История про кусочек рыбного рулета в синих шлепках

             В покрытой тьмой камере томился узник. Этот пленник был заточён здесь уже давно, однако ничто не предвещало его скорого освобождения. Собственно говоря, его для того и заперли в этой камере — чтобы он никогда не вышел на свободу. Но, как и многие разумные, узник понимал одну простую истину. Одно дело заточить в темнице тело, и другое — разум. Ты можешь пленить кого-то, но пока его разум не подчинён, он волен распоряжаться им как пожелает.       Девятихвостый лис по имени Курама всё это прекрасно понимал. Вот уже за, без малого сотню лет, ему сменили три клетки, каждая из которых была по своему отвратительна. Но за все эти годы его разум нисколько не ослаб. Пускай его ограничили в перемещениях, и всяческими ухищрениями лишали сил, однако острота ума и могучая воля никуда не делись.       Наблюдая из темноты за своими «охранниками», «тюремщиками» он мог многое подмечать, многому учиться и приходить ко многим выводам. За эти годы о своих пленителях он узнал всё. Все их сильные стороны, все их слабости. Все их добродетели и все их грехи. Обладая тысячелетним опытом, он знал, как влиять на этих смертных существ.       Его считали демоном и справедливо опасались. О его прошлых делах ходила куча слухов, а о его силе, жестокости и безудержной ярости богатые воображением трусы слагали целые легенды. Вот только никаким демоном он не был и Курама это прекрасно понимал. Духовной сущностью, ведущей своё происхождение от людей — да. Но демоном, суть которого исключительно в причинении страданий другим и удовлетворении собственных похотей — нет. Курама был выше этого.       Однако люди считали иначе. Не без оснований, конечно, и Курама прекрасно отдавал себе в этом отчет. За многие столетия до своего первого заточения он создал себе определённую репутацию в глазах этих смертных. С самого своего первого дня существования он был силён. С тех пор как его прародитель был разделён на девять сущностей, одной из которых и был он сам, в этом мире в силе ему не было равных.       Курама хорошо помнил годы своей юности. Когда тот, кто дал ему жизнь, разделив Десятихвостого, Рикудо Санин, учил его. Отсутсуки Хагоромо был для Курамы не просто каким-то стариком, который позволил ему появиться на свет. Лис по праву считал этого человека своим отцом. Тот был первым человеком, кто заточил его и его братьев в своём теле. Однако это не было похоже на тюрьму. Старик, как с любовью Курама называл Хагоромо, запер их в своём теле, чтобы защитить и обучить. А перед своей смертью выпустил их, пообещав, что однажды найдётся человек, который соберёт их вместе и будет на их стороне. Юноша с голубыми глазами и светлыми волосами запомнит их девять имён, так сказал старик.       Расставание со стариком тяжело ударило по Кураме. Тот был для него всем и его не стало. Добавить сюда его слишком юный, можно сказать, детский возраст и придёшь к выводу, что как Курама, так и остальные хвостатые звери получили тяжелую травму. Они не были людьми и должны были прожить куда больший жизненный срок, чем простые смертные. Но их чувства ничем не отличались от людских.       Первое время они не покидали тех, кто был потомками Хагоромо. Одно поколение людей сменило другое, затем ещё одно. Люди, проживая свой короткий век, уходили. И боль хвостатых зверей от потери друзей только копилась. Один за другим они покидали потомков Рикудо. Курама был последним, кто покинул привычное место. Из всех биджу он больше всех любил людей, и ему было тяжелее уходить. Но и оставаться он больше не мог.       Однако, покинув тех людей, что его знали, Курама практически сразу столкнулся с теми, кто его не знал. С их страхами и подлинной натурой. Курама и прежде видел, как многие его опасаются, но тогда любую неприятную ситуацию можно было решить хорошим разговором и добрым отношением. Покинув же потомков Рикудо, он узрел, какой животный ужас испытывают обычные люди перед ним. Большая часть попыток наладить мирный диалог с ними провалилась. А те немногие успешные контакты также завершились ничем. По той простой причине, что, те немногие, кто не побоялся подружиться с девятихвостым лисом, были убиты. Они были убиты своими же близкими — родственниками, соседями.       Эти потери тяжким бременем легли на плечи Курамы. Ведь одно дело — естественная смерть людей, к которой всё же можно привыкнуть. И другое — убийство, которое лишь порождает ненависть. Тем более убийство близкими, а в одном случае — родителями детей. Именно эти случаи заставили Кураму с настороженностью относиться ко всем людям. К убийцам же он воспылал чистейшей ненавистью, какую не испытывал никогда прежде. Он не пожалел ни одного, всех предав справедливой смерти. Око за око, душу за душу.       Но круг страха и ненависти на этом не прервался. Наоборот, всё только началось. Нашлись те, кто не побоялся выступить против Лиса, дабы отмстить за свои близких. Кто-то из них был вооружен обычными мотыгами и топорами. Но были среди них и те, кто умел управлять чакрой. Курама победил всех, кого-то он победил и прогнал, а кто-то навеки остался лежать там, где он был. И опять, круг страха и ненависти разорван не был. Их стало только больше.       Курама продолжал путешествовать по земле. И всюду. Теперь люди именовали его демоном и всюду его встречали одинаково, в ужасе разбегаясь во все стороны. Но порой находились и такие смельчаки, кто был готов бросить ему вызов. Курама как правило его принимал и всё начиналось по новой. Люди всегда боялись той силы, которая больше их собственной и всегда желали держать её под контролем. Но среди них не было никого, кто мог бы обуздать Кьюби. Даже объединявшись в могучие армии, они проигрывали Лису.       В конце концов, такие жалкие попытки справиться с ним надоели Кураме, и он покинул земли людей, укрывшись в безлюдной местности. Там, в укрытой горами долине, он мог предаваться размышлениям и ждать назначенного его отцом времени. Периодически он, конечно, покидал свое укрытие, но затем неизменно возвращался вновь. Люди навсегда забыли то, каким он был на самом деле. Они забыли его имя и даже не могли толком вспомнить, как он выглядел.       Так продолжалось очень долго, пока однажды к Кураме не пришёл один человек. Этот человек прошёл там, где обычный смертный переломал бы все кости. По виду он напоминал шиноби — тех людей, что извратили учение старика и заперли чакру, его подарок, в своих телах ради собственной силы. Вместо того чтобы использовать эту силу для понимания друг друга и решения конфликтов.              — Кьюби! Твоя нынешняя форма — всего лишь часть нечто большего! А ты сам — лишь малая его часть! — надменно произнёс он, глядя прямо на Кураму.              — Замолчи! — прорычал Лис. От него не укрылось, что глаза этого человека отличаются от обычных человеческих глаз. У него был шаринган, что означало, что он является потомком старшего сына Хагоромо, Индры. Курама помнил, что в своё время сделал тот, как он предал доверие своего отца, а потому не ожидал от его потомка ничего хорошего.              — Ты всего лишь неразумная и никем не управляемая сила, — тем временем продолжал этот человек, ничуть не беспокоясь о том, к каким последствиям могут привести его слова.              — Замолчи!! — повысил свой голос Курама. Ему надоело слушать столь напыщенные речи, но он, как и всегда не спешил нападать первым. Пускай его и считают демоном, но он сам таковым не является.              — И тот, кто будет управлять тобой — это клан Учиха! — наконец назвал себя этот человек. Несмотря на свой гнев, Курама всё же отметил, что этот клан явно позабыл о том, от кого он ведёт своё начало. Отринул своё наследие. Что ещё можно ожидать от тех, чей век столь недолог? Тем временем этот Учиха продолжал говорить дерзко. — Хвостатые звери всего лишь рабы, которые подчиняться силе наших глаз!              — Замолчи!!! — уже прокричал своим громогласным голосом Курама. Он мог вытерпеть многое, но не всё. Особенно когда его и его братьев называют рабами какие-то смертные невежды. Но именно тогда произошло нечто, чего лис никак не мог ожидать. Этот Учиха поднял перед лицом руку в жесте примирения и его глаза переменились. Прежде Курама не видел подобных глаз, однако из рассказов своего отца знал о подобном состоянии шарингана. Мангёке шаринган, более продвинутая форма глаз, которая дарует своему владельцу больше возможностей. Но, в то же время, её наличие означает и наличие большей боли в его сердце.              — Подчинись! — произнёс этот человек и Курама почувствовал, как и в самом деле теряет контроль над своим телом. Разум Лиса был достаточно могучим, чтобы оставаться в сознании даже в таком состоянии.              Учиха Мадара, так звали этого потомка Индры. Как и его предок, он полагался исключительно на себя, что не мешало ему обладать колоссальной силой. Впервые с давних времён Лис встретил того, кто обладал достаточной силой, чтобы подчинить его себе. Сквозь пелену подчинения Курама с грустью для себя отметил, что Мадара больше всего напоминает именно Индру. Даже чакра его была очень похожа.       Дальнейшие события Курама запомнил очень хорошо. Учиха взял его под контроль и использовал в своих целях, для нападения на людей. Точнее, на другого человека, в котором Курама узнал ещё одного потомка Рикудо, на этот раз по линии младшего сына, Асуры. Его звали Хаширама Сенжу.       Мадара и Хаширама сразились друг с другом ради каких-то своих идеалов, и Курама побывал в центре этого боя. Мадара в полной мере использовал его силы, но как оказалось даже их объединённого могущества не хватило, чтобы сразить Сенжу. Потому что тот владел могучей силой стихии дерева. Силе, происходящей от самого Шинджу. Мадара проиграл и был убит.       Это напомнило Кураме о тех событиях, что произошли в прошлом, когда Индра восстал против своего отца, но был остановлен младшим братом. Асура был гораздо слабее своего старшего брата, но он сражался не один. Он объединил свои силы с силами остальных последователей Хагоромо. И даже Курама поделился с ним своим могуществом. Асура, победив, не посмел поднять руки на любимого брата. Однако теперь, тот, кто носил его чакру, а в этом Курама больше не сомневался, поступил иначе. Впервые за долгие годы сердце Лиса вновь кольнула та старая печаль.              — Кьюби! К сожалению, твоя сила слишком велика! Я я не могу позволить тебе оставаться на воле! — произнёс тогда Хаширама. Курама ничего не успел ему ответить, как его снова взяли под контроль. С сожалением Лис отметил для себя, что этот потомок Асуры не помнил его настоящего. Прошло слишком много лет и эти знания были забыты.              Учиха Мадара был побеждён. А Курама впервые за многие века был запечатан в человеке. Но на этот раз этим человеком была жена Хаширамы, Узумаки Мито. Используя свои знания, она соорудила клетку внутри своего тела и чакра Лиса была ограничена. Как же сильно это отличалось от того, как с ним обходился Старик. Тот всегда был добр и находил возможность сказать хорошие слова. Теперь же Лис встретился с темнотой.              — Когда ты используешь свою силу, то она проявляется в ненависти, — говорила ему Мито и хмурилась. — Пожалуйста, оставайся внутри меня.              Многие десятилетия он оставался внутри. Он мог наблюдать за жизнью этих людей, потому что его печать это позволяла. Но такое милосердие можно было назвать пыткой, ведь он не мог покинуть этого места, не мог делать того, чего ему хотелось. Но что было самым обидным, Мито считала его демоном и не считала необходимым говорить с ним. Вернее, разговоры периодически случались, но это были именно «разговоры с демоном». Она никогда не считала его равным.       