А что ты прикажешь? Чтобы бросила друга и переместилась?! Грош цена моей шкуре и всякого такого ублюдка! — Возмутилась она и выглянула в окно — Ох нихера тут поток! — Что ты делала все это время? — Узнала много интересного. У нас есть хорошие шансы. Оказывается, Aen Elle не в восторге от правления Эредина. Его наместник, Ге'эльс, был предан Ауберону. Мы с Аваллак'хом договорились о том, чтобы я тянула время, ну до… — Я понял. – Кагыр положил ей руку на плечо. — Продолжай. — Аваллак'х сказал, что у него есть план, и он сможет убедить Ге'эльса отказаться от Эредина. Ге'эльс честен и власть претит ему, хоть он всегда рядом с ней, к тому же он был предан Ауберону. Я должна не злить Эредина, чтобы он ничего не заподозрил. — Плохо получается? – Риторически вопросил Кагыр. Цири плюхнулась на мешок с соломой и уставилась в стену напротив: — Вчера он спустил свою Гончую на человека. Нильфгаардская дворянка из прислуг, что ходят здесь в сером. Она спела ему за столом не ту песню. Как же я жалела, что была в этом поганом платье, без меча! Ее загрызла Гончая. Может ты знал ее, или слышал, что похитили нильфгаардку? — Откуда бы… — Ну вы там все нильфгаардцы всё и про всех знаете. — Я не нильфгаардец! Я из Виковаро, людей из окрестностей не считают нильфгаардцами. — Да все, все, поняла я. — Буркнула Цири поднимаясь. — Черт! Даже на лошади не по ездишь для убедительности, ведь я сказала Эредину, что не в том положении. Видел бы ты его лицо, хо-хо! Король Ольх ой как брезглив! — Но ты уверена, что Аваллак'ху можно доверять, что он просто не захватит тебя для себя? — Я уверена лишь только в том, что пока он нам нужен. Оказывается, он когда-то любил ту самую Лару Доррен и считает меня очень похожей на нее. Это обоюдоострый меч. С одной стороны, он не сможет причинить мне вреда, а с другой – жажда обладать почти той, что много лет назад ушла, да еще и стать отцом Старшей Крови… — Лучше бы держаться от него подальше… — Скрипнул зубами Кагыр. — Никто из них не достоин тебя, ни Эмгыр, ни Эредин, ни этот Лис.       Цири изучающе смотрела на него, как когда-то давным-давно с таким же интересом на Хотспорна. И интерес этот только сейчас позволил ей разглядеть его темно-голубые глаза, мягкие, как атлас, которые она помнила по Таннеду. Красивые. — А кто же достоин?       Кагыр вспомнил наставления Лютика и подумал, что тот был абсолютно прав по поводу Цири. Он отошел к окну и сказал: — Тот, кто нравится тебе, Цири. Твой выбор достоин тебя.       «Кому бы еще быть Лисом…» — Подумала она. — Хоть кто-то наконец не волочет меня в койку и не пытается убить или запудрить голову! Они чем-то похожи с Геральтом, может тем, что оба верны каким-то старым кодексам чести и пытаются увидеть в людях хорошее? — Ты верно говоришь, Кагыр аэп Кеаллах из Виковаро. – Наконец медленно сказала она. — Подожди, так ты пришла сюда пешком? — Только сейчас дошло до Кагыра. Цири взглянула на него как на умалишенного: — Ты крепко треснулся черепушкой! — Рассмеялась она. — Я почетная гостья, как не крути, и поэтому меня довезли в повозке. Кстати, кто тебя перевязал? — Здешняя обслуга, Хинда. Мне кажется, мы найдем в ней союзника, если ты захочешь учинить что-то вроде переворота. — Лишний союзник всегда кстати. — Ты слишком полагаешься на Авалак'ха. Что, если его план рухнет? Надо иметь собственный. — Ты знаешь другой план. Я убью Эредина. — Цири, Цири! Ты понимаешь, что ты говоришь?! Тебе не одолеть его никогда! — Знаешь, я тоже так считала. А потом увидела, что дома, в резиденции, он ходит без меча, без доспехов, он такой же, из плоти и крови и всадить ему клинок в