Второй шанс

      Оставив Небулу на той неизвестной ему планете, Ракета, угрюмо склонив голову, брел в центр города другой, и снежинки медленно падали, теряясь в его шерсти. За плечом висела большая для роста енота пушка, а пояс был увешан всевозможными бомбами — он всегда был во всеоружии. Однако сейчас ничего из этого не имело никакого смысла, даже если учесть, что на этой планете есть преступные банды, которые, встретив его, не погнушатся попытаться ограбить или вроде того.       Сейчас он абсолютно не знал, что ему делать — Ракета остался один в этой гигантской холодной Вселенной, с равнодушием забравшей у него Грута. Его маленького, строптивого, но такого родного Грута, словно бы говоря, мол, смотри, как я могу.       Во второй раз терять лучшего друга, который стал ему к тому же чуть ли не сыном, было гораздо больнее. Тот рассыпался в темный пепел с печальной фразой «Я есть Грут», словно понимая, что его ждёт именно такой конец, оставив после себя оглушающую тишину. Но теперь он уже не воскреснет, как тогда, после битвы с Ронаном — из пепла ничего вырастет. Вдалеке все раздавался раскатистый голос Мстителя в металлической броне, но Ракета словно оглох тогда. Воспоминания мелкими острыми осколками врезались в сознание, заставляя внутренне истекать не то кровью, не то слезами. Его в тот миг остекленевшие и увлажнившиеся глаза были прикованы к допотопной приставке, с которой Грут не расставался даже во время битвы, бурча что-то недовольное под нос. Тело словно окаменело, застынув на одном месте. И тогда Ракета ещё думал, что это самое ужасное и кошмарное, что могло с ним произойти.       Конечно, у него были подозрения, что кто-то из Стражей Галактики скорее всего исчезнет, рассыпется мелкой пылью после щелчка Таноса. Но мозг до сих пор не смог принять и понять то, что все они, один за другим, превратились в пепел, оставив его наедине со своими страхами и всепоглощающим одиночеством. Внутренние демоны успели буквально сожрать душу енота, оставляя после себя болезненную пустоту, которую, увы, ему уже не заполнить. Сейчас он с полной уверенностью мог сказать, что смысл жизни для него потерян. Слабохарактерным суицидником Ракета никогда не был, но сейчас уже ничто не удерживало его от того, чтобы прилететь на какую-нибудь безлюдную планету и шагнуть с высокого обрыва.       Ассоциация с погибшей Гаморой застелила глаза, и Ракета глубоко неслышно вздохнул. Ноздри окатывало ледяным морозным воздухом этого места при каждом вздохе.       Хотя он и имел несколько иные представления о том, чем можно было заполнить свое одиночество, в этом Ракета ушел ничуть не дальше Железного Человека.       Ноги, загребая рыхлый белый снег, чья белизна больно давила на глаза, если смотреть на него дольше, чем нужно, неумолимо приближали его к этому испещрённому неоновым светом заведению. Контраксия притягивала к себе именно таких людей — потерянных, одиноких, с израненной опустошённой душой, не знающих, что им дальше делать, и заставляла их забывать обо всем, занимая своими развлечениями, ослепляя яркими огнями и затуманивая алкоголем. Ракета всю жизнь считал себя особенным, чем-то отличающимся от других, что и превратило его в язвительного, высокомерного и саркастичного енота, но, как оказалось, ничем таким он похвастаться не мог. Кроме, разве что, качественного изготовления оружия и профессионального его использования. Поэтому в первую очередь Ракета и обратил внимание на эту планету.       В краях низкого стакана, больше похожего на рюмку, со светло-жёлтым содержимым мельтешили всполохи разноцветных неоновых огней. Везде: позади него, рядом с ним — его окружали всевозможные существа, внешне напоминавшие людей и прибывшие на Контраксию, чтобы скрасить свое одиночество за стаканом чего-нибудь крепкого и разделённой с оплаченной проституткой постелью. Ракета никогда не имел потребностей в последнем, зато охотно заказывал алкоголь из местного бара, заливая в себя нечто наподобие человеческого коньяка с лёгким лимонным привкусом. На Земле он охотно отведал местного алкоголя, и тот заметно отличался от продававшегося в Галактике. Здешняя жидкость не слишком сильно давала в голову, а медленно и липко заволакивала разум плотной сладкой пеленой, заставляя пить больше и больше, постепенно отравляя свой организм. Ракета обо всем этом не думал — он вливал в себя стакан за стаканом, внутренне усмехаясь от ощущения пустоты даже в своих мыслях и не отрывая взгляда от танцующих бликов на прозрачном, заляпанном отпечатками стекле.       По пути сюда ему встретился, как ни странно, Крэглин. Нынешний обладатель стрелы Йонду, к счастью, выжил после щелчка Таноса и с охотой поболтал с Ракетой. Его лицо вытянулось от шока, едва он услышал о том, что все Стражи Галактики, кроме него и Небулы, превратились в пепел после сражения с Таносом. «Что, даже дерево?» — печально и тихо спросил он, не отрывая взгляда от Ракеты. Енот, сглотнув подступивший к горлу тугой горький ком, кивнул. «В некотором смысле Йонду повезло, что он не дожил до этого момента», — грустно произнес Крэглин, запивая свои слова купленным им пивом.Внутренне Ракета нервно усмехнулся. Да, Йонду никогда не пережил бы исчезновения Питера Квилла. Рассказывать Ракете было, в общем-то, нечего, зато Крэглин поделился новостями.       Многие из бывших (да и настоящих) Опустошителей рассыпались в пепел, и Крэглину ничего не оставалось, как дрейфовать в космосе на своем корабле в одиночестве. Вселенная погрузилась в безмолвное смятение — мало кто знал о том, что Война Бесконечности вообще была, и герои с Земли со Стражами Галактики бились с Таносом, чтобы защитить их жизни. Только немногочисленные посвящённые в существование Камней Бесконечности догадывались, что она надвигается, но вряд ли дожили до её «окончания» — Танос наверняка вытряс из них всю нужную информацию о ценных артефактах, если такая имелась. А для всех остальных только неожиданный щелчок резко ворвался в их спокойное существование, полностью перевернув его с ног на голову. «Даже преступные банды сейчас и носа не показывают из своих нор», — усмехнулся Крэглин, давая знак бармену пополнить кружку. — Денег заработать возможности пока нет — шутка ли, половину Вселенной стёрли просто так, на раз два три. Вот, пока без дела маюсь». Когда он уходил, то, обернувшись к Ракете, с неизменным печальным выражением глаз под кустистыми бровями выразил надежду на то, что когда-нибудь герои снова соберутся вместе, чтобы вернуть всех исчезнувших и усмирить сумасшедшие амбиции фиолетового титана. Енот ничего ему не ответил, продолжив опрокидывать стакан за стаканом, в которых неизменно отражались неоновые блики.       Светло-жёлтая жидкость алкоголя приятной горечью обжигала горло. Когда Ракета вышел из удушающего всевозможными запахами бара, ночной морозный воздух дохнул на него своей ледяной свежестью. Снег под ногами издавал приятный для ушей, которые за несколько часов привыкли к гулу пьяных голосов, скрип. Глаза поднялись на усеянное многочисленными россыпями звезд небо, и единственная за весь этот вечер ясная мысль проскочила в его голове.       Танос отнял у него всё, что он любил, и без чего тот не может жить. Вновь он, маленький и жалкий, остался в этой жизни один на один перед холодной и поистине огромной Вселенной.       Последний Страж Галактики.