///
Они укладываются спать под нытье Сюйси о том, что он хочет спать с Сыченом, под возмущения Сычена о том, если Марк и Джехен начнут трахаться, когда он лежит рядом, он отрежет им члены, и под странные вопли Тэена о том, что не дай бог завтра утром Сюйси будет водить своим огромным елдаком по его спине. Но так они и ложатся: Сычен, Марк и Джехен на диване, а Тэен, Донхек и Сюйси на матрасе на полу. Чону даже не хочет вникать в смысл происходящего, поглощенный мыслью о том, что сам он хочет и будет спать с Ютой. Они выключают свет на первом этаже лофта и уходят спать последние. Сердце непроизвольно бьется чаще, а в животе возникают легкие спазмы. Чону чувствует, что нервничает уже тогда, когда они только поднимаются по лестнице на второй этаж лофта. Все же, он старается взять себя в руки, не выдать своей тревоги, и тут же усаживается на чужую кровать, потому что понимает, что если будет стягивать с себя джинсы стоя, то упадет на ровном месте. Ладно, может не упадет, не настолько пьяным он себя чувствует, но вот пошатнуться — точно пошатнется, а давать Юте повод думать, что его правда может стошнить, очень не хочется. Юта в это время подходит к комоду с одеждой в поиске пижамы, которую быстро находит, и начинает переодеваться. Чону вслед за джинсами снимает носки, футболку и краем глаза наблюдает за японцем, пытаясь не расплыться в порочной улыбке. Юта надевает ту самую пижаму, в которой Чону впервые его увидел, и рубашка которой была расстегнута в их первую встречу. Хочет скрестить пальцы на удачу, что и сейчас блондин не будет застегивать эту рубашку. Но Юта поворачивается лицом к Чону именно это и делая, да только пальцы от пуговиц на своей рубашке быстро отрывает. — Так. Футболку надень обратно. — Но я привык спать без футболки. «Можешь не пытаться ни к кому ластиться. Кроме меня». У Чону плана все еще нет, и он не врет, что привык спать без футболки. Но да, он дразнит и играет сейчас, сам не веря, что способен на это. В любой другой ситуации, с кем-либо другим, он бы смирно сказал «хорошо» и надел бы эту футболку, не смея перечить. Но сейчас это делать так не хочется. — Мне плевать. В своей кровати ты можешь спать хоть без футболки, хоть без труселей, хоть с пальцем в жопе. Но не в моей и тем более не со мной. Надень футболку. — Зачем? Юта вздыхает, и Чону кажется, что тот сейчас мысленно бьет себя по голове и жалеет, что был тем, кто предложил ему выпить. — Я бы сказал, что я не верю в дружбу между мужчинами и что это просто секс, отложенный на потом, но, боюсь, что пять тел, которые лежат внизу, доказывают обратное, — Чону хотел бы спросить почему пять, если там лежит шесть, но Юта направляется прямиком к парню, и дар речи пропадает, а спазмы в животе снова дают о себе знать, да куда сильнее, когда Юта в своей полурасстегнутой рубашке усаживается на Чону сверху. — Как бы то ни было, Чону, ты в моем вкусе. И я бы посоветовал тебе надеть футболку обратно, если ты не хочешь проснуться утром не только без нее, но и без своей анальной девственности. Юта тянется лицом к чужому лицу ближе, не целует и не похоже, что планирует, но вот Чону думает, что это с его стороны очень глупо, если он так пытался его запугать тем, что не врет. Чону же именно этого и хочет, и поверить не может, что все происходит так быстро и так просто. Может, в тех словах Юты все же был намек, раз Чону в его вкусе? В любом случае, у Чону в голове так много много вариантов ответа для японца, но в то же время — ни одного, который он был бы готов произнести вслух. И пока Накамото сам сидит на нем и говорит такие вещи, пока его лицо так близко, пока Чону думает, что ему не будет завтра стыдно, его хватает лишь на ужасно довольную улыбку, после которой он находит лучшим ответом сразу парня поцеловать. Юта отвечает ему на поцелуй, и один этот факт уже кружит голову. Может, оттого, что Чону такой пьяный и глупый, с полнейшим отсутствием желания сдерживаться, может, оттого, что он правда находит Юту таким очаровательным, Чону готов поклясться, что это лучший поцелуй в его жизни. Он не стесняется устроить свои руки на чужом торсе, да повести ладонями вверх по чужому телу, от прикосновений с которым он ловит такое наслаждение. Не стесняется прикусить Юту, который вовсю отвечает на поцелуй, за губу, с легкой усмешкой, все еще думая о том, что, Господи, парень, ты правда думал, что я не хочу этого? Но только Чону начинает забываться, погружаясь с головой в одного лишь японца, тот резко отстраняется. — Ладно, забей, — говорит он, слезая с парня. — Между нами ничего не будет. Равно как Чону не испытывал никогда такой тяги к кому-то, так он и не испытывал никогда такого глубокого разочарования, какое настигло его в эту долю секунды. И еще несколько секунд ему требуется на осознание всего, что произошло сейчас, включая слова Накамото, да на то, чтобы успокоить бурю чувств внутри. Зато японцу этих секунд хватает на то, чтобы выключить свет, обойти кровать с другой стороны и улечься, повернувшись спиной к младшему. Чону как раз отходит к этому моменту и тихонько забирается под одеяло следом. — И почему? — не может не спросить он. — Потому что ты мне вроде как друг теперь. А у меня есть правило — не спать с друзьями, когда они пьяные. — Серьезно? — Чону не может сдержать смешка. — То есть, если я трезвый дам тебе понять, что хочу тебя, ты мне не откажешь? — Скорее всего нет. — Хорошо, — Чону слегка посмеивается, возвращаясь в прежний настрой. — Я обязательно тогда дам тебе это знать. — Ну-ну. Спокойной ночи. — Спокойной ночи. Копаться в логике Юты Чону не очень хочет, потому что засыпает он с улыбкой и, без шуток, с мокрыми мыслями. Дает себе обещание, что не будет завтра стыдиться того, что произошло сейчас, с такой же уверенностью он проснется утром и моментом залезет на Юту, как сделал это он. Представляет, как ласково произнесет что-то вроде «доброе утро» и даст парню понять, что вот, он трезвый, а хочет его так же сильно. Потянется к нему с поцелуем и…4.4
1 июля 2022 г. в 18:28
— Так что вы сами думаете насчет группы? — спрашивает Тэен посреди пьянки, видимо, вспомнив, что ответ ему все же интересен, и откладывая гитару в сторону, на которой играл до этого.
