***
На этот раз Каэр Мырквид встретил их мирно, дубочуды не схватили их как тогда — это уже радовало Геральта. Навстречу им вышла та же самая фламиника: — Приветствую, Геральт из Ривии. Где же твоя дружина? — Приветствую, госпожа. Наш путь долог, не все мы дошли до конца. Но мы выполнили то, ради чего шли в прошлый раз. — Он указал на Цири, но фламиника не стала ждать объяснений. Подойдя ближе, она вгляделась в зеленые глаза Цири и произнесла: — Ты добыл Старшую Кровь. Она отошла, улыбаясь, и обратилась к ведьмаку: — Вам нужно отдохнуть. Куда бы вы не направлялись, вряд ли это легкий путь.***
Роща среди огромных дубов была величественна своей древней и природной красотой. Геральт снова сравнил ее с Брокилоном, как и в первое свое пребывание здесь. — Мы умрем, и многие поколения после нас умрут, падут королевства, исчезнут последние эльфы, но эти дубы все так же будут стоять, крепко держась за свою землю... — Подумал он. Цири и Кагыр прогуливались где-то неподалеку, по крайней мере он слышал их едва различимые голоса. Трава под ним была прекрасной периной, и он не заметил, как уснул. Цири решила его не будить, и они потихоньку шли меж гигантских деревьев. — Я уже несколько дней вспоминаю Скеллиге. — Сказала, наконец, Цири. — Эта часть детства была определенно самой лучшей. Только вот бабушка разозлилась на ярла и забрала меня, когда мои родители погибли. Я плохо это помню, но потом она оттаяла, и снова мы поехали на острова. "Скеллиге и Цинтра вместе навек!" — Как говорил дедушка Эйст. Кагыр внимательно слушал, впитывая каждую каплю рассказа о ее жизни до их ужасной встречи. Но Цири скоро замолчала, она боялась снова вспомнить Черного рыцаря, и хотя тот сидел рядом с ней, для нее они стали чем-то разным с тех пор, когда он снял свой шлем в замке Стигга. Но на Таннеде Цири увидела его, сбив шлем, и теперь это было едва ли не худшим воспоминанием, чем горящая Цинтра. Кагыр повернулся к ней и тронул за руку: — Все нормально? У тебя странный вид. Он и не он. Те же глаза, синие, мягкие. Те же темные, успевшие отрасти после тюрьмы в Тир-на-Лиа волосы. Но ни шлема, ни черных доспехов. Кагыр уже заподозрил что-то в ее широко открытых глазах и медленно поднял руку, касаясь щеки и волос, выбившихся из пучка над ухом: — Не бойся... Цири приняла как можно более независимый и напускно-отважный вид: — Я не боюсь! Кагыр поспешно убрал руку и отвел глаза. Цири усмехнулась про себя. Он был не похож ни на одного человека в ее жизни. И все же он явно заслуживал большего, чем сидеть вот так, с видом виноватой собаки. - Я мало кого целовала из мужчин — Произнесла она, сделав ударение на последнем слове и подсаживаясь поближе — Но ты совсем не похож ни на кого из них. Я хочу попробовать сама. Она была гибкая, как ласка, и уверенная в своих действиях. Это понравилось Кагыру, такое поведение совпадало с ее нравом. Он откликался на каждое ее движение, задыхаясь, прижимал ее так, чтобы ощущать как часто стучит ее сердце. Разорвав поцелуй, она неожиданно поцеловала шрам на его руке, оставшийся после Таннеда. Это движение, такое нежное и быстрое, окончательно помутило разум Кагыра. Он прижал Цири к себе, утыкаясь в ее макушку, чтобы она не видела, как из-под его зажмуренных глаз вот-вот потекут слезы. — Это не просто любовь, Цири. Это Предназначение. — Услышала она его шепот, сильнее приникла к его груди. — Недаром мы сталкиваемся друг с другом на протяжении стольких лет. Я видел тебя ребенком, подростком, девушкой. Иногда я думаю, что мне чересчур много лет. Но тогда, в Цинтре, я был всего лишь на двенадцать лет старше тебя. Все было бессмысленно до того момента. А потом появилась ты — боль, смысл и Предназначение. Я не знаю, как объяснить это Геральту... Цири подняла голову и снова поцеловала его, на этот раз быстро, и сказала, заглядывая в синие глаза: — Ты — самое худшее и самое прекрасное, что со мной было. Не знаю, как это может быть. Я давно не цинтрийская княжна и разучилась говорить такие вещи, но мне кажется, ты прав. Геральт все поймет. С самой Цинтры до этого момента не было так легко на сердце виковарского графа Кагыра аэп Кеаллаха.***
