* * *
Алекс не успела придержать дверь и та громко хлопнула. Поморщившись от резкого звука, она схватилась за голову и уныло побрела вперёд по коридору. Вчерашний день казался кошмарным сном, о котором хочется забыть. И очень жаль, что провал в памяти коснулся только дороги домой. Впрочем, частично она помнила лишь тепло плеча Майклсона под щекой и ощущение искренней симпатии к нему. В тот момент, она была готова ему даже в любви признаться, за тот факт, что он просто оставил её в покое и позволил помолчать. Шаркая босыми ногами по коридору, девушка поежилась от ощущения прохлады. В доме стало несколько прохладнее, чем было. Вероятно, опять проблемы с отоплением, как бывало из-за возраста дома. Кол упоминал, что ему нужен ремонт, просто на это никогда нет времени. Кое-как добравшись до лестницы, она медленно сползла по ней на первый этаж и завернула в столовую. Есть там приходилось одной, так как глава преступной группировки вообще непонятно когда питался. Но завтрак стандартно накрывали на троих. Деймон, видимо, не приходил из принципа, потому как недолюбливал любовницу лучшего друга. Но её это не особо волновало, так как открыто он ей пока ничего не говорил. А поведение — не столь надёжный показатель, поэтому рано делать выводы. Плюхнувшись на стул, Майер глубоко вздохнула и обняла руками горячую чашку с кофе. Вчера она выпила не так много, но голова трещала нещадно. От каждого резкого звука, хотелось закрыть уши ладонями и забиться в угол. И отсутствие Майклсона за завтраком, стало обретать смысл. Словно услышав её мысли, он как обычно, появился бесшумно, чем слегка ошарашил. На нем привычно сидела рубашка, расстёгнутая на две пуговицы, а безупречно выглаженные брюки говорили о том, что он либо куда-то собрался, либо кого-то ждёт. За время пребывания в его спальне, шатенка уяснила, что в спортивных штанах и футболке он ходит лишь тогда, когда абсолютно свободен. Внешне мужчина выглядел бодрым, но взгляд выдавал скрытое раздражение. Она поняла, что он опять не спал. А отсутствие запаха алкоголя, преследующего его постоянно, ввело её в замешательство. Трезвый и злой жених — ещё хуже. Плюс, приблизившись, он оказался бледнее, чем обычно. Алекс подумала о том, что возможно, с таким графиком, он имеет полное право злиться и раздражаться. — Я бы сказал, что утро доброе, но это явно не так. — Сказал он, усаживаясь на свое место во главе стола. — Паршивое утро, — вяло прокомментировала девушка. — И шампанское тоже было паршивое. — В этом я с тобой согласен, — кивнул Кол. — Алкоголь они подбирать не умеют. Поднося чашку ко рту, она ненароком бросила взгляд на его руку. Вспухшие костяшки, пестрящие небольшими ранками и темной засохшей кровью, привлекали внимание. У неё в голове возник вопрос: как много она успела пропустить, пока спала? — Если ты двинул Джону за паршивое шампанское, я тебя полностью поддерживаю. — Ненавязчиво произнесла Майер, кивнув на тыльную сторону его ладони. — С дикобразом боролся. — Ответил глава преступной группировки, отведя глаза. Но руку со стола убрал. Это было ещё более подозрительно, чем его настроение и внешний вид. — А если серьезно? — Спросила она. — Мне попался очень дерзкий дикобраз. — Также спокойно продолжил стоять на своем он, переключаясь на принесенную служанкой газету. Шатенка упёрлась локтем в стол и подперла кулаком щеку, не сводя с него глаз. Аппетита особо не было, поэтому, отыграться за свое состояние она смело могла на Майклсоне. В конце концов, ей действительно было интересно, что произошло. Несколько долгих минут, он все также вглядывался в газетные колонки, периодически прихлебывая кофе. И вообще выглядел, как обычный бизнесмен, начинающий свое утро с новой информации. Если бы не тот факт, что рассеченный кулак вряд ли относился к категории бизнес-переговоров. Наконец, он глубоко вздохнул и опустил газету, встречаясь с ней глазами. Ещё несколько мгновений, все напоминало игру в гляделки. — Что-то не так? — Спросил мужчина, видимо, сдаваясь. — Бледный ты какой-то, — вместо заготовленного допроса, выдала Алекс. — Ты вообще нормально себя чувствуешь? — Ерунда, — отмахнулся он. — Все нормально. Ей так не показалось. Его лицо казалось ещё бледнее, чем было, когда он вошёл. Даже проявились синяки под веками, а темные глаза смотрелись даже жутковато. Даже щетину стало видно, несмотря на то что он явно был выбрит. Понимая, что спрашивать бесполезно, девушка поднялась с места и подошла к нему. Вырвав газету из его рук, она упёрлась ладонями в подлокотники его стула и прижалась губами ко лбу, абсолютно наплевав на то, как это выглядит со стороны. — Ты горячий. — Наконец хмуро констатировала она. Все произошло слишком быстро. Чашка с кофе внезапно уехала на середину стола, отброшенная сильным и точным броском, а сама Майер оказалась на плоской поверхности. Сама она точно не поняла, в какой момент успела расстегнуть все пуговицы на его рубашке и расстегивала ли их вообще. У Майклсона не возникло никаких проблем, когда он за считанные секунды, четкими движениями стянул с нее лосины. Ему явно было все равно, что мимо может идти прислуга или ещё кто-нибудь. Но таким он нравился ей больше, чем наигранным и учтивым. То что раньше казалось жутким и неприличным, стало более привычным и даже нравилось. Его движения и пальцы, сжимающие волосы почти у корней. Он редко целовал её, как бы демонстрируя, что его интересует только удовлетворение физиологических потребностей. Сейчас поцелуи превышали обычную норму, выдавая внезапно проснувшуюся страсть. Стол, казалось, отказывался переживать этот момент и был готов развалиться от стыда. Сама шатенка почти задыхалась, прижимаясь к обнаженной груди главы преступной группировки и обнимая его за шею. Он