— Я всегда так теряюсь, когда у меня спрашивают о моем смысле жизни, — почему-то (потому что поддатый) вставляет Чону.
— Что? Какие уроды вообще такое спрашивают? — почти без какой-либо наигранности спрашивает Сюйси.
— Действительно. А у них, что ли, он есть? Больные люди, — поддерживает Сычен, позволяя всем снова опустить тему, касательно будущего группы.
Пьянка затягивается до поздней ночи. Чону теперь понимает, что значит опьянеть и думает, что под градусом и в окружении этих людей чувствует себя самым счастливым человеком на свете. Факт — так весело, как этим вечером, ему еще никогда не было. Просто потому что не было в его жизни таких веселых людей, такой безбашенной компании. А алкоголь заставил почувствовать себя более открыто и раскрепощенно — Чону без доли стеснения в голос хохотал с каждой шутки, не боялся вставить свое слово или рассказать что-то, что приходит в голову. Не то, чтобы он боялся того раньше, но он чувствовал смятение, когда говорил то или иное, потому что боялся показаться скучным, ведь явно ощущал, что в отличие от остальных он именно такой. С алкоголем это чувство пропало, что были особенно рады лицезреть Марк с Джехеном и, как подметил второй: «человек раскрывается, когда набухается».
Тэен весь вечер шутит какие-то непонятные для Чону шутки про большой член Сюйси, на которые Донхек закатывает глаза, а половину вечера не выпускает из рук гитару Хека, под которую все поют песни с текстом на подобии: «спасает не любовь, а секс и рок-н-ролл». Из примечательного — Чону выяснил, что это был за кот, про которого написано на стене лофта, по имени Псина. Оказывается, это кот родителей Сычена. Когда они уезжали, они отдали ему кота на попечение, а тот отдал кота в лофт. Благо, это было всего на три дня, потому что:
— Какой нам к черту кот? — с долькой раздражения говорит Юта. — Он у нас через неделю сдохнет. Это ему еще повезет, если он от голода откинется. Иначе я ж его сам в сковороде зажарю.
Псина — настоящее имя кота. Родители у Сычена тоже с юмором, так сказать.
А еще он впервые видит Донхека живым и должен сказать, что он классный парень, с шутками под стать остальным.
— Я начинаю задумываться, что Чону не подходит нам на роль гитариста. Он слишком вежливый и тактичный. Че это еще за: «мне кажется, салфеток тут изначально не было»? Ты должен был подойти и сказать: «нихуя там нет!»
Но время на месте не стоит, у алкоголя есть свойство заканчиваться, а усталость одолевает человеческий организм, и он требует сна. Вечер Чону проводит так хорошо, что мысль о том, что ему еще как-то нужно будет добираться до дома, его не посещала. Она посетила его голову только тогда, когда уже потеряла всякую актуальность.
— Ты же сечёшь, что Чону сегодня будет спать с тобой? — спрашивает Юту Марк, и Чону, кажется, краснеет еще сильнее, хотя куда еще.
Он правда сидит весь вечер с красным лицом, а еще со вздутыми венами на руках. Когда он посмотрел на себя в зеркало — ему было ужасно неловко за то, как он выглядит. Он и представить себе не мог, что алкоголь так на него повлияет. В конце концов, всем вроде все равно, как быстро стало и самому Чону.
Юта тяжко вздыхает.
— Он же мне всю кровать заблюет, — с сомнением и явным нежеланием отвечает он.
— Ой, да ладна-а тебе. Чего эт он блевать должен? И ваще, забыл? Мы в ответе за тех, кого напоили!
— Я хорошо себя чувствую, — говорит Чону, глядя на Юту с долей надежды.
Потому что в голове одно сплошное «за» касательно этой идеи.
— Это тебе сейчас так кажется. А мне вот кажется, что ты выпил много для первого раза. Да и не ел ничего почти, — говорит Юта, оглядывая на столе оставшуюся закуску. — Ладно, — все же соглашается он.