Say goodbye to what we lost.
Границы Кимов встретили Чонгука беспрерывными плохими мыслями и сомнениями. Он упрямо скакал дальше, но не решался оставить всё на Чимина, чтобы прибыть к замку первым. Принц разрывался от желания перегнать гонца, которого сам же послал, хотел предупредить Намджуна об опасности и угрозе Чона, но в то же время боялся, что Хосок может не ждать, а напасть на границы. От подлого человека можно ожидать чего угодно, и принц Ким отлично это понял. Тем не менее, он продолжал делать как можно меньше остановок и гнал своих людей вперёд, чувствуя за них ответственность. Это были подразделения Пака, но они были частичкой большой армии Кимов, которую Чонгук по праву наследника считал и своей. Добраться до замка в короткие сроки было тяжёлой задачей, но Чимин — хороший командир, а его люди — вышколены лучше всего. Эти подразделения всегда были лучшими в гарнизоне, и Чонгук понимал, почему Намджун приказал именно им сопровождать его: тысяча этих воинов была равна десяткам тысяч неумех, что охраняли границы возле моря. Именно поэтому спустя неделю с того момента, как покинул владения Чонов, принц Чонгук прибыл в замок. Не замечать косые взгляды перепуганных подданных всегда было первостепенной задачей и миссией. В силу распускаемых слухов, Чонгука боялись все: дети прятались за юбки матерей, а матери хватали детей за руку, пытаясь прикрыть им глаза. И принца всё устраивало, его одолевало некое садистское удовольствие видеть, как перед ним падали на колени, простой люд расступался, боясь гнева Его Высочества, боясь оказаться в покоях принца, о которых ходило бесчисленное количество слухов. Но больше всего беспокоило его то, что метка не пропала, хотя он понимал, что если Хосок приказал казнить всех слуг, то и Тэхён должен был умереть. Чимин на это лишь хмурился и сильнее прижимался. А сердце Кима шептало, что что-то здесь не так. Настойчивая мысль найти мальчишку преследовала принца с того времени, как он отпустил его, а метка горела недоброй болью, казалось, что мальчику было плохо. Он был готов повернуть к дворцу Чонов в любой миг и лишь надеялся, что мальчишка и вправду сбежал, не оставляя за собой следов, исчезая навсегда. Лучше бы ему голову снесли. Тогда Чонгуку было бы не так тоскливо и противно. Намджун ожидал принца в своих покоях, и Чонгук, как только ступил на первую ступеньку огромной винтовой лестницы, направился прямо к нему, не внимая ни взгляду Чимина, ни тому, что для начала неплохо было бы умыться. Двери поддались легко, и Ким вошёл в просторные покои, наблюдая за тем, как король лежал на кровати и рассматривал большую карту континента, что висела на стене прямо рядом с головой огромного медведя, которого он велел повесить после одной из вылазок на охоту. Такое хвастовство раздражало Чонгука, и он подошёл к медведю, смотря в его маленькие глаза. Намджун прогнал слуг, а принц перевёл взгляд на карту, прошёлся взглядом по землям Кимов: со всех сторон, кроме севера королевство омывало море. Бескрайние равнины и скалистые горы вкупе с плодородной землёй были достоянием и гордостью королевской семьи — удержать под контролем большую территорию было сложной задачей. Выгодное положение полуострова делало его точкой пересечения многих морских торговых путей, что приносило дополнительный доход в казну. На севере королевство когда-то имело границы с Паками, но прошло достаточно времени с того времени, как те пали пред армией Хосока, так что теперь на карте королевство Ким граничило только с королевством Чон. Два года прошло с того времени, как править королевством стал Ким Намджун. Эти два года он вёл мирную политику, пытался добиться торгового соглашения с Чонами, но и не позволял им оттяпать ни метра своих владений. Вводя образовательные реформы и основывая новые школы, в которых обучали грамоте, военному и морскому делу, король прослыл Великим, и то и дело слышались хвалебные оды Намджуну, который снизил рабские налоги, что установил его отец. Он достойно правил и построил свою собственную систему, которая приходилась не совсем по вкусу старым чиновникам и советникам. Больше всего возмущений вызвало то, что новым главным советником стал никому доселе неизвестный Ким Сокджин, который за два года подмял под себя всех приближённых