loft 707

      Тэен залетает в лофт как ошпаренный, заставляя всех присутствующих оглянуться на него. Он скидывает кроссовки и мчится к двери в туалет. Вот оно что. Но только. — Там Сюйси, — говорит Юта, понимая намерения старшего.       Марк и Джехен смеются на весь лофт в этот момент. — Да мне похуй! Я ща обоссусь! Он меня уже своими размерами не напугает, — Тэен дергает за ручку двери, но та не поддается. Он и Чону были единственными, кто закрывал дверь на замок в таких ситуациях. — Блять! Ты там все? — Тэен стучит в дверь ванной комнаты. — Что все? — кричит в ответ Сюйси. — Тебе виднее в зависимости от того, все ты что-то или не все, — с долькой раздражения. — Давай быстрее, я ссать хочу!       Марк начинает в истерике бить по столу ладонью, что конкретно так привлекает внимание пришедших. — Че ты ржешь? — спрашивает Донхек, усаживаясь. — Что он там делает? — он чувствовал подвох в такой реакции.       А ржал Марк потому что к началу пятого месяца воздержания от секса у Сюйси начала ехать крыша. И все прекрасно понимали, что в туалете он заперся, чтобы подрочить. Но это было настолько внезапно, что Марк заливается смехом по новой, когда смотрит на раздраженного Тэена, который продолжает настойчиво стучаться в дверь. — Хуя, он там застрял! Ля-я, иди, помоги ему, — с несползающей с лица улыбкой, он переводит взгляд на Сычена. — Бери ответственность за свои поступки. — Какие поступки? — Сычен цинично вскидывает бровь. — Я виноват, что он извращенец? — Ты виноват, что у него недотрах! И ты его ща возбудил!       Что правда, то правда. — Я его возбудил? Он сам себя возбудил! — Ты, ля, рили все так оставишь?       Чону сразу в глаза бросилось, как Сюйси в один момент залип, глядя на Сычена. На Сычена, который ел мороженое. Вообще-то, в этом не было ничего сексуального. Он, типа, просто его ел. Всё. Ни больше ни меньше. Но Сюйси либо подумал о чем-то другом, либо самого китайца находит чересчур привлекательным, раз не оказался равнодушным к такой обычной сцене. — Да, — спокойно отвечает старший. — Да почему-у? — протягивает Марк, будто так и жаждет хлеба и зрелищ. — Потому что всё самое интересное только начинается. — Я тебя понял, — усмехается он. — Рили нарываешься, да? Так и ждешь, что он сорвется и оттрахает тебя? — Вообще-то, я думал не об этом. О том, что он просто сорвется. Он же еле держится, — китаец проговаривает это довольно равнодушно. — Но этот вариант тоже неплохой. — Жестокий ты, — вставляет Джехен. — Лично мне жалко Сюйси. Ему ж там не дрочится уже, — он машет рукой в сторону двери. — Вот и посмотрим, что он будет с этим делать, — так же спокойно.       В конце концов, Тэен, похоже, сбил Сюйси весь настрой, и уже через полминуты слышится, как щелкает замок двери. Пока старший залетает в туалет пулей, даже не закрыв за собой дверь, Сюйси выходит с лицом печальным, отчего Марка снова разрывает. — Где мое пиво? — лишь спрашивает брюнет, когда усаживается за стол.       Да, Чону уже давно усек, пиво в этом доме оставлять без присмотра нельзя ни в коем случае. Стаканы, стоящие на столе без дела, тут же прибирались к рукам. В основном, к канадским рукам. — Твое пиво у меня под контролем, — Марк довольно поднимает пивной бокал, явно не собираясь его возвращать. Сюйси и не возмущается — поднимается, чтобы налить себе новое. Заодно достает соджу для Тэена и спрашивает у Хека, что тот будет.       Вечер пятницы — режим рок-н-ролла. Ребята уже сыграли в четвертаки — традиции соблюдать надо. В ход пока шло только пиво, с крепкой выпивкой решили подождать, пока не придут Тэен с Донхеком.       Розоволосый выходит из туалета с облегчением на лицо. Направляется к холодильнику за напитком, но Сюйси, стоящий рядом, тут же протягивает ему уже открытую бутылку, понимая, что Тэену с его гипсом открывать ее будет не очень удобно, на что в ответ ловит краткое «о, заебись».       