действительно был зверем, во всех смыслах. Только теперь, она понимала почему. Он замер также неожиданно, как и начал, тяжело дыша ей в волосы. Она уткнулась щекой в его ключицу, запутавшись в его волосах и совершенно не соображая, что происходит. Кол умел быть льдом и пламенем, являя собой совокупность абсолютно несовместимых стихий. И только сейчас, слыша, как колотится его сердце и чувствуя жар кожи, она ощутила себя на своем месте. Рядом с мужчиной, чья натура была холоднее льда, а тело — жарче огня. — Ты точно сексуальный маньяк. — Выдохнула Алекс, прикрывая глаза. — Видимо, неправильно интерпретировал, — проговорил он. — У меня перед носом оказалась твоя грудь, а ты так проникновенно сообщила мне о том, что я горячий... — Я имела ввиду болезненный жар, — сказала она. — Но такой исход мне тоже нравится. Она не видела, но чувствовала его усмешку. И пожалуй, сейчас это уже не раздражало. Просто стоило понимать, что это своеобразный человек, который редко хочет показать то что на самом деле чувствует. Он был чудовищем, в котором остатки человека так глубоко спрятаны, что их трудно разглядеть. Но фактически, он делает то же, что и она сама — выживает. Любыми методами и путями, подминая под себя жизнь и её выходки. Тот, кто заставил фортуну полюбить себя. Его усмешка — защитный барьер против всего. Люди не рождаются злыми, они такими становятся. — Уйди, — внезапно со злостью процедил Майклсон. — Не провоцируй меня. Позади послышалось отчётливое хмыканье и громкий хлопок двери, заставивший девушку вздрогнуть. До неё запоздало дошло, в каком виде она сидит на столе, прижимаясь к не менее неодетому мужчине. Вряд ли, конечно, сзади что-то видно, но все равно это было ужасно унизительно и стыдно. Как будто она была в роли потаскушки. — Придурок, — снова процедил Кол, а затем добавил, обращаясь уже к ней: — Оденься. Отстранившись, он резво натянул брюки обратно и бросил ей лосины, которые валялись рядом на полу. Майер почувствовала себя мерзко. От него внезапно стало разить таким отчуждением, будто все случившееся — её вина. Прежних эмоций уже не было, только лютый холод, наполняющий помещение целиком. Надев лосины, она спрыгнула со стола, приводя одежду в порядок. Почему-то хотелось уйти и спрятаться в темный угол. Так противно ей ещё не было, несмотря на все, что произошло с ней в этом доме. Мерзко было именно сейчас. — Я приеду вечером и нам нужно будет поговорить о том, что было вчера. — Безэмоционально сказал глава преступной группировки, быстро застёгивая пуговицы на рубашке. — Это вряд ли. — Язвительно бросила шатенка, обходя его и стремительно направляясь к двери. Сзади так и веяло недоумением, а затем ясно почувствовалась злость. — Да что, мать твою, не так?! — Взорвался он, но вместо ответа, она лишь хлопнула дверью. Сейчас, говорить с ним не хотелось. Запоздало накрыло осознание того, во что она превратилась. Секс за выживание, будущее замужество с чудовищем. Самое время почувствовать себя грязной и оплеванной. У Кэтрин вчера не получилось вызвать у неё этих чувств, зато Майклсон отлично справился. Миновав первый этаж, Алекс буквально взлетела по лестнице уже через пару мгновений, запирала дверь своей комнаты. Едва замок щёлкнул, она прислонилась к двери спиной и сползла на пол, чувствуя себя максимально грязной и пустой. Все было настолько плохо, что даже слезы не шли. Она искренне не понимала, что сделала не так и за что ей все это. Мало было отца наркомана, теперь самый настоящий монстр в любовниках и потенциальных женихах. И от последнего нельзя уйти или сбежать. Он везде найдет и будет только хуже. Она была просто марионеткой в его руках, повинующаяся желанию жестокого кукловода. Он добр и ласков лишь тогда, когда в чем-то нуждается. В остальном — тиран и деспот. Настоящее проклятие, которое нельзя снять. А ведь, идти и жаловаться тоже некому. Если пойти к Брук, та лишь прожужжит все уши. А Эйдан... О нем стоит забыть, если она хочет, чтобы он остался жив. Понимая всю безвыходность свое положения, девушка переползла на кровать и рухнула лицом в подушку. Самое противное, что кожа ещё помнила его прикосновения. Жутко захотелось помыться. Но она понимала, что скорее сотрёт все до мяса, чем избавится от этих ощущений. Ей ничего не оставалось, кроме как лежать и думать о собственной безысходности. Жертва всегда осознает все в самый последний момент. Она тоже поняла это слишком поздно.* * *
Черный «Хаммер» злобно взревел, будто чувствуя настроение своего хозяина. Кол чувствовал, что до срыва ему осталось совсем немного. Чаша практически переполнилась, а Деймон и Алекс, будто специально подливали масла в огонь. Даже звонок Джона и его невнятное бормотание об извинениях, а также мыслях насчёт сотрудничества, не приносили никаких положительных эмоций. У него оставалось лишь чувство того, что вместо желаемого он получил гнилую кость, будто собака. В машину он сел один, желая придти в себя. Никто с ним не спорил, видимо, читая по лицу, что сейчас не лучшее время, чтобы открывать рот. Поэтому, вся охрана тихо следовала за его «Хаммером», позволяя хозяину вызвериться. Майклсон понимал, что если прибудет на подписание контракта в таком состоянии, то дом Гилбертов это вряд ли когда-нибудь забудет. И упаси Господь, встретить Кэтрин. Дорога казалась бесконечной. В этом был свой плюс: никто не жил так далеко, как он. Поэтому, ближайшие полчаса, он вряд ли кого-нибудь встретит. Это даёт возможность разогнать машину настолько, насколько это возможно. Что мужчина, собственно, сделал. Его глаза не следили за стремительно вращающейся стрелкой спидометра, а мозг не желал осознавать, что пейзажи за окном стали напоминать размытое пятно. Несколько минут, ехал на полной