Жаркие споры разгорелись между ними, когда Геральт завел разговор о том, надо ли ехать в Туссент или же обойти его. Цири была против, но Кагыр и Геральт за, поэтому спустя короткое время они въезжали в сказочную страну княжества. — Не верится, что этот дивный край — вассал Нильфгаарда... — Протянула Цири. — Не чета Виковаро, конечно, признаю, даже в городе Золотых Башен нет такого великолепия. — Отозвался Кагыр. — Странно слышать такие слова о столице из уст нильфгаардца! — Усмехнулся ведьмак, прекрасно зная, что ответит Кагыр. — Я не нильфгаардец! — Так же шутливо ответил он. Цири таращилась на все, она крутила головой, разглядывая резную архитектуру под ярким солнцем. На вкус Геральта пейзаж был слегка приторен. Очень уж яркой была трава, показушно-красивыми дома, а в воздухе висела атмосфера ленивого безделья. Видимо, Север, с его унылыми серыми видами, был ему более привычен, но Цири восхищало все. — Анна-Генриетта не будет счастлива нас видеть, потому что выгнала Лютика взашей и зла на всю нашу компанию. Я считаю, что нам тут не стоит задерживаться. — Сказал ведьмак. — У них тут даже заказа не взять — чудовищами в Туссенте и не пахнет, большая редкость. — А деньги заканчиваются! — Подытожил Кагыр. — Мы не прихотливые, на охоте с Киалом что-нибудь добудем! — Ответила Цири. Дичи и впрямь хватало в щедрых туссентских лесах. Киал пропал надолго, почти неделю обеспокоенная Цири высвистывала его по лесу, но Геральт махнул рукой: — Он всегда приходит. Киал и впрямь пришел. Подранный опять кем-то, но довольный, подойдя к ведьмаку, прижал уши и ткнулся носом, сразу же уходя за костер. Геральт вел их почти наугад, сделав большой крюк, обойдя Эббинг и замок Стигга. В Мехте он уехал в деревню брать заказ, Цири пообещала ему, что никуда не сунется и показываться людям не будет. Геральт вернулся к их шалашику из лапника, который на скорую руку сообразила Цири, и, сгрузив с лошади сумки, взял лишь серебряный меч и велел придержать Киала, чтобы тот не ушел за ним. — Виверна волку точно не по зубам. Мешаться будет. — Сказал он кратко и уехал. Снежно-белый волк спокойно растянулся у входа в шалаш, почти на ногах Цири, которая сидела на пороге, наблюдая, как Кагыр запасает хворост. Киал принял ее с первых же дней и решил охранять, как хозяина, в том числе и от Кагыра. Когда тот покончил с ветками и намерился отдохнуть внутри шалаша, волк без рычания молча показал ему зубы, белее его шерсти. Цири захихикала, Кагыр попытался неуклюже пробраться с другого бока, но Киал вскочил на ноги и поднял дыбом шерсть. — Спокойно, спокойно... — Цири обхватила его за шею, стоя на коленях и успокаивая его. Киал встряхнулся и величественно ушел, не спуская глаз с Кагыра. — Ты похожа на скеллигскую принцессу с белым волком у ног. Я видел такую картину однажды. Кажется, ее написал нордлинг, Вильмек Хауден. — Нордлинг! В этом все вы, нильфгаардцы! — Фыркнула Цири. — Я виковарец. — Спокойно отозвался Кагыр и отошел, скрывшись за ветвями, но она слышала, как он плещется в крохотном горном ручейке. Вымыв лицо и руки, он вернулся, приглаживая влажные волосы и не замечая