У Тэена был на сегодня определенный план действий — нажраться! Что он объяснил тем, что с завтрашнего дня он будет пить таблетки, которые нельзя мешать с алкоголем. Его-то никогда никакие ограничения и запреты не смущали, практиковал он такое не раз, не задумываясь о последствиях. А вот Донхек был в ярости от этого и сказал наотрез — никакого алкоголя ближайшие месяцы. — Так че там у тебя? Ты сходил к психотерапевту? — спрашивает Сюйси, пока открывает пиво возле кухонных тумб. — Да, — Тэен же направляется к столу. — И как? — Честно сказать? Полное говнище, — все с интересом слушают. — Но давайте не будем? — А почему ты в людей кидаться стал, расскажешь? — продолжает Сюйси. И все очень хотели знать, что это было. Очень. — Я разозлился, — спокойно отвечает.       Юта не сдерживает своего ахуя на лице — он смотрит на Тэена, такого привычного, расслабленного, даже легкомысленного Тэена, с высоко вздернутыми бровями. Как тот, кто лицезрел эту картину срыва у старшего, у него все еще не укладывается в голове — ощущение, будто перед ним два разных человека. — Что тебя вообще успело разозлить в той ситуации? — с тем же недоумением на лице спрашивает он.       Тэен отводит взгляд, корчит лицо в явном нежелании что-то говорить. Чону подметил эту отличительную манеру — то, как он вытягивает губы трубочкой, заметно мнется, собираясь с силами. Все прям чувствуют это дежавю, хоть сейчас настрой Тэена был более беззаботный, в отличие от прошлого раза.       Может, он бы и решил отмахнуться от вопроса, если не все еще присутствующее чувство вины перед Ютой. Он хотел знать, почему Тэен так поступил и имел на это полное право, как тот, на кого свалились последствия данных действий. — Меня очень сильно раздражает, когда я что-то делаю, и мне мешают. Мы с Ютой работали на складе, — объясняет он для всех. Он говорит тоном ровным, безэмоциональным, даже рассудительным. Он примерно понимает, что стоит говорить и дается это ему это вполне легко, потому что объясняет он это уже во второй раз. Первый раз был для психотерапевта. — Он разбирал алкашку, я локеровал бутылки, потихоньку выносил их в зал, как раз, когда кто-то заходит, с собой подхватывал. Слышу колокольчик, выхожу, а никого нет. Мужик стоял возле магазина, рука на ручке двери, и с кем-то болтает. Я выставил бутылки, пошел к кассе. Стою, жду, пока он зайдет. Он еще раз дергает за дверь, приоткрывает, а затем снова закрывает, стоит, болтает. А я все еще тупо стою и жду. И меня начинает бесить такое — когда у меня есть работа, когда мне есть чем себя занять, а мне не дают это сделать. Он третий раз дергает за ручку, снова не заходит — и я начинаю конкретно раздражаться. Ну ни себе, ни людям! И я отойти не могу, понимая, что он сейчас зайдет, и, блять, сделать ничего не могу. Ну вот стой ты и жди, блять. А потом он еще зайдет, блять, будет полчаса шататься по магазину, а ты стой и наблюдай, блять, по ебучим стандартам! — таки, Тэена прорывает на эмоции. — Ну и началась эта хуйня! — он снова начинает несдержанно махать руками. — Все, блять! Меня понесло. Внутри все кипит, зубы сжимаются, все вот это, блять, сгущается, и когда он решил зайти, меня его довольная рожа так выбесила, что я не думая кинул в него, блять, это печенье сраное.       Он протяжно вздыхает, тянется к пачке сигарет. — А что с мужиком-то? Как он отреагировал? — интересуется Джехен. — С мужиком ему не повезло, — говорит Юта. — Я думаю, если бы постоянник какой зашёл, было бы куда проще. А этот сразу орать начал благим матом. Орал он жёстко… — Я пересрался, — перебивая, говорит Тэён понурым голосом. — Он орал так, что мне кажется, его на улице было слышно. Кричал что-то про то, что меня даже дворником работать не возьмут после такого. — Я на его ор и выбежал. Я ещё не знал, что произошло, но из-за этих слов тоже конкретно перепугался. Подумал, не дай Бог, шишка какая-то. Нет, обычный мужик. Ну, Тэён молодец, — Юта произносит это в привычной манере равнодушно, но уже далее чувствуется сарказм. — Он до последнего пытался убедить его, что это была случайность. Ага, точно! Недоразумение! Прям в морду! Пришлось проставиться перед ним, он там уже судом