Раб полугуль в мире людей.

      Просторный коридор дворца освещала одна настенная лампа, роняя свет на бледное лицо мальчика и не менее бледное девушки.       — Мне не о чем с тобой говорить. И как ты можешь называть принца по имени?!       — Ну-ну, не стоит так яростно. Госпожа, Вы не в том положении, чтобы кричать. Стражи в этом крыле нет, — это «госпожа» из уст Кена прозвучало как издевательство, и он устроился на полу, уткнувшись подбородком колено и не отводя пристального взгляда от лица Элен. — Повторю ещё раз: кто для тебя Аято? И не вздумай мне врать.       На Элен взгляд мальчика произвёл неизгладимый эффект: ей казалось, что она упадёт замертво как только скажет хотя бы одно лживое слово. Что-то пробубнив про невежливого и не уважающего старших мальчишку она предпочла молчать, стараясь не встречаться со стального цвета глазами.       — Ха, неужели ты видишь в нём своего ребёнка? — в прошлой жизни Кен предпочитал читать книги, а не смотреть фильмы и ходить в кино, но пару раз ему довелось там побывать и в одном из фильмов была женщина, которая убивала, чтобы защитить своего воспитанника, так как видела в нём своего ребёнка, коего потеряла после рождения. Сейчас, вспоминая отчаянное рвение Элен защитить принца, напомнило ему сцену из этого фильма и Кен задал этот вопрос без задней мысли, но молниеносный, полный удивления взгляд, стал подтверждением его слов.       — Серьёзно? Неужели я угадал? — его лицо выражало что-то среднее между удивлением и весельем, и девушка быстро отвернулась, усмешка пропала с уст полугуля. — Ну и? Может, ответишь наконец? Знаешь, после того, что ты устроила в покоях принца, не думаю, что он тебя так просто простит.       Зрачки Элен сузились то ли от понимания, то ли от ярости, что бурлит в недрах живота.       — Не думай, что ты какой-то особенный для него! — закричала, смотря в лицо собеседнику девушка, осознавая горькую истину.       — А я и не думаю, — по-птичьи склонив голову набок, Кен не отводил взгляд от лица Элен. — Ты прикрыла его собой и тем самым затронула его гордость. Как там говорят? Парень прячется за спиной девушки?       — Я… Я не хотела, чтобы… — голос срывался, не давая своему хозяину внятно построить предложение.       — Да, знаю, это вышло случайно, но ты ведь понимаешь, что оправдываться перед принцем бесполезно, — полугуль поднялся с места и навис над девушкой, отчего казался уже не маленьким мальчиком. — А теперь скажи мне, простит он тебя или нет?       Голос мальчика уже звучал над самым ухом и Элен с трудом проглотила вставший в горле ком.       — Н-нет.       — Вот и умничка, — интонация стала издевательской, торжествующей. — Но… Если ты выполнишь одну маленькую просьбу, то я могу всё исправить.       Ответом на непонимающий взгляд девушки, так и вопрошающий «Ты то?», стал вопрос со стороны гуля:       — Кто, думаешь, тебя выгораживал, после того, как ты побила меня плетью? Ну, так ты согласна?       Голос разума вопил, что этому существу доверять нельзя, но желание снова находиться подле принца и не быть выброшенной за ненадобностью взяло своё:       — Так что тебе от меня надо? ***       — У меня есть к Вам одна просьба, — ошарашил Кен короля своими словами, а до этого и внезапным появлением в его кабинете.       Глаза выражали спокойствие, время уже было под вечер, свет свечи в подсвечнике освещал лицо и чёлку полугуля, а волосы на затылке казались скорее серыми, чем белыми.       — С чего ты решил, что я тебя выслушаю и тем более выполню твою просьбу? — раскрытая на нескольких страницах от начала книга легла на стол, Арата выпрямился на стуле, в спине хрустнуло.       — Потому что Вы — любящий отец, а я не смогу выполнять свои обязанности и защищать Аято, если моя просьба не будет выполнена, — в глазах короля отчётливо читался вопрос, состоящий из одного единственного слова: «Угрожаешь?». Только слепой бы не заметил его выгнутую дугой бровь и явную насмешку. — Я и не собирался угрожать, честно. Но от Вашего ответа зависит, смогу ли я вообще выполнять свои обязанности, — горькая усмешка скользнула по губам мальчика и мужчина, понимая, что он не будет ему отвечать, какой бы вопрос сейчас не прозвучал, не стал ничего спрашивать.       — И о чём же ты хочешь меня попросить? — светлые глаза сверкают в свете свечи, смотря внимательно, взглядом человека, разочарованного тем, что не получил того, чего желал.       — Скажите Аято, что на одну ночь отправляете меня на ближайшие рудники, — вздох застрял в лёгких. — Вас он определённо послушает и, как мне кажется, я ни к кому другому с этой просьбой обратиться не смогу.       — Зачем тебе это? — зачем-то задал Арата этот вопрос, у себя в мыслях уже окрестив его глупым и сам же себя поправил: — Хотя нет, похоже, ты не ответишь и, думаю, что у тебя есть веские на то причины. Возможно, когда-нибудь я получу ответ на такой интересный для меня вопрос.       — Уверен, что это случится довольно скоро. Почему-то мне так кажется, — король смотрел оценивающим взглядом на маленького мальчика с нескрываемым любопытством и предвкушением во взгляде, но в нём отражалась ещё и толика беспокойства.       — Жду с нетерпением. Уверен, что Аято будет протестовать. Знаешь, он никогда не был капризным ребёнком скорее… Зловредным, — губы тронула весёлая усмешка, мужчина на мгновение прикрыл глаза и посмотрел уже по-доброму, как смотрят на старого товарища, с которым был дружен долгое время и наконец-то встретился после долгой разлуки, и которому хотелось поведать очень многое: случаи из жизни, весёлые встречи, рассказы об общих друзьях, забавные происшествия. Сейчас в голове совершенно некстати всплыл образ шефа. — Однажды я уже так поступал: делал что-то против его воли, года два назад, не помню даже, что это было. Но тогда Аято не закатывал истерик, как многие его сверстники, он смотрел таким негодующим взглядом. Я уж думал, что ему всё равно, но тут-то я ошибся — после этого он на протяжении четырёх дней пакостил мне как мог: то совершенно случайно наступит на мантию, то, когда я вместе с ним стоял возле этих стелажей с книгами, он опять же случайно заденет книги на полке, и три больших тома упадут мне на ноги.       Король открыто рассмеялся. Кен поражался, насколько они с Тоукой похожи: проявляют дружелюбные эмоции и рассказывают такие истории чужому человеку, пускай и ребёнку, но всё же это довольно опасно.       — Вы со своей старшей дочерью так похожи, — выразил свои мысли вслух Кен, но никак не ожидал такой реакции короля:       — Ты знаком с ней?! — в светлых глазах отца государства читался неподдельный шок и ужас, пару секунд он не сводил с лица озадаченого мальчика этого взгляда, но, вдруг что-то вспомнив, зажмурил глаза и откинулся на спинку кресла. — Да, извини, задумался. Лучше иди к Аято. Я и так соврал ему, что отправил тебя на обучение и что когда он вернётся, ты уже будешь ждать его в комнате.       — Да, спасибо Вам, и не забудьте про мою просьбу, — полугуль сверкнул глазами и скрылся за тяжёлой дверью. ***       В комнате принца без него самого царил мрак, тягача и невыносимая темнота заполнила собой всё пространство зала, удушала и, казалось, ещё немного, и парень сойдёт с ума от нахлынувших вдруг воспоминаний: пол в комнате был выстелен квадратными дощечками в шахматном порядке, пусть бежевыми и коричневыми, но в темноте они напоминали пол в комнате пыток Ямори, где он провёл не один и не два дня.       Стоило ему зайти в не освещённую комнату, к нему вернулись те ощущения, которые он испытал впервые здесь оказавшись: по позвоночнику прокатился табун мурашек, он попробовал дойти до бордовых штор, но упал на колени посреди комнаты. Сознание рисовало разные картины, но больше всего в них было тёмной бордовой жидкости, собственные руки были изодраны до мяса, а в ухе до сих пор шуршала та самая сколопендра. Безумие накатывает постепенно, подбирается через холодный пол по коленям, скручивается в животе и…       — Кен? — тёплая ладонь легла на плечо, заставляя вздрогнуть и резко повернуться. — Ты чего? Темноты боишься? — ухмылка отразилась на губах Аято. И как Кен не заметил его приход? На душе сразу стало легче, а в комнате светлей, Кен вскочил на ноги, повинуясь внезапному порыву.       Руки обвили талию, прижимая к груди, голова легла на плечо.       — Эй, что такое? — горячее дыхание обожгло кожу шеи Аято, руки сжали детское тело сильнее.       Прохладная ладонь коснулась уха, прошлась справа налево по затылку — от одного уха к другому. Левое ухо обдало жаром дыхания, раб тихо шепнул его имя — Аято. По позвоночнику поползли мурашки, а через тонкую ткань рубашки на плече он почувствовал влагу.       — Кен… — принц отодвинул полугуля от себя, всматриваясь в его лицо, в уголках глаз раба блестели капельки влаги. — Как ребёнок.       Охватив лицо Кена ладонями, он провёл подушечками больших пальцев по векам, стирая капельки слёз.       — Что не так? — правая рука соскользнула с щеки на шею и грудь. — Где болит? Здесь? — он слегка надавил на грудь в области сердца.       — Вовсе нет, мой принц, — парень перехватил руку принца и прижал обратно к щеке. — Всё в порядке.       — А ты, похоже, неженка, — весело усмехнулся Аято, он честно догадался, что сердце Кена недавно болело и бешено билось от страха, пока рядом не появился он. — Это был долгий день, ты мой подарок и при этом я вижу тебя не очень-то часто, — голос прозвучал обиженно. — Зато завтра у нас будет целый день! А сейчас давай спать, я устал.       Кен горько усмехнулся в темноте комнаты, но Аято этого не видел.       Уже в мягкой, накрытой бордовыми простынями кровати Аято устроил голову на плечо парня, через пару минут он уже тихо сопел. А Кен лежал, смотря обеспокоенным взглядом в потолок, сна не было ни в одном глазу. Он каждое слово прокручивал в голове, осознание, точнее вывод из всего этого пришёл быстро и неумолимо, подтверждая смешанные чувства, что бурлят в груди.       Каждое слово отпечаталось в подсознании, глаза закрылись и понимание стало гораздо ярче. Три слова, которые не давали покоя на протяжении всей ночи:       Кажется. Я. Педофил.