Раб полугуль в мире людей.

      Аято побывал во многих передрягах, если массовые побоища с участием городских мальчишек и стражи можно назвать таковыми, но всегда выходил сухим из воды — сломанные рёбра и порезы не в счёт — только в этот раз, похоже, сильно… Увлёкся.       Находясь в положении сидя на импровизированной кровати, сооружённой из старой соломы и поеденной молью накидкой, которая когда-то служила вязаной шалью, он припоминал, что случилось за короткий промежуток между позавчерашним вечером и вчерашней ночью. ***       Сначала избившие его стражники, потом невесть откуда возникший Кен, взявший его в охапку и закинувший на плечи, — от удивления Аято даже позабыл про сломанные рёбра, а потом и вовсе впал в культурный шок, после высказывания парня в сторону стражи да и те, похоже, тоже, — дальше белобрысый притащил его домой и, видимо, даже не напягался, пока тащил.       Преодолев порог дома, он поставил парня на ноги, будто статуэтку, полую внутри, и просто ушёл. Молча. Оставив малость охреневшего подростка стоять возле двери. Хотя тот уже ожидал нравоучений, которых не последовало ни через минуту, ни через пять, а вот шорохи явно настораживали.       Отмерев, Аято двинулся в сторону спальни, в которой, собственно, уже давно не ночевал. Две кровати, столик для свечи и один метровый шкаф, где в аккуратные стопки сложены вещи — только Кена, свои вещи хранить рядом с его парень отказался на отрез. И что им тогда двигало? Скорее всего природное упрямство, по непонятным причинам проявляющееся только в отношении беловолосого. Свои же вещи он хранил в мешке под кроватью, что было весьма неудобно, но упомянутая упёртость не позволяла сложить одежду в шкаф.       Беловолосый сложил свои вещи в похожий мешок и, не спрашивая Аято, вытащил его мешок из-под кровати. Тут уж подросток возмутился:       — Эй, куда мои вещи потащил? Положи откуда взял!       Парень дёрнул Кена за плечо и отшатнулся — всепрощающий и усталый взгляд серых глаз сменился на тяжёлый и спокойный. Впервые Аято показалось, что тот смотрит на него, как на насекомое, нет, скорее усталость сменилась на решительность и подросток впервые не нашёл, что сказать. Кен воспользовался этим:       — Бери, — и сунул парню мешок в руки. — Мы уходим.       — Какого чёрта «мы»? — нашёл всё-таки Аято, за что зацепиться. — Я остаюсь здесь, а ты — можешь валить.       Успевший было отвернуться подросток был схвачен за плечо и бесцеремонно оттащен к порогу, не реагирующим на возмущения гулем. Тот остановился только когда парень в очередной раз угрожал поднять шум. Намеревавшегося выяснить отношения Аято оттащили в просвет между соседними домами.       Попытку поднять новую волну возмущений пресекли на корню, закрыв рот рукой, и в тот же момент подросток услышал топот ног и командирский голос, который наверняка услышали и на соседней улице: «Обыскать дом! Мальчишку взять живым! Белобрысого убить на месте!» и, если честно, парня затрясло от страха. Вот, сейчас они войдут в дом, поймут, что их там нет и отправятся в погоню. В конце концов их найдут.       Аято чувствовал как ноги становятся ватными — он не раз убегал от солдат, но никогда они не наведывались к нему домой. Возможно, думали, что у него, как и у всех его товарищей нет дома. А между тем прямо над ухом Кен сказал только одно слово: «уходим». Но так спокойно, слишком хладнокровно, что подросток вздрогнул и, больше не дрожа от ужаса, покорно последовал за гулем.       Переулки мелькали перед глазами и в то же время подросток не видел их, не отводя взгляд от спины тянущего его за руку парня с белоснежно белыми волосами и ледяными руками. Так он не заметил как они выбрались из города и стал оглядываться вокруг себя лишь когда на смену полю пришёл лес.       Дыхание давно сбилось, ноги стали заплетаться, рёбра саднило всё сильнее, а его проводник, кажется, даже не запыхался. Аято нужен был отдых и тут, как нельзя кстати, он наткнулся на корень какого-то дерева и упал лицом вниз, точнее, упал бы, если бы Кен не подхватил его и не поставил на ноги, приговаривая: «Прости, потерпи ещё немного, мы уже почти пришли, осталось совсем чуть-чуть и мы будем в безопасности. Давай же, обопрись о меня и пошли. Вот так, молодец».       Аято бы начал возмущаться, что он не маленький, но сил не было от слова «совсем», да и в горле пересохло.       