Раб полугуль в мире людей.

Кен вышагивал по коридорам за́мка, ведя пальцами по стене и следя за рисунком трещин на полу. В какой-то момент он пнул камень и тот отлетел на приличное расстояние, ударился об стены и снова упокоился на полу. Парень прислонился к стене, посильней ударяясь затылком об неё. Он не может понять, что с ним происходит в последнее время, а размышления по этому поводу всегда приводят к одному и тому же выводу — он влюбился. Влюбился в парня и который к тому же младше его на двадцать один год, если прибавить его возраст из прошлой жизни. И к тому же этот парень, по всей видимости, ненавидит его. Кен устал удивляться своей невезучести. Кен устал гадать. Устал быть мягким и понимающим. Просто устал. Он не помнит когда ему надоело подстраиваться под характер этого мальчишки, когда он стал терпеть его выходки, а не относится к ним как к подростковым заскокам. Полу-гуль решил всё для себя за доли секунды. Тот слабохарактерный парень остался в той, прошлой жизни, вместе с Тоукой, Хинами, Реджи, Утой, шефом и тем Аято. В прошлом остались его зачатки чувств к Тоуке. Можно сказать, что это его новая жизнь, которую он обрёл уже давно, но понял это только сейчас. Он слишком застрял в прошлом, ему пора выбираться из этой трясины. — Опа! Кен, а ты быстро. — поприветствовала его Итори, привстав за крепким столом как-только его увидела. — Мне негде задерживаться. — ответил он ей, кивнул Реджи, который стоял, оперевшись об стол и взял один из стульев, повернул его спинкой вперёд и сел на него, опустив руки на спинку, а голову на руки. — Так ты от него сбежал? — От кого? — честно не понял поначалу Кен, но понял её вопрос ещё до того как она ответила на его. — От Аято. — Нет. — Чего тогда такой нервный? — Я не нервный. — Злой? — Нет. — Грустный? Кен запнулся, не сказав очередного "нет" и упёр взгляд в каменный пол, покрытый сеткой трещин, иногда — почти всегда — Итори попала прямо в цель. — Возможно. — Иди сюда, мой маленький ~. — словно с говоря с ребёнком, обратилась она к Кену и сама обошла стол, наваливаясь на парня с объятиями. — Когда ты стала моей мамочкой? — Когда ты пришёл к нам я сразу приняла тебя как своего малыша. — Ты не сильно старше меня. Сколько тебе вообще? — Цыц! Не спрашивай у женщины про её возраст — это невежливо. — Прекращайте оба. Мы здесь не за этим собрались. — вмешался в этот разговор без темы Реджи, похоже, самый рациональный из них троих. — Да-да. Кен, доставай винишко! — словно ребёнок девушка подняла руку вверх, веселясь от души и будто не чувствуя обстановки предстоящего серьёзного разговора. — Никакого вина! — прикрикнул Реджи и парень уже было подумал, что друг понимает, насколько сейчас неподходящий момент, но тот его удивил следующими словами: — Я не хочу тащить тебя до твоей комнаты, как в прошлый и позапрошлые разы. — Не будь таким букой! — А ты не спорь со мной. — Вас ничего не волнует, как я понял. — высказался Кен, поочерёдно переводя взгляд с одного собеседника на другого. — Например? — взглянула на него Итори. — У вас добрая половина банды в плену. — Они не кисельные барышни, а преступники, закаленные в пытках. Так что справятся. — Их там убьют. — Мы вытащим их раньше, чем это случится. — Ответил мужчина за подругу. — Вы хоть знаете, где они? — Нет пока, но скоро узнаем. Девушка подняла указательный палец и, сделав задумчивое выражение лица, прочертила им пару кругов в воздухе и в конце концов указала на Кена. — Чего ты в меня тыкаешь? — Ты их найдёшь. — Интересно, каким образом? — Догонишь. — Я не уйду отсюда — не оставлю Аято. Даже на самой быстрой лошади это займёт слишком много времени. — А кто предлагает тебе лошадь? Побежишь своим ходом, — улыбнулась девушка, совсем не смущаясь своей бредовой идеи. Но как бы не хотел Кен посмеяться, он замер, смотря на улыбающуюся Итори и, не видя за её улыбкой шутки, просто напряженно молчал. Неужели?.. — Не смотри на меня так. Если ты настолько резво прыгал по крышам в городе, то по земле их догнать не составит тебе никакого труда. — Вы видели? — после затяжного молчания спросил Кен, оглядываясь на Реджи. — Да. — хором ответили они. — Ты ведь не человек, да? — начала Итори. — Никто не будет с таким остервенением бежать по верху, а не по дороге. Ты как-будто не хотел, чтобы тебя кто-то увидел. — Если честно, я сначала не был уверен, что это ты, а теперь