Спустя несколько весьма однообразных десятилетий, время Мито подошло к концу, и она должна была уступить свою «ношу» следующему джинчурики, как называли носителей Биджу. Хотя печать, поставленная ею, была сильна, однако в искусстве управления чакрой она заметно уступала Хагоромо. Сам же Курама не спешил делать собственную чакру менее безвредной для своего носителя. Это было в его возможностях, но не было среди его желаний. Курама полагал, что если кто-то считает себя вправе определять судьбу биджу, то он должен нести за это полную ответственность со всеми последствиями. Таким образом, срок жизни, отведённый Мито, был меньше, чем это было обычно в её клане.       Однако, по мнению людей, биджу должен быть запечатан. Поэтому Курама не удивился тому, что его джинчурики вскоре нашли замену, девочку из клана Мито, Узумаки Кушину. Сирота, которую решили принести жертву, вот кем её видел Лис. Он не жалел её в той мере, в какой бы её пожалели незаинтересованные в обретении могущества люди. И всё же это чувство не было ему чуждым.       Когда происходило перезапечатывание, Лис не смог и шагу ступить без контроля со стороны. И опять, хотя он это и предполагал, но он всё же попытался что-то сделать. Но безрезультатно. Кушина стала новым джинчурики, а Мито умерла. К сожалению старой, но от того и более опытной женщине удалось правильно наставить свою преемницу и та, несмотря на менее изощрённый ум, придерживалась того же мнения о биджу, что и сама Мито. И что ещё больше приводило Кураму в ярость, печать была крепче. Должно быть Мито за предыдущие десятилетия сумела разработать куда более лучший вариант оков для него. Таких, что лишь малейшая капля чакры могла проникнуть вовне без воли на то Кушины. Сама же она не спешила пользоваться доступной силой, о чём неоднократно напоминала Кьюби. Это означало, что он не имеет никаких шансов освободиться, пока печать цела, и он не сможет сократить жизненный срок своего джинчурики.              — Согласна, нам обоим не повезло. Но ты держишь весь этот мир в великом страхе. А я в свою очередь должна сдерживать тебя! — говорила Кушина.              Новая клетка отличалась от той, что была у Мито. Здесь он был прикован к алтарю, а его тело пронизывали многочисленные штыри, больше походящие на столбы. И хотя его тело и состояло из чакры, это не означало, что он не испытывал боли.       Шли годы, а Кушина не спешила пользоваться его силами. Тех же, что всё-таки проникали сквозь печать, по-прежнему было крайне мало, чтобы хоть немного облегчить его существование. И тем более дать шанс на спасение.       И всё же Курама не отчаивался. Он хорошо знал людскую природу. Во всех поколениях их движущими мотивами были страх и ненависть. А немногочисленные исключения из этого правила лишь подтверждали его. Поэтому он прекрасно понимал, что рано или поздно случится одна из нескольких вещей. Либо его джинчурики окажется в такой ситуации, что она воспользуется его силой сама. Например, её друзьям будет угрожать опасность, и она совершит ошибку. Когда это случится, он будет готов. Или же найдется тот, кто сам, по своей воле захочет выпустить биджу. Курама понимал, что страх и ненависть не могут не породить ответных «тёплых» чувств. И опять, он не упустит такой возможности. Самым простым вариантом была бы смерть его джинчурики. Пускай это было бы для него не совсем приятно, но спустя несколько лет ему бы удалось возродиться. К тому же он тогда бы точно стал свободным и больше никому бы не позволил взять себя под контроль. Самым же долгим вариантом Курама признавал обычную старость Кушины. Этого момента ему бы опять пришлось ждать десятилетия, как и в случае с Мито.       Однако, как оказалось, несколько десятилетий ждать не пришлось. Достаточно было всего одного. Человеческая природа сама подарила ему шанс, которого он никак не ожидал получить. В какой-то момент Кушина, которая к тому моменту успела немного подрасти и даже выскочить замуж, забеременела. Стоило ему только почувствовать рядом с собой новую жизнь, как он почувствовал изменения в печати. Они были незначительными. Происходи события за тысячелетие до этого и он вряд ли бы что-то понял и ощутил. Теперь, когда он был куда старше и опытнее, он ощутил что печать начала слабеть. Сама её структура была завязана на внутреннюю энергию Кушины. Курама сразу понял причину этого. Появившийся плод перетягивал часть этой энергии на себя для своего развития. И если вызвать такие изменения способны всего несколько клеток зародыша, на что же будет способен сформировавшийся плод?       План сам зародился в голове Курамы. Воспользовавшись всей той чакрой, что он мог контролировать, он постарался повлиять на плод. Влияние его чакры в любом случае негативно на человека. И хотя её немного, организму Кушины придется в течение всего времени беременности бороться за жизнь сына. Лис собирался вырабатывать яд, а Кушина будет его подлечивать. Такое перетягивание каната за несколько месяцев должно было вытянуть много энергии, а значит — существенно ослабить печать, чего, собственно говоря, и хотел добиться Курама. Правда при этом, если ребёнок выживет, он точно получит иммунитет к чакре биджу и сам станет значительно сильнее. Но Курама не считал это проблемой. В конце концов, «все люди хотят стать сильнее, так что такая небольшая плата за силу, как смерть матери — вполне в их духе». Так считал Лис.       Однако едва только первые крупицы чакры коснулись клеток, что-то пошло не так. Хотя, что именно могло пойти не так? Подобное воздействие он пытался провернуть нечто подобное у Мито, однако её чакра была слишком сильна и не дала ему такой возможности. Наверное, дело было в том что, несмотря на весь свой опыт, Кураме не удалось в достаточной мере снизить негативное воздействие чакры, чтобы не убить плод сразу. Он действовал по привычке и в итоге едва не допустил провала. Собственная ян-энергия клеток была почти подавлена, а ин-энергия вообще не ощущалась.              — Чертова мелочь, чего же ты такая слабая? — мысленно рычал лис, непонятно к кому обращаясь. То ли к своему носителю, то ли к плоду. Мгновения ушли на то, чтобы изменить параметры чакры и начать лечение. Терять такую возможность освободиться Курама не хотел. Слишком многого он хотел добиться от этой беременности Кушины. На кону была свобода. Или же ещё десятки лет заточения.              Усилия Лиса принесли результат. Ян-энергия плода вновь вернулась к обычным показателям. А вот ин-энергия стала даже немного иной. По сути, она была такой же, но чуть более качественной, продвинутой, как у взрослого. Этот феномен удивил Кураму. Такого быть не должно. Однако, в конце концов, тот пришёл к выводу, что это скорее связано с его собственным воздействием. Оно радикально подтолкнуло развитие ин-энергии.       В любом случае, плод был спасен. Пускай эти изменения и произошли, но для Курамы главным было то, что они не фатальные. Тот же факт, что они сделали будущего ребёнка немного иным, его хоть и волновал, но не настолько сильно, чтобы прекратить своё воздействие. Наблюдая, как клетки делились, и плод рос, Лис понимал, что этот ребёнок будет сильнее своих сверстников, намного сильнее. Насыщенность клеток энергией была значительно выше, чем у той же Кушины. Курама уже видел подобное у Хагоромо. Хотя этому ребёнку до Рикудо было явно очень далеко.       Пожалуй, это сравнение впервые заставило Кураму задуматься. Задуматься над тем, что же в будущем ожидает этого ребёнка, которого он сам усилил и продолжал усиливать. Чью сторону он примет, своих сородичей или же он всё же попробует подружиться с биджу? Конечно, Курама прекрасно отдавал себе отчёт в том, что даже если это дитя в будущем и попробует завязать с ним отношения, ему это легко не дастся. Людская природа всегда давала о себе знать. Поэтому биджу не доверяли людям. Пускай Лис уже много веков не общался со своими сородичами, но он знал, что они придерживаются такого же мнения. Эмоции, долетающие до него через их связь, говорили об этом громче каких либо слов.       Плод продолжал расти, а Курама продолжал ждать. С каждым днём, как этот ребёнок становился больше, слабела его тюрьма. Эти изменения не укрылись от Кушины, однако она была слишком молода и неопытна, чтобы понять все их причины. Ирьенины, к которым она ходила на приём, говорили о том, что плод развивается нормально и что чакра Кьюби не вредит ему. В свойственной людям самоуверенности они убеждали ее, что ослабление печати вполне нормальный процесс. Об этом же свидетельствовали и записи Мито. Всё-таки предыдущие попытки вырваться во время её беременности, сыграли на пользу Кураме и скрыли часть его действий теперь. Подобная приятная неожиданность доставляла ему удовольствие.       Правда, был ещё один фактор, на который ему следовало обратить внимание, чтобы быть в точности уверенным, что ему удасться вырваться из оков во время родов. Супруг Кушины, Минато Намикадзе, ставший недавно Четвёртым Хокаге, в отличие от неё был куда умнее. Когда он узнал об изменениях в её печати, а главное — о том, насколько они сильны, он забеспокоился и приставил к своей жене охрану. Лиса это насторожило, но не настолько, чтобы посчитать этого мальчишку опасным для своих планов. Это не было самоуверенностью. Просто Курама справедливо полагал, что хокаге должен был действовать по-другому. Заметив, что Кьюби воздействует своей чакрой на плод и тот для своего восстановления перетягивает на себя большую часть чакры Кушины, что в свою очередь ослабляет печать, ему следовало установить дополнительные ограничения. Однако, опять человеческая природа взяла верх. Узнав от ирьенинов, что ребёнок, благодаря воздействию чакры Кьюби, станет гораздо сильнее и будет практически идеальным джинчурики, Минато отказался от любых ограничений печати.       Шли месяцы и плод развивался. К своему удивлению Курама понял, что его чакра, воздействие которой на плод он не прекращал ни на день, замедлила его развитие. Беременность продолжалась не девять, а десять месяцев. Конечно, нечто подобное было и в случае с Мито. Но тогда задержка в одном случае составила не больше полутора недель, а во всех остальных её и вовсе не было. К тому же, всё её дети рождались крупными, крепкими и полностью сформированными. А вот этот ребёнок в свои десять месяцев по развитию больше напоминал семимесячный плод. Маленький и немного слабый. Хотя, Курама прекрасно понимал, что эта слабость — временное явление. Когда он вырастет, среди людей равных ему не будет.       Настал день родов. Курама по достоинству оценил приготовления Хокаге, должные обеспечить безопасность. Сами роды было решено принимать за пределами селения на тот случай, если Кьюби всё же сможет вырваться. Охрана из верных третьему хокаге АНБУ обеспечивала защиту периметра. Внутри же должны были находиться роженица, акушерка, Бивако Сарутоби, которая помогала им и сам четвёртый хокаге. Лис же дожидался когда начнутся роды. Пока Кушина сдерживала его чакру, но вот с первыми схватками ей станет не до биджу.       И вот, начались они, родовые схватки. Находясь в печати, Курама отчётливо ощущал боль и страх что сейчас испытывала Кушина. Это вызывало у него усмешку. Всё же Мито куда более стойко рожала своих детей. Впрочем, многого от этой девчонки он не ожидал. Для него главным было, чтобы она побольше отвлекалась на своего выродка, пока он возиться с печатью.        