Шли они, казалось, бесконечно долго, но вот лес вывел их на берег небольшой речки, куда Кен и усадил подростка. Тот сразу же развалился на траве в форме звёздочки, стараясь успокоить сердцебиение после такого марафона. Кен же, на лице которого не было и капельки пота, рылся в своём мешке и извлёк из него пустую флягу, которую наполнил в реке и отдал Аято. Подросток сразу же стал жадно пить воду под виноватым взглядом гуля.       Когда же подросток наконец смог оторваться от фляги, Кен попросил подождать его здесь и куда-то ушёл. Аято смог отдышаться и расслабиться, только вот сломанные рёбра напомнили о себе с новой силой, и парень в который раз пожалел, что сбежал, а не лежал тихо-мирно в кровати в ожидании, пока кости срастутся.       Он снова лёг на траву и заварочался в попытках устроиться так, чтобы не беспокоить сломанные кости, но отдохнуть ему как следует не дали — Кен вернулся в сопровождении двух мужчин: один из них высокий и крепкий на вид с грязно-серыми волосами, а другой на полголовы ниже, с длинным чёрными.       Подростка подняли с его насиженного места и повели куда-то, где, как говорил Кен, ему окажут помощь и они пришли… В за́мок. Довольно старое и полуразрушенное сооружение высилось в небо одной из уцелевших башен, на которой когда-то гордо развевался сейчас выцветший флаг.       Внутри постройка оказалась не лучше чем снаружи — на каждом шагу валялись обломки стен, и если тут кто-то и жил, то они явно и не думали их убирать.       Как позже оказалось, люди здесь живут, много, и все бандитской внешности. Когда это у Кена появились друзья среди разбойников? И почему Аято этого не знал? Хотя, ничего удивительного, он же сам сводил общение с беловолосым к минимуму. Подростка отвели в отдельное помещение, более чистое по сравнению со всеми комнатами и коридорами за́мка, где его рёбра прощупали, нанесли какую-то дурно пахнущую мазь, перевязали и наказали лежать смирно. Что он и сделал, провалившись в сон.       Если верить внутренним часам Аято, то он проспал ровно день, проснувшись следующей ночью от грохота и, буквально подкинутый над кроватью, свалился на пол, что окончательно привело его в чувство. Вскочив на ноги, он бросился к выходу из комнаты — большой проём вместо двери, но сломанные кости не одобрили такое его решение и парень упал на колено, схватившись за рёбра, уже справедливо полагая, что заживать они будут долго и мучительно.       В коридорах и залах замка творился самый настоящий ад, кричали люди, звенели мечи и лилась кровь. Каким-то образом Аято затянуло в самую гущу сражения. Люди рядом двигались, не обращая на него внимание, а мечи свистели над головой. Велась бойня между бандитами и рыцарями, специальным отрядом, созданным для устранения разбойников.       Перед самым носом парня с глухим стуком замертво упал мужчина, его кровь быстро залила щели каменных плит, дотягиваясь до рук Аято, в тот момент стоящего на корточках. Подросток резко вскинул голову, замечая замахнувшегося на него рыцаря, но отточенные на улице рефлексы позволили уклониться — меч застрял в щели, и парень понял — сейчас или никогда, выхватив из рук рядом лежащего трупа оружие и полоснув по ноге противника. Тот взвыл, сверкнув гневным взглядом из-под шлема, и бросился на подростка.       Аято никогда не изучал владение оружием, только видел как тренировались солдаты, пусть это и было только в те дни, когда проходила инспекция. Он не знал, что делать, когда мужчина под два метра ростом несётся к тебе с мечом на перевес, но тело отреагировало само, без участия мозга, и парень выставил вперёд меч, придерживая лезвие второй рукой.       Махинация удалась, правда подросток не учёл, что противник превосходит его по всем параметрам и очень скоро его руки стали дрожать от напряжения… Как в один момент возле его головы просвистел воздух и оружие прошло между створок шлема, в глаза, и рыцарь упал на бок. Ошеломлённый Аято упал на пол, выронив меч, и кто-то схватил его за плечо. Обернувшись, он увидел того мужчину с тёмными волосами, который был у реки. Одними губами он сказал «поднимайся», и дёрнул подростка вверх.       Вдвоём они бежали по длинным коридорам, но в какой-то момент Аято ударили чем-то тяжёлым по затылку и он отключился. ***       Сейчас он осторожно дотронулся пальцами до продолжающей раскалываться голове и зашипел от боли, приложили вроде бы не сильно, но в кровь. Ещё он не чувствовал левой ноги, но, только посмотрев на неё, понял, что та на месте, просто зафиксирована.       — Боже… — на выдохе произнёс он, откидываясь на подушку. — Ну и во что я вляпался?       — В продукты животной жизнедеятельности, — ответил ему голос. — В дерьмо, если коротко.       