When I see you again?

      Рону нравится перебирать все написанные им письма для Гарри, нравится водить по ним пальцами, мысленно подставлять вместо них лицо Гарри. Это вызывало в нём улыбку. Он лежал на ворсистом ковре, прижимал к себе письма и мечтательно смотрел в потолок, раздумывая, что делать.       После откровений Фреда ему было стыдно и неловко, хотелось провалиться под землю, но она, как назло, не разверзлась в тот момент, когда это было действительно нужно. Хотя нельзя было соврать, что Рону нравится краснеть именно по этому поводу, нравилось осознавать, что можно стесняться именно этой темы. Ведь это личное. Их с Гарри.       Их. Он улыбнулся и прижал письма к себе сильнее, сминая пальцами пожелтевшие уже листы. Он знал, что любит этого человека, как и он его, и это было что-то вроде аксиомы.       — Малыш, иди кушать, — ласково защебетала мама. Рон улыбнулся и встал с места, укладывая письма в ящик. Сердце у него порхало в грудине после откровений с братом, душа пела. Он вышел из комнаты, столкнувшись с Флёр. Девушка подозрительно часто стала ошиваться возле его комнаты, что не могло быть воспринято по-иному, как ни странно. Но окрылённому своей влюблённостью Рону было наплевать. А вот девушка, заподозрив, что может потерять свою жертву, лишь улыбнулась ему и преградила путь:       — Рон, нам нужно поговорить, — девушка улыбается ему, а Рон ощущает, как всё стягивается жгутом в области живота. Флёр очень красивая: у неё аристократическая бледность, придающая её чертам шарм. Глаза большие, как сапфиры, искрятся синевой. Пальцы тонкие и изящные, у основания запястья небольшая косточка, рука, испещрённая венками.       Он представил Гарри: тот совсем бледный, именно болезненно бледный. Небольшого роста, с раскосыми глазами и гнездом на голове. Гарри не так красив, как Флёр, но сердце болезненно сжимается, когда он вспоминает его. Подушечки пальцев всё ещё покалывает дрожь после того, как он ими пробегался по строчкам, наверное, осознание этого придало ему сил, чтобы грубо прошипеть:       — Мне не надо, — он сбежит от неё, как последний трус. Как Малфой. Почему-то мысленное упоминание о Драко не вызывает в нём злость и агрессию, лишь какую-то пустоту. Словно вырвали с корнем из груди необходимую для жизни ненависть и теперь там только чёрная дыра. Рон спускается к столу, пальцы у него дрожат. Фред и Джордж смотрят на него с улыбкой, как и всегда. Билл хмурится, а мама лишь кивает и ставит перед ним тарелку с салатом. Там много зелёной травы, и это вызывает определённую аналогию, заставляющие сердце предательски ёкнуть. В комнате слишком тихо, этот звук становится залогом чего-то символического. Все улыбаются ему, даже Билл, который враждебно относится к брату теперь.       — Письмо пришло, — голос у Флёр слишком забитый. Она, наверное, действительно плакала. Рон взглянул на неё быстро, замечая красные и воспалённые глаза, увернулся от прилетевшего в него взгляда.       — Давай сюда, — слишком резко для Билла. Он никогда так с ней не говорил. Письмо шуршит под его ладонями, он сжимает его. Через секунду братец оповещает:       — Гарри прибудет по окончанию операции, — слишком резкий выдох для этой комнаты, где слишком тихо. Они все смотрят на него, а у Рона нет сил выносить эти долгие взгляды, кровь ударяет по вискам, и он вскакивает, чтобы ринуться на верх и захлопнуть дверь.       Рон сползает на пол и прячет лицо в собственных ладонях. Они слишком холодные, но как-то всё равно. Операция... Мысль, что эта операция станет провальной, что Гарри погибнет и не доберётся до их семейства, что им сообщат, что символ их революции против Лорда мёртв, всё будет кончено. Для Рона уж точно. Руки дрожат на коленях, но у него нет сил, чтобы задумываться об этом. Хочется что-нибудь разбить, но объектом становится не стеклянная утварь, а собственные кулаки, разбить, разбить, разбить... Вскрик Флёр отрезвляет его. Он смотрит на собственные руки, но не находит в этом месиве чего-то отдельно напоминающего свои неуклюжие руки.       — Это... Я? — Девушка не отвечает, а лишь подходит к нему, слишком спешно, сжимает его плечи. Рон даже удивляется сколько в ней силы!       — Ты его любишь? Да? — она трясёт его, и он отвечает потерянным взглядом. У Флёр слёзы стоят в глаза, но вскоре она улыбается ему и шепчет:       — У меня есть оборотное зелье. Хочешь, я им стану... Будет хорошо... — он отскакивает от неё, врезается в приоткрытую тумбочку, которую забыл закрыть еще утром.       — Не смей! Нет! — девушка вздрагивает, но не отступает. Прикасается губами к его подбородку, щерится. У неё глаза зеленеют, а волосы становятся чёрными...       — Гарри... — выходит слишком сипло. Он обхватывает его шею руками и целует в губы. Вот оно, Рональд Уизли. Твоя погибель.