С каждой минутой, пока ребёнок двигался наружу, Курама в свою очередь ослаблял печать. К его неудовольствию она оказалась значительно крепче, чем он думал. Как оказалось, Мито предусмотрела пару секретов, которые скрыла от него. К тому же, четвёртый хокаге также был здесь и не убирал рук с печати, дополнительно удерживая её своей чакрой. Однако Курама был не из тех, кто так легко сдается. Даже с этой дополнительной защитой никто не сможет его сдерживать долго. Лис бросил всю свою чакру на то, чтобы скинуть свои оковы.       Одна за другой сдерживающие его цепи разрушались. Как неумолимо теряет силы Минато. Курама чувствовал, как обретал долгожданную свободу. Все больше его чакры становилось ему подконтрольно, и всё больше он бросал её на разрушение печати. Стоит родам задержаться ещё немного и тогда его уже точно ничто не удержит.       Но роды не задержались. Кураме не хватило каких-то полминуты, чтобы окончательно разрушить печать и вырваться на свободу. Всей доступной ему чакрой он наносил удары, но их не хватало буквально самую малость. Если бы Минато чуть ослабил свой контроль, он бы вырвался. Но этот мальчишка оказался на удивление стойким.       Курама услышал, как плачет новорожденный и как радуется новоиспеченный отец. Как ребенка передают матери, и как Минато хвалит Кушину за старания. Все это время Лис не бездействовал, он готовил последний удар. Пока радостные родители на какое-то мгновение забыли о его существовании, у него есть шанс.              — Отлично! Я, конечно, понимаю, ты только родила. Но мне нужно восстановить печать Кьюби! — Услышал Курама голос Минато. Он ждал, когда тот начнёт восстанавливать печать чтобы ударить в этот момент со всей силой и разрушить печать. Но внезапно лис понял, что в помещении присутствует ещё один человек. Раздался громкий крик женщин. — Бивако-сан, Таджи!!!              — Йондайме хокаге Минато, отойди от джинчурики! — произнёс требовательный голос, на фоне плача надрывающегося младенца. — Иначе твой сын не проживёт и минуты!              Курама, уже собиравшийся атаковать, не мог поверить своим ушам. Кто-то всё-таки решил воспользоваться этим уязвимым моментом и атаковать! Лис мысленно усмехнулся, неизвестный противник четвёртого хокаге ударил по самой больной точке. И теперь главное было самому воспользоваться подвернувшимся моментом и вырваться на свободу. Лис тут же, немедля, ударил по печати всё своей чакрой. И на этот раз, ввиду отсутствия сдерживания со стороны хокаге и явного волнения со стороны матери, печать поддалась куда сильнее.              — Кушина!!! — услышал Курама крик хокаге и усмехнулся. Тот явно не может решить для себя, кому помогать в первую очередь, сыну или же жене. Сам же Лис продолжал пользоваться моментом и давил на печать. Теперь он мог не только управлять своей чакрой, но даже начал выходить наружу.              — Отойди от джинчурики!! — повторили приказ четвёртому. — Или тебе безразлична судьба твоего сына?              Несмотря на усердную работу с печатью, Курама не забывал внимательно слушать, что говорят вокруг. В том, что напавший на убежище испытывает альтруистические чувства к нему лично, Лис сильно сомневался. Слишком хорошо он знал людскую природу. К тому же этому неизвестному удалось не только проникнуть незамеченным за барьеры Минато, но и обмануть чувство чакры биджу.              — Постой!!! Успокойся! — вскрикнул Минато.              — Скорее уж ты сам, Минато! Я абсолютно спокоен! — справедливо заметил напавший. И Курама не смог сдержать усмешки. Он пообещал себе, что если этот смельчак попадётся ему, он не будет его убивать.              Тем временем снаружи печати началось активное движение. Курама хорошо отслеживал перемещения обоих людей. Как самого Хокаге, так и этого неизвестного. Тот ухитрился поймать хокаге в ловушку, разместив в пелёнках младенца взрыв печати. Из-за этого Минато воспользовался своим Хирайшином и переместился куда-то далеко отсюда, оставив свою жену наедине с врагом и Кьюби. Остальные к этому моменту уже были мертвы.       Пока этот неизвестный захватывал Кушину и тащил её наружу, Курама решил выждать. Сейчас, когда они остались наедине, он не спешил покидать печать. Хотя ему это и хотелось, но безопасность была важнее. Тем более что, выбравшись, ему бы потребовалось время, чтобы собраться с силами. Если этот парень так хотел его выпустить, пусть постарается сам.       Вытащив Кушину наружу, этот человек подвесил её между каменных столбов, что находились снаружи пещеры, где принимали роды. При этом он использовал не обычные цепи или веревки, а нити чакры, собранные из элементов печати. Эта техника явно была предназначена для ограничения джинчурики.              — Чего ты добиваешься? — Спросила Кушина.              — Я собираюсь освободить Кьюби, чтобы уничтожить Коноху, — ответил тот. — Главный секрет техники телепортации Минато кроется в особых метках, позволяющих перемещаться от одной к другой. И одна из таких меток помещена в твою печать. Так Минато хотел защитить тебя. Однако мне удалось разделить вас. Тем более печать Кьюби во время родов ослабла. Ты даже вообразить себе не можешь, как долго я этого ждал!              Курама слушал, что говорит этот человек, и постепенно до него доходило, кто стоит перед ним. Он не мог в это поверить, ведь чакра отличалась. Но ему пришлось это сделать, когда от его чакры повеяло таким знакомым холодом. Когда перед его глазами возник мангёке шаринган. Подобно тому, как давным давно Учиха Мадара подчинил его, это же сделал и этот Учиха.       Его сознание помутнилось, однако, Курама всё же не потерял ощущения реальности. Он чувствовал, как печать, сдерживающая его, пала за какие-то секунды. Лис мысленно горько усмехнулся. Он столько старался освободиться, а шаринган это делает походя. И при этом его опять берёт под контроль Учиха.       Курама не мог контролировать свое тело. Он как будто со стороны видел, как его вытянуло из печати. С трудом противясь контролю, ему удалось всего лишь повернуть голову и рассмотреть этого Учиху. Тёмный плащ до пола и серая одноглазая маска. Он был ниже Мадары, да и чакра его ощущалась слабее. Но даже эта мелочь могла его контролировать, что не могло не выбешивать лиса.              — Хорошо. А теперь мы уничтожим Коноху, — произнёс этот Учиха и, развернувшись, пошёл прочь.              — Постой, — произнесла вдруг Кушина. Несмотря на то, что из неё только что извлекли Биджу, она по-прежнему была жива. Курама как-то равнодушно про себя даже отметил, что Мито в своём время тоже прожила некоторое время. Считанные дни, что для джинчурики очень много.              — Какой же всё-таки удивительный, ваш клан Узумаки, — произнёс Учиха, так и не повернувшись. — Из тебя извлекли Биджу, а ты по-прежнему жива.              Курама скосил взгляд на женщину, пробуя на прочность контроль над собой. Мангёке шаринган этого Учихи был силён, однако Лис с каждой минутой всё больше убеждался в том, что до Мадары ему точно далеко. Что касается Кушины, то он обнаружил её лежащей на центральной скале. Состояние её было не очень и Курама сомневался, что без его чакры она доживёт хотя бы до утра.              — Кьюби, познакомься! Это — твоя джинчурики! — «вежливо» произнёс Учиха. — Можешь убить её.              Кураме не нужно было предлагать дважды. Он не хотел, чтобы его запечатали вновь, а ведь это было возможным, останься Кушина в живых. Так что гарантированно уничтожить возможную темницу — он считал разумным ходом. Единственное что ему не особо нравилось, так это что ему приказывают. Но в этом случае он решил потерпеть. Свобода легко не дается. Он замахнулся своей лапой и ударил точно по тому месту, где лежала Кушина. Однако, не успела и пыль осесть от удара, как он уже понял что промахнулся. Чакра Кушины и Минато ощущалась чуть в стороне. Должно быть, четвёртому хокаге удалось спасти свою жену.       Эти двое сбежали, а Учиха отправился в Коноху. Курама догадывался, что он собирается сделать. Когда-то у Мадары был точно такой же план. После того, как тот подчинил его себе, он собирался призвать его посреди селения, если Хаширама откажется с ним сразиться. Хаширама не отказался и Мадара не стал разрушать Коноху. Они сразились далеко отсюда, неподалёку от Страны Рисовых Полей. Мадара тогда воспользовался силой Курамы. Сейчас история повторялась, но на этот раз от Конохи точно ничего не останется. В этом Курама был уверен. Те, кто его держал в заточении, должны ответить за всё.       Так и произошло. Курама не пытался воспрепятствовать Учихе, призвать его посреди Конохи. Не сдерживался он и когда начал крушить дома и убивать жителей. Стоило же ему заметить присутствие четвёртого хокаге на поле боя, то сразу атаковал его сильнейшей техникой. Биджудама, шар хвостатого, напитавшись огромной негативной чакрой Лиса, сорвался с его пасти и устремился в сторону скал с лицами хокаге. Однако Минато успел выставить вперёд руки и техника, словно натолкнувшись на невидимую стену, остановилась, а затем начала проваливаться в никуда. Затем шар исчез, а в километрах пяти от того места раздался мощнейший взрыв.              — Пространственный барьер! — мысленно отметил Курама. О этой технике Четвёртого он знал. Как и о том, что ещё одну такую атаку тот вряд ли сможет перенести. Тут Лис увидел, что рядом с хокаге появился тот Учиха. Он попытался поймать Минато в свою пространственную технику, но тот сбежал. Учиха последовал за ним. — Сбежали!              Курама был недоволён. Если бы эти двое завязали обычную драку, то он бы без труда уничтожил обоих своей техникой. Тогда бы он не стал даже уничтожать Коноху. Без своего хокаге и без джинчурики они ни на что не способны. В том, что Кушина умрёт в ближайшие пару дней, Лис не сомневался. Правда, оставался ещё их ребёнок, который был идеальным джинчурики, чему поспособствовал сам Курама. Однако его в расчёт тот не брал сознательно. В Конохе кроме тех двоих нет достаточно продвинутых мастеров фуиндзюцу, чтобы без проблем запечатать биджу.       И тут Курама почувствовал, что контроль Учихи мгновенно исчез. Как будто кто-то резко взял и отрубил связь. Он догадался, что без стараний Минато тут не обошлось. Ощутив, как вся полнота чувств и ощущений возвращается к нему, Лис хмыкнул. На деле Учиха оказался не настолько хорош, чтобы совладать с каким-то мальчишкой. Должно быть потому, что сам является мальчишкой.       Вернув себе полный контроль над собой, Курама огляделся. Его разочарованию не было предела. Хотя тот Учиха и утверждал, что хочет разрушить Коноху, все его действия говорили об обратном. Зданий вокруг было разрушено не так уж и много. При этом далеко не все из них были жилыми. Как будто этот Учиха специально не хотел, чтобы было много жертв. Скорее уж большие разрушения принесли самостоятельные действия Лиса.              — Жалкие людишки, даже взять меня под контроль толком не можете, — удовлетворённо мысленно прорычал Курама. На секунду Лис задержал взгляд на скале Конохи. Он знал, что под ней находятся главные убежища селения. И сейчас там собралось уже несколько тысяч человек. Один удар и с ними будет покончено. Однако он не стал этого делать. Вместо этого он обратил внимание на атаковавших его шиноби, пытавшихся привлечь внимание, оскалился. — Сейчас вы поймёте всю разницу в силах!              И Курама начал своё буйство. Одним ударом он сносил пятиэтажные здания. Шиноби, несмотря на всю свою сноровку, не могли уклониться от его лап. Ему даже не надо было бить когтями, достаточно было просто прихлопнуть назойливых мошек ладонью. Тут и там они падали на землю либо замертво, либо, что было куда реже, со всеми переломанными костями. А под его ногами мельтешили обычные жители, которые в страхе пытались спасти свои жизни. Или же просто в прострации сидели прямо на земле, либо возле придавленных камнями родителей или детей, а то и вовсе от глубокого шока. Их Лис даже не стал трогать. Сами помрут от «шальных снарядов» разрушающихся зданий.       