Аэтернус сомниорум: "Радужная" Мечта или "Светлое" Будущее

Интермедия 14 *Фестиваль Священного Меча* *Ластонбелл* *** Письмо принес ворон... Надменная птица ухитрилась разбить графин и залить несколько бумаг лежащих на столе, но прочтя послание, Рунетта лишь улыбнулась, а затем рассмеялась… Рассмеялась так, что птица наклонив голову под углом в сорок пять градусов странно на нее посмотрела… Кардинал напрочь забыла о столь досадном недоразумении, как пролитое вино… Известие от ее возлюбленного о том, что в его стране объявился Пастырь ее откровенно позабавило и слегка потешило ее самолюбие, заставив закружится в импровизированном танце по комнате… Ведь она прекрасно понимала, что власть церкви Лордов, куда более влиятельна, нежели ее ответвление - церковь поклонников Пастыря… Избавиться от кого-то столь призрачного, как он - для нее было делом чести и не составило бы никакого труда… И, не мудрствуя лукаво, она распорядилась объявить его еретиком и вне закона… Объявила, обязав любого гражданина убить его на месте при встрече… Кардинал была рада, искренне… Подойдя к столу, она быстро набросала ответ любимому и отправила птицу в свободный полет, прикрыв ставни… Та только сердито каркнула на прощанье… Кардинал усмехнулась и задумчиво посмотрела на виднеющуюся неподалеку колокольню… Ее глаза сузились… Колокола били… Они били сами по себе… Ветра не было… *** « - Снова…» - отстранено-тускло пронеслось в сознании кардинала… « - Серафимы вновь берутся за свое… Сначала - те твари в обличьях зверей, теперь - эти колокольчики… Жаль, я пока не могу добраться до них… Они ускользают словно призраки… В принципе они и есть призраки, даром, что тензоку…» - мрачно подумала она отворачиваясь и закрывая окно, а затем ее бровь взлетела в легком удивлении изогнувшись словно коромысло… У ее стола стоял человек в белом кафтане и широкополой шляпе… Он с задумчивым видом просматривал ее бумаги, а затем положив их на стол мрачно произнес повернувшись к ней и сверкнув моноклем: « - Это - бесполезно Рунеетта! Отступись!» « - Что?.. Прости, но кто ты и как ты сюда попал? Я ведь заперла дверь…» - на мгновенье, чуть растерявшись, произнесла она, размышляя применить ли против него силу и пополнить ли его тушкой ряды его скульптурных композиций или нет… « - О Рунетта-Рунетта! Мы ведь цивилизованные люди и оба прекрасно знаем, что все твои чаяния бессмысленны и бесперспективны… Нет, ну сама посуди, если дождь не прекратится - урожай погибнет, начнутся голод и мор, будут болезни, и как итог – война… А война - это всегда смерть… Оно тебе надо, а? Ты ведь на самом деле этого не хочешь, так ведь – Рунетта?» - прищурившись произнес он сложив руки на груди… « - К чему ты клонишь?» - нахмурившись настороженно произнесла Фортон, материализуя теневой файербол за спиной… « - Но-но, дорогая! Попрошу без этого!» - пригрозив ей пальцем произнес старик, растянувшись в мерзкой улыбочке из-за чего Рунетту передернуло… « - На меня эти штучки не действуют! Я прожил не одну сотню лет и грубо говоря стал нескольки – безсмертным, так что этот номер не пройдет! Миру просто не выгодно, чтобы я так легко его оставил!» - чуть рассмеявшись, в усы произнес он… Глаза Фортон чуть округлились, что она даже отступила на шаг назад… « - В каком смысле? Что ты имеешь в виду? И, что значит миру не выгодно?» - искренне не поняла она, удивленно на него воззрившись… « - Ну, видишь ли, дорогая, когда-то давно… Примерно тысячу лет назад, я случайно узнал самую страшную тайну вселенной и сделал ее достоянием общественности и... И, меня накали безсмертием… Вот такие вот пироги с картошкой… Теперь гуляю по миру… Меня не пускают ни в рай, ни в ад… Чувствую себя пресловутым Джеком О`Лантером… Так и брожу, по лезвию бритвы, между небом и землей… Брожу и гадаю: сколько там ангелов на острие иглы и сколько нужно чтобы вкрутить лампочку познания, чтобы освятить умы черни…» - чуть смешливо произнес он… « - Ну, и зачем ты – о, древний, почтил своим визитом мои скромные апартаменты?» - произнесла Фортон, теперь уже сложив руки у груди… « - Неужели только для того, чтобы прочесть мне нотацию на тему: что делать плохо, а что нет?» - добавила она, одарив его мрачным взглядом из