взгляда Цири. —Черт, как же он, оказывается, привлекателен! И эта вода, скатывающаяся по шее под рубаху, мокрые волосы... — Подумала Цири. — Прямо как Кэльпи под Хотспорном, только здесь меня привлекает он сам... Она все так же сидела у входа, Кагыр убедился, что волка рядом нет и сел рядом с ней, все еще очень осторожно обняв за плечи. Внезапно Цири перелезла к нему на колени и поцеловала жадно и долго, чувствуя, как его руки гладят ее спину. Отчаянно посмотрев ему в глаза, она торопливо расстегнула легкую рубашку, которую надевала под костюм. — Цири, не надо. Здесь совсем не место... — Перехватил он ее руки, почти с мольбой глядя на нее. Она ловко перегнулась и вытащила из сумки внутри шалаша флакон, сделала глоток и ухмыльнулась: — Если ты об этом, то не стоит волноваться! Кагыр, у которого было три сестры, наслушавшись от них в юности о всевозможных средствах, покачал головой: — Ты достойна большего, чем это. — Он обвел рукой шалаш. — Шшш. — Палец Цири мягко прикоснулся к его губам, и от этого жеста вся защита Кагыра полетела к чертям. Мешок послужил постелью, а сумка — подушкой. Цири без стеснения окинула его взглядом, но его ласки были не похожи на безрезультатные ласки Ауберона или Эредина, или даже того короткого "недораза" с Хотспорном. Все было быстрее и ярче. Ее почти испугал напор, когда она оказалась на спине, но Кагыр успокоил ее, проводя пальцами от икр до внутренней стороны бедер, касаясь там, где Цири и помыслить бы не могла. Но это было приятно, и она все сильнее придвигалась к нему, желая ощущать эти руки везде. "Он все это знает, он умеет доставить женщине наслаждение, а что я..." - Мелькнула в голове мучительная мысль и тут же исчезла, растворившись в ощущениях. — Эй, у тебя же не должны сгибаться пальцы на этой руке! — Охнула она. Он навис над ней, целуя ее аккуратную грудь, сжимая свободной рукой восхитительную мягкую упругость. — Друиды в Каэр Мырквиде мне немного помогли. Но так ведь лучше? — Его хриплый шепот сводил с ума. Цири обвила его руками за шею, вскрикнув, когда он вошел, резко и сильно: — Да! Он двигался быстро, вжимая ее в землю, но ей хотелось еще. Почувствовать его вес, плотнее соприкоснуться. Он понял это и завел ее ноги себе на пояс, опустившись на нее целиком. — Ласточка моя, как долго я тебя ждал... Темно-синие глаза, мягкие, как атлас. Красивые. Она помнила их по Таннеду, когда рассекла ему руку. Теперь эта рука зарылась ей в волосы, тянет и отпускает, а вторая властно лежит на шее. Он покрыл лицо Цири поцелуями, но не успел дотянуться до ее губ, когда с них сорвался тихий крик наслаждения. Она не в силах больше сдерживаться и царапнула короткими, но острыми ноготками его спину. Этот стон свел Кагыра с ума, второй раз за полчаса. Он яростно смял ее всю, как бумагу, и вскрикнул сам, опустив лицо в пепельные волосы. Отстранился и заглянул в глаза, хоть ему и стоило это усилий: оторваться от созерцания ее тела. — Ты прекрасна Цири, прекраснее всего, что может существовать на свете. — Он провел по ее шраму на щеке пальцем и заметил, что оставил синяк у нее на шее. — Прости, я не хотел... — Вырвалось у него. Сама мысль о том, что он может нанести ей вред, претила ему. Цири набросила свою рубашку, очень уж странно было сидеть голой в его присутствии: — Все было замечательно, Кагыр. — Мурлыкнула она, прижимаясь щекой к его плечу и гладя ладонью его грудь. — Ты мой любимый кошмар. Он понял ее без слов. Цири уже давно заметила, что он часто перехватывает непостижимым образом ее мысли, высказывая в диалоге то, что она хотела только что сказать или наоборот, чувствуя, когда слова не