мне даже не верится. Так кто же ты, Кен Калиф? — мужчина смотрел на него без всякого страха в глазах и парень подумал, что даже здесь, будучи человеком, Реджи остаётся никогда не показывающим эмоции, но при этом очень заботливым человеком. Кен рад, очень рад, что он не изменился. — И вы меня не сдадите? — И как ты себе это представляешь? — спросила девушка. — Разыскиваемых преступников, которые приводят к дверям королевской охраны монстра? Ужасно. — Монстра? Как в детских сказках? — Не совсем. По крайней мере детей я не ем. Кто-то постарше более сытный. Кен намеренно хотел напугать,посмотреть на их реакцию, но смотреть было не на что: оба и бровью не повели. — Значит людьми ты всё-таки питаешься? — Только ими. Ничего другого есть не могу. Меня сразу же начинает тошнить. — Сладости тоже есть не можешь? — удивилась Итори, пристально и с прищуром глядя на парня. — У них сильный запах и приторный вкус. Так что нет, не могу. — Но ты же ешь в общей столовой. — вставил своё возрождение Йому. — Только через силу. И сразу после этого вызываю тошноту. — Тогда ты будешь отдавать мне свою порцию! — глаза Итори сразу же заблестели, а Йому скосил на неё глаза. Кен просто смотрел на этих двоих, на то, как они спорят, они так похожи на себя из его прошлой жизни и не мог понять одного: — Вас больше ничего не беспокоит? — Например, то что ты можешь нас сожрать? — отвлеклась на него девушка, улыбка так и застыла на её губах. — Да. — А ты сделаешь это? — Нет! Итори улыбнулась ещё шире и посмотрела на него, как на дитё несмышлённое. — Слушай, мы с тобой знакомы не так долго, но наш образ жизни научил нас кое-чему, и самое главное из этого — то, без чего не выжить в этом мире воровства и разбоя: наблюдать за человеком и безошибочно определять, стоит он доверия или нет. Это настоящее мастерство, которое я оттачивала всю свою жизнь и могу сказать точно, что ты того стоишь. Девушка всё это время смотрела в его глаза и он сам мог точно сказать — не врёт. Они одновременно посмотрели на Реджи, тот улыбнулся так, как мог только он: скупо, но исчерпывающе, так, что не оставалось больше сомнений. Честное слово, Кен чуть не прослезился. — Спасибо вам. Я помогу всем чем смогу. — Так как ты смотришь на мою идею? — Мне не придётся никого догонять, легче идти по их следу, я до сих пор чувствую их запах. Они направились на восток. — Чуешь? — Да, у меня нюх лучше, чем у любой собаки. — Отлично! И если честно, коли ты останешься, то у меня есть на тебя свои планы. — Итори... — хотел попридержать прыть своей подруги Йому, но полу-гуль его опередил. — Прости, но придётся мне отказаться. Когда придёт время мы с Аято уйдём — А он дорог тебе. — Реджи как-будто сделал заключение. Проанализировал слова, действия, взгляды и вынес свой вердикт, который не поддаётся опровержению. Кен чувствовал себя раскрытой книгой. — Очень. — вместо тысячи слов. — Это наверное не моё дело, но вы ведь не братья? — Нет. Тут встряла Итори: — Тогда почему ты так с ним носишься? Мне одного взгляда достаточно, чтобы сказать, что он тебя не ценит. Только не убивай, но я думаю, что он тебя недостоин. Ещё мне кажется, что он тебя ненавидит. — Но я люблю его. — сказал Кен, глядя в пол. Сам не знает почему, но он боялся увидеть в глазах друзей отвращение, хоть и не знает, как здесь относятся к однополым отношением. Он медленно поднимает взгляд и видит столько понимания в глазах девушки, что хоть плач. — Любовь зла, полюбишь и козла? — Можно и так сказать. Правда, раньше он таким не был: испортился с возрастом. — Что за разговорчики? Ты сам не шибко старше его. — по игривым ноткам в голосе подруги он понял, что разговор снова станет беззаботным. — По возрасту нет, а по умственному развитию да. — Ишь ты, умный какой, но ты всё равно больше ребёнок, чем он... А я твоя мамочка! — Ты опять за старое? Не думаю, что ты годишься мне в матери. — В этом ты прав — я не настолько стара, но это не мешает мне быть твоей мамочкой! Итори ловко обогнула полугуля и запрыгнула к нему на спину, закрывая глаза руками, и тянула назад. — Сдавайся, она не отстанет, — Йомо стоял в отдалении, наблюдал со стороны и, Кен не сомневался, ему нравилось их ребячество. — Всё-всё, я понял! Сдаюсь! — Так-то, салага! — девушка спрыгнула со спины парня, мягко приземлившись с глухим стуком. — Отправляйся спать, завтра у нас трудный день. — Хорошо, я