loft 707

      Спустя несколько встреч строгая консьержка перекрещивается каждый раз при виде Чону, но ни слова не говорит, тем более не спрашивает куда он. Она и во второй раз не спрашивала.       Чону уже сам чувствует себя в лофте 707 как дома, потому что факт — времени тут он проводит больше, чем в собственном доме. Марк еще перед четвертой встречей сказал Чону, что написал Хеку подгонять к часу, но все мы знаем — к часу он не придет, так что хочешь, приезжай позже, хочешь, как все. Сюйси вон, вообще заявляется к Юте, как проснется, если вовсе у него не ночует. А ночуют у него они все часто. Слишком часто, о чем свидетельствуют семь зубных щеток в ванной комнате. Потому что: — Ну вот нахуя, нахуя, Юта, скажи мне, ехать мне домой ночевать, если я приеду, усну, проснусь — и сюда сунусь? Не проще ли мне тут остаться? — А почему я по твоей логике на работе не живу? — Потому что ты работаешь 2/2, а мы у тебя тусим 7/7. — Ты сам понял, че сказал, долбоеб? 7/7? Я не помню, чтобы хоть день от кого-нибудь из вас отдыхал, а ты про семь говоришь. — Ой. Ну ты понял.       Чону тоже сказали, что лучше зубную щетку ему заранее прикупить, а то никогда не угадаешь, чем пьяный угар закончится. Брюнет, правда, не послушался. У него пьяных угаров в планах нет, да и первые две недели ему было неловко приходить на просто так. А потом прижилось — какой смысл дома торчать в выходные свои, когда есть, куда сунуться? Да и дома Чону что делает? Либо на стенку от скуки лезет, либо учит музыкальные партии, а не лучше ли, когда есть с кем это обсудить и кто сразу поправит?       Плетка, которую Чону запомнит на всю жизнь, уже висит аксессуаром на той самой рыжей кирпичной стене. Чону улыбается, когда смотрит на нее, думая о том, что это впрямь в каком-то роде стена с воспоминаниями, и теперь на этой стене висит то, что вызывает воспоминания и у него.       На самом деле, Чону соврет, если скажет, что все это дается ему легко. Не так-то просто взять и влиться в коллектив, где все друг с другом уже знакомы долгое время и близки между собой. Чону не может сказать, что чувствует себя лишним, как он думал, что будет так в первый день их встречи, но факт — местами он чувствует себя не в своей тарелке. А он не просто тут с ними дружбу пытается завести — они коллектив, который делает совместную работу. А хочешь, не хочешь, когда речь идет о каком-то деле, о коллективной работе — конфликты есть, были и будут.       Первый конфликт возникает, когда ребята предлагают попробовать проиграть песню, которая была написана Тэеном, которого Чону так все еще и не видел, да не уверен, увидит ли вообще. Ребята говорят, что он часть компании, но не похоже, что у него есть желание приходить сюда. — Мы не будем играть ее, — грубо вставляет Донхек, только заходит речь. — Это его песня. С чего бы нам играть песню, которую написал он, если его тут нет? — Он написал слова, но не мелодию, — вступает в спор Марк. — Все остальное было доработано нами, и он дал разрешение, чтобы мы играли ее. — Все остальное было доработано и с его участием тоже. У нас теперь другой состав, у нас есть свои песни. И мы не будем играть песни, в создании которых он принимал участие. — Да, ля, почему? В чем твоя проблема?       Так начался первый конфликт, который закончился тем, что Донхек просто ушел. И Чону был единственным, кому нечего было сказать, который ничего не мог предпринять или как-то поспособствовать, потому что он не знает всей ситуации. Не знает Тэена, как много он делал, как много он говорил, что он думает по поводу этого всего сам. Что произошло между ним и Донхеком? Почему Донхек так реагирует? Из-за какой-то обиды? Или что в нем играет, что он так отрицательно настроен?       Чону не знает. Он попытался поинтересоваться, но Марк лишь раскинул руки со словами: «я ебу, че с ним не так?». Сюйси пояснил, что, вообще-то, Донхек с Тэеном общается ближе всех, но его неадекватные реакции, когда дело касается Тэена и группы, никому не понятны. Добавил, что это какой-то детский сад, и все. Больше никто ничего не стал рассказывать.       Донхек остается для Чону загадкой. Сычен не особо разговорчив, Юта пятьдесят на пятьдесят. Этот парень вроде как всегда в теме и оказывается куда более разговорчивым, чем показался в первые встречи, но вот сам по себе он довольно хмурый. Сюйси очень болтлив, но то, что они стали друг к другу ближе, Чону не может сказать. Парень правда оказывается словно с шилом в заднице — везде сует свой нос, всегда рад поддержать разговор, но только Чону не чувствует, что тот как-то пытается раскрыться как человек и как друг, которым брюнет хотел бы ему быть. Которым Чону хотел бы быть им всем.       Чону не чувствует себя лишним, но только он не близок им так, как они все друг другу. Понятное дело, что это нормально, что нужно время, что все будет само собой, если суждено — но только это приносит местами дискомфорт и ставит в неловкие ситуации. И от этого никуда не деться.       Чону бы сказал, что только Джехен и Марк куда более открытые, чем все остальные, что радует. Эти двое дают понять, что Чону тут все рады, способствуют тому, чтобы он не чувствовал неуюта, тянутся к нему, равно как он пытается тянуться ко всем. И Чону искренне благодарен этим двоим.       Но только даже эти двое умудряются поставить Чону в неловкое положение, даруя очередное осознание, что Чону еще так много не знает о всех этих людях.

