***
Фрэнки просыпается посреди ночи в холодном поту. Кровать скрипит под ним, когда он рывком садится, зажимая рот рукой, чтобы не стошнило на недавно выстиранное постельное белье, и, немигающим взглядом уставившись в окно, наконец вытирает лоб тыльной стороной ладони. Рассвет разгорается болезненно-алым, и Айеро закусывает губу, пытаясь отвлечься. Ему мерзко и жутко. Липко даже, если можно так выразиться. Вспоминаются отрешенно-пустые глаза Джерарда в блядском сне, его запачканная пятнами бутонов бордовых роз белая рубашка и вывернутая под неестественным углом рука. Горло перехватывает болезненным спазмом, и Фрэнк, буквально падая с кровати, обессиленно доходит (доползает, если можно так выразиться) до ванной комнаты. Несколько минут назад пол её был покрыт брызгами свежей крови. Айеро склоняется над унитазом. Длинная чёлка падает на глаза, и он закрывает их, пытаясь видеть пустоту, но вместо этого в памяти отчётливо вырисовывается всхлип Уэя, когда Фрэнки поднёс нож к его горлу. Когда рывком вошёл в него насухую. Когда, вдавив животом в бортик ванны, хаотично водил ножом по чувствительной коже. Когда перерезал глотку практически одним движением и пачкался в крови, с наслаждением отмечая, что Джерард больше не брыкается и не мешает трахать его так, как хочется самому Фрэнки. Айеро падает на колени, вцепившись в ободок унитаза, и его выворачивает желчью прямо себе на пижамные штаны — поднять голову так, чтобы дотянуться до самого толчка, он совершенно не в состоянии. Утро начинается вовсе не с кофе.***
Уэй кокетливо хихикает, развалившись на диване, и Фрэнки кажется, что он сейчас элементарно задохнется. Манера Джерарда наносить на и без того смазливое личико косметику, тем самым усиливая собственную феминность, его то ли пугает, то ли возбуждает еще сильнее — его заводит одна мысль о том, что Джи уходит из его квартиры с потеками подводки на лице; что он прямо в коридоре его квартиры красуется перед зеркалом, крася припухшие от поцелуев губы кричаще-яркой бордовой помадой. В комнате душно, но Айеро не церемонится — хватает Пойзона за волосы, заставляя буквально упасть с дивана, царапая о ковер и без того разбитые колени, и тащит за собою на балкон на четвереньках. Джерарду нравится, когда ему делают больно. Просто попытки разнообразить сексуальную жизнь, не более — у Уэя, порой думает Фрэнки, встает не на самого Айеро, но на то, насколько сильно он им одержим. Насколько сильно ненавидит. Джи рвано дышит, когда Фрэнк впечатывает его щекой в ширинку собственных джинсов, пытаясь заставить расстегнуть их, и Уэй широким мазком лижет его вставший член прямо сквозь плотную ткань, чуть склонив шею набок. Он дергает заевшую «собачку» молнии, накрывая пухлыми губами четко обозначившуюся выпуклость; такой блядский, что Айеро хочется заскулить от возбуждения. Похотливая девчонка, текущая от ударов ладонью по заднице. Фрэнки распиливает собственные рёбра. Взрезает. Достаёт оттуда бешено колотящееся сердце и протягивает Джерарду — мол, на, держи, ты своего добился, сука. Сломал меня настолько, что я дышать не могу. Что меня трясёт от бессилия, когда я слышу хоть одно слово из твоего поганого рта про то, в каких позах тебя трахают другие. На заднем сиденье машины. В подсобке раком. В ебаном переулке, пока ты упираешься ладонями в стену. Мол, смотри. Я весь — распростертый перед тобой. Я весь — кровоточащая рана. Смотри, сука, как я рвано дышу. Прислушивайся. Как