под точеных бровей… « - Что ты, что ты! Нет, конечно! Мне уже давно нет дела до того, что творится в этом мире! Мне просто жаль таких несчастных созданий, как ты! Вот и все! Да, я знаю всю историю твоей семьи и знаю печальную участь постигшую твоих сестер… И, я не хочу чтобы и ты разделила ее с ними, по этому и хочу предостеречь тебя от необдуманных и опрометчивых поступков! Чтобы ты еще раз хорошенько все обдумала и сделала для себя выводы, и как итог верный выбор. Я, хочу, чтобы ты приняла то единственное и по истине правильное решение, какое от тебя требует сама жизнь!» - чуть грустно произнес он, вновь слегка улыбнувшись кардиналу… « - Знаешь, значит…» - чуть глухо, изменившись в лице и помрачнев, произнесла Рунетта… « - Знаешь… Ты – опоздал! Я уже все взвесила и приняла решение! Оно будет моим ответом миру!» - произнесла она с жаром, сжав кулаки и гордо вскинув голову, и вперив в него взгляд своих изумрудных глаз, а после резко отворачиваясь, чтобы скрыть проступающие на ее лице злые слезы давней скорби… « - Нам не о чем более с тобой говорить! Можешь идти, а я… Я пойду своим путем! И, пусть он и приведет, меня во тьму, в самые дебри ада, это - мой выбор! Мой! И, я от него не откажусь!» - мрачно произнесла она смотря на город, укрытый пеленой дождя, словно вуалью черной вдовы… « - Ну, что ж, Рунетта будь по твоему… Моя задача предупредить, а твоя – услышать, вот как-то так… А, вот какие выводы ты сделаешь из этого для себя, останутся только на твоей совести, так что прощай, не поминай лихом и по возможности - будь счастливой! Не болей!» - чуть усмехнувшись, произнес гость, касаясь кончиками пальцев полы шляпы и начиная светиться крошечными звездочками, буквально тая в воздухе… « - Постой! Ты не назвал своего имени, а мое знаешь! Это - невежливо!» - пылко произнесла кардинал вновь повернувшись к оппоненту вспугнутой птицей… « - Мельхиор Мейвин, легат ордена экзорцистов и первый Летописец Времен, известный так же, как правая рука Арториуса Колбранде - короля Пастырей, повелителя Безымянного и того, кто правил этой империей в эру Асгарда!» - произнес экзорцист растворяясь в воздухе… *** Рунетта, вздохнув подошла к столу и сев за него, чуть дрожащей от напряжения рукой, налила кагора в хрустальный фужер, сиротливо стоящий на краешке стола… Она осушила его залпом, а затем, вновь прочла послание Бартлоу о новоизбранном Пастыре и со злости разбила графин о стену, оставив на ней кровавый, маков цвет неистребимого ликориса, что, как вездесущий амарант и борщевик заполонял собой землю… *** « - Проклятье! Хемов Пастырь! Это все он! Он виноват! Это его, только его вина!» - негодуя и чуть ли не плача от досады и раздражения в сердцах шептала кардинал, все сильнее сжимая бокал, пока он не рассыпался на мелкие колючие осколки, поранив ей руку… Но, она не обратила на это ровным счетом никакого внимания… Ведь, она уже давно была самой настоящей «железной леди», которой приснопамятная Маргарет Тэтчер даже в подметки не годилась… « - Ну, ничего! Он падет, и я стану императрицей новой империи! Нужно только немного подождать и устранить Конана! Епископ бежал, что ж «мужик» с возу – кобыле легче! Он выбрал жизнь, чем бессмысленную, героическую смерть за свои идеалы! Ну, а что? Логично. Он ведь не идиот, да и я не дура набитая, а вот Пастырь… О нем, я пока ничего не знаю, да и знать-то особо не хочу… Он уйдет с доски также, как и появился… Пройдет по ней до конца и канет в Лету, навечно оставшись в прошлом, как пережиток чьей-то больной фантазии или заглянувшего на миг в их хрупкий мир детства, а она… Она, как лихой флибустьер, лишь звонко рассмеется и разрежет несуществующей шпагой воздух перед собой, салютуя и победно чертя знак великого Зорро, что безумным огнем все еще горел в ее исстрадавшемся сердце, так же как и в груди Уленшпигеля и несчастно Данко… *** Она сдержала предательские слезы черного отчаяния и, надев маску холодной отрешенности, приняла облик снежной королевы, и продолжила творить историю, разрушая идеалы и надежды своего народа, жителей Роландской империи, искренне веря в то, что она делает, идет им во благо, и напрочь забывая при этом, простейшую идиому, что благими намерениями выстлана