///
Джехен целует несдержанно, избавляет Марка от одежды резко, бесцеремонно, будь его воля — он бы просто сорвал ее к чертям. Он впивается в его ягодицы, бедра, запястья, плечи — где бы он не прикоснулся, куда бы не легла его рука, он делает это грубо, по-собственнически, словно Марк его вещь, с которой он может делать, что захочет, не думая о последствиях, не сдерживая силы. И как же Марку нравится такое отношение к себе. Как же он скучал по этому. Он находит Джехена таким умопомрачительно сексуальным, что каждое его действие, каждое его прикосновение отдают в теле такими бесподобными позывами, что он готов душу продать, лишь бы ощущать это снова и снова. То, как Джехен хочет его, то, как он обращается с ним, с его телом, то, как он заставляет задыхаться от всех этих ощущений — это чувство такое сногсшибательное, что от него невозможно отказаться. Именно после секса с Джехеном, Марк всерьез задумался о том, что неспроста говорится «секс, наркотики и рок-н-ролл». Только эти три вещи заставляют его испытывать такое несравнимое ни с чем наслаждение. Раньше он не придавал сексу особого значения. Обычно этот процесс был приятен всегда лишь в начале и в конце. Будоражит, когда возбуждение накрывает с головой, ты хочешь окунуться в это, хочешь прочувствовать все каждой клеточкой тела, хочешь извратиться, как только возможно, но в итоге все это быстро себя исчерпывает. Эти полминуты оргазма просто-напросто не стояли того, что следовало до него. А с Джехеном совсем не так. С Джехеном безумно приятно рядом, чувствовать его, с ним хочется не кончать часами, ловя кайф от самого процесса, от самого парня, от его ладоней, пальцев, от его губ, поцелуев, от его языка. Ему хочется отдаться целиком и полностью, позволить делать с собой все, что только захочет, потому что человек такой — его энергетика, ритмика его действий, движений, то, что он сам из себя выпускает этими прикосновениями — крышесносно. Марк открывает тюбик и выдавливает немного на чужой член, обхватывает рукой, растирая по нему смазку. — Какого, — но Марк затыкает старшего своими губами, толкаясь языком в чужой рот. Отрывается тогда, когда и убирает руку с члена. Ведет двумя влажными пальцами по телу Джехена — от пупка по груди вверх, смотрит в его глаза похотливым взглядом. Он прекрасно знает, что доведет таким брюнета. — Я подготовил себя для тебя, — улыбается в привычной манере для старшего так хитро. — Просто возьми меня, хорошо? — хочет снова примкнуть к чужим губам. Но Джехен резко подхватывает младшего за бедра, толкает, заставляя лечь перед собой. Сам настойчиво впивается в губы, одной рукой вцепляется в талию, а второй обхватывает руку Марка, которая в смазке, мажет ладонью по чужой, специально пачкаясь. Отстраняется, когда входит своими влажными пальцами в младшего. Так легко, так свободно. — Почему-то меня это ужасно злит, — он ведет пальцами сразу в быстром темпе, чему Марк тут же напрягается. — Не злись, — Марк продолжает улыбаться, не в состоянии подавить улыбку с того, как это хорошо, хоть дыхание и сбивается моментально. Он ведет пальцами по чужой щеке, проводит большим пальцем по губе. — Ты сам виноват. Мне очень не хватало тебя. И я думал о тебе, когда делал это. — Все равно, — Джехен цокает, вытаскивает пальцы, отстраняется от младшего. Снова подхватывает за ягодицы, устраиваясь ближе, чтобы войти в парня уже своим членом. — Больше не смей заниматься без меня подобными непотребствами. Если тебе так меня не хватает, подойди и скажи мне об этом. — Обязательно, — отвечает он и тут же стонет, когда Джехен входит в него — резко, грубо, несдержанно. Но так потрясающе. За этот период времени, в который они держались на расстоянии друг от друга, было над чем поразмыслить. Но только единственное, о чем был в состоянии думать Марк, когда дело касается Джехена — секс. Секс с Джехеном стал для него зависимостью, от которой он не в силах отказаться. За последнее время канадец напоминал себе себя же, когда узнал, что такое оргазм в двенадцать