///
Утро начинается довольно неплохо. Чону просыпается в одной кровати с Ютой и его не тошнит. Это успех, не иначе. Состояние, конечно, вялое, в горле сухо, а в желудке присутствуют странные мерзкие ощущения, которые брюнет все еще не до конца знает, как охарактеризовать, но все это не так страшно, каковым ощущалось в первый раз. Перед глазами ничего не кружится-вертится, голова, вроде, пока не болит и, опять же, его не тошнит. Всё, это главное. Спасибо и на этом. Заставляет задуматься, а насколько же паршиво просыпаться Юте? Чону трудно понять, как можно намеренно так пьянствовать, чтоб по утру аж трясло и чувствовалась явная нужда снова выпить. Это правда жестко, думает он. По опохмелу желание помочь Юте справиться со своей проблемой возрастает трехкратно. Жаль, что блондин это проблемой не считает. Чону окидывает взглядом рядом лежащего парня, еще похрапывающего, а следом поднимается с кровати, испытывая непреодолимое желание глотнуть воды и затем сходить в душ. Он молится, чтобы ванная оказалась свободная, пока спускается, потому что понимая, что находясь с семью телами в одной хате — шансы, что ванную по утру не заняли, очень маловероятны. А почистить зубы и смыть с себя запах перегара кажется сейчас необходимым. Да, зубную щетку он решил прикупить после первой ночевки, рассчитывая, что такое может повториться. Надеясь, что это повторится. Так. Три тела на диване, одно на полу. Чону поднимает взгляд в сторону кухни — там Марк. Одного тела не хватает. С-сука. Сюйси. Он вспоминает, как это было в прошлый раз. Он же не застрянет там надолго, нет? — Утречка-а, — раздается совсем не тихое. Видимо, младшего не особо волнует, что он может кого-то разбудить. — Как самочувствие? Марк откладывает книгу, с которой убивал время, спасаясь от гордого одиночества, и направляет взгляд на Чону, который в свою очередь тянется к тумбе за кружкой. И только Чону открывает рот — он вспоминает одну очень важную вещь, произошедшую вчера. То, как ему заехали по челюсти. — Лучше, чем в прошлый раз, — учитывая, с какой болью он это говорит, он сам же под своими словами не подпишется. Он еще несколько раз открывает и закрывает рот в некой надежде, что это поначалу оно так, а дальше боль отступит. Нет, ни хрена. Боль адская. Сосредоточиться на раздумьях, стоит ли идти сегодня к врачу, не дает Марк. — Это хорошо. Закинешься чем-нибудь? Звучит провокационно и не обязательно на чем-то сидеть, чтобы все-равно подумать не о том. Недоуменное выражение лица Чону заставляет Марка объясниться. — От головы надо чет-а или нормас? — А-а. Нормально, не надо. Там Сюйси? — спрашивает он, указывая на дверь. Нужда попасть поскорее в ванную подкрепляется желанием оценить масштабы бедствия на своем лице. — Ага. Ты не волнуйся, я думаю, он скоро выйдет. — Хорошо. — Ну-у-с, раз ты в порядке, то давай, выкладывай. Че там между тобой и Ютой? — Марк улыбается во все тридцать два и ведет бровями, показывая, что готов слушать во все внимание. — О чем ты? — если спросить Чону, почему он решил состроить дурачка — он не знает. Непроизвольная защитная реакция, так сказать. Наверное, потому что сам хочет знать, что между ним и Ютой. Это вообще можно чем-то назвать? Вряд ли. — Вчера ты сказал ему, что он тебе нравится. — Я имел в виду, что… как человек нравится. — Поэтому в прошлый раз вы целовались? — Что? — а вот тут уже Чону дурачка не строит, он правда удивлен. — Аллё, — Марк разводит руками, — там даже стенки нет. Ты рили думал, что мы ничего не слышим? — Я реально не думал, что вы все это время правда молча засыпаете, поэтому да. — А я тя информирую. Слышим. Так че, че происходит между тобой и Ютой? — А что происходит между тобой и Джехеном? — решает перевести стрелки в нежелании признать вслух, что да, Юта ему нравится. Юта ему безумно нравится. — Ля, ты черт, конечна-а, — Марк пару раз наигранно цокает, а затем тянется обратно к книге, будто намеренно пытаясь показать, что диалог закончен. Чону полагал, что если прямо спросить об этом Марка, то он даст ответ. Но этого не произошло. С одной стороны, обидно, но с другой стороны, сейчас это ему сыграло на руку. Да и вывод был сделан — похоже, с Джехеном все очень сложно.///