///

— Что ты делаешь? — Чону недоуменно смотрит на Сюйси, который стоит с разломанной на две части пянсе [1] в руке, держа ее над раковиной. — Липосакцию. — Что? — Жир из баоцзы [2] сливаю. — А-а, — протягивает Чону, продолжая смотреть на эту картину с тем же недоумением. Да, можно заметить, как жир капает с булочки в раковину, но Чону не понимает, зачем оно Сюйси, учитывая, что жира в ней не так уж и много. — Это у себя в Китае ты баоцзы жрешь, а сейчас ты жрешь никуман [3], понятно? — спорит Юта, которые эти самые булочки и готовил. — А ничего, что это одно и то же? — А ничего, что это было приготовлено моими японскими ручками? — А ничего, что в моих китайских ручках это имеет право быть баоцзы? — А ничего, что мне похуй?       Чону улыбается как последний дурак, наблюдая за этим цирком, который повторяется раз за разом — та же самая ситуация была с цзяоцзы и гедза, которые сам Чону продолжал называть манду (кстати, едят они их довольно часто здесь). Как ни крути, а если ты привык называть пельмени пельменями, они и в Африке пельменями будут. — Ну ебаный в рот, — грустно говорит Сюйси, переводя взгляд с Юты на свои штаны. — Вот, сука, все равно накапал. О, ребят, у меня на штанах сердечко жиром от баодзы, — Сюйси встает и тыкает пальцем в жирное пятно, которое действительно похоже на сердечко. Чону слегка посмеивается, Юта фыркает.       Юта оказывается хорошим поваром. Чону не уверен, что Юте нравится готовить, но он это делать умеет, делает и делает это хорошо. Объясняет это он тем, что когда он переехал в Корею (а переехал он, как достиг совершеннолетия), корейская еда ему была непривычна. Вкусно, но не на постоянной основе. Постоянно питаться по забегаловкам, учитывая что корейская еда специализируется на соусах, специях и зачастую на остроте, быстро перестало приносить удовольствие, и японец пришел к выводу, что нужно учиться готовить. Он, в принципе, умел, но это было не сравнимо с той домашней едой, которая была ему привычна, которую он искренне любил и по которой стал скучать. Так он и стал прокачивать скилл кулинарии, постепенно уже от любимых блюд экспериментируя и с остальным. Сам Юта оказывается помешан на морепродуктах: рыба, осьминоги, кальмары, гребешки, креветки и так далее. И первым делом он изучил вдоль и поперек все местные рыбные рынки, что они из себя представляют и где лучше закупаться.       А вот в плане хозяйства ему плевать, как и остальным. В лофте всегда не то, чтобы беспорядок — срач. Полнейший срач, и Чону сам уже иногда начинает прибираться, потому что терпеть подобное не может, что и влияет на его ощущение, что это место ему как дом. Еще нет, но несколько таких месяцев, еще несколько уборок и точно будет.       Ничего интересного в лофте не происходит. На фоне как всегда играет всеми любимое рок-радио. Они втроем сидят на кухне, кушают приготовленные Ютой, так уж и быть, никуман, а Юта с Сюйси вдобавок лофтят пивасик. Так здесь принято называть распитие алкоголя. В гостиной на диване лежит Джехен, с интересом погруженный в какую-то дораму, которую крутят по телевизору. Не хватает еще троих, один из которых как раз появляется на пороге через считанные секунды.       Марк влетает в лофт 707, двери которого всегда открыты, если дома кто-то есть (все же, не просто так консьержка внизу сидит), пулей. Он скидывает с себя обувь, не утруждает себя приветствием ни с кем из присутствующих, и по глазам видно, что его цель найдена. — Джехен! Дже! Джехен, милый! — повторяет он в спешке, быстрым шагом направляясь к парню, лежащему на диване.       Тот отводит взгляд от телевизора, но смотрит на направляющегося к нему канадца лениво. Чону продолжает жевать булочку, которая, он должен отметить, очень вкусно приготовлена, что он ест уже четвертую подряд, да наблюдает с интригой за происходящим. Как никак, а очень интересно, чего это у Марка случилось, что ему так срочно Джехен потребовался.       Но только этой самой вкусной булочкой он давится через считанные секунды.       Давится от неожиданности, наблюдая, как Марк забирается на Джехена сверху, усаживается, будто специально, на его пахе, да наклоняется к парню с поцелуем, на который старший отвечает с такой страстью, тут же руки свои на заднице Марка устраивая, с какой сам Чону еще никогда ни с кем не целовался.       Сюйси хлопает Чону по спине, пока сам Чону пытается откашляться, но глаз от этой картины не отрывает.       В конце концов, все заканчивается довольно быстро. Джехен что-то говорит Марку, Чону не слышит что, тот делает обидчивое лицо и встает, направляясь к парням. — Чуваки-и, — тянет Марк, — кто баблишко займет? Оч надо.       И смотрит на Юту впритык, словно знает, что тот никогда не откажет. И Юта словно тоже знает это, цокает, а затем вздыхает обреченно. — Сейчас переведу, — и тут же за телефоном в карман тянется. — Спасибо, бро, — отвечает Марк, направляясь в коридор, где начинает обуваться, несмотря на то, что только пришел.       Чону сидит не в силах что-либо сказать, не понимая, что происходит. Он уже как месяц приходит в лофт 707, но такую картину застает тут впервые. Это было слишком внезапно. И если эти двое вместе, почему он узнает только сейчас? — Ну вот, — грустно говорит Джехен, стоит только Марку покинуть лофт, — опять дрочить.