лет, когда впервые познакомился с этими потрясающими ощущениями и хотелось испытывать их снова и снова — он стал дрочить тогда три раза на день, и даже когда ощущения перестали быть такими будоражащими, как в первый раз, от этой привычки он еще долго не мог отказаться. Вот и сейчас было так же. Моментами Марк готов был на стену лезть, как сильно хочется Джехена. Именно его. Мастурбация не помогала избавиться от этого неистового желания, более того, младший понял, что кончить без проникновения ему теперь трудно. Он привык к другим ощущениям. Но как бы он не пытался удовлетворить себя, это все равно было не то. Тело желает других ласк, он сам желает определенного человека, который умеет обращаться с ним, как никто иной. Марк простанывает чужое имя, тихо говорит о своем желании кончить. Так быстро, наконец-то ощущая то, чего ему так не хватало. Но только старший реагирует на это совсем не так, как того ждал Марк — и именно такие моменты сводят его с ума сильнее всего рядом с Джехеном. — Ну уж нет, — и он полностью выходит из парня, нависнув над ним, лицом прямо напротив лица младшего. — Сыграем в игру? — и усмехается игриво. — Дже, — Марк произносит чужое имя жалостно, отводя взгляд. И зачем он это сказал? Еще бы чуть-чуть, и он бы кончил без прикосновений, но он так хотел почувствовать Джехена еще сильнее, он так надеялся, что тот поможет ладонью или начнет трахать его, как полоумный, в безудержном темпе. А тот прекратил вовсе! За что он с ним так? Возбуждение так сильно тянет, что Марк напрягается всем телом, поджимает пальцы ног, пытаясь непроизвольно отвлечь себя от этих ноющих чувств. — Пожалуйста. Брюнет обхватывает чужое лицо большим и указательным пальцем, заставляя посмотреть на себя. — Я остановлюсь, если ты отведешь взгляд. Он отводит руку, снова проникает в него, оставаясь в том же положении — нависает над Марком, не отрывая взгляда от чужих глаз. Это в миг ощущается одновременно еще более чувственным и пошлым. Он толкается в парня не быстро, но резко и грубо входит на всю длину снова и снова, и младшему хочется извиваться под этими ощущениями, двигать бедрами навстречу, но он не делает этого, потому что обмякает под чужим взглядом. Джехен смотрит ему в глаза так настойчиво, так уверено, и Марк становится скованным от этого, чувствуя чужую доминантность. Этот зрительный контакт ему невыносим — в том самом мазохистком смысле, с которого он ловит кайф с Джехеном снова и снова. Они оба получают наслаждение от ситуации, но такое разное для каждого. Марк не отводит взгляд даже когда чувствует, что сил держаться не остаётся. Он вцепляется в чужие жилистые руки и томно выдыхает, продолжая смотреть старшему в глаза, когда кончает. Джехен улыбается в ответ так довольно, набирая темп, чтобы поскорее кончить самому, и целует Марка, словно вознаграждает его за то, какой тот послушный.///
В этот же вечер Марк расспрашивает Чону о том, понравилось ли им с Ютой заниматься сексом в ванне. Чону пытается оградиться от этой щекотливой темы и уйти от ответа — у него получается, зато Марк рассказывает, что сколько они практиковали подобное с Джехеном, это всегда было ужасно. Если Марк ложился в ванну на спину — она моментально начинала болеть. Вначале он терпел, слишком увлечённый старшим, но сильно пожалел об этом после — спину ломило ещё несколько дней. Хотя само по себе положение самое удобное, учитывая размеры ванны, ведь можно закинуть ноги либо на бортики, либо на самого Джехёна. Но эта ноющая боль в спине того не стоит. Когда он стоял в ванне на коленях, он поскользил и ударился головой. Это был первый раз, когда у них случился конфуз во время интима. А когда он был на Джехене сверху, то больно упирался коленями в стенки. В общем, они поставили крест на этой ванне и решили больше никогда там сексом не заниматься. Чону упорно делает вид, что ему не сильно это всё интересно, но на самом деле берёт на заметку чужие слова и думает, что вряд ли они теперь с Ютой такое попробуют, что к лучшему, если верить канадцу.