пойду. — Кен неловко помахал рукой, стоя в дверном проёме потому что знал: Итори и Реджи даже не думали ложиться, ещё столько всего нужно подготовить. *** Утром следующего дня, как только встало солнце, Кен уже был на ногах и пробирался среди снующих туда-сюда людей в сторону комнат для раненых, нуждающихся в полном покое и тишине. Аято он застал спящим на животе, он расположил руки по обе стороны от подушки и свесил ногу с кровати так, что та доставала кончиками пальцев до пола. Увидев такую картину, парень припомнил, что уже вот несколько лет не видел как он спит. Просто потому что подросток не ночует дома. Пусть Кену и не хотелось этого делать, но он начал трясти парня за руку с намерением прервать его сон. Тот долго не просыпался, что-то бормотал, а когда отдёрнул руку и решил поменять позу, то крупно вздрогнул, зашипел сквозь зубы, но лёг на спину. — Уже утро? — Как видишь. Поднимись-ка, рёбра всё ещё болят? — Нет, блин, не болят, за ночь исцелились. — Не язви. Сядь прямо, — Кен как в замедленной съемке видел, как вытянулось лицо парня. Полугуль попробовал нажать на один из синяков на спине, на что получил немедленную реакцию. — Синяки вроде уже не такие яркие. Сильно больно когда нажимаю? — Да. — Сильнее чем вчера? — Также. — Сейчас принесу лекарство и сменную одежду. Не ложись пока. — Хорошо. *** — Сегодня мы уезжаем как караван вслед за королевской стражей, — сообщил полу-гуль парню когда пересадил его на ящик, прислонив спиной к стене и пока убирал с неё служившие постельным бельём тряпки. — Я еду с вами! — воскликнул тот, вперив упрямый взгляд в Кена. — Ясное дело, никто тебя здесь одного не оставит. Сам переоденешься или тебе помочь? Хотя нет, забудь что я сказал. Подними руки вверх. — С какой это стати? Я сам могу переодеться, я уже не ребёнок! Честное слово, Кен физически ощутил как дёрнулся глаз, предвещая — не за горами нервный тик. Наверное впервые он почувствовал такое жгучее раздражение от этой фразы, которую слышал по несколько раз на дню в течении этих десяти лет. Впервые ощутил желание стереть из подкорки эти четыре слово и заткнуть хоть на минуту. — У тебя что, пластинка заела? — угрожающе навис он над Аято, от его слуха не ускользнул напуганный вздох. — Что же ты постоянно возникаешь? Я и сам вижу, что ты давно не ребёнок, но этот факт не мешает мне волноваться за тебя. Ты сломал ногу и рёбра, много ли ты можешь сделать сам? Как бы ты это не отрицал, но сейчас ты даже беспомощней ребёнка, и при этом продолжаешь возникать. Кто убежал из-за своей упёртости ещё тогда, в городе? — краем глаза он заметил как молниеносно пробежал снизу вверх кадык собеседника, Кен невольно лизнул нижнюю губу. — Если бы ты остался, то не ввязался бы в неприятности и твоё состояние бы не ухудшилось. Ты не можешь позаботиться о себе сам, но при этом не даёшь мне за тебя волноваться. Загнёшься такими темпами раньше срока и в тот момент меня рядом не будет. Я не могу и не хочу отстать от тебя, ясно? Даже когда ты будешь слёзно умолять меня об этом. — Уйди. — с надрыва в голосе сказал парень, хотя пытался твёрдо и уверенно. — Нет. Подними руки вверх, что бы я смог тебя одеть. Упираться бесполезно. Аято подчинился и больше не издал ни звука, даже голову не поднимал. — Идти сам сможешь? — оглядел полу-гуль результаты своих стараний и остался доволен. — Не уверен. — под нос себе пробормотал парень. — Хорошо, — у Кена руки сводит, сам он не знает от чего, но поворачивается спиной к парню и приседает на одно колено, — забирайся. — Чего?! — начинает возмущённо, потом продолжает уже тихо, взгляд отводя, потому что успел взглянуть на полу-гуля. — Не хочу... — Тебя не спрашивали. Я донесу тебя до повозки и сразу же отпущу. Аято на него смотрит недоверчиво, губу закусывает, переводит взгляд куда угодно, но только не на него, того, кто изменился до неузнаваемости. Слабо кивает, наклоняется назад, что бы лечь на спину к Кену. Кен чувствует тепло чужого тела через плотную ткань, хватает под бёдра и подбрасывает, поудобнее устраивая подростка на спине. Они идут молча, никто из них не может подобрать ни слова да и говорить не хочется. У крытой повозки с круглой крышей их встречает Итори и Реджи. Мужчина помогает переложить Аято в повозку, рядом без умолку болтает девушка, Кен отвечает ей, но сам не помнит что. Спиной до сих пор чувствует жар чужого тела.