К моменту, когда Чону выходит из ванной, все уже проснулись. Он уверен, что шумный Марк не оставил никому выбора. Более того — в лофте играла музыка и совсем не на привычной низкой громкости для фона. Брюнет не удивится, если младший специально ее включил, чтобы разбудить всех. Продолжал валяться только Сычен, остальные во всю пытались начать функционировать. Получалось плохо. Лица всех говорили сами за себя, что им не то, чтобы функционировать, а уже существовать жутко неприятно этим утром. Лишь двое выглядели нормально — Марк и Джехен. Второй потому что пиво сосал весь вечер, а как это удавалось первому — неизвестно, потому что Чону видел, что лофтит младший — ого-го. Стало ясно, что в этот раз завтрак никто готовить на всех не будет. Отвратительный настрой трезвого Юты чувствовался за версту, а Тэен сидел еле живой. Вяло кромсал на кусочки молочную булочку, пакет которых он вчера притащил, далее закидывая кусочки в рот. — Почему вы все так много пьете, если вам тоже на утро плохо? — да, Чону правда полагал, что если человек достаточно пропитый, то последствий его организм не знает. — А зачем ты живешь, если все равно в итоге сдохнешь? — отвечает Сычен из гостиной. Его состоянию Чону дивится больше всего. Тот пил на пару с ним сидр, и блондин выпил намного меньше его самого. Может, поэтому он обычно и не пьет, раз так сильно алкоголь не переносит? — Дайте воды, а. — Мне кажется, или ты нам вчера подсунул какую-то паленку? — обращается Сюйси к Джехену, поднимаясь из-за стола, чтобы выполнить просьбу блондина. — Я паленку за версту чую. — Ты ж, бля, даже не пробовал. Только в этот момент Чону, обращая взгляд на брюнета, замечает, что тот пьет совсем нестандартный для завтрака напиток. В кружке Джехена была жидкость желтоватого цвета — старший уже поправлялся пивком. Вот ведь. Затем Чону переводит взгляд на более привлекающую его личность в лофте — на Юту, который заваривал себе кофе в пивной бокал. Шестьсот миллилитров кофе по утру — нормально, нормально. Чону бы тоже не отказался. Так и действительно? В чем проблема? Ухаживать за ним сейчас тут явно никто не будет, так что парень поднимается из-за стола и направляется к кухонной тумбе, располагаясь рядом с блондином. Берет кружку, из которой ранее пил воду, оставшуюся стоять рядом с раковиной, тянется за баночкой кофе. И наблюдает… Видит, как Юта заливает бокал кипятком. Его руки снова слегка потряхивает. Он накрывает кружку доской, чтобы кофе заварился, и поворачивается лицом к столу, опираясь о тумбы и скрещивая руки на груди. И тот факт, что Чону впервые за два месяца лицезрел, что японец не потянулся к бару и не налил себе спиртного в кружку, так и тянет его за язык. — Могу ли я полагать, что ты все же задумался над моими словами? Юта хмурится, глядя на брюнета. — С чего бы? Правда думаешь, что я столько лет беспросветно бухаю, а тут появляешься ты, и я магическим образом перестаю пить тут же? Лол. Нет. Мне нужно сегодня на работу. — Че? На какую еще работу? — почему-то Джехена очень возмутила эта новость. — Даже не знаю, — невозмутимо отвечает японец. Складывается ощущение, что у него не хватает сил на саркастическую интонацию. Никогда. — Э, ушлепок, ты обещал, что сегодня голень мне добьешь. — Не судьба. — Не, серьезно, какая работа, ты че? Дэй офф же. — Сменщик не вышел. — Че это он так? — интересуется уже Сюйси. — Он написал заявление на увольнение вчера. Полагалось, что он отработает. Но, видимо, расчет ему не нужен. — Получается, вам нужен продавец? — включается в разговор Тэен, прежде не проронивший ни слова. Как и Донхек, которому, кажись, неимоверно хреново. Все это время он лежит лицом уткнувшись в стол, иногда приподнимается, чтобы глотнуть воды. Непонятно, зачем он решил встать с кровати в таком состоянии. Только было в нем кое-что примечательное — он опять был в одном наушнике. — Претендуешь? А как же работа