угрожал. Причём, мы ж вдвоём-то были. Я только выдохнул, что обошлось. Как же. Минут десять проходит, звонок на рабочий. Директор. Спрашивает: «это что там у вас было?». Мужик этот всё равно его контакты нашёл, позвонил, пожаловался. А я на Тэёна смотрю, который слова сказать мне не может, и тоже очень понять хочу, что это, черт подери, было. — Мне правда очень жаль, — смотрит розоволосый на Юту. — Да ладно, — кивает тот. — Я тебя понял. Даже более чем. Со мной подобная чертовщина была. — Че? — удивленно смотрит на него Марк. — У тя? В смысле? — В нашей работе это называется эмоциональное выгорание. И у меня оно началось где-то через год работы там. Большую роль играло то, что я тогда работал один в смене и сильно заебался. Я раздражался элементарно с того, что открывалась дверь магазина. И на самом деле, когда у тебя полно работы, а у тебя прут люди — такие заебистые — это чертовски бесит. Но во-первых, я понимал, что как раз это моя основная работа — обслуживание покупателей, во-вторых, то, что меня никто никуда не гонит. Я закрою магазин ни минутой раньше, ни минутой позже. Так что я перенастроился работать в размеренном темпе. А ты, да, хватался за все и сразу, естественно, с таким настроем долго не вытянешь. — Мне все равно плохо понятно, как можно настолько заебаться, чтоб беситься с того, что открывается дверь. Это уже звоночек, что работу менять надо, — комментирует Сюйси. — Это звоночек, что нужно отдохнуть. Я потом в отпуск ушел, как только человека нашли мне на замену. Вернулся другим человеком. А вообще, когда я начал там работать, я поражался тому, сколько не столько тупых или мерзких людей встречаются, сколько… Странных. Работая с людьми, ты сталкиваешься с таким количеством нелепых ситуаций, что в какой-то момент это начинает по-настоящему надоедать. — Например? — спрашивает Сюйси. — Например, на днях женщина попросила меня посоветовать ей воду. Я был: «чего, бля?», — Юта соответствующее недоуменно хмурится. — Черт, это уже такой маразм! Ты правда не можешь себе воду выбрать или прикалываешься? — Может, она хотела подкатить к тебе? — посмеивается Марк. — Каждую неделю заходит какой-нибудь придурок, — Юта продолжает, игнорируя парня, — который не понимает, куда он зашел. Спрашивают, есть ли у нас молоко, хлеб, растительное масло или кошачий корм. Я еще могу понять, когда спрашивают про бакалею, все же многие магазины всегда чем-то да приторговывают. Но когда дело доходит до проездных и банных принадлежностей, уже глаза на лоб лезут. Вы серьезно? Да можно целые мемуары писать! Много всякой чертовщины происходило за эти годы работы там. И воровали, и драки были, мне даже секс за деньги предлагали. — Че, правда? — Джехен выглядит скорее заинтересованным, нежели удивленным. — И как это было? — Когда большие купюры на подлинность проверяешь, самое распространенное, что люди говорят на это: «всю ночь рисовал». И вот, одна женщина так тоже сказала. Это был первый и последний раз, когда я не проигнорировал и ответил. Сказал ей: «мне тоже нарисуйте». И она смотрит на меня так оценивающе, внимательно. «Я могу». Я вначале не допер, глаза закатил, типа, бля, просто иди уже, а. А то начинает тут шутки шутить. Меня так-то тоже раздражает, когда у людей начинается за прилавком хихи-хаха. А она стоит, смотрит. Уже откровенно пялится. «Я серьезно. Когда мне прийти? Дам две таких купюры за встречу». Я отказался в силу своих каких-то моральных принципов, а теперь вот не знаю даже… Может, и стоило согласиться. — Тц, — Сычен в привычной манере цокает, прежде чем прокомментировать. — Два пива усосал, а все равно звучит пиздец как странно. И мерзко. — Сколько ей было? — спрашивает Джехен. — На вид тридцать пять — сорок. — Красивая? — Не знаю. Ну, такая. Опрятно выглядела, ухоженная. Сразу видно, что при деньгах и занимается собой. — Бли-ин, — брюнет задумчиво протягивает. — Интересно посмотреть на нее. Самому чтоб понять, согласился бы я на такое или нет. Будем честны! Классно так подзаработать. В эскорт — ни за что! Морально