Подросток повернулся на знакомый голос, ожидая увидеть Кена. И увидел. Очень недовольного Кена, что буквально прожигал каждую повязку на его теле. Прошла пара секунд и парень опешил, когда смысл недавно сказанного дошёл до его упорно отказывающегося работать мозга: ни одного оскорбления, ни ругательства, ни нелицеприятных слов он от беловолосого за эти десять лет не слышал.       Полугуль недовольно закусил губу, двинувшись к кровати, ногой пододвигая к ней деревянную коробку, потянулся руками к лицу Аято, но тот не отскочил, он словно замер. Холодные пальцы осторожно скользили по скулам, подбородку, носу. Подросток, кажется, даже не дышал — с каждой секундой в глазах седовласого что-то разгоралось всё сильнее. Гнев. Надо ли повторять, что Аято никогда не видел на этих мягких и вечно расслабленных чертах лица такие эмоции?       Парню стало обидно, вроде бы, из-за сущей мелочи, если Кен был способен делать такое лицо, почему же раньше этого ему не показывал? Или же от природы был слишком мягким? В голову закралось совсем уж нелепое желание: коснуться этого так и излучавшего недовольство человека… Что-то щёлкнуло на уровне подсознания от слова «человек», но быстро ушло на второй план.       В проём двери заскочила девушка с ярко-красными волосами и с размаху ударила Кена по плечу. Тот ойкнул от неожиданности и всё, что бурлило в нём, схлынуло за секунду.       — Собрание закончилось и тебя будто ветром сдуло, — весело сказала она, опускаясь на коробку, которую приготовил для себя полугуль, но тот, вроде бы, против не был. — А где тебя искать мне было неизвестно. Хорошо хоть Реджи подсказал. — Указала она на мужчину, что не спеша подошёл к ним и опёрся об стену. — Так вооот, мне хотелось поговорить персонально с тобой, но, похоже, не выйдет.       Тут она обратилась к Аято:       — Меня зовут Итори, очень приятно, — подала она руку для рукопожатия, при этом лучезарно улыбаясь.       — Я Аято, рад знакомству.       Немного растерянный от такого напора, парень пожал руку и после следующих слов эта Итори испортила впечатление доброй и учтивой:       — Так это ты тот мальчишка? Выглядишь, как уличный оборванец, — всё так же улыбалась она и получила неслабый удар по голове сразу и от Кена, и от Йомо.       Девушка надулась и возмущалась как семилетняя, попеременно оглядываясь на двух людей, стоявших по сторонам от неё:       — Так это же правда!       — Хоть и так, но это было грубо, — скрестил руки на груди Реджи.       — После вчерашнего и такого специфического пробуждения сомневаюсь, что ты бы выглядела лучше, — продолжил Кен.       — Говоришь так, будто вчера у нас пьянка была, — хихикнула Итори, незамедлительно последовал подзатыльник от Реджи.       — Извинись, — потребовал он.       — Ладно-ладно, прошу прощения, — и шепотом добавила, — хоть и не знаю за что.       Йомо вздохнул, потирая глаза.       — Извини, она может говорить грубые вещи, при этом этого не замечая. Серьёзно, мне стыдно за неё…       — Нееет, ты ранишь меня прямо в сердце! — положила она руки на место, где должен находиться упомянутый орган, и театрально упала на Кена.       Тот поймал её за плечи и обратился к мужчине:       — Итори упала в обморок, — с каменным лицом прокомментировал он, — так что, думаю, когда очнётся и не вспомнит, что её должен был кто-то ловить.       Девушка поняла, к чему ведёт полугуль и решила всё-таки сесть, от греха подальше.       — Океей, тогда позже увидимся, — встала она, похлопав беловолосого по плечу, собираясь уходить, как Аято наконец подал голос.       — А… Где тот, второй? — переводил он взгляд с одного лица на другое.       У обоих помрачнели лица, а Итори говорила с неизменным смехом в голосе:       — Захватили в плен.       Повисла тишина, которую Итори и прервала же:       — Наверняка сейчас везут в неизвестном нам направлении, —развернулась девушка вполоборота к парню, наблюдая за его реакцией.       — Говоришь об этом, как о пустяке, — сжал он простынь, вспоминая как его ударили, когда они бежали вместе, вполне возможно, что его схватили именно тогда.       — Неа, это потому что не сомневаюсь, что мы вернём его прежде, чем с ним что-то случиться. Ах да, Кен, лекарства скоро принесут. До скорого!       В комнате остались только двое, повисла тишина, которую ни один не собирался разрывать. Через пару минут полугуль вспомнил, что его место освободилось и сел на ящик.       —…И что дальше? — заговорил первым Аято. — Что будем делать?       — В город мы уже не вернёмся, — начал отвечать парень. — Лучшее из вариантов — это остаться здесь, среди бандитов.       — Откуда же у тебя такие связи? — фыркнул подросток, устроившись поудобнее на кровати.       — Какие это связи? Ну, с бандитами я никак не связан. Я знал Уто и Реджи, когда они ещё были рабами, а с другими я не знаком. Месяц или около того назад я встретил их на рынке в городе, тогда они рассказали, что сбежали с шахт и присоединились к шайке воров.       — Ута — это тот, с длинными волосами? — задав вопрос, Аято отвернулся. — Что с ним теперь будет?       — В этом месте мы больше не сможем оставаться. Давай без глупых вопросов. — быстро сказал он, заметив, что собеседник собирается заговорить. — Мы узнаем кто и куда увёз пленных бандитов и последуем за ними, а дальше по обстановке. — Без всякого плана? — Да. — Я еду с вами. — Да кто бы тебя тут оставил? — вскочил полу-гуль с ящика и, проводя рукой по волосам, заходил по комнате. Наблюдавший за этим Аято принимал на себя долю настроения собеседника, начинал волноваться как если бы проснулся в неизвестном месте и среди неизвестных ему людей...хотя можно сказать, что так оно и было. Во время его раздумий Кен не спеша поворачивается к нему и кладёт руки на плечи: — Послушай меня, хорошо? Я знаю что ты терпеть меня не можешь, но буду я находиться рядом или нет не зависит от тебя. Не важно куда ты уйдёшь — я пойду за тобой, найду если кто-то заберёт тебя у меня и не позволю убить. — буквально на секунду полу-гуль опустил взгляд на бинты. — С этого момента...ты не можешь позволить чтобы тебя кто-то ранил. Или же я буду рядом двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Пусть ты не хочешь, но теперь я не буду считаться с твоим упрямством. Аято смотрел на этого человека перед собой как на иностранца или слабоумного. Закрались мысли, что у него раздвоение личности, которое развилось на почве беспокойства. Парень знает, что Кен очень дорожит им и это вызывало у него неприязнь. Довольно сильную, как думал он сам, но сейчас, после такой речи, он не чувствовал ничего кроме шока. Из-за этого он даже не мог переварить всё сказанное полугулем. — И-извините. — заговорил кто-то а проёме двери — это была девушка, держащая в руках доску, служащую подносом. — Мне сказали принести лекарство. — Хорошо. Проследите за тем чтобы он его принял. И Кен ушёл, как казалось Аято, но он просто вышел и прислонился к стене рядом с дырой, где когда-то находилась дверь. — Как ты? Всё в порядке? — слышал он из своего места подслушивания женский голос. — Если мой вид можно описать как "в порядке"...то да, я в порядке. — отвечал ей парень. — Мда, не слабо тебя пришибли. — Спасибо. — Да ладно, не обижайся. — звон посуды. — ...сильно болит? — Да не особо. Не так уж сильно мне и досталось, я крепче чем кажусь на первый взгляд. — И правда. Как там говорят? "Не суди книгу по обложке"? — захихикал девушка и, Кен нисколько не сомневался, прикрыла рот рукой. — Я по твоему похож на немощного? — Вовсе нет! Ты довольно симпатичный. — полугуль отчётливо услышал как поперхнулся Аято. — Ты тоже ничего...так. — и застучала ложка об стенки миски, похоже, что парень уже доедал. Если бы в этот момент в руке у Кена был камень то он непременно бы раскололся в пыль, скулы тут же свело о от мысли, что эта девушка понравиться Аято и зубы ощутимо скрипнула. Сейчас в парне проснулось острое желание подобрать рядом лежащий камень — самый большой — и выпустить пар, а в идеале чтобы это была голова той девушки, хоть женщин он не бьёт из-за воспитания, но сейчас в нём проснулось желание убивать. А тем временем эта парочка вела очень энергичную беседу, эта девушка даже имя своё назвала, чего не сделала в самом начале разговора, правда Кен его всё равно не запомнил. — Что-то мне спать хочется... — сонно проговорил Аято, после десяти минут их общения. — Точно, ты же устал! Я зайду к тебе завтра, хорошо? — Конечно, до завтра. — До завтра. С улыбкой от уха до уха и прикрытыми от счастья глазами она вышла из комнаты и пройдя пару шагов вперёд застыла. Позже лицо её накрыла маска страха — это она наткнулась на взгляд Кена и, видимо, было в нём что-то такое, что заставило её колени подгибаться. Полугуль сказал одними губами "не смей подходить к нему" и девушка интенсивно закивала головой. "Прочь" одно единственное слово и девушка уже убегает, скрывшись за поворотом. А Кен же со вздохом и пониманием всего того что сейчас с ним было ушёл. На мини собрание за бокалом вина к Итори.