пиар-менеджером? — Не похоже, что мне кто-то за это будет деньги платить. А жить на что-то надо. — А что ты сделал, чтоб деньги тебе платить? — усмехается Сюйси. — Пока, конечно, ничего. Но я активно просматриваю различные мероприятия, в которые можно было бы вас воткнуть, смотрю че по чем, прощупываю почву, какие варианты есть, если самим что-нибудь замутить. Пока голяк, но я настраиваюсь. — Ты че, рили за это взялся? — искренне удивляется Марк. — Ну да, а что такого? Я правда думаю, что круто было бы вас куда-нибудь вписать. — Хера, — так же удивляется Сюйси. — Так че? Пристроишь? Юта не отвечает, потому что Марк издает какое-то странное восхищенное «а-а-ах», резко вскакивает и как полоумный мотает головой из стороны в сторону, словно в поисках чего-то. Все молчат, но Чону видит, что все, кроме него, быстро просекли, что происходит. Только он тут не втыкает. Канадец в спешке открывает ящик со столовыми приборами, из которого достает ложку. Чону не понимает еще больше, но все это выглядит очень интересно. И только когда Марк, встав напротив стола и своих потенциальных зрителей, подносит эту ложку, сжимая в кулаке, ака микрофон, ко рту, только тогда до Чону и доходит. — Lay beside me-e-e, — начинает подпевать он песне, играющей с колонки, — tell me what they've done… [1] — Это его любимая песня. Он делает это каждый раз, как слышит ее, — Юта шепчет Чону на ухо, словно боится прервать чужое выступление. И Чону находит невероятным то, что Юта решил пояснить ему это. Мелочь, а… не просто приятно, это сводит с ума. Он мог этого не делать. Даже в силу своего угрюмого характера, он не должен был этого делать. Но он делает это всегда. Он снова пустил его спать с собой, несмотря на то, что произошло в прошлый раз. Он всегда поясняет происходящее, стоит Чону хоть на секунду почувствовать недоумение от окружающей обстановки. Он не позволяет ему оставаться не в теме. Он следит за ним на пьянке. Чону чувствует, что он находится под присмотром старшего. И боится, что либо он слишком близко все воспринимает в силу своей симпатии к блондину, либо все хреново, потому что если это правда так — Юта вводит его в заблуждение относительно своих поступков. Для Чону это ощущается, словно старший сокращает дистанцию между ними. Только вот когда это делает сам Чону — Юта сдает назад. «Хотя», — Чону прокручивает в голове еще раз то, что произошло вчера и начинает понимать. Под действием алкоголя трудно сказать про его поступки и слова, что он сокращает дистанцию. Скорее это выглядит как то, что он лезет в чужую жизнь и, наверное, это нормально, что Юта вчера так злостно отреагировал. Человек живет с привычным для себя образом жизни, а тут появляется какой-то Ким Чону и говорит ему, что нужно задуматься, что он что-то делает не так. Появись такой человек в жизни самого Чону, то его реакция была бы не более дружелюбной. Из мыслей выводит Марк, который искусно падает на колени, стоит только начаться припеву. — What I've felt, — он крайне артистично вытягивает вперед руку, начиная петь громче самой музыки, — what I've known. Turn the pages, turn the stone… На самом деле, никто, кроме самого Чону, особого внимания на Марка не обращает. По всем заметно, что они привыкли к этой херне. Но никто и не прерывает парня, продолжают попивать, кто что: кто пиво, кто кофе, кто водичку; разве что Сычен спрятался головой под подушку. А вот Чону думает, что все это выглядит довольно классно. Да, больше классно, чем забавно — ведь получается у Марка охринительно. Чону задумывается, что ему нужно выделять больше вокальных партий в песнях. Когда представление заканчивается, один лишь Джехен как дурачок хлопает в ладоши. Марк благодарно клонится в ответ. Разговор продолжают ровно с того места, на котором остановились. — Если ты будешь работать с Ютой посменно, то вы не будете пересекаться, — мямлит Донхек, все же поднимая голову со стола. — Есть варик пихнуть моего напарника в эту смену, а я в свою заберу Тэена, — предлагает Юта. — Но ты только хорошо подумай. Работа в алкашке — это та еще параша. Слишком много неадекватов. — Да все окей, — легкомысленно отвечает Тэен. — Ну-ну, — блондин снова поворачивается лицом к тумбам и лезет в один из навесных шкафчиков в поисках чего-то. Чону краем глаза смотрит на Юту, вспоминая, что однажды он взял на заметку прислушиваться к его «ну-ну». И уже сейчас он видит много смысла в неодобрении, которое высказывает блондин, хоть и не настойчиво. Как бы не хотелось всюду приписывать диагноз Тэена, но… это точно подходящее для него место работы? Как ему устраиваться на работу со своим диагнозом? Это где-то фиксируется или нет? По любому, в медицинских справках должно. Наверное, раз он проходил лечение, главный вопрос даже не в этом. Больше интересно, не возникает ли у него проблем при трудоустройстве из-за того, что произошло в армии? Уж то, что его отстранили со службы, точно в личном деле есть. Даже если там не указана причина, что он отвечает, если работодатель интересуется? Или подобное не особо кого-то волнует? Наверное, это еще зависит от места работы. «Ох, наверное, столько нюансов в этом… И так неловко спрашивать его», — Чону окидывает розоволосого печальным взглядом. — Держи, — Юта протягивает младшему мазь. Вот, что он искал. Ну, вот. Хрупкое сердечко Чону же не выдержит такой заботы. Ему прямо-таки требуется приложить усилия, чтобы подавить улыбку, которая лезет на лицо. Он берет мазь из чужих рук, стараясь максимально спокойным голосом сказать спасибо. Вроде получается. С лицом, кстати, все не так плохо, как он полагал. Не считая разбитого уголка губ и огромного синяка на самой нижней губе, все в порядке. Ударил Тэен не сильно, нет ни изменения в цвете кожи, ни отечности, ни припухлости, ничего. Да, болит, но явно можно обойтись без врача, спасаясь компрессами. — Извини, еще раз, — Тэен не оставляет без внимания данную картину действий, глядя на Чону с сожалением. — Не парься, — искренне говорит Чону, махнув рукой. Самым главным переживанием была причина сего. Он боялся, что неприятен Тэену или что-то вроде. А теперь понимая, что проблема не в этом — да и ладно. Заживет.///
— Никогда бы не подумал, что металлика твоя любимая группа, — решает Чону прокомментировать выступление Марка спустя время. — Да это и не любимая группа. Песня любимая, группа нет. Ваще, думаю, ты удивишься, если посмотришь мой плейлист. Я те скину [2]. Прост я вырос на этом. Мои родители познакомились на вечеринке в училище у бати, и он пригласил мою маму на танец, когда играли Scorpions — «Still Loving You». Как рассказывала моя мама, она сразу поняла, что все — это любовь, — Марк посмеивается. — Я впитывал в себя настоящий рок-н-ролл, весь гранж и глэм 70х — 90х еще в утробе матери. Есть кассета с моего пятого дня рождения, так вот, я те скажу, что мой первый хедбэнгинг был в пять лет под AC/DC. Так что, это все мое, родное, — Марк стучит боковой частью кулака по груди и вытягивает руку вперед, делая «козу». — А я вот обожаю металлику! — говорит Сюйси. — А вообще, я большой фанат рамов и FFDP, раньше еще от брингов очень тащился, но, к сожалению, они переросли свое музло, а я свою тягу к металу нет. — Тебе больше нравится метал, но в итоге ты читаешь рэп? — осознает Чону. — И что ты на этот счет думаешь? Почему ребята выбрали рэп, а не вокал, Чону уже давно в курсе. Ответов было много, но их можно было свести до одного простого — это было то, что поддержал каждый. Если Тэен изначально писал рэп, вдохновленный соответствующими исполнителями, Марк начинал писать со стихов. Рифма для него всегда была основополагающей составляющей, и когда впервые речь зашла о тексте песни — это вылилось в рэп. Делать какие-то распевки он научился уже позже, в ходе творческого процесса и экспериментирования. Сюйси рэп дался легко и очень хорошо, даже слишком, чем всех шокировал в свое время. Многие в их школе, когда узнавали, что Сюйси вступил в музыкальный клуб и читает там рэп, думали, что это какой-то прикол. Что он просто решил постебаться, и каждый в своей голове представлял это ужасно юморным