Б-52

the GazettE, Lycaon, MEJIBRAY, Diaura, MORRIGAN, RAZOR (кроссовер)
Слэш
NC-21
Завершён
72
автор
Размер:
381 страница, 44 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
72 Нравится 66 Отзывы 15 В сборник Скачать

Глава 31.

Настройки текста
Ссутулившись, Йо-ка сидел за собственным столом, подперев голову холодными пальцами – в кабинете было темно, ни горело ни одной свечи, отчего атмосфера казалась какой-то нереальной, наигранной: только полупустая бутылка виски точно была настоящей. Йо-ка не переносил виски, его горечь обжигала, раздирала пустой желудок, но забыться хотелось как можно скорее – пустая упаковка ксанакса уже лежала рядом, но сознание оставалось чистым, только шею будто сжимали тугие виски. Тревога снова сжирала, она заполняла Йо-ку, смешивалась с его кровью, проникая в сердце, и то начинало болезненно тянуть, заставляя хозяина поместья сидеть неподвижно и прислушиваться к этой боли: иногда Йо-ка терял связь с реальностью, отчего ему начинало казаться, что сердце все-таки остановилось. Йо-ка снова потянулся к бутылке, сделал глоток, поморщился – кабинет был скован тишиной, поэтому каждый звук пугал диктатора, заставлял его вздрагивать и панически обводить комнату плавающим взглядом – иногда ему мерещился циферблат, он даже слышал зловещее тиканье, но этого быть точно не могло. Йо-ке было холодно, он замерз до дрожи, и от этого холода руки немели, и длинные бледные пальцы казались чужими и опасными – будто они вот-вот сомкнутся на его шее. Захотелось встать, пройтись по кабинету, хоть как-то ощутить самого себя, но Йо-ка продолжал сидеть в кресле неподвижно, с трудом втягивая в себя воздух – он продолжал мыслить ясно, и от этой ясности нужно было избавиться, нужно было стереть мысли любой ценой: их было так много, что они пытались вырваться наружу, раздирая сознание. Любить оказалось слишком тяжело, гораздо тяжелее, чем управлять страной и стрелять людям в спины – Йо-ка чувствовал ответственность за Тсузуку и Рёгу, он должен их оберегать, а не получается совладать даже с собственной дрожью: руки снова немели. Диктатор вспомнил, как в день, когда они с Тсузуку говорили в ванной, он вернулся в спальню поздно вечером – сам Тсузуку и Рёга его, конечно, уже ждали: они всю ночь были рядом, всю ночь о чем-то говорили, смеялись и заснули на самом рассвете, прижавшись друг к другу. Йо-ке хотелось раствориться в этом воспоминании, он не мог справиться с тревогой, он давился отчаянием от собственной бесполезности и не мог ничего сделать – мысли путались, наползали друг на друга, но никуда не исчезали. Совладав с силами, Йо-ка поставил дрожащий указательный палец на стол – это он встречает Тсузуку, этот наглый ребенок с торчащими ребрами для него ничего не значит, ему плевать на его существование; палец двинулся чуть дальше – это он заглянул Тсузуку в глаза в одну из ночей в его кабинете, и тот не отвел взгляд, отчего внутри Йо-ки что-то странно стянуло; палец сместился еще немного – это Тсузуку стоит в толпе охранников на параде в Токио и смотрит на него испуганным взглядом, ожидая нападения; палец снова двинулся – они с Тсузуку сидят на чердаке, и этот брошенный судьбой ребенок жмется к нему и шепчет слова чужой песни, когда самого Йо-ку разрывает от боли; еще одно движение – первый секс с Тсузуку, его доверчивый взгляд и неловкие прикосновения, эта искренность и любовь; палец скользит по поверхности стола – Йо-ка обещает быть рядом, обещает защищать. Что же дальше, это ведь точно не последний шаг… Диктатор подвинул руку еще немного, и пальцы неожиданно сорвались вниз, отчего сам Йо-ка чуть было не рухнул на пол: поверхность стола внезапно закончилась. Горло сдавил неестественный, нервный смех, и хозяин поместья попытался вернуть руку на место, но та снова онемела и почти не ощущалась, только в самых кончиках пальцев засел холод – такой холод точно не мог принадлежать живому человеку, это был