Тут его атаковала новая волна врагов. Эти были посильнее. Одни были в джонинских жилетах, а другие — в форме АНБУ. Курама, предчувствуя веселье, начал одного за другим сбивать в полёте. Наблюдать затем, как эти шиноби один за другим влетали в разные здания вокруг, было довольно забавно. Курама даже стал соревноваться сам с собой за более артистичный полёт, либо же более звонкий крик.       Но тут в его грудь что-то очень сильно ударило. Это был огромный длинный шест, который тянулся от Третьего Хокаге. Удар был настолько силён, что его протащило через пару кварталов Конохи и вытолкнуло далеко за пределы селения, попутно сломав стену.              — Сарутоби Хирузен? Старая макака, должно быть, призвал Энму. Эта чакра похожа на его, — подумал Курама. Сейчас у него был новый противник, ничуть не слабее Четвёртого, но куда опытнее. Бой принял новый оборот. Теперь Курама не мог разрушать дома, ввиду их отсутствия вокруг. Поэтому он принялся за окруживших его шиноби. Тем более что их было много и с каждой минутой прибывало всё больше.              — Я и не думал что в Конохе столько бойцов! — всё же удивился Лис, когда очередной шиноби впечатался в землю под его ногами, превратившись в хорошую отбивную. — Впрочем, неважно. Они все слишком слабы!              Эти мысли не были следствием его самоуверенности и чувства собственного превосходства. Это была констатация факта. Хотя шиноби и старались использовать против него весь свой арсенал, от многочисленных кунаев с взрыв печатями, до мощных ниндзюцу, ни одна из этих атак не смогла сколько-нибудь навредить ему.       Бой продолжался. Вот уже вокруг Курамы лежала почти тысяча тел, а шиноби, казалось, меньше не становилось. И хотя Лис по-прежнему был силён, ему этот однообразный бой стал надоедать. Он серьёзно подумывал о том, как бы поскорее убраться подальше от Конохи. Разрушить селение ему толком не удалось, а шиноби убивать довольно муторно. Вот только вряд ли бы его просто так отпустили. Для шиноби он в первую очередь оружие, так что ради победы над ним они будут сражаться до конца.              — Нужен отвлекающий маневр! — внезапно пришла ему в голову мысль. Хмыкнув простоте собственной идеи, он стал заряжать биджудаму в направлении Конохи, а точнее скал Хокаге. Не то, чтобы ему хотелось навредить тем, кто там спрятался. Главное — отогнать от себя часть шиноби и тогда можно спасаться бегством. Что касается самой техники, то она должна была уйти чуть выше и всего лишь подрихтовать лица Хокаге.              Но едва только биджудама зарядилась наполовину, как на него сверху обрушилось что-то тяжелое. Скосив взгляд, он обнаружил у себя на спине гигантскую жабу, ничуть не уступающую ему в размерах. Конкретно эту жабу он лично не знал, но она напомнила ему Гамамару, с горы Мьёбокузан. Их познакомил ещё старик Рикудо, когда был жив. Гамамару в своё время обучил Хагоромо мастерству санина и за это Лис уважал ту жабу. Гамамару предлагал обучение и ему, однако Курама, после первых уроков, отказался. Он тогда посчитал что это ему не нужно, что он и так самый сильный. Хотя на самом деле это была из-за того, что уж слишком часто его били палкой, чтобы выбить лишнюю природную энергию из его тела. Слишком слаб у него был тогда контроль. Уже спустя много лет, оказавшись в печати, он понял, чего потерял, отказавшись от обучения. Умей он, как следует обращаться с природной энергией и его бы не удержала ни одна печать. Однако обучаться самостоятельно он всё же не решился. Слишком велик был риск превратиться в каменную статую жабы.       В новом противнике, что приземлился ему прямо на спину и придавил к земле, он также почувствовал присутствие природной энергии. Вдобавок его кожа по твердости напоминала камень, что было ещё одним намёком на ту способность. Тот же факт, что на спине жабы восседал Четвёртый Хокаге Лис принял со спокойствием. Тот, что у него контракт с жабами, лису было известно. А то, что среди этих жаб затесались такие гиганты…              — Хм, кажется, Гамамару-сенсей говорил о том, что для их вида такое в порядке вещей… Эх, нужно было внимательнее его слушать. А сейчас эта пиявка-переросток меня вряд ли послушает… — пронеслись в его голове мысли. При этом, всё это время он продолжал накапливать энергию внутри шара. — Ещё немного и даже помощь жаб тебе не поможет, Йондайме!              И вот, когда шар оказался готов, Курама захлопнул пасть, проглатывая его. Энергия шара должна была ускорить и усилить его собственную энергию, которую можно было выпустить огромным взрывом. Но едва он проглотил шар, как почувствовал, что перенёсся. От неожиданности он выпустил всю эту огромную энергию. Прямо перед ним лес на несколько километров перестал существовать. Однако никого эта атака так и не задела. Он был далеко за пределами Конохи.              — Нет, я не перенёсся. Это меня перенесли. Хирайшин. Похоже, Минато никакой не сопляк. Перенести меня со всей моей чакрой… Сколько же у него самого чакры? — пускай Курама и ненавидел всяких заносчивых идиотов, считающих себя вправе контролировать его, однако он также и уважал тех, кто этого, по его мнению, был достоин. И сейчас, конкретно к этому мальчишке, который оказался и не мальчишкой вовсе, у него проснулось некоторое уважение.              Курама повернул голову к появившемуся у него за спиной Минато. Правой рукой тот поддерживал Кушину, а левой рукой держал свёрток. Лис определил в нём их новорождённого сына. О том, зачем они прибыли, он также быстро догадался. Но не успел ничего сделать, как из спины Кушины вылетело несколько цепей, вкопалось в землю, а затем вышло возле него самого и обмотало так, что нельзя было пошевелить конечностями.              — Цепи Чакры… Чертовы Узумаки, опять хотят меня запечатать, — думал он, пытаясь вырваться. Но эти цепи, вместе с установленным барьером ему этого не давали. Лис зарычал с досады. — Ну, почему ты сдохнуть не можешь как все нормальные люди? Почему не оставишь меня в покое, девчонка?!              Но, ни рычать, ни причитать смысла не было. Несмотря на близость смерти, барьер Кушины держал Лиса очень надёжно. Курама посмотрел на своих пленителей. Те, вместо того чтобы поскорее запечатать его, о чём-то говорили. Он прислушался внимательнее и понял, что они благодарят друг друга за прожитую жизнь.              — Девятихвостого я беру на себя. Есть только одна техника, которой может воспользоваться не джинчурики, и которая доступна мне для этих целей. Печать Бога Смерти! – Сказал Минато, что совершенно не понравилось Кураме. Он чувствовал в его словах какой-то подвох.              — Но тот, кто использует эту технику… — попыталась возразить Кушина, но Минато её не слушал.              — Есть ещё кое-что! Я смогу запечатать только половину чакры Кьюби. Полностью запечатать такую огромную силу далеко за пределами моих возможностей! Также это неразумно и в стратегическом плане. Если это сделать, не будет джинчурики и нарушится баланс биджу, — произнёс он. А Курама поняв, что сейчас попытаются с ним сотворить, вновь попробовал вырваться. Но у него опять ничего не вышло. — Печать Бога Смерти запечатает половину чакры Кьюби во мне навсегда. Однако вторая половина... Я запечатаю его в Наруто, используя Печать Восьми Триграмм. Я знаю, что ты хочешь сказать. Но ты должна помнить и о том, что сказал нам Джирайя-сенсей. О тех бедствиях, что должны произойти в будущем. Сегодня я понял две вещи. Тот человек в маске, что напал на нас, он предвестник катастрофы. И тот, кто его остановит — это этот ребёнок! Этот младенец, крестным которого является Джирайя-сенсей, как джинчурики, изменит будущее. Не знаю почему, но я в это верю!              А затем он, положив ребёнка на землю, быстро сложил печати. Змея, Свинья, Коза, Кролик, Собака, Крыса, Птица, Лошадь, снова Змея и хлопок ладонями. Десять печатей и за спиной Минато Курама увидел чью-то тень. По спине Лиса пробежал холод. Сколько бы он ни был силён, но смерть сильнее даже его. И пускай здесь был всего лишь её вестник, он знал, что его сил достаточно, чтобы разделить его пополам.              — Давай поверим в этого ребёнка! Ведь он наш сын! — произнёс он. — Когда я закончу ставить Печать Бога Смерти, я запечатаю твою чакру в Наруто. Когда он будет пробовать взять силу Кьюби под контроль, я хочу чтобы ты помогла ему.              — Наш сын… Я не хочу, чтобы наш мальчик нёс это бремя!!! — воскликнула она. — И почему ты решил использовать Печать Бога Смерти? Зачем тебе умирать, чтобы позволить мне встретиться с ним всего на несколько минут? Пожалуйста, останься с Наруто, защити его! Зачем? Только ради баланса биджу? Ради страны? Ради селения? Почему именно Наруто надо принести в жертву? Почему ты сам жертвуешь собой ради меня?              — Отказаться от страны, отказаться от селения, это всё равно, что отказаться от ребёнка. Твоё родное селение было уничтожено и ты должна понимать, какова жизнь человека без родины. К тому же, наша семья — шиноби! — Твёрдо произнёс он и Кушина кивнула. — К тому же, даже если я останусь жить, мне никогда не заменить тебя. Сколько бы времени я не провёл с Наруто, я не заменю ему матери. Я не смогу дать ему многого. Есть кое-что, что может только мать. И я делаю это не только ради тебя, но и ради Наруто. Я счастлив, отдать жизнь за сына. Это мой долг как отца!              И тут тень метнулась сначала к Минато, а затем Курама увидел, что она несётся прямо на него. Увернуться возможности не было. А затем Лис вздрогнул. На него обратило внимание нечто очень древнее. Не эта бледная тень, а то, что находится куда дальше и куда ближе. Спустя мгновение Курама почувствовал странное ощущение, будто раздвоился. Сначала он недоумевал, но затем понял, что хокаге и в самом деле разделил его пополам.              — Будь ты проклят, Йондайме хокаге! — проорал Лис. А затем неимоверная сила вытянула его половину из тела и та оказалась запечатана в Минато. Курама ощутил огромную пустоту. Пропало не просто половина его чакры. Он сам чувствовал, что ушло ещё кое-что. То, что делало его самим собой, стало вдруг неполным. На его тело накатила внезапная слабость, и ему стало тяжело дышать, чего раньше не было никогда. — Будь ты проклят!              — Так, теперь Печать Восьми Триграмм! — Курама увидел, как хокаге сложил печати и перед ним появился какой-то постамент. Взяв сына, Минато понёс его туда. — Я запечатаю Кьюби в Наруто!              — Ритуальный Алтарь! — догадался Курама, глядя на действия Минато. — Он и в самом деле хочет запечатать меня в своего сына? В этого младенца? Не позволю!!!              Пока Минато отвлёкся на закашлявшую Кушину, Курама, понявший, что барьер слабеет, изо всех сил ринулся к младенцу. У него ещё была возможность не допустить запечатывания. Нужно было избавиться от младенца. Главное было дотянуться. Однако родители бросились ему наперерез и остановил. Ему удалось проткнуть своим когтем лишь их тела, но не младенца. И вновь барьер стал очень крепок.              — Я же говорил, это обязанность отца! — с трудом проговорил Минато.              — Тогда я, как мать, тем более это должна! — ответила ему Кушина. — Впервые тебе удалось уговорить меня. Хорошо, я поняла, насколько ты серьёзен.              — Спасибо Кушина, — ответил Минато, а затем сложил печати. Курама не видел какие, но вскоре понял, что это за техника. — Кучиёсе но Дзюцу!              Появилась ещё одна жаба, на этот раз куда меньше.              — А?! Э?!! Кьюби?!!! — воскликнула она. — Эй, Йондайме, что это всё значит?              — Геротора! Я хочу, чтобы ты стал хранителем ключа Печати! Возьми его и передай Джирайе-сенсею! — ответил Минато. После чего жаба кивнула, вытянулась на добрых два метра вверх и раскрылась как свиток. Хотя Курама и пребывал не в лучшем состоянии, но даже так у него чуть глаза на лоб не полезли. Тем временем Минато одним движением руки нанёс на живой свиток перед собой формулу печати.              — Я покидаю ваш мир и подтверждаю, что стал хранителем печати, — произнёс Гератора, свернув свиток. — Так что, прощайте!              Жаба испарилась.              — Кушина, моё время пришло! — вдруг произнёс Минато. — Я сейчас активирую Печать Восьми Триграмм. Я запечатаю часть своей чакры в Наруто. И когда-нибудь я смогу встретить с ним. А сейчас, скажи ему что-нибудь напоследок.              — Наруто, будь хорошим мальчиком, и вырасти сильным. Мойся каждый день и держи ноги в тепле. Не сиди допоздна и хорошо высыпайся. И заведи много друзей. Но выбирай только настоящих друзей, тех, кому сможешь полностью доверять. Надеюсь, ты пойдёшь по моим стопам и станешь мастером ниндзюцу. Но помни, что у всего есть как сильная, так и слабая сторона. Так что, если что-то не будет получаться, не расстраивайся! В Академии уважай учителей и старших товарищей. И ещё кое-что, избегай трёх пороков шиноби! Будь осторожен и не занимай денег. После каждой миссии откладывая немного, а не трать всё. Не пей алкоголь, пока тебе не исполнится двадцать лет. И потом им тоже не увлекайся, чтобы не загубить тело. И самый главный порок, женщины. Я тоже женщина и не совсем этого понимаю, но, в любом случае, мужчина и женщина не могут существовать друг без друга. Поэтому, нет ничего плохого в ухаживании за девушкой. Но только сторонись плохих женщин. Лучше выбери такую, как твоя мама. И, есть ещё кое-что, опасайся Джирайю-сенсея. Наруто, тебя ждёт мир, полный боли и страдания. Но, ты не сдавайся. И найди свою мечту, и постарайся её воплотить. Я так много, много, много, много хочу сказать тебя, правда. Я бы хотела побыть с тобой ещё немного. Я люблю тебя… Минато, прости меня, я такая дура, потратила всё твоё время…              — Ничего, — ответил он. — Наруто, твоему папе нечего добавить к тому, что сказала твоя болтливая мама. Я полностью с ней согласен… Печать Восьми Триграмм!              Возникшая вслед за этим вспышка света, заставил Кураму потерять сознание. А затем, когда он очнулся, то не сразу понял что случилось.              — Где это я? — спросил он вслух. Но ему никто не ответил. Однако он услышал плачь ребёнка. — Кажется я внутри того мелкого. Но, что же это?              Он осмотрелся вокруг. Это была клетка, причём, довольно просторная, а не как тот алтарь, что был у Кушины и Мито.              — Печать Восьми Триграмм? Понятно. Этот мальчишка, Йондайме хокаге, хотел, чтобы малец использовал мою силу. Даже если учесть, что он запечатал половину меня в другом месте, он меня явно недооценивает. Меня! Того, ради сдерживания которого каждый джинчурики тратил все силы! — зарычал он. А затем присмотрелся к печати внимательнее. Он помнил ту формулу, что Минато нанёс на Гератору. И хотя он не был в полном смысле этого слова мастером фуиндзюцу, но основные понятия он знал. — Эта печать — ничто. Пускай у меня и уйдёт время, чтобы сломать её, но… если я буду выпускать чакру через эти микротрещины, она ослабнет. Пускай это и будет муторно, но мне нужно, чтобы она попала наружу. Я дам этому мальцу силы!              

***

             После славного становления генинами, как об этом говорилось выше, нам стали поручать самые настоящие миссии. Настоящие, да только не те, о которых мы втайне мечтали. Это были задания ранга «Д». Те самые что «поди, подай, принеси, уйди на…, унеси». Получали по пять тысяч на рыло в неделю и в ус не дули. Разве что работа больно муторная. Да разве другая бывает? Это только в книжках сказочных герои спасают принцесс. А в реальной суровости они пропалывают огороды от сорняков, наша первая миссия, и спасают канализацию от засоров, вторая.       Про засоры и канализацию я вполне серьёзно. Вообще, с этим объектом городской инфраструктуры я впервые познакомился ещё до того как начал учиться в академии. Слоняясь в один из выходных дней по Конохе, я засмотрелся по сторонам и свалился в открытый люк. Вот я иду по улице, а в следующую секунду улица внезапно начинает взмывать в воздух вокруг меня. При этом во всем теле чувствовалась такая легкость… очнулся я уже по шею в воде, а перед моим лицом проплывала она, продолговатая и толстая, что не тонет. Вверх я сиганул быстрее, чем свалился и ещё полчаса отплевывался, пытаясь привести состояние своего разума в порядок, после такой-то травмы.       Так что, когда дело касалось канализации, меня можно было назвать экспертом. Узнав о предстоящей нам миссии и помня о том, какой там стоит, я озаботился приобретением достаточно хорошего респиратора. Замкнутого цикла, ибо нефиг, мне ещё жить долго и счастливо охота.       Третьей миссией был обычный выгул собак и тут мы, можно сказать, отдыхали. Во всяком случае, я, потому что ни одна шавка не посмела на меня тявкнуть, с таким-то питомцем внутри…              — РРРРРРРР, — раздался в ответ внутри меня рык моего сожителя.              — М-м-м, Курама, я же питомцем тебя ласково называю. Роднее тебя у меня никого нет, — решил я блеснуть разумом, дабы успокоить Лиса. Как ни странно он прекратил рычать и вздохнул.              — Я между прочим, Биджу, мелочь! — чуть повысил он голос, но без злобы.              — Поправка, очень родной мне биджу. Если ты меня покинешь, я ж умру с горя, — отвечаю ему.              — Умрёшь, — как-то грустно согласился он, но продолжать не стал. Неужели мне удалось тронуть его? — И этот день станет моим новым днём рождения, а-ха-ха-ха!!!              Не, он всё та же толстозадая задница, как и прежде.              В любом случае, наши «ненапряжные» миссии продолжались и мы постигали всю суть бытия генином. Никакого разнообразия. Так я думал, пока на третьей неделе генинства не случился аврал. Коммерсанты из Страны Горячих Источников, владельцы гостиниц, горячих источников, казино и всяких там закусочных да забегаловок, в преддверии нового сезона под воздействием живительного тапочка своего Даймё вдруг собрались большой кучей и решили, мол, надо бы количество туристов повышать. А за счёт кого? Правильно, за счёт соседней страны Огня. Народу у нас якобы полно, он весьма не бедный, так пусть он своей «небедностью» поделиться с порядочными людьми. В принципе дело благородное, очистить чужие карманы от денег. Я сам особо не против, особенно, когда это я чищу чужие карманы. Тем более что деньги они хотели не за просто так, а в качестве оплаты услуг, которые они предоставляют. По слухам, усиленно распространяемым этими коммерсантами, эти услуги там ого-го какие. Впрочем, мы же знаем, как всё бывает на самом деле…       Так что дело осталось за малым — сделать дело. То есть дать знать страждущими об открывающихся перед ними перспективах прекраснейшего летнего отдыха в Стране Горячих Источников. Для этих целей каждая забегаловка, каждая купальня, каждая гостиница, каждое казино и даже парочка музеев напечатали рекламные буклеты и проспекты. А может там и ларьки с уличными разносчиками были? Дело оставалось за малым — распространить всю эту маркетинговую макулатуру по стране Огня, в особенности в самых густонаселённых точках. Времени же было крайне мало. Должно быть, их Даймё, из-за задержки, всем вставил кое-что большое и толстое в отверстие снизу для мотивации, раз для этих целей было решено воспользоваться помощью генинов, а не услугами обычных промоутеров. Они, точнее уже мы, можем передвигаться достаточно быстро и за короткий срок сделать куда больше, чем втрое увеличенное число обычных работников. Своих генинов, понятное дело у них не было, так как их какурезато недавно было расформировано. Да и не пустили бы чужих шиноби к нам. Монополия.       Таким образом, в последнюю неделю марта в Конохе были разом наняты несколько десяток команд генинов. В их число как раз и попал весь наш выпуск. Распространять эту корреспонденцию, а также немного поработать промоутерами, следовало по всей стране, а не только в Конохе, поэтому территорию поделили на сектора и распределили между командами. И кому же досталась Коноха? Правильно, нам. То есть команде номер семь.       Это был тихий кошмар на ночной улице. Целую неделю, с утра до ночи мы таскали баулы с рекламой. Из дому я вываливался, когда ещё было темно, а возвращался, когда уже было темно. Коммерсанты явно не жалели средств на бумагу, потому что на одну только Коноху каждая забегаловка и прочие злачные места определили по тысяче буклетов и по нескольку десятков более объёмных по содержанию проспектов и путеводителей. Учитывая, что этого добра в Стране Горячих Источников без малого пятизначное число…       Когда мы увидели, сколько нам нужно распространить в Конохе, мы пожалели, что вообще согласились на эту работу. Дело в том, что в этой рекламной компании было два ключевых направления — столица и Коноха. Вот только если в столицу направили десять команд, в Конохе осталась только наша. Это при равном населении. Вернее, в Конохе даже чуть-чуть больше. Правда уже после завершения миссии мы выяснили, что это просто была опечатка. Секретарь забыл дописать нолик. Вот такая вот мелочь, которую никто почему-то не заметил. А вот тогда я всерьёз подозревал заговор.       На нас троих вышло больше двадцати миллионов рекламных листовок… Помню лица Саске и Сакуры. Выражение полнейшей безнадёги на них. Даже Какаши проникся размахом. Задание взято, и от него уже нельзя отказаться, а тут такое. Начни мы с самого начала разносить с утра и до утра, мы бы управились, в лучшем случае, недели за две, за три. В лучшем случае!!! А ведь нам ещё полагалось работать промоутерами. То есть тратить время на то, чтобы завлекать людей, выкрикивая всякие завлекательные фразочки на улице и раздавая листовки прямо в руки. Это было прописано, как обязательный пункт контракта и задвинуть его в моё любимое место было нельзя.        Выбора не было и я, плюнув на все условности, сказал, что знаю как ускорить работу. И тогда Сакуре и Саске пришлось учить технику теневого клонирования. Однако вышел облом. Сакура не могла сколько-нибудь долго поддерживать эту технику и поначалу даже быстро выдыхалась всего с одного клона. Что же касается Саске, то пять клонов на пару часов были его пределом, после чего ему также был нужен отдых. Впрочем, даже с этим числом было уже легче. Вместе с десятком моих клонов в итоге в течение недели нас трудилось два десятка работников. Пускай иногда, но всё же лучше, чем если бы только я один. Даже Какаши вызвался помочь, а не отсиживаться в стороне. На себя он взял всех своих знакомых, плюс казармы АНБУ. Ну да, знакомых у него много, скорость у него также выше нашей. И судя по тому, с какой стремительностью уменьшалась «кучка» листовок, процентов двадцать распространил именно он. Остальные распространили мы и наши, вернее по большей части всё же мои клоны.       Изначально мы сразу взяли хороший темп, так что за первую половину недели каждый почтовый ящик Конохи не единожды оказался доверху забит рекламными буклетами. Мы их пихали под двери, закидывали в окна, подкидывали в корзинки с продуктами. Особенно мне тут помогал шуншин. Ну да, носишься и таким незамысловатым образом информируешь всех об их возможностях летнего отдыха.       