нужны. Видимо, односторонняя связь его с тех пор, когда он видел ее передвижения в своих снах, окрепла, найдя Цири. Даже когда они оделись и вышли из шалаша, почти до самого заката можно было видеть фигуру Кагыра, сидящего на поваленном бревне и полулежащую фигурку Цири, которая, несмотря на свой рост, компактно свернулась у него руках. Спустя три недели почти безостановочной езды, прерываемой лишь крайними необходимостями вроде заказа на чудовища или пополнения запасов еды, они подъезжали к границам Виковаро. Затемно ехать было небезопасно, и поэтому Геральт настоял на ночевке. Вытащив медальон, он связался с Йеннифэр. — Ассириэ точно предупреждена? — Спросил он. Йеннифэр казалась очень озадаченной и на вопрос ведьмака рассеянно кивнула: — Она ждет вас в Дарн Дыффа с сенешалем и его женой. Геральт уловил ее напряжение и вгляделся в мутноватую проекцию: — У тебя все в порядке, Йен? — У меня сейчас много дел, Геральт. Если это все, что ты хотел знать, то прощай. Мне нужно работать. — Йен! — Предостерегающе произнес ведьмак, но она рассеянно улыбнулась и погасла, оставив в руке ведьмака медальон: — Я была рада вас видеть... — Странно... У нее может быть только одно дело! — Буркнул мрачный ведьмак. Лошади вдруг пошли резче, всхрапывая и прядая ушами. Кагыр обернулся: — Киал что ли их напугал? — Нет. — Кратко ответила Цири. — Геральт! Смотри! С холмов, сзади и сбоку, спускались отряды вооруженных всадников. Они гнали лошадей во весь опор, и множество стрел уже просвистело над головами, как знак предупреждения. — Голов тридцать... — Произнес ведьмак, хлестнув Плотву. — Местная ганза! — Крикнул на скаку Кагыр. — За мной! Может, успеем до Виковаро, там конные стражники на границе! Лошади Кагыра и Геральта скакали так же быстро, как и Кэльпи. В воздухе свистнули стрелы, но пока не долетали, кони, уставшие после долгого пути, начали сдавать, Цири поняла это первой и легко вырвалась вперед, крикнув: — Я за подмогой! Кагыр и Геральт развернулись, обнажив мечи. Ведьмак сосредоточился, сложив пальцы для знака. Он слышал лишь биение собственного сердца, звуки заглохли, и, казалось, время остановилось. Медленно и бесшумно выбрасывая вперед костистые ноги, вылетели из-за деревьев первые кони преследователей. — Ближе, ближе... — Прошептал Геральт. Они были уже на расстоянии трех копий, когда знак Игни подпалил их и лошадей. С криком врезались они в задние ряды, спрыгивая с коней и попадая под мечи Геральта и Кагыра. Проклятые лучники продолжали обстрел, и только Волчья броня ведьмака и толстая кожаная куртка Кагыра спасали их от легких, но метких стрел. Кагыр всегда стремился убивать сперва лучников в бою и тех, кто управлял лебедками и прочими метательными машинами. Но Геральт ошибся, их было не тридцать голов, а добрых сорок, плохо вооруженных обычных бандитов. Путники в этой части леса встречались редко, и поэтому большая часть ганзы находилась в укрытии, мимо которого и ехали Геральт со своими путниками. Скорее от желания повеселиться, чем из-за чувства опасности, они двинулись огромным отрядом за тремя путниками. Как бешеные, они бросались на ведьмака и умирали, так и не поняв, в чем дело. Киал белой нитью сверкал между упавших с лошадей и перегрызал им горло. Он зашатался от того, что один рябой детина заехал ему по голове шипастой дубинкой. Волк присел на секунду на задние лапы и тотчас удар меча опрокинул его наземь. Геральт увидел это, и в следующую секунду голова рябого разлетелась на куски, перерубленная стальным мечом Школы Волка. Цири вылетела из-за поворота холма и помчалась к окраине деревушки. Небольшой отряд из шести конных всадников в черных