скорости, забыв об охране и о деле. В голове осталась только бессильная ярость и непонимание. Он искренне не понимал, почему сходит с ума Сальваторе и злится Майер. Последняя вообще добила его своим уходом, будто хотела вывести из себя. Тогда, в столовой на столе, он чувствовал себя отлично. Впервые за долгое время, ему действительно было хорошо. Исчезло напряжение, оставив только желание. Столь бешеное и неконтролируемое, что он был готов разломать чертов стол. И все испарилось также быстро, как и появилось. Стоило Алекс хлопнуть дверью. Городская вывеска оказалась перед глазами слишком быстро и пришлось сбросить скорость. Теперь, мимо проезжал утренний поток автотранспорта и сновало бесчисленное количество людей. Они спешили, кто куда. И Кол искренне завидовал их беспечности. Охрана нагнала его уже около дома Гилбертов. Они припарковались рядом, как и следует, оставаясь в машине. Он кожей чувствовал их недовольство, но сейчас ему было на это наплевать. Ноги чисто автоматически взобрались по ступеням и привели к двери, которую тут же распахнула прислуга, уведомляя, что его здесь ждали. Войдя внутрь, Кол снял пальто и отдал его слуге, который тут же исчез. — Мистер Майклсон, прошу вас. — Вежливо произнес дворецкий, намекая на то что нужно следовать за ним. Впрочем, он и так знал, где находится кабинет Джона. Но решив не доводить самого себя, молча последовал за служащим. В коридорах было довольно пусто. Вероятно, Гилберты все же сократили штат прислуги, после того как служанка забеременела от одного из гостей. Как это случилось — загадка. Собственно, куда делась девушка — тоже. Заворачивая за угол, мужчина едва не выругался. Перед ним стояла Кэтрин, собственной персоной. Без макияжа, со стянутыми в высокий хвост волосами и спортивном комбинезоне, выгодно подчеркивающем все её достоинства. Он помнил, что её личный фитнес-инструктор был ещё тем качком со смазливой физиономией. И не сомневался, что после их расставания, она в полном расстройстве, затащила его к себе в постель. — Кого я вижу, — протянула девушка, растягивая губы в улыбке. — Решил стать частым гостем в моем доме? Я всё ещё не против. — Учитывая контекст, я сочту это сомнительной честью, Катерина, — ответил Майклсон, сохраняя холодное выражение. — Я к твоему отцу, поэтому можешь не утруждать себя и вернуться к своим делам. — Я так редко тебя вижу, что готова их отложить, — улыбнувшись шире, сказала Гилберт, а затем бросила дворецкому: — Ты свободен, Апшер. Я сама провожу нашего гостя. Тот кивнул и тут же скрылся за углом. Глава преступной группировки с раздражением понял, что остался один со своей бывшей любовницей наедине. И будь на её месте другая женщина, он бы не волновался. Но Кэтрин всегда появлялась в тот момент, когда его моменты слабости были наиболее ощутимы. Она чувствовала брешь в его броне и хотела вернуть все назад. Это и было самым жутким. — Идём. — Она грациозно махнула рукой и медленно пошла по коридору, виляя округлыми рельефными бедрами. Кол практически чувствовал её предвкушение. Они оба были из одной среды и отлично умели угадывать настроение собеседника, как и его состояние. Он был готов дать голову на отсечение, что она уже догадалась о наличии у него проблем. И захочет стать ещё одной. — Вижу, семейная жизнь у тебя не ладится, — ненавязчиво сказала она. — Выглядишь так, будто не спал пару ночей. — Я думаю, это скорее признак передоза личной жизни. — Хмыкнул он, тут же улавливая её раздражение. — Со мной ты так не выглядел. — Заметила шатенка. — Зато так себя чувствовал. — Недовольно ответил мужчина. Она остановилась. Резко развернувшись, Кэтрин практически впечатала его в стену, упираясь ладонями ему в грудь. От недосыпа, он не нашел сил для мгновенного сопротивления. Она же, расценила это иначе. — Признайся, что ты скучаешь по тем временам, — шепнула девушка, приподнимаясь на носочках до уровня его лица. — Ты и я, вместе в отеле. Десятки бессонных ночей, никаких проблем. Только пьяная страсть и соблазн. Я ведь всегда знала, что тебе действительно нужно. Она практически дышала ему в губы. Сейчас, чувствуя, как она прижалась к нему грудью, он понимал, что под спортивным топом ничего нет. И какой бы она ни была тварью, у нее было действительно шикарное тело, которое он знал вдоль и поперек. Он помнил, какой жар был между ними, ещё при прежних отношениях. Настолько она была неутомима и ненасытна, заражая его этим. И был почти готов поддаться искушению. Ничто не мешало ему затянуть её в спальню и вспомнить о давно забытом. Да и все настолько плохо, что действительно хочется на время забыться. Но Кэтрин — не тот омут, в который стоит бросаться с головой. Тем более, Алекс... Зная натуру стоящей перед ним стервы, она все узнает. И не простит. Кол не хотел её этим обижать. Гилберт была срывом крыши и страстью, живым воплощением всех смертных грехов. Майер — чем-то постоянным, привычным и своим. Две женщины, которые оказывали на него куда большее влияние, чем он хотел. Но первая была лишь временной и желанной только физиологически. Вторая остаётся нужной черной душе. Друг и соратник, понимающий его куда больше, чем он сам. Кэтрин уже практически касалась его губ, когда он сжал пальцами её горло, отводя от себя из последних сил. Ему хотелось сделать правильный выбор. Показать самому себе, что разум преобладает над физическими желаниями и потребностями. И что сердце у него ещё есть. — Вот именно, — жёстко сказал Майклсон. — Это был лишь пьяный секс и не больше. У нас не было будущего, смирись. Оттолкнув её, он оторвался от стены и двинулся по коридору, ориентируясь по памяти. — Ты пожалеешь, Кол, — донеслось позади шипение. — Я расскажу ей о том, что случилось пять лет назад. Посмотрим, как