А вот к середине недели куратор всего проекта «внезапно» спохватился. Они забыли о главном, сделать рекламу на радио и телевидении. Особенно на телевидении. То есть время было выкуплено, а о самих съёмках никто и не задумывался. Нужно было спешить, и он опять сунулся к генинам, которые раздавали рекламу в Конохе. То есть к нам. Как будто в Конохе других команд нет. Или это в виду отсутствия денег? Вот что значит сбалансированное распределение финансовых ресурсов. Я тогда уже закончил раздавать свою часть рекламы и больше помогал остальным. Мы шли со значительным опережением графика и должны были закончить даже на полтора дня раньше срока. Всё-таки работать сверхурочно в выходные, даже за приличную доплату, я считаю дурью.       Узнав, что в Конохе действует всего одна команда, он впал в состояние шока. Впрочем, мы его быстро успокоили, заверив, что выполнили почти всю работу и даже закончим первыми. Заодно, я его заверил, что от повышенной платы мы отказываться не будем точно. Мол, нам пришлось пойти на крайние меры и в ближайший месяц мы будем неработоспособны, так что нам требуется компенсация. За труды и моральную деградацию от однообразной работы. Листовки таскать, это вам не людей резать. Никаких нервов не хватит.       На самом деле я самую малость лукавил. Позднее, после завершения задания и пары выходных к работе мы приступили уже с середины следующей недели. Но тогда, в тот момент, этого ещё не знал, даже мы. Так что ему пришлось согласиться на семикратное вознаграждение, причём половину отдали сразу. На большее я и не рассчитывал, а ребятам пришлось пояснять что такое «откат». Кстати, Какаши тоже тогда слушал моё объяснение с явным знанием дела. Видать, у нас такое в порядке вещей, когда миссии идут особо денежные. Ну да, чтобы лучше дело шло, нужен вазелин. А ещё лучше — скипидар, у него стимулирующее воздействие сильнее.       Ещё одним условием получение семикратной выплаты стало участие в нескольких радиопередачах, а также съёмка рекламных роликов. Вот как вы себе представляете съёмку курорта без наличия под боком самого курорта? Я тоже не представляю. Поэтому нам пришлось ускориться ещё больше и закончить раздавать листовки уже в четверг, ближе к девяти вечера. Сотня клонов сделала своё чёрное дело, и у некоторых поверхностей в Конохе появилось новое оформление.       А вот дальше времени не было совсем. Бежать до Страны Горячих Источников был не вариант, так как даже нашим ходом это целые сутки. Старик Хокаге, войдя в наше положение, предложил свой вариант решения проблемы. Причём он был настолько элегантный, что просто диву даёшься. Трое джонинов присоединились к нашей миссии — Ширануи Генма, Намиаши Райдо и Татами Иваши. Как оказалось, в прошлом они входили в особый отряд Конохи, что защищал четвёртого Хокаге. И тот обучил их Хирайджин но дзюцу, которое они могли применять совместно. Эта техника позволяла им мгновенно переноситься куда угодно. Стоит ли говорить, что уже через несколько минут мы были в Стране Горячих Источников? Да, потому что нам не дали даже вещей собрать толком. Хорошо хоть у меня кое-что всегда имеется с собой. Некоторые уроки Шисуи были крайне полезными.       Мы прибыли шустро, нас встретили с помпой и, думаете, нам дали передохнуть? Сейчас, как же. «Работай, раб, солнце ещё высоко». К тому времени, когда мы прибыли, местные успели составить наиплотнейший посекундный график съёмок, график передач, график… Короче говоря, нам семерым, включая «транспортных» джонинов, начиная с ночи прибытия, предлагалось совершить за два дня головокружительный тур по всем злачным местам Страны Горячих Источников.       Кстати, Генма, Райдо и Иваши не просто должны были быть нашим «транспортом» от одного городка до другого. Взамен они также могли пользоваться всеми «благами цивилизации» и у них ещё будет здесь целая неделя отпуска. Правда взамен от них также требовалось принять участие в нескольких съёмках и в паре радиопередач. Дабы не только наши неопытные генинские рожи мелькали в кадре, но и рожи поопытнее. Однако это было не так уж и сложно.       Впрочем, это тогда я особо возмущался по поводу такой загруженности и безалаберности. А вот по прошествии какого-то времени до меня дошло, что составители тех графиков были вполне нормальными, адекватными людьми и не требовали от нас больше, чем мы могли.       Ещё их понимание проявилось в том, что в четверг вечером нам всё же дали немного отдохнуть. Онсен, ресторан и гостиница, три в одном. Причём, каждый в своём заведении и всё за счёт фирмы. Прежде мне доводилось бывать десяток раз в онсене с ночёвкой. Я хоть и нелюбимая всеми сирота, но, надо отдать старику должное. Он бдил и у меня многое было по высшему разряду. А что касается отдыха для тела, так вообще в обязательном порядке. Однако в апартаментах класса «люкс» я останавливался впервые.       О, это было нечто. Сначала помывка в довольно хорошем, пускай и общем, традиция есть традиция, банном зале. Затем, на выбор было шикарное офуро, то есть обычная деревянная ванна, онсен и дзигоку, но это уже для экстремалов, к коим я себя не отношу. Из всего этого разнообразия я выбрал горячий источник. Всё же надо не забывать, в какой стране мы гостим. А омываться минеральной водой иногда бывает полезно. В Конохе всё не так шикарно, к сожалению.       После онсена был массаж. Милая девушка невысоко роста в довольно фривольном халатике хорошенько меня помяла. Сначала сзади, а затем спереди. Причём во втором случае всё же немного покраснев. Ну да, это для нас, шиноби, нагота не вызывает особого дискомфорта. Если надо, сражаться можно даже в таком виде. А вот она, ввиду реакции моего тела на её присутствие рядом, всё же не смогла среагировать спокойно, что меня позабавило.        Надев кимоно, традиционной для Страны Горячих Источников расцветки, причём нельзя было понять, оно женское или мужское, меня препроводили в ресторан. А там я оторвался, наконец-то познакомившись со знаменитыми свиными рёбрышками Страны Горячих Источников. Я вообще свинину люблю, как в мисо рамене, так и вообще. А тут ещё и правильная прожарка, до корочки, и хороший набор специй. М-м-м!!! А вот тофу заказывать не стал. Оно тут не такое, я знаю.       После ресторана меня провели в номер, но тут у меня уже не было сил подмечать что-то особенное. Номер, как номер. Трёхспальная кровать с балдахином, явно от комаров, куча дорогой мебели, большой телевизор. Все, как и обещано в буклете. С удовольствием развалившись на мягком матрасе и шелковых простынях, я уснул. Такой вот был мой первый день, а точнее вечер в Стране Горячих Источников. По мне, интервью и небольшой очерк, это не слишком большая плата за такое удовольствие — почувствовать себя человеком.       А рано утром в пятницу всё понеслось. Завтрак в одном месте, маникюр в другом, маска на лицо в третьем, кутюрье в четвёртом. Вернее, кутюрье был сразу после завтрака, так как не в наших же нарядах ходить по курорту. Перед обедом казино. Не знаю, почему мне выдали такой расклад, однако выходя оттуда, я пожалел о двух вещах — у меня было мало времени и я на работе. Впрочем, будь времени больше и находись я тут по своей воле, меня бы оттуда выгнали уже после пары автоматов. Так всего за десять минут я успел увеличить своё состояние в несколько сотен раз. Зашёл с сотней тысяч Рё в кармане, а вышел с пятьюдесятью миллионами. Как оказалось, в азартных играх мне просто безбожно везёт. Нет, я знал, что я везучий и раньше, но чтобы до такой степени…       Там же провели и съёмки, где запечатлели, как я выигрываю в автоматы, выигрываю в рулетке, а в покере мне очень быстро удалось переломить ситуацию в свою пользу и эффектно завершить партию роял флэшем, эффектно выхватив последнюю карту из колоды даже не глядя на неё. Режиссер не мог поверить, что это моя удача, а не какой-то подвох или трюк. Но никаких подвохов не было, я даже играл, засучив рукава, чтобы не было вопросов. Его же предложению сыграть на колесе удачи и попробовать сорвать джекпот тактично отказал, мотивируя тем что «вдруг выиграю». Находившийся тут же владелец казино всем видом показал, что согласен с моими доводами. Мою феноменальную удачу он уже видел, так что рисковать всем предприятием ему не хотелось. У нас с ним, кстати, сложились хорошие отношения. Сумма выигрыша была всё же не такой большой, по сравнению с джекпотом. Моя же удачливость явно послужит хорошим стимулом для остальных посетить именно это казино. Правда, потом ряд неудачников будет костерить меня, на чём свет стоит, но меня это не волнует.       Обед мы проводили уже совместно и в другом городке, куда нас доставила «неугомонная» троица джонинов. Потом для меня настал черёд музея, ипподрома и торгового пассажа. Благо, теперь денег у меня было более чем достаточно. На ипподроме же я с лихвой отбил все свои послеобеденные траты и даже оказался в солидном таком плюсе.       Что касается скачек, то дело тут было даже не в моей удаче, хотя и её влияния отрицать не стоит. Просто как сенсору, определить состояние каждой клячи и её шансы на выигрыш мне куда проще. А уж если взять в расчёт тот факт что я, во-первых, внимательно слушаю, что говорят другие и как они это говорят, а во-вторых, сам уже давно знаю все расклады, так как скачки показывают по телевизору регулярно, то, как говорится, делайте выводы. Так что ещё на десяток миллионов я стал богаче. Довольно средний результат, если учесть что находился я в Вип-секторе, где ставки порой были значительно выше. Меня вообще можно называть скромным человеком.       Вечером же была опера, на которую нас опять собрали всех вместе. По лицам Сакуры и даже Саске было видно, что такое событие у них впервые в жизни. Кстати, что Сакура в платье, что Саске в смокинге, оба смотрелись хорошо. А их смущение делало картину ещё более умилительной. Джонины же держались куда свободнее. У них явно больше опыта и таким их не удивить. Что же до меня, то я не только в опере, но вообще весь тот день чувствовал себя, что называется, в своей тарелке. Сама атмосфера была мне знакома, можно сказать, естественна и пробуждала во мне некое чувство ностальгии. Я прекрасно понимал, что нужно сказать, как себя повести, о чём спросить, на чём заострить внимание. Должно быть, прошлая жизнь давала о себе знать. И это вызывало у меня довольно интересные ощущения мира и спокойствия на душе.       После Оперы состоялся приём у Даймё Страны Горячих Источников, куда нас и пригласили. Приём проходил в фешенебельной гостинице в столице страны. Разумеется, держаться одной кучкой нам не позволили и очень скоро мы оказались разделены на группы. Саске и Сакура внезапно оказались вдвоём, отчего оба смутились ещё больше. Какаши испарился где-то в районе приватной зоны, что означало, что он потерян на вечер. Райдо тусовался в вип-зоне с какими-то, то ли толстосумами, то ли политиками. Иваши был там же, только в окружении дам, бабник.       А вот мы с Генмой чуть в стороне, среди массовки. Причём Генма, на этот раз даже вынувший изо рта свой любимый сенбон, нагло выдвинул меня вперёд, а сам удивительнейшим образом затерялся в толпе позади. При этом оставаясь у меня на виду и жестами подсказывая, что говорить и с кем общаться. Угу, жестами АНБУ. Благо, что он мне их кратко пояснил перед приёмом.       Бизнесмены, газетчики, прочие деятели. На приёме этого народа было полно, и все они хотели пообщаться с гостями из Конохи. И как-то до меня очень поздно дошло, что это самый настоящий дипломатический визит. То есть нас по самые уши затянули в эти политические игрища. Или Старик об этом не знал? Впрочем, наличие рядом со мной Генмы говорило об обратном. Скорее уж он так решил над всеми постебаться. И чем я заслужил такое отношение? А, ну да, конечно. Есть за что…       Очень быстро меня обложили со всех сторон, и мне пришлось отдуваться за всех. Отвечать на вопросы, делиться впечатлениями и рассказывать о том, какой банк я сорвал в местных казино и на ипподроме. Поговорили и о лошадях. Тут это один из основных видов спорта. Даже пришлось давать прогнозы на этот сезон, благо, как я уже говорил, все расклады королевских гонок я знаю отлично. И всё бы ничего, но тут к нашей компании подошёл сам Даймё.       