///
— Какого хера ты все еще смотришь на меня так, будто я из могилы вылез? — Потому что у тебя, бля, розовые волосы, — и да, Марк все еще смотрит на Тэена ошеломленно, хотя со встречи прошло уже минут сорок. Чону подмечает, что он ошеломлен настолько, что даже удосужился произнести «б» в слове «бля», чего обычно не делает. Чону про Тэена особо не рассказывали, но он представлял его совершенно иным. Не то, чтобы он мог много сказать про него за эти сорок минут, в которые диалог был ни о чем по типу «че у кого как», но выделялся парень очень сильно. Во-первых, он ужасно красив. Чону еще не видел в своей жизни никого красивее (ну разве что Юту, но это чисто на его вкус) и не представлял, что парню могут настолько идти розовые волосы, из-за которых Марк в шоке и до сих пор не может оторвать от старшего взгляд. Чону же, наоборот, трудно представить, как выглядит Тэен с родным цветом волос, потому что его внешность так же была неформальной, как и у всех присутствующих тут, кроме него самого. Эти розовые волосы отлично вписывались в его образ. У парня было много пирсинга в ушах и куча небольших татуировок. Особенно Чону приглянулись тату над локтями парня, которые он заметил, когда они выходили из лофта 708. Это было одно тату, разбитое надвое. Над левым локтем было набито «you make me», над правым «so mad». По мнению Чону, очень необычно. Он бы не решился набить что-то подобное. Во-вторых, Тэен постоянно курит. Стоило им зайти в лофт 707 — он закурил сию же секунду и не сделал ни одного перерыва между сигаретами, куря одну за другой и дымя как паровоз. А в-третьих, этот парень не может сидеть на месте ровно. Пока все спокойно сидят своими попами на стуле, Тэен успел на стуле уже даже на кортах устроиться. Он меняет положение каждую пару минут: то одну ногу под жопу, вторую на стул, то в позе лотоса, то на корты, то еще как. Вначале Чону не обратил внимания, ведь все мы повертеться любим, да понятное дело, устроиться хочется как удобнее, но вот когда Тэен действительно на стуле сел на корточки — тут Чону и задумался. Уже этим всем он оставляет о себе первое впечатление довольного заводного человека, в то время как Чону казалось, что Тэен более смирный и рассудительный, за счет того, что он выбрал идти по другой дороге, в отличие от ребят. И еще теперь Чону понимает, что был прав, когда считал, что не сам по себе Донхек такой молчаливый и черствый, каким казался. Но только все еще не понимает, почему Тэен влияет на него так сильно, и почему при розововолосом парень буквально цветет. — Разве в твоей конторе можно с таким цветом появляться? — спрашивает Джехен. — Неа, — легкомысленно отвечает Тэен. — Но у меня больше нет работы, поэтому я и покрасился. Заебался, — выдыхает он клуб дыма, когда говорит это, и непрерывно стучит пальцем по сигарете, держа ее над пепельницей. Чону подмечает, что это у него в привычке. Он не стряхивает пепел по мере необходимости, он делает это постоянно в перерывах между затяжками. — Двенадцать лет в школе ходишь и пляшешь под чужую дудочку, нихуя тебе не разрешают. Затем четыре года в универе та же хуйня. А потом и работа такая, что хуй тебе, что можно. Одно сплошное нельзя. Заебался, — снова повторяет он, добавляя убедительной искренности своей речи. — До сих пор поверить не могу, что наконец-то сделал то, о чем так долго мечтал. — Так, значит, ты вернулся, потому что у тебя нет больше работы? — спокойным тоном спрашивает Сычен. — Именно. — Серьезно, бля? И насколько? На полмесяца? На месяц? Пока не найдешь новую работу? Нахуй такое надо? — тут же недовольно начинает Марк. — Слушай, мы, может, не собираемся становиться дохуя селебрити и все такое, но это не дело, Тэен, что захотел — ушел, захотел — пришел… — Я остаюсь с вами, — резко вставляет Тэен, заставляя Марка замолчать. — Насовсем. Ну, насколько мы все протянем, — добавляет он, словно пытается донести до всех присущий ему реализм. А еще Чону заметил, что у него есть привычка активно жестикулировать во время разговора. Юта придвигает к Чону, который ни слова за эти сорок минут не сказал, стакан с пивом. Их с Тэеном, конечно, представили друг другу, но Чону не смог из себя выдавить даже элементарное "приятно познакомиться". Чону берет в руки стакан и хочет иронично хмыкнуть, но его на это не хватает. Он тихонько делает глоток, пока все молчат, и в его голове за эти считанные секунды мысли вертятся таким ходом, что он чуть ли не проигрывает себе всю свою будущую жизнь до самой смерти. Чону просто пытается мыслить здраво и понимает, что он им тут всем еще близким другом не стал. И группа — это единственное, что связывает его с этими ребятами. Не будет его в группе — не будет его больше в лофте 707. Тэен вернется на свое место, и Чону тут будет никому не нужен. Ребята могут ему сказать, что, да, конечно, приходи, мы всегда тебе тут будем рады, но это не так. — Нет, Тэен, — Марк понижает тон, словно боится произносить эти слова. Он кидает грустный взгляд на Донхека. — Так не пойдет, — и Чону замечает, как далее Марк смотрит на него. Догадывается, о чем пойдет речь, и