быстро она сбежит. Он остановился, почувствовав спазм где-то в районе желудка. Болезненный ком, будто обросший иглами и шипами, царапал его нутро, воскрешая отголоски того, что он предпочел похоронить навечно. Но видимо, это был всего лишь очередной скелет в шкафу, куда он определил его по ошибке. И в последнее время, мужчина заметил, что скелеты начали бушевать, выбираясь наружу. Ему следовало вызвать экзорциста, а он просто пустил дело на самотёк. — Расскажи, — сказал он, обернувшись через плечо. — Если успеешь первой. Прежде чем Кэтрин успела выдать что-нибудь ещё, Кол свернул за угол и двинулся вперёд по коридору. Он успел войти в кабинет раньше, чем она его нагнала. Теперь, он на безопасной территории и сюда ей доступа нет. Как защитный порог от нечисти. Джон сидел в кресле, откинув голову на спинку и закрыв глаза. В пепельнице успела потухнуть сигарета, демонстрируя пепельное очертание прежней себя, что свидетельствовало о глубокой задумчивости Гилберта-старшего. Его лицо было напряжённым и выдавало волнение. Глава преступной группировки понимал, что дело в яме, куда его усердно толкала собственная дочь. Самостоятельно он прекрасно вел дела и их сотрудничество оставалось прочным. До тех пор, пока Кэтрин не вмешалась, пустив коту под хвост все сложные годы, потраченные на налаживание связей. — Если ты звонил, чтобы я полюбовался на твою спящую физиономию, то с тем же успехом я мог бы посмотреть и на жену. — Громко сказал он, усаживаясь в кресло. Встреча была неофициальная, поэтому этика и регламент их больше не сдерживали. Джон открыл глаза и бросил на него взгляд, больше подходящий к разряду печальных. Кажется, проблемы были не только у Майклсона. — Я хотел поговорить о вчерашнем, — сказал он. — Извини, ехать к тебе сам — не решился. Изабель этого не простит. — Урезонь свою дочь, — с нажимом бросил шатен. — Иначе, это сделаю я. И мне плевать, что об этом будет думать твоя жена. Я не пацан, чтобы Кэтрин так дёшево меня шантажировала и соблазняла в коридоре, словно проститутка. — Когда успела? — Осведомился Гилберт, ничуть не удивившись. — Только что, в коридоре. Глава охранной компании цокнул языком. Действия и мотивы дочери, были отнюдь не новостью. Он был осведомлен, что она не смогла смириться с расставанием и полностью её понимал. Если бы Кол женился на ней, бизнес пошел бы в гору. Но он женится на девчонке из небогатой семьи. А если верить слухам, то вообще купленной на черном рынке. Не слишком престижно для бизнесмена, хотя черт знает, что у Майклсона вообще в голове творится. Впрочем, девчонка ему идеально подходит — стерва. В этом, он не менялся. — По идее, я должен извиниться за поведение дочери, — произнес Джон. — Но мы оба знаем, что это была твоя очередная партия. — Докажи. — Глава преступной группировки изогнул бровь дугой, выражая спокойствие и лёгкое раздражение. — И доказательств у меня нет, — продолжил Гилберт. — Я знаю, что ты хочешь в обмен на то, чтобы замять этот инцидент. Учитывая свидетельство гостей, впрочем, Кэтрин отчасти сама нарвалась. Поэтому, я отменил сегодняшний рейс в Прагу и остался здесь. Как ты смотришь на то, чтобы подписать контракт в понедельник, в присутствии наших юристов? — Если ты хотел сказать мне только это, мог бы и позвонить. — Раздраженно фыркнул Кол, потирая ноющий висок. — Я решил, что лучше все сделать лично, — Джон дёрнул уголком губ и заговорил, понизив тон. — Послушай, мне не нужна эта грызня. Но Изабель не простит тебе Кэтрин. Я ничего не знаю, хотя у меня есть подозрения, что она уже что-то затевает. Поэтому, когда выяснишь все, прошу, сообщи мне. Я постараюсь урезонить и её, и дочь. — Я в курсе, что ноги моих мелких проблем, растут из твоей семьи. — Холодно сказал Майклсон, слегка прищурившись. — Можешь начинать действовать жене на нервы уже сейчас, пока у меня не появилось желание ей ответить. И боюсь, она этого не переживет. Поднявшись с кресла, он слегка покачнулся. В глазах помутнело, а головная боль казалась невыносимой. Он внезапно вспотел, от чего рубашка противно прилипла к влажному телу. Ему резко захотелось принять душ и упасть где-нибудь, чтобы никто не трогал и не доставал. Но увы, при нынешних обстоятельствах, это было невозможно. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Спросил Джон, заметив его состояние. — Превосходно, — холодно кивнул мужчина. — Увидимся в понедельник. С этими словами, он покинул кабинет главы охранной компании. В коридоре уже было пусто, будто Кэтрин здесь никогда не стояла. Это сыграло ему на руку, так как повторного спектакля он не выдержит. Сил оставалось совсем немного. Кажется, Алекс подмечала бледность и жар, но как всегда, он пропустил это мимо ушей. А порой, прислушиваться к ней, не лишено смысла. Глава преступной группировки понял, что пора уделять внимание не сексу, скорее тому, что говорит шатенка. И пожалуй, он действительно резко обошёлся с ней утром, когда в столовую вломился Деймон. В этот момент, он думал, что действительно ударит его повторно, чтобы вытрясти дурь из головы. Увы, лучший друг умел быть хорошим помощником и исполнителем, но ужасным управленцем. И после трагедии своей личной жизни, к женщинам относился слишком параноидально. Кол хотел бы объяснить ему, что он ошибается насчёт Майер, но понимал, что это бесполезно. Сальваторе нужно время, чтобы привыкнуть и увидеть это самому. К тому же, его слова могут выглядеть, как сопливый бред влюбленного подростка. Миновав коридор, он пересёк зал и оказался в вестибюле. Прислуга молниеносно принесла пальто, сохраняя присущую им вежливость и учтивость. Майклсон молча принял его и накинув на плечи, вышел на улицу, сквозь распахнутые перед ним двери. Утреннее солнце было холодным и противно