мертвенный холод, после которого нет уже ничего. От собственных мыслей сердце забилось быстрее, а может, это ударная доза ксанакса в организме смешивалась с алкоголем – с огромным трудом Йо-ка заставил себя сжать пальцы, но те едва слушались. Прикусив губу, диктатор вцепился в собственное запястье, раздирая ногтями тонкую кожу: боли не было, он все еще ничего не чувствовал, и Йо-ка потянул пальцы вниз, буквально сдирая кожу с запястья – на руке появились первые капли крови, и хозяин поместья сумел выдохнуть. Он не мог перестать думать, не мог перестать бояться будущего, и кабинет вокруг него будто сужался, давил на стенки сознания, дробил его, но не разрушал до конца – Йо-ка мечтал забыться, мечтал не думать об этих страхах, о том, что у него нет будущего, нет ничего: он уже давно был мертв. Решение пришло внезапно, Йо-ка еще не мог принять его, не доверял самому себе, но дрожащие руки уже тянулись к ящику стола, заляпав его пятнами крови. Предмет, который достал диктатор, был едва различим в полном мраке, он был совсем маленький, но Йо-ка почти физически ощутил его присутствие, он знал, что замер на границе, переступив которую уже не сможет вернуться назад. Дышать становилось все труднее, временами Йо-ка действительно выключался, а когда открывал глаза, то все вокруг оставалось на своих местах – даже крошечный квадратик бумаги на его окровавленной ладони. В какой-то момент Йо-ка снова потерял связь с реальностью, все померкло, боли в разодранной руке совсем не было: когда диктатор снова вернулся из этого секундного забытья, что-то в кабинете точно изменилось – Йо-ка долго думал, собирал расползающиеся по углам мысли, и только потом понял, что квадратик бумаги исчез с ладони, а на языке появилась легкая горечь. *** Сонно зевая, Тсузуку поднимался по лестнице, рассеянно разглядывая очередную пачку бумаг – эти документы ему только что передал Рёга, попросив напомнить господину, чтобы тот снова не засиживался допоздна: Тсузуку собирался не напомнить, а увести Йо-ку от работы силой. В последние несколько дней диктатор снова вел себя как обычно, пару раз даже оставался на утро, встречая Рёгу и Тсузуку привычной лукавой улыбкой – однако те все равно недоверчиво переглядывались, продолжая внимательно наблюдать за хозяином поместья. Наедине Рёга говорил парню, что, возможно, это все стресс от проделанной работы, ведь формально вся Япония уже была под властью Йо-ки, и теперь тому просто нужен отдых, но Тсузуку и сам слышал сомнение в голосе Рёги. Дверь кабинета была совсем рядом, Тсузуку уже представил, как подойдет к самому столу диктатора, тот потребует документы, а он отдаст их только при условии, что они сейчас же уйдут отсюда вместе: Тсузуку продолжал бояться собственной наглости, но Йо-ку взять можно было только так. Парень думал о том, как они проведут сегодняшний вечер – может быть, удастся уломать Йо-ку и Рёгу на какой-нибудь фильм, может, они даже приготовят вместе поздний ужин, хотя сам диктатор находиться на кухне не выносил. Глянцевая дверь с ручкой-ящерицей уже не пугает, но по спине все равно пробегает дрожь: в этой части поместья даже воздух был другим, он сдавливал легкие, сопротивлялся при каждом шаге – это была территория Йо-ки, одна сплошная ловушка. На самом пороге Тсузуку все равно задержался – каждый раз он заставлял себя не медлить у этой двери, но пальцы все равно замирали на холодной ручке и не могли пошевелиться. Мотнув головой, Тсузуку приоткрыл дверь: в кабинете снова была полная темнота. В лицо дохнул холодный, уличный воздух и отчетливый запах алкоголя, отчего парень непроизвольно нахмурился и прищурился – видимость все равно была нулевой, и Тсузуку сделал еще шаг вперед, позволяя мраку жуткого кабинета растворить и его. Казалось, что даже свет из коридора здесь рассеивался, так что толку от него не было, и какое-то время Тсузуку просто стоял в темноте, пытаясь привыкнуть к ней – чужой