подданных, беря на себя обязательности Намджуна угождать знати. Сокджин был единственным человеком, у которого на поводу шёл сам король и кому он дал свою фамилию, наделил землями и титулом лорда. Намджун и сам понимал, что он не может поменять весь совет в один миг, поэтому дал волю Сокджину подбирать и выбирать советников и чиновников, чем тот отчаянно пользовался. Намджун закашлялся, и Чонгук оторвался от своих мыслей, переводя взгляд на короля. Он подошёл к брату и поклонился, подмечая бледность и общий болезненный вид. Докладывать смысла не было, Намджун и так всё знал, это сверкало в его глазах: неприкрытое презрение и злость, которые Чонгук не видел уже достаточно давно. — Брат, — прошептал принц, опускаясь на край кровати, боясь запачкать грязной одеждой простыни. — Чон с ума сошел, — начал Чонгук, но его перебили. — Да, твой посланец всё рассказал, — прохрипел король, попытался подняться на подушках. — Так же, как рассказал о том, что ты отправил в логово дракона двадцать ни в чём неповинных детей. Применяешь тактику отца? Их же казнили, глупый мальчишка! — крикнул Намджун, и руки его задрожали от злости, а глаза налились кровью. — Самый большой грех, Чонгук, это — лишение жизней невинных душ. С тобой были лучшие воины королевства, с тобой был Пак Чимин, и ты побоялся дойти до сердца королевства без прикрытия? — прошипел Намджун и прикрыл глаза, тяжело дыша. — Брат, позволь… — Нет, достаточно, — отрезал король. — Подай мне воды. — Что с тобой? — спросил Чонгук, наливая чистую воду в небольшую кружку, передавая её Намджуну, руки которого действительно дрожали. Он помог королю отпить немного жидкости. — Простуда, скоро пройдёт, — тихо ответил и натянул на себя одеяло. Его знобило и лихорадило, а Чонгук лишь удивлённо смотрел и не решался что-нибудь сделать. Ему было страшно видеть брата таким слабым. — Мальчик Минов, — тихо прошептал Намджун, приоткрывая красные глаза, — Юнги спас одного из наших людей, и ему приходится несладко из-за этого. Хосок пойдёт на Минов, не знаю, когда точно. Нам нужно быть готовыми к тому, что после них этот деспот может протянуть свои грязные ручонки к нашим границам. Мне нужно, чтобы ты вспомнил всё, чему тебя учили твои наставники, и защитил границу. Вместе с Паком ты получишь в командование и его подразделения, и новые. Я хочу, чтобы ты возглавил одну из трёх ветвей войска, но пока что тебе стоит доказать собственным подданным, что ты не только жестокий мальчишка, но ещё и достойный командир. — Твои шпионы повсюду? Хочешь выслать меня из столицы? — насмешливо спросил Чонгук, а сердце зародилось странное тепло, ведь принц Юнги мог спасти Тэхёна. — Да и да. И если ты ещё раз проиграешь Чимину, я не буду больше так благосклонен к тебе. Пак отлично подходит на твою роль, так что не оплошай, — усмехнувшись, ответил король. — И не надейся, что настроишь меня против Чимина, — прошипел Чонгук, хмурясь. — Мне не нужно это, держись за него. Уверен, он ещё не раз спасёт твою задницу, так что прекрати вести себя как ребёнок. Можешь идти, — медленно проговорил король и, улыбнувшись, прикрыл глаза, показывая тем самым, что разговор закончен. Но вмиг двери отворились, а в помещение вошел неизменный господин Советник, сверкая своей привычной полуулыбкой. Чонгук поднялся с ложа Намджуна, поклонился ему и направился к двери, хватая Сокджина за руку, не внимая его фырканью. Принц поволок его к двери и, как только они покинули покои, прижал к стене, давя рукой на горло, обездвиживая и впиваясь взглядом в лукавые глаза. — Змея, — прошипел Чонгук, давя на нежную шею. На лице Сокджина расплылась мерзкая улыбочка, а вид общей снисходительности раздражал принца. — Почему брат болен? Чем ты его травишь? Забыл, что здесь есть ещё я? — Как ты смеешь? — крикнул Сокджин, а в глазах его мелькнула неприкрытая обида. — Ты и сам знаешь, что не в моих силах сделать Намджуну плохо, — тихо прошептал, прикусывая губу. — Мерзкая змеюка, я вижу тебя насквозь. Не знаю, что ты задумал, но, — он усилил хватку на шее, — если ты планируешь свергнуть моего брата, то сделай так, чтобы королём стал я. — Прости? Ваше Высочество, вы пьяны? — пропищал советник. — Ну-ну, господин Советник, — Чонгук отпустил мужчину. — Берегитесь тёмных коридоров. Чонгук развернулся и направился в свои покои, желая поскорее стянуть с себя грязную одежду. Он игнорировал кланяющихся слуг, и никто не удивлялся привычному мрачному настроению принца.***