представлением, на которое без слез (от смеха) не взглянешь. Все привыкли видеть этого парня с лыбой до ушей и знали его как разбитного чувака, с которым не соскучишься. Так-то оно так. Но никто не думал, как его харизма проявляется в музыке и в подобных выступлениях. А когда дело касается подобного — этот парень будто становится другим человеком. Его привлекательность и обаяние усиливаются в разы, выражаясь не через его задорный характер, а через дерзость и сексуальность. Даже Марк охренел с этого. Когда он затащил в это Сюйси, он понимал, насколько он яркий и выдающийся, но рассчитывал, что зачитывая рэп, от него будет исходить вайб по типу Фреда Дёрста. А вышло совсем иначе. Но еще лучше! — Думаю, что это охуенно! Когда Марк впервые попросил меня попробовать зачитать свой текст, я на таких эмоциях был, понимая, как это круто звучит! Читка в роке кажется мне более харизматичной. Это совсем другая подача, это совсем другие ощущения! Я нахожу очень пиздатым то, что мы делаем. И мне очень грустно, что метал подразумевает за собой вокал, зачастую экстремальный. — Раньше он оч сильно нас доебывал с этим, — вставляет Марк. — Все время говорил о том, как хочет, чтобы мы попробовали себя в метал-рэпе. То есть, забудь о всяких «Limp Bizkit» и им подобных. Он хотел настоящий метал! Но ты можешь представить рэп в музыке тех же «Slayer»? — Марк разводит руки в стороны и хмурится. — Мы пытались. Мы, рили, много экспериментировали. Это был полный кал. — Это правда было очень плохо, — соглашается Тэен. — Но то, сколько всего мы пробовали, пошло всем нам на пользу. Каждый стал лучше понимать, что может, чего хочет, в каком направлении нам лучше двигаться, учитывая предпочтения всех. Я, например, не хотел, чтобы мы походили на каких-нибудь «Beastie Boys». Я обожаю рэп! — резко и громко восхищенно вставляет он. — Я обожаю рок! Когда я открыл их для себя — для меня было восторгом, что можно сочетать в себе разные стили! Что есть группы, которые сочетают в себе и то, и то, что мне так нравится. Но только даже сочетать эти стили можно миллионами разных способов! И они для меня — это такой классический, даже олдскульный, хип-хоп с панком. И вот тут уже… мне нравится их слушать. Я восхищаюсь и уважаю их. Но себя в исполнении подобного я не вижу. Они качают, а мне нужно, чтоб прям хуярило! Это должно быть что-то мега заводное! И, кстати, я хоть и слушаю все без разбора, но особенно ссусь с индастриала, электроникора, с электро вообще и с аналогичной всячины. Ну и с рэпа, как я уже сказал. Но в зарубежном рэпе я не сильно шарю, если честно. А вот по нашему отлетаю дико. «Поразительно», — думает Чону. Они играют в одной группе уже два месяца, а до него только сейчас доходит, что у каждого все равно есть свои предпочтения, которых он никак не ожидал. Если не говорить о том, что они совместно делают музыку, то в добавок из-за всегда играющего на фоне лофта радио казалось, что их предпочтения идентичны. Ведь они все тут знают всю представленную там музыку, и всем она приходится по душе. Но все равно кто-то что-то любит больше, кто-то что-то любит меньше. — А ты? — спрашивает он Джехена, сидящего справа от Тэена. Кажется правильным спросить именно его, раз они тут по кругу начали высказываться. Но парень просто пожимает плечами в ответ. — Ну-с, Дже рили слушает все, — отвечает за него Марк. — Его плейлист отражает предпочтения каждого. Так что за топовой музыкой — это к нему, у него в треках всегда будет чет-а, че придется по душе. Также, именно поэтому я и ценю его критику. У него есть вкус, и он никогда не упирается в чет-а одно, в независимости от жанра и других критериев. Он как мультиинструменталист, только слушает, а не играет. — Мультиинструменталист? — недоумевает Тэен такому сравнению. — Можно просто сказать, что я рок-меломан. — А, точняк, — кивает Марк, у которого виднеются явные проблемы с подбором слов в некоторых ситуациях. — Донхек, наверное, просто по альтернативе. Там и постхардкор, и поп-панк, женского рока у него много, в отличие от