не вытяну. Но подвернись возможность, — Джехен ухмыляется. — Ля, Дже, — Марк бьет парня по плечу. Вид у него озадаченный, — ты мне походу нравишься. — Че ты так внезапно? — Да я тоже задумался. Понятное дело, что со взрослой теткой я бы не согласился. Но вот я подумал, что если бы мне ща Тэиль или Доен предложили расплатиться, как ты тогда, я бы даже задумываться не стал. — Потому что я сексуальнее, чем эти двое, — самоуверенно отвечает брюнет. — Согласен, — хмыкает Марк. — Но если бы Ёнхо, а Ёнхо сексуальный, не спорь, предложил бы. Раньше — я бы согласился. Ща не. Мне ваще трудно представить… Я, ля, не вижу себя в постели ни с кем, кроме тебя. Ты охуел?! — Марк вдруг наезжает на парня, словно для него в диковинку нормально признаться ему в своих чувствах. — Так я так же, — ровным тоном. — Я, вообще-то, давно это понял. Так что у меня к тебе те же претензии. — Ты только что сказал про возможность… — Так это ж другое! Это деловое предложение! Подработка, — и посмеивается. — Сколько? — Что сколько? — Я теперь при деньгах, — Марк улыбается и хитро прищуривается, разворачиваясь к Джехену всем телом. — Сколько возьмешь за то, что бы парочку раз в неделю радовать меня своим присутствием у меня дома? — Эй, не думай, что ты сам уже расплатился за все выпитое у меня пиво, — Джехен разворачивается к младшему, пристраивая свои руки на чужих коленях. — Я требую больше, чем пару раз в неделю. — Как скажешь, — Марк жадно проводит языком по своей нижней губе. — И кокосовое пиво, если попрошу. — Хорошо, — так улыбается довольно, двигаясь к чужому лицу ближе. — И орешки с васаби. — И орешки с васаби, — повторяет Марк с несползающей с лица улыбкой, прежде, чем поцеловать парня.       Чону смотрит на них с видом изумленным. Все же, это было довольно странно. Очень внезапно. Но он находит их по-своему милыми. Они явно разобрались между собой, насколько того хотели, и все хорошо. Ну и хорошо. — Блять, ну какого хрена, — Сюйси переводит взгляд с целующихся парней на Сычена, а затем прикладывается головой об стол. — Я вас ненавижу тут всех, — он протяжно стонет и снова поднимает взгляд на китайца, головы не поднимая. Упирается подбородком в стол. — Кроме тебя. Я люблю тебя. Посмотри! — резко приподнимается, раскидывает руки в стороны. — Тут все разделились на парочки! А я?! А мы?! — он конкретно психует. — У тебя еще месяц, — холодно отвечает Сычен. — Да дело не в ебаном месяце! — Сюйси громко выпаливает это. Он по-настоящему злится, заставляя всех почувствовать себя не в своей тарелке с такой резкой перемены атмосферы. — Как ты не понимаешь?! Дело, блять, в тебе! — он встает из-за стола и направляется в коридор. И почему все находят лучшим решением проблемы — съебаться?       Все молчат, не рискуя встревать. Просто дают Сюйси уйти. — Ты не пойдешь за ним? — спрашивает Чону. Он единственный, кто должен был его остановить. — Нет, — так же холодно отвечает парень, тянется к пиву. — Это неправильно, Сычен, — непривычно серьезно отвечает Марк. — Он говорил мне, что он не собирается с тобой спать, — добавляет Чону. — Он держится, просто, чтобы показать тебе, что пойдет на все ради тебя, а не ради секса с тобой. Его можно понять. Он идет у тебя на поводу и хочет знать, для чего оно все. Ему тяжело от того, что ты ни разу даже не пытался с ним объясниться. — Ты не боишься, что он сейчас может пойти в бар, — рассуждает Джехен, — и кого-нибудь там подцепить? — Значит — не судьба, — легкомысленно пожимает плечами Сычен и делает еще глоток.       Вот это Чону понять уже гораздо труднее. Он и не думал, что Сычен окажется настолько упертым бараном. Но зато лучше понимает, как за столько лет их отношения так и не сдвинулись с мертвой точки с таким-то поведением старшего. — А как он узнает? — подмечает Марк, пытаясь рассуждать. — Не знаю. Напишем ему? — Ля, да в любом случае надо написать. А то хули мы, — Марк тянется за телефоном.       В конце концов, Сюйси присылает сообщение с текстом: «проветрюсь и вернусь. Просто не хотел наговорить лишнего».