бок не составит труда. — Усмехнулась Цири, подходя к двери. Уже вечереет. Я приду, как только смогу. — Красивая у тебя подруга! — Заметила Хинда на следующий день. Кагыр кивнул, и она заговорщицки толкнула его: — Небось влюблен? — Ты слышала, что я рассказывал. Между нами есть какая-то связь. На протяжении многих лет мы сталкиваемся с друг другом и являемся во снах. Я бы умер за нее не раздумывая, но не думал до этого мира, что она тоже может пойти на такое. Не скрою, это обнадежило меня. — Хорошо… — Мечтательно протянула девчонка. — Вы освободитесь, я знаю. Она ужасно сильная. Подожди, ну-ка, взгляну, как твоя рана. — Что ты нянчишься так со мной? — Улыбаясь, спросил он, пока она распутывала бинт и оглядывала неровно остриженные короткие волосы. — Во-первых, ты ранен, а во-вторых, две идиотки, сидящие ниже, в моей помощи и болтовне не нуждаются. Здесь совсем не с кем перекинуться словом. — Что же, благодарю в любом случае. — Ну ты даешь, прям как знатный эльф говоришь! — Я же граф, ты забыла? — Нихера себе, я лечу графа! — Засмеялась она так заливисто, что даже Кагыр развеселился. — Зажило как на собаке. Ща, еще разок промоем.       Ее руки действовали умело и мягко, он зажмурился, чувствуя, как струйка воды сбежала ему за шиворот, и подумал:       «Интересно, Цири тоже так ухаживала за мной? Жаль, что я ничего не помню…»       Эредин ел царственно и не спеша, иногда бросая взгляд на Ласточку. Она вела себя тихо и даже почти не швырялась оскорблениями и колкостями. — Сколько лет прошло здесь со времени моего прошлого посещения? — Спросила она. — Около года. Может, чуть больше. Здесь никто… — Не следит за временем! Я знаю! – Прервала Цири. — Но как ты стал королем? Почему именно ты? — А кто? Ге'эльс? Креван? Кто? Встал тот, кто умел командовать и управлять. Кто достойней. — И сильнее. — Не спорю, Zireael.       Она подошла ближе к нему и тихо-тихо спросила: — Мы одни, Ястреб. Скажи, это ведь ты отравил Ауберона? Ты знал, ты все знал…       Эредин схватил ее за воротник на шее и притянул так близко к себе, что их носы соприкоснулись. С бешеной яростью в голосе он так же тихо, но от этого еще страшнее, произнес: — Да, чертова ты сучка! Ты не должна была достаться ему, слишком лакомый кусок! Но скажи мне, чем этот старый идиот был лучше меня? Мне показалось еще тогда, что ты ему сочувствуешь. — Хотя бы тем, что он никогда не принуждал меня. – Прохрипела Цири, вцепившись в его руку. Он резко поднялся и одной рукой приподнял ее над полом, затем отшвырнул в сторону и вышел. Цири стерла кровь с разбитой после падения губы и с сожалением подумала, что отличный верховой костюм загублен окончательно. Но это все было сейчас неважно. Нужно было найти Аваллак'ха, срочно. Она миновала площадь перед резиденцией, свернула к реке и шла, пока не увидела лодочную пристань, укромное местечко под живым навесом. Это было их обусловленное место и время.       Аваллак'х играл на флейте мелодию, которая была намного древнее этого мира. Увидев Цири с разбитой губой, он медленно встал: — Это сделал Эредин?       Его голос звучал ровно, но воздух возле него сгустился, и она порадовалась, что его сдерживаемая ярость была направлена не против нее. — Брось, из губы всегда море крови выливается, это не рана.       Он шагнул вперед и подцепил ее за подбородок, стер кровь с уголка губы пальцами. Ей не хотелось вырываться. Подержав ее еще несколько секунд, он отпустил подбородок и спросил: — У тебя есть новости? — Лучше. У меня есть признание. А значит, у нас есть Ге'эльс. Готовь свою онейромантку, Аваллак'х. ¹ Атаковать, атакуй (Старшая Речь)