человек бы точно решил, что кабинет пуст, но парень знал Йо-ку слишком хорошо, чтобы ощутить его присутствие: только рядом с ним может быть так жутко. – Господин? Голос Тсузуку непроизвольно дрогнул, и парень раздраженно поморщился и сделал еще несколько шагов вперед, отдаляясь от спасительной двери – именно тогда он настолько привык к мраку, что сумел различить сутулую фигуру Йо-ки у открытого окна. Услышав чужой голос, диктатор вздрогнул, но не обернулся: он продолжал сжимать подоконник, и что-то в его позе, напряжении, которое от него исходило, напугало Тсузуку гораздо сильнее мрака и декабрьского холода. В этот момент в окно ворвался новый поток ветра, и парень решил позвать Йо-ку еще раз, но тот вдруг обернулся, внимательно всматриваясь в лицо Тсузуку – даже во мраке тот понял, что с глазами хозяина поместья что-то не так. – Господин… – Кто ты? – голос Йо-ки сел, как будто диктатор до этого долго кричал на морозе. – Как ты здесь оказался? – Что? – Тсузуку никак не мог понять, что происходит, а потому сделал еще шаг вперед, пытаясь на ходу сориентироваться, что творится с хозяином поместья. – Господин, вы… – Ты пробрался в мое поместье! – Йо-ка неожиданно сорвался на крик, и тишина будто мгновенно треснула, разлетелась на части под его уверенным голосом. – Никто не смеет находиться здесь без моего ведома! Тсузуку хотел сказать что-то еще, но недоумение путало мысли: в какой-то момент кабинет озарила вспышка, после которой раздался грохот – парень сам не понял, как успел рухнуть на пол и отползти к книжному шкафу. Все документы разлетелись по полу и тут же растворились в темноте, зато Йо-ка отошел от окна, выходя на середину кабинета: бледные дрожащие пальцы сжимали пистолет. Тсузуку трясло, он не понимал, что происходит, но теперь на Йо-ку падал свет из коридора, и парень сумел разглядеть его неестественно бледное лицо, ввалившиеся щеки, покрасневшие глаза с плавающим зрачком – как будто застывшая маска. Тсузуку так засмотрелся на Йо-ку, что не сразу заметил задранный рукав его рубашки и окровавленное запястье: в этот же момент парень выдохнул слишком громко, и Йо-ка мгновенно повернулся к нему – Тсузуку показалась, что пуля пролетела так близко, что опалила его щеку. Вскрикнув, парень пополз вперед почти вслепую, ожидая нападения в любой момент: книги из шкафов сыпались ему на голову, затрудняя движение – еще один выстрел раздался где-то вверху, и Тсузуку понял, что Йо-ка почти не ориентируется в пространстве. Сердце бешено колотилось, и парень, с трудом справившись с ослабевшими руками, схватил какую-то книгу и зашвырнул ее в противоположный угол кабинета: Йо-ка мигом рванул туда, стреляя в пустоту – Тсузуку воспользовался этой короткой передышкой, чтобы метнуться к столу, спрятавшись под его широкой поверхностью. – Я тебя все равно достану, – Йо-ка уже не кричал: теперь он перешел на зловещий шепот, и почему-то в полной тишине так его было слышно сильнее. – Давай же, выходи. В голосе диктатора было безумие, граничащее с помешательством, этот голос принадлежал не ему, в нем не было ни капли настоящего Йо-ки, а потому Тсузуку было особенно страшно: справиться со сбившимся дыханием не выходило, и он прикусил ладонь, молясь, чтобы его не услышали – казалось, что бешеный стук сердца выдает сильнее всего. Тсузуку слышал, как Йо-ка медленно обходит кабинет, как он подолгу стоит на месте, прислушиваясь к тишине – именно сейчас хозяин поместья был диким зверем, в нем не осталось ничего человеческого, и встречи с этой сущностью Тсузуку боялся больше всего. Паника душила, парень не мог унять дрожь, пока мысли в голове крутились с бешеной скоростью: нужно было срочно выбираться отсюда и искать Рёгу. Неожиданно над головой раздался стук – Тсузуку понял, что Йо-ка облокотился о поверхность стола. Сердце забилось еще быстрее, и на каком-то интуитивном уровне парень вдруг понял, что его местонахождение раскрыли: даже