///

      Когда он возвращается, все профессионально делают вид, будто ничего не произошло. Да и не то, чтобы у кого-то есть сильное желание лезть в чужие отношения. Если Чону находит некорректным намекнуть Сюйси на то, что Сычен к нему неровно дышит и ему всего лишь нужно подождать из-за каких-то принципов старшего, почему это все еще не сделал никто другой — непонятно. Хотя, Марк вроде пытался. Намеков Сюйси не понимает.       В какой-то момент в лофте происходит хаос. Громко играет музыка, все лофтят, орут и смеются с любой мелочи. А потом слышится звук разбитого стекла, и все понимают, что, блять, приехали. И почему никто не заметил, а кто заметил — не остановил — Сычена, который уже пил четвертую бутылку соджу? — Ля, да чтоб ты не проснулся, — Марк озадаченно смотрит на пол, куда Сычен скинул его пивную кружку. Вообще с нихуя. — Такими словами лучше не разбрасываться, — говорит Джехен. — Иначе они могут сбыться, и ты будешь чувствовать свою вину. — Да, ты прав, — соглашается Марк, поднимаясь. — Но я считаю, что чему быть — того не миновать, так что вину я чувствовать не буду, но вот чтоб он помирал не хочу. — Господи, дай мне сил, — вздыхает Юта, наблюдая за этим и, словно в молитве, поднимая голову наверх и закрывая глаза. — И денег. Лучше денег. — А-а-а, блять! — кричит Марк, который начал собирать осколки с пола. Ясно. Неудачно. Почему он додумался собирать их голыми руками, а не взял швабру — конечно, интересно. Ну, по пьяне мало кто пытается думать, судя по всему. — А-а-а! В Африке реки вот такой ширины! — весело подхватывает Сычен, размахивая руками, в одной из которых бутылка, которой он чуть не заезжает по лицу рядом сидящему Юте, но тот вовремя двигается ближе к Чону. — А-а-а! В Африке горы вот такой вышины!       Он продолжает петь про крокодилов и бегемотов, обезьян да кашалотов, Джехен лезет за аптечкой, Чону идет за шваброй. Остальные остаются наблюдать. Сюйси не сводит глаз с Сычена, но ничего не говорит, тем более не делает. Он выглядит обиженным на старшего. — Может, закругляться будем? — неуверенно спрашивает Донхек. — А-а, а ты его, ля, ща закруглишь?! — возмущенно спрашивает Марк, который стоит с оттопыренным пальцем, из которого сочится кровь.       Когда Джехен к нему подходит с пластырем в руках, прежде, чем его наклеить — нет бы по-человечески взять антисептик, взять ватку, обработать! Он слизывает чужую кровь с пальца, на что раздается: — А вы знали, что у нас есть ассоциация вампиров?! — Тэен говорит это с восторгом. — Я бы удивился, если бы ее не было, — подхватывает диалог Юта. — Ну, типа, чего только люди не придумают. — Я охуел, когда узнал, — розоволосый улыбается во всю. — Как эти люди живут, когда вампирами прикидываются? Я читал, что употребление значительного количества крови может привести к передозировке железа. То есть, теоретически, выпив много крови, человек может умереть. А если они реально вампиры?       А Сычен-то все слышит. А Сычену-то по белке, ой, ща что в голову взбредет с таких разговоров!       Он ставит бутылку на стол, которую Юта тут же двигает к себе, и поднимается. Осколки Чону успел смести, но парень наступает прямо в лужу пива, и обходит стол, оставляя за собой следы — брюнет не сдерживает матов вслух. — Ты не посмеешь, — Сюйси внимательно смотрит на блондина, который нагло усаживается на парня сверху. — Всего один маленький кусь, — довольно улыбается Сычен. — Всего один! — он весело поднимает указательный палец вверх, будто для пущей убедительности, что не зайдет дальше. — Бля, может, ему тоже к мозгоправу сходить? — задумывается Тэен, наблюдая. Ну да, ведь еще пару часов назад картина действий между этими двумя имела совсем другой характер.       