остальных. Отлетает он ваще от BVB и My Darkest Days, у него, кароче, почти все подряд. Чону смотрит на Донхека, у которого снова читается взгляд в пустоту. Только он хочет спросить, все ли в порядке, потому что такое поведение начинает конкретно пугать, но Марк продолжает. — А по опохмелу он слушает Enigma и Ef [3]. У него ваще опохмел — отдельное душевное состояние, — парень сам окидывает красноволосого взглядом. — Ну-с, ты видишь. Сычен отлетает по панк-року. Я думаю, ты это должен был и сам заметить по его игре. Он всегда пихает только классические панк-ритмы! Когда мы пробовали себя в метале, он ваще ахуевал люто, че с него требуют. — Я был счастлив! — радостно перебивает Сюйси. — Я был так счастлив тогда! Он долго ломался, но в итоге сделал партию, причем, не какой-нибудь трэшевый дэт метал, где нужно просто хуярить со скоростью, а это походило на настоящий ню-метал с охуительным ритмом! Он правда тогда проделал отличную работу, хотя все понимали, что это вообще не его! — Сычен никогда не скажет этого вслух, — Сюйси явно хотел добавить что-то еще, но Марк перебил его, желая вставить в тему разговора о Сычене. — Но всегда, когда Сюйси чет-а предлагает, когда он хочет сделать чет-а конкретное — для Сычена это имеет огромное значение, и он оч старается, чтобы угодить Сюйси. Прост потому что он знает его лучше всех и знает, что Сюйси ко многому относится несущественно, хотя сам по себе он человек с большой самоотдачей. Для меня самого каждая идея Сюйси имеет большой вес, учитывая, как обычно он относится ко всему простодушно. Но Сычен прям жопу рвет в такие моменты! — Хотел сказать еще, — снова говорит Сюйси. — Мне панк-рок никогда не нравился. Так, несколько песен. У «The Offspring», например — и не просто так эти песни стали хитовыми. Все знают «You're Gonna go Far, Kid» и «Pretty Fly»! Green Day — «American Idiot»! Потому что они реально бодрят! Но вот никаких «blink-182» я бы никогда в жизни не стал слушать, если бы не Сычен. Я начал знакомиться с творчеством тех, кого избегал раньше, если песня мне не заходила за полминуты, благодаря ему. — Я тоже с панк-роком не сильно дружил раньше, — говорит Марк. — А в итоге на какой-нить тусе каждый рубится за то, чтоб включить свое музло, и ты начинаешь проникаться по пьяне, ой, а че эт такое тут играет интересное! Я всегда был открыт к любой музыке, но у меня было четкое разделение до одного момента — это мне нравится, а это можно послушать. И когда мы начали сами делать музыку — я понял, что нужно расширять свой кругозор. И то, что каждый из нас отлетает по разным стилям — это потрясающе! Каждый готов друг друга поправить, если со стороны видит, что это скудно, в то время как другой в этом видит чет-а исключительное лишь для себя. Каждый вносит чет-а свое и у всех вместе получается чет-а рили новое! Рили шикарное, рили то, что подойдет для каждого, раз мы все находим это шикарным, несмотря на разные предпочтения! Кста, а у тебя-та какие предпочтения? — Кстати! — громко вставляет Сюйси. — К слову о том, какие мы разные! — он тянется за телефоном, но ничего не добавляет. Чону послушно ждет, что же тот собирается сделать, прежде чем ответить на вопрос Марка. — На, пройди, — и Сюйси протягивает ему свой телефон, где открыта страничка в браузере с тестом «какая ты пепси». — Что это? — недоумевает Чону. — Зачем? — Мы все проходили это тест и у всех были разные результаты, — он сам же смеется над этим. — Я тоже тогда подумал, как это классно, какие мы все разные. У всех один состав, но все с добавлением разных ароматизаторов, — он смеется еще громче. — Дополняем друг друга. — Ответь вначале, а потом пройдешь, — цокает Марк. — Я не сильно разбираюсь в жанрах, — с легким смущением говорит Чону. — Как говорил Оззи Осборн: «Рок — это просто хорошая музыка», — он посмеивается после этой фразы и все же добавляет. — Но фавориты у меня Red Hot Chili Peppers. — О-о-о, перчики — топ тема, — Марк довольно улыбается. — А еще недавно я познакомился с творчеством Maneskin, теперь только их и слушаю в последнее