дорога в Ад… *** Мельхиор мрачно смотрел на город… Смотрел, на клубящуюся над Райфалком тьму… Смотрел на девушку серафима бьющую в колокол… Смотрел, на нормина Бьенфу, сидящего в обнимку с Моргрим и вспоминающего, как он кутил с Фениксом и Гримуар, и как ему было весело, когда по дорогам этого мира, все еще бродила дочка Мельхиора, прекрасная Маджиру… *** А Моргрим… Моргрим, вспоминала своего возлюбленного – Шигуре Рангетсу и дни минувшего будущего, что как годы лихой юности, пронеслись мимо нее четверкой проклятых коней Апокалипсиса, который все таки наступил, придя в этот мир, в обличье нового Пастыря… *** Ветер крепчал… Он срывал мезонин с зеленых крыш, пугая малышку Энн, смотрящую на кукушку, летящую над гнездом, а люди… Люди плотнее замыкали ставни… Ведь по улицам их города бродили волки оборотни, а дети… Дети превращались в чудовищ, и как живые мертвецы, ночью уходили из дома, под звуки невидимой флейты, такого же невидимого, как человек невидимка Гамельнског крысолова, что заставил платить их родителей дань за все их греки, крадя у них все само ценное, а именно их детей… *** Буря выла… Выли волки, а пес серафим Ойш, лишь скалил зубы, с ненавистью смотря на проклятых хеллионов, погубивших его юных друзей и подругу девушки серафима, что оплакивала ее гибель бья в колокол Ластонбелла… *** Ветер выл, а над городом падали, кружась и осыпаясь звездами в вековечную ночь сердец, перья из хвоста птицы удачи, что все-таки решила заглянуть в это богом забытое место и одарить его своим бесценным даром – надеждой… Надеждой на светлое, радужное будущее… *** Серафимы ждали… Они ждали, когда Пастырь придет в Ластонбелл и Логрин… Когда он придет и положит конец беззаконию, свершив великую революцию роз и уничтожит кардинала Фортон, спев для нее бессмертную Марсельезу… Споет ее и сравняет с землей пронизанный ядом зла собор, как Бастилию, отравлявшую своим прокаженным видом вечной чумы и неволи Францию… Он - придет и кошмар закончится… Это было именно то, во что верили именно они, а Рунетта Фортон… Рунетта, верила только в себя, ведь веру в других она потеряла… Потеряла уже очень и очень давно, когда столкнулась с предательством, жестокостью и беззаконием… Столкнулась, потеряв своих близких в этом кошмаре полного произвола… Ей двигали месть и любовь… Месть и любовь к своей стране… Вот только… Только месть двигала чуть больше, но самое печальное было все же в том, что она благополучно позабыла, что месть - это блюдо, которое подают холодным… А в ее сердце, пусть внешне и холодном, бушевал самый настоящий пожар праведного гнева… Пожар, что и обратил ее в медузу, как и ее несчастных сестер, полностью уподобив их горгонам из легенды иного мира, и… И, теперь она ждала… Ждала своего Персея… Она ждала того, кто должен был освободить ее от страданий этого мира… Ждала в тайне надеясь, что этим кем-то будет ее любимый, ее Бартлоу, умом она уже понимала, что ее Персеем, ее убийцей, как раз и будет юный Пастырь, объявившийся в Хайленде… Она так же подозревала, что а принцесса Алиша будет его Кассиопеей… Ведь сама Фортон подозревала, что она все таки уже стала Андромедой для Бартлоу – ее Тесея… Вот только, она не знала, была ли Роза Спарроуз Ариадной для принца Конана или все таки нет… А все та же Алиша Медеей для все того же Пастыря, явившегося в их мир под личиной нового Геракла, что собирался задушить теперь уже ее, а не Геры змей… Она терялась в догадках… Она верила, что ее месть все же свершится… Свершится, пусть даже ценой станет ее жизнь, но она охотно ею пожертвует и отомстит, а пока… Пока над Ластонбеллом будет идти дождь… Вечный дождь ее душевной боли, преисполненный скорбью и одиночеством чистого разума, точно такой же, что шел и в истерзанных страданием сердцах ее сестер… Но, однажды, он все же закончится и она станет счастливой, а пока… Пока, будет война и будет литься кровь рекой… И, она станцует танго со смертью над пропастью во ржи… Она станцует этот пламенный фламенко испепеляющей страсти с тем, кого все называют Владыкой Бедствий… Станцует, адскую кадриль, под шквал отъявленной картечи, бросив вызов Пастырю, снизошедшему в мир и тогда… И, тогда, станет ясно: кто все таки прав, а кто нет… И, чья