светило в глаза. То ли дело его особняк — утром там более темно. Низина, все же. Спустившись по ступеням, он махнул рукой курящим в стороне охранникам и залез в собственную машину. К этому моменту, его уже даже начало тошнить. Голову постоянно «резало» и «колотило», будто в ней поселилась кукла Чаки. Тем не менее, он решил, что сможет доехать до дома. А там, после сна, можно вызвать Аларика, который точно диагностирует проблемы, уже ему известные. «Хаммер» громко взревел, словно разъяренный черный монстр и выехал с территории дома Гилбертов. Всего несколько кварталов в объезд, чтобы миновать пробку в центральном потоке и он выехал за пределы города. Желая быстрее добраться до дома, мужчина позволил стрелке спидометра стремительно подняться до катастрофических цифр. Его уже начинало знобить, а рубашка насквозь пропиталась потом. Он мог бы поклясться, что чувствовал, как пот течет по виску и затылку, оставляя неприятные ощущения. Внутри появилось раздражающее чувство, будто он зря потратил свое время и запасы сил, которые были практически на нуле. Ничего нового Джон ему не сказал, лишь подтвердил уже известное. Это удручало. В глазах помутнело и глава преступной группировки сбросил скорость, понимая, что может просто не справиться с управлением. Он был трезв, зол и практически не спал. А пара глотков кофе никак не меняла его состояния. Если бы не Гилберты, он давно рухнул в постель и проспал столько, сколько смог. В последние дни было слишком много стресса, а точка кипения стала катастрофически близка. Будто вдовесок ко всему, снова накрыла головная боль. Висок пронзило неистово, заставляя резко ударить по тормозам. Если бы не ремень безопасности, он точно бы влетел головой в лобовое стекло. Боль усиливалась, дышать стало труднее. А машине, казалось, стало душно. В голове промелькнуло, что если не открыть окно, то «Хаммер» станет его личным стальным гробом, потому что он просто задохнётся. Уже исключительно на ощупь, Кол нашел кнопку и опустил окна, впуская в машину свежий воздух. Дышать стало чуть легче, но это не ликвидировало боли и внезапно образовавшейся слабости. Он понял, что дальше ехать просто не в силах. Ни физически, ни морально. Подняв голову, он увидел перед собой окраину дороги, лишённую ограждений. Ещё пара метров и машина слетела бы в кювет. Впервые за долгое время, внутри все похолодело, а на лбу выступили капли пота. Смерть оказалась так близко. Он ведь всегда считал себя бессмертным. А сейчас мог так глупо погибнуть, по собственной беспечности. Уронив голову на руль, Майклсон ощутил звон в ушах. Он даже не сразу понял, что лбом давит на кнопку и тишину дороги разрывает только вопль сигнала машины. И как ни странно, он его почти не слышал. — Босс? Вы в порядке? Он не сразу опознал в говорящем Кайла, шумно и часто дыша в руль. Конечности стали неметь, а ноги и вовсе оказались ватными. — Возьми управление на себя, — не слушающимися губами сказал он. — И вызовите Аларика. Что-то я... Договорить он так и не смог, резко провалившись во тьму.* * *
Алекс повернула ручку и поток воды иссяк. К сожалению, вода не может смыть с души этот грязный налет, но чистота тела — уже хоть что-то. Как бы паршиво она себя ни чувствовала душевно, надо отдать должное, за время проживания в этом доме, её физическое самочувствие улучшилось. Дело было уже в регулярном питании и сне, хоть нервы истончали и были готовы оборваться, будто нити. Покинув душевую кабину, девушка вытерлась полотенцем и тут же завернулась в теплый махровый халат. От горячей воды, зеркало запотело, поэтому пришлось протереть его ладонью, чтобы взглянуть на свое отражение. Пусть она никак не изменилась внешне, но глаза выдавали все терзания. В них уже тесно соседствовали печаль и злоба, присущие отнюдь не ей. Вздохнув, шатенка покинула ванную и вышла в свою спальню. Забрав с комода расчёску, она принялась методично расчёсывать спутанные водой волосы, при этом отмечая, что в голове жутко пусто. И наверное, это было самое лучшее из её ощущений. Никаких переживаний или боли — просто дыра, которая засосала все лишнее. Она не знала, насколько это нормально, но выяснять не хотела. Считала это бессмысленным. Закончив с волосами, Майер скинула халат и переоделась. Теплые спортивные штаны оказались как нельзя кстати. Ей не хотелось думать над тем, как она выглядит. И о том, насколько она привлекательна для собственного тирана — ему вообще все равно. А ей и подавно. Внезапный стук в двери, вызвал у нее недовольство. Но едва в комнату буквально ввалилась запыханная Кара, она испытала жгучий интерес. — Мисс, прибыла полиция, — сообщила глава прислуги. — Хозяина нет, поэтому... — Я сейчас спущусь. — Кивнула Алекс, сдержав себя от того, чтобы закатить глаза. Зная Кола, полиция могла здесь быть только по её делу. Свои нелегальные доходы, он отлично скрывал и исправно за них платил. А вот она никому не платила. Значит, Эйдан все же решил пободаться с верхушкой темного синдиката. Почему-то она подумала, что бывший парень не блещет умом. Видимо, сказалось влияние псевдо-жениха. Сунув ноги в тапки, девушка вышла из спальни и последовала за Карой, заранее подбирая слова. Не хотелось создавать лишних проблем. Конечно, у них с Майклсоном есть свои разногласия, но это не повод сбегать через полицию. Бессмысленно, в конце концов. Спустившись по лестнице, она увидела в холле двух мужчин, по признакам формы, явно сотрудников полиции. Их лица ничего не выражали, да и этот приезд — чистая формальность. Они знали, что она скажет. — Господа, — шатенка приблизилась. — Моего жениха нет дома, поэтому, я хочу узнать причину вашего визита. — Мисс Майер? — Уточнил один из мужчин. — Пока ещё да. — Кивнула она. — Офицер Леджер, — представился