Чимин растирал плечи Чонгука, и тот наслаждался паром и горячей водой, что очищали грязное тело. Ему нравилось, как нежные пальчики массировали переутомлённые мышцы, а Чимин тихо мурлыкал непонятную мелодию, опаляя тёплым дыханием шею принца. — Мне нужно, чтобы ты был рядом всегда, — прошептал Чонгук, растекаясь патокой от такой ласки. — Я знаю, мой принц, — тихо ответил Пак, спускаясь пальчиками вниз: цепляя лопатки, проходясь по всему позвоночнику и бокам. — Король высылает меня из столицы, говорит, что хочет, чтобы я отправился на границу. В перспективе видит меня командующим одной из ветвей, — медленно проговорил принц, выгибаясь под умелыми руками. — Я ожидал этого, и, поверь, это тебе только на руку. Намджун ни капли не глуп, — ответил Чимин и провёл языком по линии роста волос, лаская шею принца. — Д-да, Чимин, ты… Ким не договорил, лишь резко повернулся к нему лицом и тут же словил покорный взгляд из-под ресниц. — Чонгук, меня смущает то, что метка не сошла, — чуть обиженно Чимин прикусил губу, чем вызвал тёплую улыбку. — Не стоит, — он пригладил растрепавшиеся тёмные волосы и оставил лёгкий поцелуй на щеке. Покинув купальни, Чонгук решил, что отдых может подождать, а брат действительно прав. Поэтому он облачился в свою кольчугу и, взяв меч со щитом, тут же направился к месту, где тренировались подразделения Пака. Воины приветствовали принца уважительно, и казалось, это единственные подданные, что не дрожали при встрече взглядами. Чонгук велел перейти прямо к тренировке и сам выбрал себе партнера, подмечая, что хорошо, что Чимина нет. — Поддашься мне — тебе не жить, — сказал Чонгук воину, что должен был с ним сражаться. — Не в наших принципах поддаваться, Ваше Высочество, — простодушно ответил воин и тут же замахнулся мечом, делая выпад в сторону принца. Чонгук увернулся и прикусил губу, чтобы не улыбнуться. Принц хорошенько изучил тактику Чимина и сейчас успешно пользовался ею, понимая, что уходить от ударов и делать непредвиденные выпады — намного лучше, чем тратить силы на нападение. Он поманил соперника пальчиком и неожиданно бросил в грудь мужчины небольшой клинок, который тут же отскочил от тренировочных тяжелых лат. Мужчина, не ожидав такой подлости, побагровел и поднял кинжал с земли, подходя к принцу. — Всё кончилось, не успев начаться, — снисходительно проговорил Чонгук, сложил руки на груди. — Вы не говорили, что можно использовать другое оружие. Ваше Величество, вы должны отточить свою технику владения мечом, а не технику хитрости, — послышался голос непонятно откуда появившегося Чимина. — Ты сам используешь клинки, Пак, — крикнул Чонгук, беря из рук поражённого соперника небольшой кинжал. — Ладно, — он положил два небольших кинжала на деревянную лаву и подошёл в центр круглого поля для сражений. — Мой принц, разрешите попробовать без них, — слащаво произнес Чимин, забирая из руки Чонгука его клинок, который Ким не хотел отдавать. — Хорошо, — сквозь зубы прошипел Чонгук, бросая клинок в землю. Он повернулся к Чимину и тут же сделал быстрый выпад, замахиваясь мечом, но Чимин отбил. Чонгук стал наступать всё яростней, бил мечом, наблюдая за тем, как подрагивали губы Чимина, будто бы он сейчас рассмеётся. Слова Намджуна звучали в голове, и принц понимал, что ему жизненно необходимо выиграть, показать бойцам подразделений Чимина, кто тут господин, кого стоит уважать. Чимин, будто почувствовав это, стал защищаться ещё усердней, резко отражал нешуточные удары и не поддавался принцу, не внимал его пронзительному взгляду. Они кружили, звеня мечами, и воины наблюдали за ними, не решаясь комментировать бой. Чонгук чувствовал, что Чимин не хочет сдаваться и лишь сильней наступал, пытался загнать Пака в безысходное положение. Он весь подобрался и следил за каждым движением противника, видел Чимина насквозь и чувствовал каждый шаг, который собирался сделать Пак. Все бесконечные тренировки с Чимином стали неким путеводителем, что помог бы выиграть бой, и Чонгук вспоминал всё: как Пак прикусывает губу перед выпадом, как хмурится, когда ему тяжело отбиваться. Принц