правда истинней… *** Буря завыла сильнее… Завыла и обрушилась градом… Обрушилась, распугав всех унесенных ветром перемен и оставшихся на обочине жизни… И только одинокий Ойш, пес-серафим, горестно завыл в ночь, аккомпанируемый мерными ударами колокола и тихим плачем нормина Бьенфу, пьющего горькую вместе с кошкой Моргрим на крыше де Пари, под волчий вой волчьих всадников на алую луну... Ночь тоже плакала… *** Вставайте, сыны Отечества, Настал день славы! Против нас поднят Кровавый флаг тирании, Слышите ли вы в своих деревнях Рев кровожадных солдат? Они идут прямо к вам, Чтоб резать ваших сынов, ваших подруг! Le jour de gloire est arrivé! Contre nous de la tyrannie, L'étendard sanglant est levé, Entendez-vous dans les campagnes Mugir ces féroces soldats ? Ils viennent jusque dans vos bras égorger vos fils, vos compagnes! [Refrain:] [Припев:] Aux armes, citoyens, Marchons, marchons! Qu'un sang impur Abreuve nos sillons! К оружию, граждане, Постройтесь в батальоны, Идем, идем! Пусть нечистая кровь Пропитает наши поля! Que veut cette horde d'esclaves, De traîtres, de rois conjurés? Pour qui ces ignobles entraves, Ces fers dès longtemps préparés? Français, pour nous, ah ! quel outrage Quels transports il doit exciter! C'est nous qu'on ose méditer De rendre à l'antique esclavage! Что нужно этой орде рабов, Предателей, королей-заговорщиков? Для кого эти отвратительные путы, Эти оковы, что давно готовились? Французы, для нас, а! что за оскорбление, Какой порыв чувств это должно вызвать! Это нас они осмеливаются хотеть Отдать в рабство, как в древности! [Припев] Quoi des cohortes étrangères Feraient la loi dans nos foyers! Quoi ces phalanges mercenaries Terrasseraient? nos fiers guerriers! Grand Dieu ! par des mains enchaînées Nos fronts sous le joug se ploieraient De vils despotes deviendraient Les maîtres de nos destinées! Что эти чужеземные когорты Сделали б законом для нас! Кого эти руки наемников Сразили б? Наших отважных воинов! Боже Всемогущий! Наши руки сковали бы, А нас склонили под гнетом, И гнусные деспоты стали бы Хозяевами наших судеб! [Припев] Tremblez, tyrans et vous perfides L'opprobre de tous les partis, Tremblez ! vos projets parricides Vont enfin recevoir leurs prix! Tout est soldat pour vous combattre, S'ils tombent, nos jeunes héros, La terre en produit de nouveaux, Contre vous tout prêts à se battre! Трепещите, тираны и вы, предатели, Всеобщий позор, Трепещите! Ваши планы отцеубийц Получат наконец то, что заслужили! Все станут солдатами, чтоб биться против вас, И если они упадут, то наши молодые герои, Что земля снова родит, Будут все готовы биться против вас! [Припев] Français, en guerriers magnanimes, Portez ou retenez vos coups! épargnez ces tristes victimes, à regret s'armant contre nous, Mais ces despotes sanguinaires, Mais ces complices de Bouillé, Tous ces tigres qui, sans pitié, Déchirent le sein de leur mère! Французы, благородные в своей воинственности, Наносите или сдержите свои удары! Пощадите этих печальных жертв, Что идут с оружием на нас против своей воли, Но не этих кровожадных деспотов, Не этих сообщников ненавистного генерала Буйе, Не всех этих тигров, что без жалости Рвут грудь своей матери! [Припев] Amour sacré de la Patrie, Conduis, soutiens nos bras vengeurs Liberté, Liberté chérie, Combats avec tes défenseurs! Sous nos drapeaux que la victoire Accoure à tes mâles accents, Que tes ennemis expirants Voient ton triomphe et notre gloire! Святая любовь Родины, Проведи, поддержи нашу руку мести, Свобода, дорогая свобода, Борись вместе с твоими защитниками! Под наши флаги пусть победа Спешит громогласно, Пусть твои поверженные враги Видят твой триумф и нашу славу! [Припев] Nous entrerons dans la carrier Quand nos aînés n'y seront plus, Nous y trouverons leur poussière Et la trace de leurs vertus Bien moins jaloux de leur survivre Que de partager leur cercueil, Nous aurons le sublime orgueil De les venger ou de les suivre Мы пойдем по жизни, Когда там уже не будет наших старших товарищей, Но мы найдем там их прах, След их доблестей, Пережив их, но больше завидуя, Что не разделили с ними могилу, Мы будем гордиться тем, что Мстим за них или за ними следуем [Припев]