полицейский. — Нам поступил анонимный звонок, будто вы находитесь в незаконном заключении уже долгое время. Это так? — Впервые слышу, — спокойно пожала плечом Майер. — Я живу у своего будущего мужа и понятия не имею, кто решил, будто это заточение. — В таком случае, не могли бы вы расписаться здесь? — Офицер достал из набедренной сумки плантешку. — Как подтверждение, что мы здесь были. — Разумеется. — Вздохнула она, принимая из его рук ручку. Одна короткая роспись, без всяких лишних мыслей. Ниточка к свободе оборвалась окончательно, будто вообще существовала. Входная дверь резко распахнулась. В холл, под ошарашенные взгляды полиции, вошла толпа взволнованно галдящих охранников. Алекс нахмурилась, скрещивая руки на груди. Видимо, в отсутствие лидера, люди решили, что им все можно. Однако, эта мысль испарилась, едва сквозь толпу, она разглядела безвольно повисшего на плече подчинённого, Майклсона. Судя по всему, он был в полной отключке и выглядел жутко бледным. Даже бледнее, чем пару часов назад. — В чем дело? — Она стремительно прошла сквозь расступающихся мужчин, тут же забыв о присутствии полиции. — Он просто отключился, — ответил один из охранников. — Резко остановил машину и отрубился. Мы вызвали врача, он обещал быть в течение получаса. — Отнесите его в спальню, — сглотнув ком в горле, скомандовала девушка. — Он ещё утром выглядел неважно. Но когда это его останавливало? Внутри поселилось едкое чувство беспокойства, хотя ситуацию облегчал факт отсутствия крови. Кол просто потерял сознание, явно на почве переутомления. Она подумала, что это её вина — могла остановить его в столовой. Могла утащить в спальню. Ведь, он не станет жаловаться на самочувствие, на нем слишком многое висит, чтобы позволить себе болеть и отдыхать. Потерять все, что имеешь — дело секунды. А сохранить — долгий и мучительный путь. — Прошу прощения, мисс, — офицер Леджер снова привлек её внимание. — Я понимаю, что мы не вовремя. Думаю, нам пора. Хорошего дня. Её сил хватило лишь на то, чтобы кивнуть. Полиция покинула особняк, оставив после себя неприятный осадок. Но это сейчас имело наименьшее значение. Каким бы ни был глава преступной группировки, он уже для неё не чужой человек. И его изнурение — серьезный посыл к тому, чтобы начать как-то на него воздействовать. Иначе, от подобного образа жизни, он мог отправиться на тот свет, не дожив и до тридцати. Она тяжело вздохнула, понимая, что от волнения даже перестала на него злиться. Да и есть ли смысл? Майклсон — это Майклсон, со всеми его тараканами в голове и переменой настроения, за долю секунды. Он такой человек, а изменить это практически невозможно. Разумеется, небольшие перемены с его стороны заметны, хоть и с громким скрипом. При чем, скрипят именно его зубы. Шатенка молча двинулась в спальню Кола, вслед за двумя его подчинёнными. Она мысленно доказывала себе, что дело лишь в её зависимости от его жизни. Хотя через пару мгновений, сдалась и признала, что привязалась к нему. По большей части, она просто его жалела. Так бывает, когда видишь, как успешный человек крутится, чтобы сохранить то что имеет. Но счастлив ли он — совершенно другой вопрос. Войдя в спальню, Майер отпустила охрану. Толку от них уже нет, оставалось только ждать приезда врача, который вынесет диагноз. Протянув руку, она коснулась его лица, которое пылало жаром. Вспомнив, что в таком случае, человека нужно раздеть, она невольно вздохнула. Все же, охрану стоило оставить. Но будет ли уместным просить их помочь раздеть Майклсона? И как он сам к этому отнесётся, в последствии? Понимая, что делать нечего, вернее — некому, Алекс кое-как стащила с него пальто и расстегнула мокрую рубашку. Его тело горело и было влажным, будто он побывал в сауне. Оставалось только догадываться, насколько силен жар и как мужчина до такого докатился. Понимая, что рубашка слишком плотно прилипла к его телу, девушка потянулась к ремню, чтобы стянуть с него хотя бы брюки. Пальцы уже привычно расстегнули тугую бляху и принялись за пуговицу, когда глава преступной группировки вздрогнул. — Ты что творишь, нимфоманка? — Видимо, он хотел произнести это, как шутку, но получилось, будто это было скрытое обвинение. — Раздеть тебя пытаюсь. — Буркнула она, резко расстегивая ширинку и начиная стягивать с него брюки. — Слушай, я слегка не в состоянии для брачных игр, — вяло усмехнулся Кол. — Давай хотя бы завтра. — Майклсон, твой пошлый юмор сейчас неуместен, — фыркнула шатенка. — Ты отключился в машине. У тебя жар. — А я думал, что мучаюсь провалами в памяти, — хмыкнул он. — Думаю, раздеться я теперь могу и сам. Она не ответила, рывком сдернув с него брюки, повесила их на стул. Он сел на кровати, держась за голову и морщась. Понимая, что самостоятельно Майклсон сейчас даже почесаться не сможет, Майер с очередным вздохом стянула с его плеч мокрую рубашку и расстегнула запонки на рукавах. Он уже не сопротивлялся и вообще молчал, видимо, осознав тяжесть своего положения. — Лежи и не дергайся, — жёстко сказала она, сняв с него рубашку. — Я схожу за полотенцем. Поднявшись с постели, Алекс двинулась в ванную. Там, достав с полки полотенце для рук, она подставила его под струю холодной воды, стараясь полностью намочить. Едва ткань пропиталась водой, она закрыла кран и тщательно отжав полотенце, вернулась в спальню. Мужчина, к его же благу, остался в постели. Он лежал на спине, прикрыв глаза. Его грудь часто вздымалась от тяжёлого дыхания, а бледность поражала любое воображение. Вблизи, на его коже стали видны блестящие капли пота, скатывающиеся на простынь. Присев возле него на кровать, девушка принялась протирать его полотенцем, стараясь не обращать внимания на вздрагивающее от холода тело. Глава преступной