Но только после этой картины у Сюйси нет настроения возиться с очередной белкой Сычена. — Тебе меня вообще не жалко? — он выглядит раздраженным.       Обычно он чувствует неловкость, когда пьяный Сычен лезет к нему. Не знает, как себя вести с ним таким, куда себя деть, чтобы не сорваться от того, как старший всегда непозволительно близко, от того, сколько требует к себе внимания, и радуется — радуется, что становится главным объектом внимания блондина. Зачастую это всё заканчивается печально, если не уметь подстраиваться под Сычена, но он, вроде, научился. Но сейчас не было никаких сил терпеть это. — А почему должно быть? — Сычен задорно улыбается, совсем не улавливая чужой настрой. — Слезь с меня. Я не собираюсь с тобой оставаться сегодня.       Сюйси к Сычену даже не притрагивается, будто боится это делать. Вопрос только — из каких именно побуждений. — Один кусь, и я слезу, — продолжает Сычен и трется носом о чужую шею. — Давай. Кусай и слезай, — Сюйси говорит это максимально спокойным тоном, но только этот тон говорил о том, что все — это край. Его это в самом деле доконало. Он закроет сейчас глаза на происходящее, плюнет на все, как плюют на его чувства, и уйдет.       Если где-то глубоко в душе Сычен надеялся, что доконает своим поведением Сюйси совсем в другом плане — в том, о котором говорил Марк — он ошибся. Очень сильно ошибся.       Он льнет к чужой шее губами, естественно, не просто кусает — да кому это интересно? Он целует, мягко обхватывает кожу губами, а затем впивается в нее, оставляя засос. Лишь под конец легонько покусывает.       Чону смотрит на Сюйси, который смирно сидит, задрав голову, и по его лицу видно — терпит, еле держится от такого, и ему его очень жалко. В какой-то момент кажется, что Сюйси сейчас заплачет от того, в какой женской линии их отношения. Про Сычена тоже можно сказать — ни себе, ни людям. Ни Сюйси. Два идиота. — А теперь слезай, — холодно проговаривает Сюйси, когда Сычен отстраняется.       И все смотрят в шоке, когда Сычен действительно послушно слезает. — Я домой.       Только рано радуются.       Глупо думать, что Сычен в таком состоянии ничего не вытворит и так просто даст Сюйси уйти. Факт сего действия его вымораживает до костей. И пьяный Сычен не был бы собою, если бы ничего не предпринял.       Но прилетевшее в затылок Сюйси сырое яйцо, когда тот уже обутый стоит в коридоре, не способно его остановить. Сычен попадает прямо в центр своей мишени — яйцо смачно сталкивается с макушкой брюнета, желток стекает с волос, часть скорлупы прилипает к нему, часть крошится за шиворот, а большие куски падают на пол. Он даже не поворачивается, когда Сычен уже замахивается вторым яйцом. Выходит за дверь, как ни в чем не бывало, а второе яйцо летит прямо в неё. На третьем китайцу заламывают руки, так что оно приземляется на кухонный пол, выпадая из чужих метких рук. — Чону, — строго говорит Юта, который вместе с Джехеном держит Сычена за руки, заводя их парню за спину, зная, что парень не утихомирится и в разнос сейчас пойдет всё. Сычен отчаянно брыкается и парни также понимают, их хватит ненадолго — ноги китайца вот-вот пойдут в ход. — Неси скотч.       Марк поднимает бокал, наблюдая за этим, гордо изрекая: — Одну мыслишку изреку, мне поделиться больше нечем: не ставьте рюмку дураку, он вам испортит целый вечер. [1]