сейчас он чувствовал Йо-ку слишком хорошо. Счет шел на секунды, его загнали в ловушку, хищник подобрался к своей добыче предельно близко, так, что та уже никуда не денется – закричав, Тсузуку толкнул стол и каким-то немыслимым образом выскочил наружу, метнувшись к двери: за спиной слышался грохот, звон битого стекла и… ни одного выстрела. Ноги еще несли вперед по инерции, но Тсузуку все равно остановился и обернулся, молясь, чтобы именно сейчас в его лицо не прилетела пуля. Сначала парень не понял, куда исчез Йо-ка, но затем он различил его у опрокинутого стола – сидя на коленях среди осколков, диктатор чуть покачивался из стороны в сторону, глядя в одну точку: в следующий момент Йо-ку начало тошнить. – Господин! Забыв обо всем, Тсузуку рванул к трясущемуся хозяину поместья, почти рухнув рядом с ними: осколок впились в щиколотку, но парень даже не обратил на это внимания – обхватив плечи Йо-ки, тот держал его, пока диктатор дрожал, выплевывая на пол вязкую массу. Йо-ка был горячим, он задыхался, и Тсузуку непроизвольно прижимал его к себе, панически обводя взглядом разгромленный кабинет – хозяина поместья продолжало тошнить, его буквально выворачивало наизнанку: парень держал его все крепче, боясь отстраниться даже на сантиметр. – Тсузуку! Что происходит? Рёга замер на пороге кабинета, непонимающе оглядываясь – по мере осознания происходящего его лицо менялось, в его глазах ощущался настоящий ужас, Тсузуку еще никогда не видел мужчину таким: казалось, что Рёга тоже сейчас рухнет на пол. В этот же момент по телу Йо-ки вдруг прошла конвульсия, и он обмяк, завалившись на Тсузуку – парень вцепился в его плечи так сильно, что пальцы сводила судорога, отчего казалось, что отпустить диктатора не получится уже никогда. Выдохнув, Рёга буквально подлетел к ним в полной темноте, опускаясь на колени рядом и забирая Йо-ку из дрожащих рук растрепанного Тсузуку – тот смотрел на Рёгу, но никак не мог ничего сказать: от запоздалого страха голову стиснула жуткая боль. Диктатора снова начало тошнить, и Рёга осторожно перехватил его тело, придерживая волосы. – Телефон в заднем кармане брюк, – голос мужчины дрожал, но он старался говорить спокойно. – Набери Таканори, скажи, чтобы ехал как можно скорее. Тсузуку трясло, горло что-то сдавило, и он только кивнул, пытаясь заставить себя пошевелиться: парень вытащил телефон Рёги, открыл список контактов, нашел знакомое имя – все это было в какой-то прострации, он не осознавал, что делает и просто механически выполнял поручение. Сам Рёга в это время держал диктатора и мягко поглаживал его по плечам, шепча что-то успокаивающее: Йо-ку продолжало тошнить, пока по его телу проходили спазмы – он был таким бледным, что в полумраке разгромленного кабинета казался почти прозрачным. – Рёга? Что-то случилось? – голос Таканори в трубке был недоуменным и чуть хрипящим, будто мужчина только проснулся. – Почему звонишь так поздно? – Пожалуйста, приезжайте, – Тсузуку никак не мог найти слова и просто тяжело дышал в трубку, пытаясь заставить себя выдавить еще хотя бы звук. – Скорее. – Тсузуку, это ты? – теперь Таканори говорил тревожно, даже чуть повысил голос. – Что у вас происходит? Где Рёга? Тсузуку продолжал смотреть на Йо-ку – кажется, тот снова потерял сознание, потому что теперь он почти лежал на Рёге с закрытыми глазами: диктатор не дышал, только на его лбу выступила испарина и губы чуть посинели. Осознать происходящее никак не получалось, Тсузуку ощущал себя на грани, будто еще одно слово, любое движение, звук, и он тоже потеряет сознание – в голове все смешалось, и остался только бледный, дрожащий Йо-ка, которого Рёга сейчас пытался бережно поднять на руки, тревожно поглядывая на Тсузуку. Вспомнив, что все еще держит в руках телефон, парень бессмысленно посмотрел на экран, после чего закрыл глаза и сдавленно прошептал: – Йо-ке очень плохо.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.