нильфгаардских доспехах с голубым гербом Виковаро преградил ей путь: — Скорей, там ганза, меньше стаи отсюда! — Крикнула она, запыхавшись, указывая на границу леса. — Они напали на наш отряд! Стражники переглянулись, но увидев, что Цири, не дожидаясь их, поскакала назад, последовали за ней. Достигнув леса, они увидели несколько конных, улепетывающих из чащи прямо им в руки. Главный из отряда стражи крикнул: — Никого не щадить! Цири выхватила Ласточку, и сталь запела на ходу, встречаясь с булавой противника. Он был сильнее ее, но ловкость почти никогда не подводила Цири. Обманув его выпадом и заставив взмахнуть булавой, она распорола ему живот, кольчуги на нем не было, и он практически сложился пополам, упав с коня и запутавшись ногой в стремени. Конь помчался дальше, увлекая за собой перерубленное тело, а Цири уже скакала дальше, убивая тех, кто стоял на пути к самым дорогим ей людям. Уклонившись от меча, она сделала выпад, машинально выкрутила кисть, и, когда гвихир оказался перед лицом врага, она увидела искаженное злобой лицо девчонки явно моложе себя. Она напомнила Цири банду Крыс. Они были такими же — молодыми, бесстрашными и жестокими. И Цири была с ними. Меч скользнул в дюйме от глаз девчонки, и вместо того, чтобы убить её, Цири лишь отразила ее удар. Но та дралась как сам черт. Краем глаза Цири заметила Геральта и поспешила на помощь. Желая поскорее избавиться от противницы, она стала яростнее наступать на нее и уже видела, как в ее глазах ярость стала уступать страху. Внезапно она выронила меч, зашипев от боли в задетой кисти, и подняла руки, но по инерции меч Цири еще двигался вперед и, не встретив преграды, глубоко погрузился в шею противницы. Без единого звука она упала с лошади, и кровь с фырканьем залила землю вокруг. Цири растерянно смотрела на нее сверху вниз, она никогда еще не убивала безоружных, если не считать Эредина. И тут она поняла — девчонка была похожа на Искру. Волосы упали на сторону, обнажив острое эльфье ухо, и профиль ее показался Цири таким же, как тогда, когда настоящая Искра и все Крысы умерли от меча Лео Бонарта. Взвизгнув от переполняющей ярости непонятно на кого, она подскочила к Геральту и увидела странную картину: Стражники успели убить только шестерых. К их приезду большинство уже лежало мертвыми, а некоторые пытались сбежать, натыкаясь на мечи Цири и стражи. Ведьмак стоял на коленях над распростертым телом белого волка и его белые волосы сливались с цветом шкуры Киала. Волк тяжело дышал, закрыв глаза, а ведьмак очень аккуратно, приоткрыв пасть, вливал ему какой-то эликсир. Стража, видимо, была предупреждена, потому что Кагыра они узнали, несмотря на его долгое отсутствие. Отдав по военному честь высшему офицеру, главный спросил: — Где вы наткнулись на банду Эдмунда? — Видимо, их убежище в холмах к востоку отсюда. — Отозвался Кагыр. — Впрочем, туда никто не вернется. — Это точно, Эдмунд и сам мертв. — Отозвался стражник, указывая на тело мужчины в черной броне. — Давно уже мы ловим их всеми доступными способами, давим как можем, но эта мразь все лезет снова и снова. Геральт тем временем расстелил широкий мешок и положил на него Киала. Кагыр кивнул одному из стражников, и тот взял противоположный конец. В импровизированной люльке они несли волка до ближайшей деревни. — Отсюда до Дарн Дыффа полчаса езды. — Сообщил Кагыр, поглядывая на Геральта. Тот покачал головой, глядя на волка: — Отвези туда Цири и решай свои дела. Я пока останусь здесь и залечу его рану. Цири вздохнула, порывисто обняла его на прощанье и прошептала: — Только ненадолго, пожалуйста... Геральт крепко обнял ее: — Обещаю!