время. Потрясающие! Вся их дискография на повторе в наушниках постоянно! Каждая песня ввела меня в восторг! Я даже задумывался начать изучать итальянский, чтобы быть в состоянии подпевать некоторым. — Я транскриптором с немецкого пользуюсь, когда рамам подпеваю. Хотя, мне он не особо помогает, — смеется Сюйси. — Все равно многое ни хрена не понимаю, как правильно выговорить. — Ой, ля-я, Сюйси и немецкий это ваще-е такой кринж, ты бы слышал. — Блять, да! — максимально эмоционально вскрикивает Тэен. — Я однажды сижу в толчке, никого не трогаю, откладываю личинку себе спокойненько, и тут за дверью резко, прям охренеть, как это было неожиданно и громко, раздается что-то вроде клоф-клоф, два стука в дверь и что-то еще на немецком. Ебать, я охуел! Личинка мгновенно вылетела. — Клопф-клопф значит «тук-тук». Клопф-клопф ласс мих райн, ласс мих дайн гехаймнис зайн [4], — зачитывает Сюйси строчку из песни, во всю улыбаясь. — Со мной он тоже так делал, — говорит Юта. — А что насчет тебя? — спрашивает Чону японца, понимая, что он так ничего и не сказал. — А Юта, — канадец хмурится, глядя на японца, решая ответить за него, — отлетает по депрессухе. — Не согласен, — блондин фыркает в ответ. — Ой, да ладно. Из твоих наушников только и можно услышать какое-нибудь «We are the nobodies» [5], — Марк поет строчку согласно такту песни. — Или «Baby join me in death» [6], — в данном случае уже проговаривает. — Такая мрачнуха, ваще-е. — Протестую. — Какая твоя любимая песня? — интересуется Чону. — «A Little Bit Off» FFDP. — Я же говорю! — ржет Марк. — Ты даже у металистов выбрал самую, ля, отчаянную песню! — Песня мне кажется довольно беззаботной и успокаивающей. Никакой мрачнухой она не веет, не неси пургу, — выходит на спор Юта. — «I'm a little bit off today, feel like I could die today», — зачитывает Марк две строчки, а затем переводит с английского. — «Я немного не в себе сегодня, я даже мог бы умереть сегодня». Согласен, никакой мрачнухи, ваще-е, — с сарказмом говорит он. — Когда я впервые услышал песню, я не понимал, о чем она, — продолжает Юта объяснять свою позицию. — И тоскливой она мне не показалась. Какой я ее воспринял, такой я ее и продолжаю видеть, зная перевод. Для меня она не является мрачной. У меня даже традиция с ней есть. Я ж на работе тоже максимум слушаю, так вот, если она играет с утреца, значит день обещает быть хорошим. — Комон, бро, это рили странно. Ваще не подходящая песня для такой традиции, — но Юта лишь цокает в ответ, понимая, что Марка не переубедить. Чону думает, что оно и понятно — для Марка английский родной язык. Это нормально, что он будет по-другому смотреть на песню, сильно цепляясь за текст. Для Юты оно таковым не будет. — Ты же понимаешь, что это даже не совпадение? — спрашивает Джехен. — Дело в том, как ты сам себя настроил на день после того, как услышал песню. Ты, я смотрю, на работу не спешишь уже? — Черт, зачем ты напомнил? — цокает японец. — Ладно, и в правду нужно собираться, — говорит он, поднимаясь из-за стола. Блондин покидает кухню, зато Сычен, до этого все еще лежащий на диване, решает занять его место, делая глоток оставшегося кофе в бокале. Чону не упускает из вида то, как Донхек положил голову на плечо Тэену и пробубнил: «я хочу кушать». Чуть после этого розоволосый поднялся из-за стола, все же решив что-то сварганить. Чону вспоминает про тест. Вместе с этим все продолжают бурно обсуждать любимых музыкальных исполнителей, и день обещает быть для Чону не менее интересным. Когда выясняется, что Чону по тесту классическая пепси, Марк гордо заявляет. — Ну-с, се, это судьба! Значит, мы точно именно тебя искали! Классической пепси у нас еще не было! Что всем казалось странным, как это, ля, классическая пепси никому не выпала! Се, Чону. Ты был нашим последним кусочком! — в голосе чувствуются наигранные нотки драмы. — Недостающим пазлом! Последней бутылочкой в ассортименте! Последней, но самой такой любимой людьми! Самой важной! Без тебя — мы никто на этом прилавке! Это узы, которые не сломать! Навеки!