группировки молчал, либо лишившись сил окончательно, либо исчерпав запасы своих неприличных шуток. Тем не менее, пока он шутил, она была уверена, что ситуация под контролем. А сейчас, начинала тихо паниковать. — Ты не обязана это делать. — Наконец сказал он, не открывая глаз. — А кто тогда? — Мягко осведомилась она, аккуратно протирая от пота его шею. — Охрана или Деймон? По-моему, тебе же будет спокойнее, если это сделаю я. Ты ведь наверняка считаешь свое положение унизительным, но это не так. Люди иногда болеют и испытывают недомогания. Это не слабость, которую ты так ненавидишь. Это человеческий фактор. О тебе некому заботиться, поэтому ты гоняешь себя до потери сознания. Но ты не машина. И будет не лишним, если я периодически стану вправлять тебе мозг или устранять последствия твоего маниакального трудоголизма. Майклсон промолчал. Тем не менее, его мышцы слегка расслабились. Шатенка осторожно протёрла краем полотенца его лицо и поднялась с кровати, снова направляясь в ванную. Там она принялась полоскать полотенце под струёй холодной воды, от чего пальцы слегка онемели. Но её голова была забита несколько иными мыслями, чтобы обращать на это внимание. Таким беспомощным, она видела Кола впервые. В голову пришла мысль, что он оберегает и охраняет своих людей. Но кто защитит его от самого себя? Закончив с полосканием, она закрыла воду, отжала полотенце и сложив его, снова вернулась в спальню. Майклсон, судя по всему, решил снова отключиться, чего допускать было категорически нельзя. Положив ему на лоб полотенце, она осторожно дотронулась до его лица. Из-за ледяных рук, оно казалось невероятно горячим и даже обжигающим. — Кол, тебе пока нельзя спать, — произнесла Майер, поглаживая его по щеке. — Охрана вызвала врача. Нужно немного подождать. Она правда старалась быть с ним мягче и ласковее. В конце концов, сейчас он этого заслуживал, как любой человек. И правда в том, что больше некому о нем заботиться. Вместо ответа, не открывая глаз, он перехватил её ладонь и прижал к губам. Ледяная кожа тут же вспыхнула жаром, прокатившимся электрическим импульсом, до самых кончиков пальцев. Для нее было так странно и так волнующе наблюдать за тем, как он медленно целует ее ладонь, переходя к самому запястью. В этом было что-то такое интимное, даже больше, чем секс. И это возбуждало. Не сильно, но ощутимо, приводя мысли в полный диссонанс. — Что ты делаешь? — Осведомилась она, едва обрела дар речи. — У тебя холодные руки, — ответил Кол. — А я горю. В этой фразе должно было быть больше смысла и она непременно бы спросила ещё, если бы дверь не распахнулась. На пороге стоял высокий светловолосый мужчина. В его руке был большой синий ящик, отчасти напоминавший тот, который обычно привозят медики. Взгляд у мужчины оказался мягким, но усталым, будто он работал без выходных. — И что с тобой произошло на этот раз? — - С ходу спросил он, приближаясь к постели и опуская ящик на пол. — Кажется, я потерял сознание, — сказал Майклсон, открыв глаза. — Ещё с утра признаки простуды. Но я не думал, что все будет так серьезно. — А я думал, очередное пулевое или рассечение, — усмехнулся мужчина. — Готовился собирать тебя по кускам. — Пожалуй, пока не все так плохо. — Едко ответил глава преступной группировки. — Сядь, я должен тебя осмотреть. Сесть самостоятельно Майклсон не смог. Алекс и медик поднимали его вдвоем. При этом, девушке пришлось придерживать его, чтобы он не упал обратно. Врач казался ей странным. И дело было отнюдь не в стойком запахе алкоголя. — Скажи мне, а когда ты в последний раз спал? — Спросил он, светя Колу в глаз фонариком. — А питался? У тебя на лицо признаки жуткого переутомления. — Зальцман, если ты в курсе дел в криминале, то должен знать, что мне слегка не до этого. — Сказал тот. — Тебе почти двадцать шесть, а ты уже гонишь себя в могилу, вперёд стариков, — произнес Зальцман. — Полагаю, дело ещё в нервном истощении. У тебя зрачки плохо реагируют. Проще говоря, твое состояние — не простуда. Твой организм требует отдыха. И не получив его, начинает болеть. А потеря сознания — следствие того, что мозг уже не справляется. И теперь, тебе придется поваляться так пару дней. — У меня нет на это времени. — Покачал головой глава преступной группировки. — Он останется в постели столько, сколько потребуется. — Жёстко сказала Майер, не обращая внимания на его недовольный взгляд. — А вы, полагаю, невеста о которой ходит столько слухов, — медик повернулся к ней, выключив фонарик. — Прошу прощения, что не представился, я слегка... — Пьяны. — Закончила она за него фразу. — Избытки профессии, — печально улыбнулся мужчина. — Аларик Зальцман, личный врач этого любителя болезней и увечий. — Александрит. — Представилась шатенка. — Видите ли, Майклсону нужно элементарно проспаться и пару дней стабильно питаться, — сказал Аларик. — Я вколю ему жаропонижающее, но нужно следить, чтобы он в очередной раз не вскочил и все проср... испортил. Подобный случай уже был и дело приняло дурной оборот. Ему ведь даже пить нельзя. — Я уже давно не пью в таких количествах, — зло фыркнул Кол. — Прекрати ей жаловаться на меня. Все не так дурно, как ты описываешь. — Пуля в поджелудочной — это задница, — резко бросил Зальцман. — Ты выжил, радуйся этому. И постарайся сохранить свою жизнь. Или оставишь молодую жену вдовой. Сомневаюсь, что её прельщает такая перспектива. Майклсон бросил на него многозначительный взгляд, но медик уже принялся копаться в своем ящике, вынимая шприц и спирт. Главу преступной группировки уложили обратно на постель. Аларик залил в шприц нечто из ампулы, которую сбросил обратно в ящик и вколол ему в вену. Затем, закрыв след укола кусочком проспиртованного бинта, он убрал медикаменты в