наступал всё яростней, чуть не рыча, и Пак, явно не ожидав такого напора, использовал все свои навыки, чтобы не пасть пред своими людьми лицом в грязь. Но один момент решил всё. Чонгук поскользнулся и по случайности попал мечом прямо по животу Пака, оставляя на латах большую царапину. Чимин отпрянул назад, но было поздно. Он проиграл. А принц, по счастливой случайности, мало того, что выиграл, так ещё и удержался на ногах. Хвалебные крики послышались по всему двору, и Чимин поклонился, давя из себя улыбку. — Отличный бой, мой принц. В ответ Ким кивнул головой и гордо удалился, понимая, что положил начало новым слухам. Не менее выгодным, чем те, что бродили по королевству до сегодняшнего времени. Теперь бояться его будут ещё больше, но увидеть в принце защитника от Чонов станет легче. И, действительно, начиная со следующего дня, молва о непобедимом принце разлетелась не только по столице, но и по всему королевству, а Чимин так и не смог заставить себя прийти к Чонгуку, видимо, зализывал раны, оставленные на гордости поражением. Но принцу было сейчас не до него, он переживал за короля, что с каждым днём выглядел всё слабее. Намджун отнекивался и продолжал пить лекарства, причитая, что Чонгук — глупый мальчишка. Спустя две недели пребывания в замке, когда Намджун пошёл на поправку, принц Ким был отправлен к северным границам, чтобы укрепить позиции и взять бразды правления в свои руки. Подключать самую мощную ветвь армии не было смысла, так как Чон не предпринимал никаких нападок, но обеспечить королевство защитой стало главной задачей Чонгука. Чимин всё так же обещал помогать во всём, оттаял после поражения и принимал ласки принца, тихо и спокойно мурлыча. Но больше не соглашался на бои, а Чонгук и не настаивал, понимая, что видеть его расшатанную самоуверенность дорого стоит. В вечер перед днём отбытия, король планировал дать торжественный ужин, чтобы достойно проводить Чонгука, но принц не пришёл, он свалился с коня во время вечерней прогулки, больше не приходил в себя, только жалобно скулил и просил пощады, чем озадачил и лекаря, и самого короля. И только Чимин понимал, почему кровоточило плечо, где ещё недавно была метка. Он хорошо понимал, почему Чонгуку плохо и почему его лихорадит. Когда умирает человек, с которым ты связан — тебе плохо, ты чувствуешь всю его боль, принимаешь её на себя, чтобы ему было легче. Принц был силен, но это подкосило его, заставило днями и ночами напролёт стонать и метаться по кровати, крича, что огонь повсюду. И Чимин был бы рад взять на себя частичку боли, так как чувствовал, что он крепко связан с Чонгуком, но природа так не считала, заставляла принца мучиться. Паку оставалось только бессильно опускать руки, сжимая их в кулаки. Толку от него не было, а от главного лекаря — и подавно. Он только разводил руками в стороны, говоря, что это незнакомый недуг, который Его Высочество мог подхватить во время пребывания в чужом королевстве. Намджун же однажды выпалил, что это яд, который Хосок наверняка подмешал в еду принца, когда тот гостил у него. На все эти нелепые догадки Чимин лишь фыркал и начал посещать храм, прося только одного — сил для принца. Но он не просыпался, лишь изредка просил осипшим голосом воды и, напившись, тут же валился обратно, даже не раскрывая глаз. Молва об этом пошла по всему королевству, и Чимин был вынужден отбыть к границам, чтобы Чоны не воспользовались этим неожиданным несчастьем. Он уходил с тяжелым грузом на сердце, оставлял Чонгука на хмурого короля и ухмыляющегося главного советника, что хлопал Пака по плечу и приговаривал, что они и без него справятся. Сокджин никогда не нравился Чимину, а его довольная морда вызывала желание достать меч, чтобы стереть улыбочку, присущую советнику. На границах было относительно спокойно, лишь иногда случались небольшие стычки с контрабандистами, которые попадались воинам. Но Чимина никак не беспокоило это, он глядел на виднеющиеся вдали деревни бывшего королевства Паков. Спустя неделю по прибытии к границе, Чимину пришло письмо. В нём главный советник детально описал, что состояние короля ухудшилось, и он опять слёг после того, как Пак покинул столицу. Чимину оставалось только качать головой и ещё сильнее укреплять позиции, молясь, чтобы принц Ким очнулся.