О, это был вообще крайне занимательный мужик. Лет тридцати пяти, крепкого телосложения, добродушной наружности и в традиционном костюме. Ему было интересно буквально всё, что мы делали на миссии, каждая мелочь. От того, как была организована реклама, до того, как нам у них понравилось. Пришлось всё расписывать подробно, одновременно изливая на его уши изрядную долю лести, маскируя её под похвалу. Пожалуй, я был даже немного искренним в этом плане, так как в их стране и в самом деле была проделана большая трудоёмкая работа в плане улучшения сервиса. Во всяком случае, желание приехать сюда ещё раз у меня имелось.        Мне понравилось и само отношение местного Даймё к делу. Страна Горячих Источников курортно ориентированная территория и это их главный доход. Так что его интерес вполне понятен. Было видно, что он радеет за свою страну и это не могло не радовать. Однако при разговоре я понял, что ему не просто интересно моё мнение. Кажется, он хотел знать ещё кое-что. Когда же он упомянул про поддержку Конохи, оказанную ею в былые годы, уже даже я понял, к чему он клонит. А затем он подтвердил мои подозрения, спросив об этом прямо.              — Скажите, Узумаки-доно, как по-вашему, Коноха и Хи но куни и впредь будет поддерживать нашу страну, если мы того попросим? — спросил он меня. И посмотрел таким испытующим взглядом.              И что мне ему отвечать? Переговоры такого уровня явно не в моей компетенции. Тут нужны консультации с Хокаге, Даймё и прочими советниками, а не моё субъективное мнение. Ответственность это такая вещь, которую лучше разделить с другими, а не брать всю на себя. Однако, поглядев на Генму, я понял, что отдуваться всё же придётся мне одному. Джонин мне жестами показал, что надо делать — «отвечай смело, надеюсь на твоё благоразумие». И как, спрашивается, такое понимать? У-у-у, подставил старик, так подставил. Но, делать нечего, я и так затянул с ответом.              — Даймё-сама, Ю но куни может быть полностью уверена в том, что и Коноха, и вся Хи но куни всегда будет на её стороне. Наши страны связывает многолетняя история сотрудничества. В дни бедствий мы помогали друг другу, а в дни процветания были рады делиться совместным благополучием. Легенды о Рикудо Санине гласят, что он принёс на землю мир. А значит нам, как его наследникам, просто необходимо сохранять его и дальше.              Примерно в таком тоне мне пришлось вещать ещё минут десять. Когда же Даймё от меня отстал, я, наконец, смог пересечься с Генмой, чтобы мило так с ним поговорить «о житейском».              — Генма-сан, не уделите мне парочку ваших драгоценных минут? — Самым милым тоном стараюсь произнести. Вот только эта сволочь сразу обо всём догадалась.              — Конечно, Наруто-кун. Кстати, поздравляю. Ты не только смог произвести впечатление на всех, но и полностью выполнил поручение Хокаге-самы. Молодец, — сразу подстелил он себе вербальной соломки и одобрительно похлопал меня по плечу. Я с сомнением покосился на его руку и тот поспешил её убрать.              — Вообще-то, то, что я молодец, я знаю и без вас. Я даже догадываюсь о том, насколько именно я молодец и сколько стоит быть таким молодцом. Однако вы забыли сказать ещё кое-что важное. Итак, я вас слушаю.              — Не стоит об этом переживать. Сандайме-сама особенно просил меня проверить тебя в такой обстановке. И надо сказать, ты превзошёл все мои ожидания. У тебя отлично выходит импровизировать и…              — О, так значит, это всё Сандайме-сама? Хм, что ж, учту. Спасибо за заботу, Генма-сан, — поблагодарил я его максимально приторным голосом. Впрочем, он опять догадался обо всём, в том числе и о том, что я обиделся. Мда, некоторые наши взрослые шиноби просто пугают, читая меня как открытую книгу. Впрочем, праздник на моей улице ещё будет, я подожду.              Следующие два дня прошли примерно в том же ритме и по тому же графику. Гостиницы, рестораны, казино, онсены, пассажи. А также интервью, передачи на радио и телевидении, фото и видеосъёмки. Разве что в субботу я заглянул на местную биржу и заключил договор с одной брокерской фирмой. Надо же куда-то инвестировать внезапно обрушившиеся на меня капиталы? Если этот мир вдруг не полетит в тартарары, мне понадобится достойная старость.       Кстати, когда просматривал список предприятий для инвестиций, нашёл одно интересное предложение — строительство моста из Хи но Куни в Нами но Куни, Страну Волн. Поинтересовавшись о том, сколько стоит вложить, для начала работы над проектом, я с удивлением узнал, что счёт идёт максимум на пятнадцать миллионов Рё. То есть все работы, от проектировки до завершения строительства. Немного подумав, я подписал соглашение на десять. Две трети давали мне не только контрольный пакет, но и возможность для маневра в случае необходимости привлечения дополнительных инвестиций. А если прочие инвесторы кроме меня не найдутся, я всегда могу внести недостающую часть и тогда стану полноправным владельцем моста.       Вложение с одной стороны было рискованным, но на самом деле это золотая жила. Мост — это потоки товаров. А потоки товаров — это сборы. Причём воспользоваться мостом выгоднее, чем везти товары морем. И, что главное, он соединял две страны! То есть, можно себе представить, какой там будет на самом деле поток.       К тому же, у меня была уверенность, что дело не прогорит, хотя брокер утверждал обратное. Но, как говориться — «к чёрту правила, у меня есть деньги». Да и привык я доверять своей интуиции.       Что касается вложений, то я не собирался останавливаться на одной бирже. В моём распоряжении было ещё достаточно денег, и я сделал вклады в несколько крупных банков. А по возвращении обратно решил сделать тоже самое и в Стране Огня. Не стоит хранить все яйца в одной корзине. Да и перед моим Даймё будет не так стыдно. А то ещё спросят об этом и что мне отвечать?       Прошла суббота, настало воскресенье. На этот раз нас объединили в группы. Сакура, Саске и Какаши были в одной, Джонины в другой, а я остался один в третьей. При этом Генма мне многозначительно так подмигнул, когда мы расставались. По тому, как задёргались мышцы моего сфинктера, я определил степень подвоха.       Честно говоря, не знаю, где были остальные, а вот мне никаких развлечений толком не досталось. Сплошняком то одно, то другое, то третье… Даже когда заглянул в пару казино, времени сидеть у автоматов, за рулетками и партией в покер у меня не было. По большей части я тестировал их услуги, меню, уровень сервиса и так далее. Разве что один раз дали кинуть монетку, а второй раз поставить на рулетку. Это они зря, потому что результатом стало сразу два джекпота, причём уже довольно крупные. И никакого жульничества. Моя удача сработал в очередной раз.       Вечером же воскресенья состоялся ещё один приём у Даймё, уже во дворце. В этот раз Генма подошёл к делу куда ответственнее. В оставшиеся до приёма полчаса мне пришлось выучить кучу наставлений о том, что именно я должен сказать, как я должен это сказать и кому я должен сказать. Про то, как я должен себя вести, как держать спину, какой угол должен быть у моего приветственного поклона. А остальные будут в это время отдыхать… Эксплуататоры.              — Наруто-кун, смотри позитивнее. На этом мероприятии ты не только приобретёшь опыт, но ещё и репутацию! — наставлял он меня в последний момент, мажордом недоделанный. — Ты же, как я понял, собираешься занять место повыше чем простой генин?              — В гробу я её видал, вашу репутацию, — пробубнил я. Однако, делать было нечего. Хокаге сказал надо, а мне осталось ответить «есть», а не «иди в задницу». Хотя очень хотелось. Ну, ничего. Я устрою ему приятное времяпровождение.              Приём вечером в воскресенье оказался точной копией того, что был в пятницу. Разве что гости тут были ещё именитее, вдобавок наличествовал и посол Страны Огня, который также ухитрился дать мне несколько инструкций. Хотя говорил он вполне мирным тоном и очень любезно, я ещё долго не мог избавиться от ощущения, что мне только что хорошо так угрожали. В итоге, нагрузки для меня было в разы больше, и говорить пришлось изрядно, куда больше чем кому-либо вообще на этом приёме… Чёрт, да у меня через пару часов вообще язык отсох. А остальные мои собеседники только и делали что жрали, да выпивали. Уууу!       С каким же блаженством после приёма уже глубокой ночью я провёл время в очередном онсене. Это так расслабляет. И как жаль, что массажист уже не работает. Впрочем, я могу и обойтись, хотя и хотелось.              — Йо, Наруто, отдыхаешь? — спросил меня вошедший в купальню Какаши. Я настолько расслабился, что мне было даже лень отвечать ему какими-то колкостями и даже вообще шевелиться. Он хмыкнул, после чего, быстро помывшись, присоединился ко мне. Маску, кстати, он так и не снял. — Ты хорошо потрудился на этой неделе, особенно в выходные. У тебя хорошо получаются экспромты.              — Я бы предпочёл обходиться без таких экс… промтов, — заметил я. Хотел сказать «эксцессов», но Какаши меня уже и так понял. — И чья это была идея?              — На самом деле ничья, — спокойно ответил он. Я же удивившись, уставился на него. — Никто не предполагал, что юнокуньевцы прошляпят свой же заказ. Такого раньше не бывало.              — Хех, что, у секретаря, что его оформлял, внезапно стало плохо с памятью или он резко отправился на покой, вечный? — с усмешкой спрашиваю я. А Какаши кивает.              — Вообще-то да. Тот секретарь имеет привычку всё держать в памяти. А тут он внезапно заболел лихорадкой и две недели пролежал в бреду. Пока не очнулся в среду и не напомнил своим помощникам о некоторых важных вещах. Пока они поняли, что его слова не бред, пока выслушали нагоняй от Даймё, пока… в общем, форс-мажор, как видишь.              — Форс-мажор говорите… А почему тогда меня пихнули на дипломатию? У меня ни опыта, ни знаний. Да и кто я вообще такой?              — Хм, на твои вопросы я, пожалуй, начну отвечать с конца. Ты — Узумаки Наруто. Может быть, ты не в курсе, но твоя фамилия весьма известна, особенно здесь. Узушио в прошлом сотрудничало и порой соперничало с Юкигакуре но Сато. Так что, сам понимаешь, тут на тебя обратили внимание в первую очередь, — объяснение Какаши звучало вполне логично, и спорить с ним я не стал. Тем временем сенсей продолжил. — Что же касается опыта и знаний, то, поверь, по сравнению со своими сверстниками ты — лучший. Я следил за твоей реакцией. Ты был удивлён, но не потерял самообладания, когда тебе предложили участие во внезапном мероприятии. Ты же помнишь, как отреагировали ребята, Сакура и Саске?              — Хм, но ведь можно было опросить и другие команды? Хотя бы те, что были в столице, — предложил я. Какаши на это усмехнулся.              — А почему ты решил, что мы их не опросили? На самом деле у всех была схожая реакция, даже у выпускников прошлого года. У всех, кроме тебя, — Какаши указал на меня пальцем, а мне стало не по себе. Может быть, зря я забил на актёрское мастерство? Нужно было и дальше играть роль идиота, жить было бы проще. — Так что в конечном итоге было решено дать шанс именно тебе, как самому политически верно настроенному из всех. Никто не сомневался, что ты если и напортачишь, то не критически, а остальные всё это спишут на обычное волнение подростка.              — Если все вы такие умные и смогли просчитать, как я поведу себя в этой ситуации, почему вы сами или, к примеру, Генма-сан, не стали вести эти переговоры? — задаю вполне логичный вопрос.              — Так в этом и была суть миссии, продемонстрировать, какие у нас генины. Саске и Сакура, кстати, тоже справились на славу со своей частью, особенно в плане описания местных достопримечательностей. Однако ты пошёл куда дальше затронув геополитику и помог нам существенно укрепить отношения с Ю но куни. Признаю честно, на этом направлении у нас было довольно напряжно, и мы не знали, как разрядить ситуацию, без ущерба для репутации. Но у тебя получилось это сделать буквально несколькими фразами. Но, даже не это главное. Так как эти передачи смотрело порядочное число людей, как в нашей стране, так и в некоторых других, все имели прекрасную возможность убедиться, насколько у нас опытные генины. Ты со своей задачей справился просто мастерски. И теперь можно не сомневаться, что из многих стран заказы на миссии пойдут именно в Коноху. Пожалуй, в какой-то мере это можно сравнить с экзаменом на чунина…              — Демонстрация возможностей в мирное время? Реклама, короче говоря? Так значит, Старик решил таким образом убить двух зайцев? Сэкономить деньги и повысить престиж? — спрашиваю я, на что Какаши кивает. Улыбаюсь ему в ответ. А затем продолжаю своим любимым приторным голосом. — Что ж, премного благодарен вам, Широгами-сенсей, за то, что прояснили ситуацию. Думаю, по возвращении в Коноху я буду просто обязан должным образом отблагодарить Сандайме-саму за оказанное доверие… о да, я его отблагодарю. И благодарить буду до тех пор, пока его яйца не засвистят «Приветствуйте Рикудо», хе-хе.              — Э… только без криминала, Наруто. Он нам ещё нужен, — кажется, Какаши побледнел весьма изрядно.              — Хмм… я про яйца вслух сказал? — спрашиваю сенсея. Тот кивает. Я тут же постарался сделать лицо как можно более мирным. Угу, так мне и поверили. — Я пошутил…              — Надеюсь… — ответом мне был усталый вздох. Кажется, Какаши уже пожалел, что взял нас, вернее меня в ученики.              В Коноху мы вернулись в понедельник ближе к обеду. Отметились о выполненном задании, выслушали слова похвалы и получили свой гонорар. Правда после всего мне ещё хотелось переговорить со Стариком, но он отмахнулся и сказал что позднее, мол, он пока занят. Погода была хорошей, и сидеть в ожидании в пыльном помещении не хотелось. Наоборот, хотелось отправиться куда-нибудь ещё. Потому как, хотя мы и были все три последних дня в местах для развлечений, собственно развлечься мы как раз и не смогли. Работа, мать её и отца, и всех десятерых братьев и сестёр в придачу. Ненавижу родственников, благо у меня их нет.       Однако, вместо заслуженного отдыха, реальность грозила нам возвращением к своим прямым обязанностям уже в среду. Так что у нас совсем не оставалось времени на личные дела, которых, если говорить обо мне, очень уж много. И я говорю по большей степени не о домашних делах.       Мой заработок в этой миссии, кроме самого гонорара, который составил аж пятьдесят тысяч Рё, то есть мою примерно двухмесячную зарплату, складывался ещё и из выигрышей. А выигрышей как я уже говорил было много, очень много. И хотя часть этих денег я успел вложить в Стране Горячих Источников, надо понимать, что, то была меньшая часть. Я прекрасно осознавал, поступи я иначе и тогда что Хокаге, что Даймё Страны Огня, что несколько других не менее влиятельных людей будут задавать мне вполне серьёзные вопросы. Оно мне надо?       Так что, едва выйдя от Хокаге, я тут же распрощался с командой и пошёл в деловой квартал Конохи. Да, есть тут и такой. Там обретаются все торговцы. Не в смысле розничные торговцы, вроде владельцев магазинчиков и ларёчники, а крупные игроки рынка. Тут было несколько филиалов больших банков, в том числе и Государственного Банка Страны Огня. Были ещё и юридические конторы, ну и прочие организации. Кстати, тут была даже биржа. Конечно, она уступала Столичной Бирже или, к примеру, бирже Танзаку, одного из крупнейших торговых городов Страны Огня. Но и она была немаленькой, так как Коноха отчасти и торговый город тоже.       Мой путь лежал в несколько мест. Для начала я открыл счёта в нескольких банках, куда положил большую часть моих средств. Хокаге, кстати, дал мне сопроводительную бумагу, так что вопросов у банкиров не возникало, что это за деньги и откуда. Там же я сделал и несколько вкладов. В принципе, ничего примечательного, если не считать величины суммы. Служащие банков, где я был, всякий раз удивлялись тому, что я такой состоятельный клиент. Всё же они жители Конохи и им известна моя репутация.       Впрочем, откуда эти деньги, они, похоже, уже знали и без всяких моих пояснений. Телевизор стоит в каждом втором доме, а в воскресенье вечером как раз было прямое включение с того приёма у Даймё Страны Горячих Источников. Да и судя по этим шепоткам, они смотрели не только эту передачу, но также и ту, где расписывали все прелести игорного бизнеса. Уж я там сильно постарался…       Однако банки были самой лёгкой частью моего плана. Дальше передо мной стояла задача на порядок сложнее. Мне нужна была одна контора из многих, а точнее — мне нужен был толковый брокер. Точнее, мне нужна была брокерская компания. А это как несложно догадаться задача не из лёгких. Я же не хочу, чтобы мои «кровно заработанные» уплыли на сторону. Самому же заниматься инвестициями не очень-то и удобно. Как-никак я шиноби, а не торговец.       Конечно, за первый день я не определился с выбором. Прежде чем начинать серьёзные инвестиции, следовало познакомиться с имеющимися предложениями. И как оказалось, выбор весьма богатый. Каждый брокер, один за другим уверенно заявлял мне, что он и его компания — единственные, кто смогут должным образом позаботиться о моих деньгах. Весьма смелые заявления, которые мне было довольно трудно проверить как начинающему инвестору. Зато как джинчурики и шиноби я чувствовал лукавство за милю.       Вот только во всём этом разнообразии предложений имелось одно «но», что в каждом случае останавливало меня от заключения контракта. Большая часть брокеров были из Конохи, а те, кто нет — хорошо знали местные порядки. Так что не удивительно, что они знали о том, кто я такой. Что я не только начинающий инвестор, чего они, кстати, не отрицали, всячески стараясь заключить со мной договор. От того, чтобы ударить по рукам меня удерживало их истинное отношение ко мне, которое я прекрасно ощущал. Неприязнь и страх, у кого-то сильнее, у кого-то слабее, но это было у всех. Редкие же индивидуумы, что не знали о моей известности в Конохе, вовсе считали меня выскочкой, которому «просто повезло», что тоже отталкивало.       Это началось в первый день, когда я ходил по различным конторам. Это продолжалось и во второй, во вторник, когда я отправился в само здание биржи. Я ходил из одного кабинета в другой и всюду встречал одинаковое отношение. То я для них «демон», то «выскочка». Никакой оригинальности. Выбирать просто из-за денег или репутации мне не хотелось. Я чувствовал, что это будет неправильно. Интуиция.       Когда день почти подошёл к концу, я совсем отчаялся найти хоть кого-то, кто мне подойдёт. Я уже подумывал плюнуть на это дело и запросить у Хокаге разрешения отправиться на пару дней в столицу, чтобы поискать подходящую контору или брокера там. Всё равно хотел и в тамошние банки заглянуть. Делать было нечего, и я двинулся на выход. И тут на лестнице я чуть не налетел на какого-то мужика. Понятное дело, что ничем хорошим такое не заканчивается…              — Ты в порядке? — спросил он меня. Брюнет, карие глаза, лёгкая небритость, также на его лице застыла небольшая ленца. Тут его брови приподнялись, он явно узнал меня. Ну да, сейчас начнётся… — Хм, кажется, тебя зовут Наруто? Извини, я тебя не ушиб?              От такой постановки я конкретно так подзавис. Впервые кто-то кроме Хокаге и Теучи обратился ко мне настолько дружелюбным тоном, а не обозвал демоном. До этого вся моя жизнь проходила по принципу «Ичиго все предали…», а тут…              — Не утрируй. К тебе нормально относились не только эти двое, но вообще вся деревня. Или ты забыл, как тебя всегда пасли АНБУ? — Как всегда спустил меня с небес на землю Курама. Эх, а я ведь уже было растёкся мыслей по своим мозгам, жалея себя в духе «меня малютку так обижали, так обижали»… Хм, а чего этот мужик так на меня смотрит? — Потому что как бы ответить надо. Ты уже минуты полторы стоишь как девица, которую только что полапали за задницу.              На это я только вспыхнул лицом. Не то чтобы Курама меня достал своими подначками, да только что ему ответить я не нашёл.              — Со мной… всё в порядке, — краснея, отвечаю я. Хм, и впрямь как девица. Ну что ж, мужик, прости, но ты мне сам под руку попал. Я состроил самое невинное выражение лица, что в купе с краской на нём должно дать свой эффект. — Простите, просто я ищу подходящего мне брокера, да вот только никто не хочет со мной работать. Вернее, все они какие-то уж слишком…              — Хм, парень, а тебе, вообще-то, не рановато такими делами заниматься? Нет, я, конечно, понимаю, что ты генин, а значит достаточно взрослый по вашим меркам. Но, всё же, зачем тебе помощь брокера? — он явно сомневался. Хотя стоило отдать ему должное, прогонять меня он не стал.              — К сожалению самому заниматься инвестициями мне некогда. То, что я генин, накладывает на меня определённые обязательства, от которых я не имею права уклониться. К тому же у меня ещё мало опыта в таком сложном деле, — при разговоре я строил из себя саму невинность.              — Ну, хорошо, давай пройдём ко мне, — предложил он. Отказываться я не стал. Мы поднялись на пару этажей выше. Тут на этаже обнаружилось несколько больших помещений, оказавшихся полностью уставленными множеством столов, отделённых друг от друга перегородками, превращая их в полукабинеты. Мы прошли через один из таких залов практически в самый конец и, достигнув одного из закутков, оказались внутри. Мужик обвёл рукой. — Не кабинет, конечно, но всё же, мне нравится.              — Уютненько, — только и смог сказать я. Этот кабинет хорошо отражал своего владельца. Сам он был брюнетом, у него были карие глаза, лёгкая небритость на лице, также на лице застыла небольшая ленца. На столах и полках куча всяких мелочей, вокруг множество бумаг. На столе также имелись два телефона, факс и компьютер аж с тремя мониторами, на которых отображались какие-то графики. Присмотревшись, я увидел, что это основные котировки с других бирж. В том числе и из Страны Горячих Источников.              — Хм, спасибо, — ответил он мне. — Думаю, мне нужно сначала представиться? Как тебя зовут, я знаю, видел вчера по телевизору ту передачу. Кстати, ты смотрелся очень даже неплохо на фоне всех этих толстосумов и аристократов.              — Спасибо, — я изобразил в ответ некоторое смущение, на что мой собеседник хмыкнул. — Так кто вы?              — Меня зовут Хирага Кейго, двадцать пять лет. Брокер, — ответил он мне и протянул мне руку.              — Узумаки Наруто, двенадцать лет, генин, — отвечаю ему на рукопожатие.              — Отлично, вот и познакомились, — хмыкнул он. — На какую сумму ты рассчитываешь, Наруто-кун? Я так понял, за эти выходные ты неплохо заработал в казино. Но при этом ты наверняка уже успел сделать какие-то вложения.              — Все верно, — кивнул я. — А сумма… для начала, пятьдесят миллионов…              Ответом мне стал немного удивленный взгляд. Похоже, теперь меня будут воспринимать всерьёз.