ящик. — Пока я ничего не могу больше сделать, — сказал он. — Это переутомление. Но если ему станет хуже, звоните. Я попробую действовать по-другому. Алекс кивнула, проводив мужчину взглядом. Все же, он казался ей странным. Что-то в нем было такое специфичное, а вот что — она понять не могла. Возможно, дело в его опьянении или в внешнем виде. Непонятно. Едва Зальцман скрылся за дверью, уверив, что его не нужно провожать, она глубоко вздохнула. Убрав с подушки свалившееся полотенце, девушка отложила его на тумбочку. Лежащий рядом Кол, поразительно молчал. Обычно, он предпочитал ставить себя в доминирующую позицию или хотя бы высказывать недовольство. — Ты останешься со мной? — Все же спросил он, вместо обычной едкой реплики. Видимо, ему и вправду это наскучило. Или просто не нашел на это сил. — Мне придется следить за тобой, — кивнула она. — И в отличие от Зальцмана, я не пьяна. — А жаль. — Меланхолично откликнулся мужчина. — Ты должен спать, — напомнила шатенка, решив оставить его фразу без внимания. — Иначе, продолжишь болеть. — Не читай мне нотации, — поморщился он. — Ты что, моя мать? — А ничего другого не остаётся! — Взорвалась она. — Ты ведёшь себя безответственно! И бунтуешь до тех пор, пока грудь не получишь! — Если последнее было предложением, то я согласен. — Мрачно усмехнулся Майклсон. — Отлично, значит, мы договорились! — Воскликнула Майер и под его удивленный взгляд, скинула с себя рубашку. Вслед за ней полетели домашние штаны и бюстгальтер. В конце концов, стесняться уже было явно нечего. — Двигайся! — Скомандовала она, заползая на кровать и ложась вплотную к нему. В доме до сих пор было прохладно, а Кол оказался приятно теплым. Его кожа оставалась слегка влажной, но не противно липкой. Да стало заметно, что жар стал чуть тише. — Я теперь вряд ли засну, — внезапно сказал он. — Ты в меня грудью упираешься. — Как будто тебе это не нравится. — Хмыкнула Алекс, прижавшись к нему чуть теснее. Решив, что раз уж он особо не сопротивляется, она и вовсе положила голову ему на плечо. — В том-то и дело, — после небольшой паузы, ответил мужчина. — Что мне это слишком нравится. Осознав, на что он намекает, девушка прикрыла глаза и широко усмехнулась. Это была лишь небольшая месть с её стороны. К ней вернулось то самое ощущение, будто она действительно находится на своем месте. И уходить не нужно, не потому что некуда, а потому что не хочется. Майклсон, конечно, редкая сволочь. Но почему-то тянет именно к таким. Она помнила, что дело в такой вещи, как сила. Женщина путают понятия силы и грубости, наживая себе проблем. Хотя глава преступной группировки был силён. Настолько, что являлся самым натуральным пламенем, на которое девушки слетались, словно мотыльки. Такие как он, оставляют после себя талый снег, пламя и пепел. Но не в этом ли драматичная романтика? — Расскажи мне, что случилось вчера. — Произнес Кол. Шатенка глубоко вздохнула, понимая, что выворачиваться поздно и бесполезно. Оставалось надеяться, что он не будет особо злиться, потому что её поступок выходил за рамки дозволенного. — Тебе это не понравится. — Ответила она, задумчиво вычерчивая пальцем узор на его груди. — Уже все равно. — Безразлично сказал он. — Кэтрин подошла ко мне сама, — со вздохом начала Майер. — Сразу было ясно, что разговор не подразумевал какого-то дружелюбия или хотя бы прикрытия. Она стала рассказывать о том, что между вами было, а я не отреагировала на провокацию. Её это взбесило. Она назвала меня шлюхой, я плеснула ей в лицо шампанским и назвала жалкой. В принципе, это все. — Обычно, она более сдержана. Видимо, в стане Гилбертов опять семейные проблемы. Кэтрин хотела отыграться на тебе. — Не думаю, что у неё получилось. — Как раз наоборот. Алекс приподнялась, пытливо глядя ему в лицо и ожидая пояснения. — Ты приревновала, — он сказал это без насмешки, просто констатируя факт. — И она это поняла, потому что тоже горит от ревности. Это объясняет, что она выкатила мне сегодня утром. — Ты с ней... был? — Она изогнула бровь дугой, чувствуя, как внутри все начинает клокотать от негодования. — Я приехал к Джону, по его просьбе, — пояснил Майклсон. — И случайно встретил её в коридоре. Знаешь, это было так странно. Чисто физически, я хотел её. Она была близко и я мог сделать все, что угодно. Но на духовном уровне, чувствовал отвращение. Я не спал с ней, если ты об этом думаешь. Просто подумал, что поддавшись физическим желаниям, я изменю не только тебе, но и себе. Тогда, в кафе с мальчишкой, ты не знала о прослушке, но выбрала меня. И я поступил также. Глядя ему в лицо, девушка не знала, что можно ответить. Он редко был откровенен, но подкупала его честность. Он мог переспать с Кэтрин, а потом лгать, что ничего не было. Или того хуже — сказать, что имеет право делать то что захочет. А ведь и правда имеет. Но несмотря на утреннее происшествие, Кол поступил правильно. Это льстило, хоть и казалось невероятным для такого человека, как он. — Порой, ты меня удивляешь. — Сказала она, ложась обратно на его плечо. Он был прав — тогда, на балу, она действительно приревновала его. Это было неприятно признавать, но это было так. И она испытывала облегчение от того факта, что её псевдо-соперница оказалась отвергнутой. Майклсон принадлежал Алекс, каким бы он ни был. Ей удалось перенять у него черты собственницы, что сказывалось и на их отношениях. — Ты подписал себе пожизненный приговор, знаешь об этом? — С усмешкой спросила она, но ответом было лишь молчание. Подняв голову, она увидела лишь его спокойное и умиротворённое лицо. Он просто заснул. — Спокойной ночи, моё личное зло. — Шепнула девушка, мягко целуя его в щеку и снова ложась. Оставалось только закрыть глаза и уснуть, пользуясь чувством облегчения.