болезненно пульсирует в области паха. Как я хочу, чтобы ты мне отсосал наконец-то. Чтобы перестал медлить. Смотри. Смакуй момент. Наслаждайся. Я теряю самообладание каждый раз, когда ты просто облизываешь губы. Я просто хочу проникнуть в тебя настолько глубоко, чтобы достигнуть внутренностей. Чтобы тебе было больно. Просто — настолько, чтобы ты бился в конвульсиях и рыдал. Потому что такие, как ты, достойны лишь ненависти. Ебли насухую и асфиксии. Потому что — просто отпусти меня, пожалуйста. Просто прекрати разъедать мои внутренности. Мол, я тебя ненавижу, но готов смотреть на тебя вечно. Разумеется, когда ты с моим членом во рту. Мол, когда ты облизываешь головку, мне хочется взять тебя за волосы и насадить ротиком на себя так, чтобы ты подавился. Мол, ты — мелкая сучка. Сучка. Сучка. Маленькая блядская сучка. Просто дай мне врезать тебе, и это пройдёт. Просто дай мне — это, чёрт побери, пройдёт. И когда Джи вбирает член Фрэнка в себя полностью, давится не он. Давится Айеро. Хрипит, надавливая ладонями на горло Уэя, и закатывает глаза, подаваясь вперёд бедрами. И кончает буквально через минуту, отрешенно наблюдая за тем, как Пойзон облизывает припухшие губы. Как из уголков его блядского рта тонкими струйками вытекает сперма. А он, сука, сглатывает. И глаза у Фрэнка — дикие. Абсолютно ебанутые, чёрт побери, глаза. Напрочь просто. И их девиз — похоть. Желание ненавидеть. Желание болеть изнутри и снаружи. Каждой клеточкой тела. А потом Джерард поднимается на ноги, пошатываясь. Выпрямляет затекшие колени. И давит из себя вымученную ухмылку. Иррационально и хрипло. Со спермой на подбородке и раскрасневшимся лицом. Кашляет — будто смеётся. Смеётся — будто кашляет. И накручивает на палец прядь растрепавшихся волос, идеально контрастирующих с его гребанными губами. А губы у него — шлюхи. Скорее, какой-то ухоженной и лощеной бабы с эскорта, чем Джерарда, блять, Артура Уэя. Мальчика-улыбайся-так-чтобы-треснули-чертовы-ребра. Мальчика-души-меня-до-тех-пор-пока-не-остановлю. Мальчика-стреляй-навылет. А губы у него такие, что у Айеро, кажется, вновь каменный стояк. Блядские у него насквозь губы. И прежде, чем Фрэнки успевает что-то сказать, Джи перестаёт наигранно хохотать и с притворной жалостью тянет: — Быстро же мальчик сегодня кончил… И Айеро хочет ударить его так, чтобы стереть эту приклеенную вишнёвую усмешку с его лица навсегда. А потом Уэй впечатывает его в стену и жадно целует. С неприкрытой вульгарностью. С неприкрытым «я хочу раздражать тебя ещё сильнее» в каждом движении. Заставляя Фрэнки ощущать вкус собственной спермы на губах. Заставляя желать просто вырубиться и никогда больше не ощущать эту сносящую к чертям крышу истому. Заставляя желать нагнуть этого мальчика и растрахать так, чтобы он искусал костяшки пальцев к черту. Чтобы он скулил. Чтобы. Чтобы Фрэнку было легче дышать. Уэй долго не возится — джинсы расстегивает быстро, будто бы торопливо, суетясь, и Айеро кажется, что Джерард — грёбаный мальчик-порно, как бы заезженно это ни звучало. Что от него так пахнет, что хочется заломить ему руки за спину и — до потери сознания. В бешеном темпе. И каждое движение Джи — выломанная грация, когда он закидывает голову назад, позволяя Фрэнку провести кончиком языка линию от его подбородка до мочки уха. Когда усаживается на подоконник, обхватывая талию Айеро ногами. Когда упирается вставшим членом в его живот, тихо стонет, и, закусывая