почему Марк сейчас будет это говорить. — Мы не можем так просто взять и принять тебя обратно на роль гитариста… — А кто сказал, что я вернулся к вам на роль гитариста? — Тэен тушит окурок и оглядывает каждого, пока все снова смотрят на него ошарашенно. — Не ожидали, да? — посмеивается он, продолжая непринужденно размахивать рукой. — Я ж не сука какая-то, чтобы вот так вот заявляться, когда знаю, что вы уже взяли другого человека. Нет. Я хочу быть вашим пиар-менеджером. Тэен заставляет удивиться всех еще больше и в очередной раз за сегодня становится причиной повисшего молчания. Из реакций можно выделить лишь то, как Сычен цинично ведет бровями, а первым решается спросить Сюйси. — Нахуя нам пиар-менеджер? — Я, конечно, понимаю, что вы не собираетесь становиться дохуя селебрити и все такое, но вы че, до конца жизни собираетесь заниматься репетициями в тех четырех стенах? — спрашивает он, вопросительно хмуря брови. Видно, что он не ждет ответа, но соблюдает паузу, чтобы достать из пачки новую сигарету и подкурить. Никто за это время ничего не говорит. — Вы же думаете над тем, чтобы дать хоть где-нибудь какие-нибудь концерты? Пусть лажовые, но на публику. Вы вообще че думаете? Потому что лично я думаю, что я хочу заниматься и полезным, и приятным. Профессионально сидеть на гитаре — нет, я точно не буду. Но я подумал, что я могу направить свое образование в эту группу. И че, зря у меня были курсы маркетинга и пиара? — Тэен издает смешок. — Буду связываться с организаторами, налаживать связи, да у меня и так есть некоторые, организовывать вам выступления и все в этом роде. Если вы считаете, что это хуйня затея, то я не знаю, нахуя вы продолжаете снимать базу. Если уж вы за это взялись, то возьмитесь хотя бы нормально, ну. Задумываются, кажется, все над словами Тэена. Даже Джехен и Юта, которых вся эта затея с группой не сильно-то касается. Чону ощущает смятение от всей этой речи. Слишком много вопросов в голове, слишком простыми кажутся слова Тэена и, в то же время, слишком нереальными. Он вообще сюда пришел так, чтобы разделить свое увлечение с кем-то, о концертах и не задумывался никогда. Да, он понял с первой встречи, что ребята настроены серьезно, что как минимум доказывает наличие репетиционной базы, и это привело его в восторг, придало мотивации, некого азарта, но… концерты? Это еще одна ступенька вверх, которую они ни разу не обсуждали. Они не обговаривали зачем оно все, для чего, что будет дальше. В итоге оказалось, что ребята тоже просто наслаждаются этим, разве что чуть на более высоком уровне, с более серьезным подходом, объединившись в одно целое, делая что-то новое, создавая, творя. В конце концов, Чону думал, что если что-то и выйдет из этого, то само собой. Что в один момент они сделают что-то годное, почувствуют, что это оно, выложат в сеть, и там уже как карты лягут, может, и получится нечто большее. Но вот так вот сразу… концерты? Чону страшно представить себя на сцене. Да не то, чтобы представить, Чону вообще боялся всегда думать о чем-то подобном. Где они будут выступать? Перед какой публикой? Такое реально? — Звучит хорошо, но я не думаю, что мы готовы к такому, — подает голос первым Марк. — А я же не говорю за прямо сейчас. А вообще, не думаю, что у вас уйдет много времени подготовиться. Что я, не играл с вами? Не знаю, что вы из себя представляете? Я же и не говорю про именно ваш материал, я понимаю, что это дело не быстрое и что для концерта этого недостаточно. Но кто отменял трибьют-концерты? Никто. Да, играть для себя, для своего удовольствия это здорово, но это же бессмысленно! Надо же это как-то преподносить, хотя бы попытаться. Это же куда интереснее. Это же открывает хоть какие-то возможности. Это же… — Да всё, всё, мы поняли. Хватит умничать, — машет рукой Сюйси. — Мы же поняли, да? — он окидывает всех взглядом, в ожидании ответной реакции. Молчание впервые за вечер играет знаком согласия.///
К репетиции они не возвращаются, потому что в 707 лофте начинается пьянка, приуроченная к возвращению Тэена. Чону думает, что это было очевидно. — Ты не налегай так, — говорит сидящий рядом с брюнетом Юта, когда видит, как Чону тянется уже к третьему стакану с сидром. Джехен специально в бар за этим сидром пошел, когда увидел, что Чону лофтится. Сказал, что раз такое дело, то даже проставится, а сидр с маракуйей должен парню прийтись по вкусу. Чону согласен — безумно вкусно, будто сок пьешь. — Да мне вроде бы нормально. — Ну-ну, — хмыкает он. — Ты весь красный сидишь. — Да мы все краснеем, когда лофтимся, — вставляет Марк. — По вам не видно, — говорит Чону, окидывая взглядом каждого. — Ну-с, кто-то здесь еще не выпил так, чтоб краснеть… а кто-то… пропитый просто, — посмеивается Марк. — Я не представляю, сколько Юте нужно выпить, чтобы покраснеть, — вставляет Сычен. — Он скорее отключится, чем ему будет стыдно, — хмуро говорит Сюйси. — А причем тут чувство стыда? — А мы о чем говорим? — О том, что… А-а-а, — протягивает Марк, когда понимает двусмысленность. — Мы, кста, за догоном пойдем? — Спрашиваешь еще, — фыркает японец.