губу, прикрывает глаза. И последнее, что Айеро может вымолвить — на выдохе: — Ты готовился? — получив в ответ утвердительный кивок, потянуться за лубрикантом, и ощутить, что ему, на самом-то деле, пиздецки холодно. Входит он медленно, будто бы осторожно, придерживая Джерарда за бедра. Тот судорожно цепляется за плечи Айеро, оставляя неровные следы-полумесяцы от ногтей, и только закусывает губу, шёпотом умоляя не медлить. Отвращение. Фрэнки чувствует только отвращение и то, что скоро ему к чёртовой матери снесёт крышу. Даже если просто от шёпота Джи. Даже если просто от его короткого стона. Джерард роняет едва слышное «блять», когда Фрэнки толкается в него, выдыхает тихо, неразборчиво прося Гуля поменять угол проникновения. И тот слушается, сжимает пальцами член Пойзона, заставляя парня подрагивать от напряжения, выбивая низкий стон из его груди. И, не выдерживая, задирает ноги Джерарда, закидывая себе на плечи, и на всю длину входит в него. Джи вскрикивает от боли, а Фрэнк просто втрахивает парня в подоконник, и не столь важно, что у Уэя останутся трещины или разрывы. Главное — что так Пойзон потеряет под ним блядское самообладание. Джерард приоткрывает губы, глотая воздух, и впивается ногтями в плечи Айеро, оставляя на его коже кровоподтёки; он выдыхает: «быстрее, сука», и Фрэнки хочется въебать Уэю просто за то, что тот строил из себя манерного ублюдка — Гуль замахивается и бьёт его по бедру ладонью, заставляя заскулить и выгнуть спину. Отвращение. Чёртово, блять, отвращение. Как же Фрэнк его, блять, ненавидит. Каждый вдох и выдох, то, как краснеет кожа на бедре, каждый удар сраного сердца Уэя. Каждый толчок крови в его венах. И в следующий момент Пойзон сводит ноги так, что Фрэ буквально ощущает, как узко и горячо внутри него, и подаётся вперёд бёдрами, заставляя Айеро окончательно потерять голову от каждого его движения. Задохнуться к чёрту от вида его приоткрытых губ и раскрасневшегося лица. От чёртовой испепеляющей ненависти. И это нельзя назвать ничем, кроме лаконичного «пиздец», потому что в следующую секунду Айеро дёргает Джерарда на себя и, переместив одну ладонь на шею Джи, сдавливает его горло, вжимая парня в гребаный подоконник. Уэй приоткрывает веки, и его взгляд — масляный; Фрэнки смотрит в его глаза, сильнее впивается ногтями в кожу, и снова бьёт его по бедру. Он слышит, как Уэй сдавленно хрипит. Лицо Джи краснеет, а глаза закатываются — и Фрэ ослабляет хватку, позволяя ему глотнуть воздух. Пойзон кашляет и выстанывает задушенное: «быстрее, блять» Джерард разводит ноги, позволяя Гулю ускориться, и вздрагивает, когда Фрэнки задевает простату. А потом все просто тонет в каком-то ненормальном тумане, истомой разливаясь по телу, и Айеро, прикусывая бьющуюся жилку на шее Пойзона, отдаётся ощущениям, сконцентрировавшись на том, как тот сжимается вокруг его члена. Он делает ещё пару глубоких толчков, заставляя Уэя изогнуться в пояснице, и. Кончает Фрэнк вновь первым, глубоко внутрь Джерарда, слушает его придушенные хрипы и выходит из него полностью. Уэй так и сидит с раздвинутыми ногами, тяжело дышит, ладонью касаясь собственного члена и постанывая. Он проходится пальцами по всей длине; Айеро, перехватив его руку, резко двигает её вверх, и Уэй вздрагивает и снова изгибается, пачкая живот Фрэнка собственной спермой. Джи пытается отдышаться, а Фрэ сползает по стене меж его ног, утыкаясь лицом в колени. Как же он, блять, его ненавидит.