Сорок один килограмм

Темно-синяя буря вспыхнула, тусклый желтый свет солнца озарил сонный спортивный зал, зеленая листва прошелестела невнятно, фиолетовый ядовитый туман был готов принять бой. Акаши снял спортивную куртку, вальяжно наброшенную на плечи, и бросил на пол – знак неуважения и несогласия с притязаниями Мурасакибары. Невидимый в дверях Хайзаки прислонился лбом к косяку – его не звали, но он все знал и сейчас был готов выйти вместо Мурасакибары и с ним – правила боя, принципы и прочая шелуха никогда не волновала его. Не волновала она и Акаши. Алое пламя занялось вокруг, испепеляя подчиненных. Дьявольская улыбка горела на красивом лице испорченного ребенка – но не упрямого высокого центрового видел он перед собой, только Тецу, невысокую худую девчушку с доверчивым взглядом, ее одну. Все, чего он добивался, и к чему шел, стало для него ясным и непоколебимым, прямо здесь и сейчас все это должно было прийти к нему. Тецу когда-то была экспериментом, потом стала его, капитана, надежным оружием, а однажды внезапно и навсегда стала женщиной – женщиной в глаза императора – и быть ею не перестала. Он желал ее, желал как никого другого, как не желал победы добрую сотню световых лет – и если для того, чтобы невидимая Тецу шла с ним по жизни, ему нужно убить Мурасакибару, уничтожить Аомине, предать целый мир – Акаши шел на это с удовольствием и не торопясь. - Играем до пяти, - сказал он, - Выиграешь, забери мою капитанскую куртку. Из команды я – понятное дело – уйду. Но ты нет, - он сделал паузу, краем взгляда ловя расплывшиеся буквы на лозунге, - Ты не уйдешь, если я выиграю. И, конечно, Тецу станет моей. Никто из вас не коснется ее. Даже ты, Момои. Розовый закат вздрогнул – как водой окатили – женское сердце слабее и нежнее, но крепче стали, если огонь коснется. Момои выпрямила спину и поправила волосы. На груди белел школьный галстук, его подарила Тецу – свой Момои потеряла вечность назад. Потеряла она и саму Тецу, вернуть ее уже никогда не получится, но отдать ее вот так просто она не могла – не хотела, не умела вовсе. - Мук-кун! - крикнула она, отчаянно и громко – крикнула и заплакала сразу же, от чего ледяной ком в горле у Хайзаки растаял, - Мук-кун, пожалуйста, выиграй. Мурасакибара стащил с ее волос резинку и без церемоний собрал волосы в хвост. - Если выиграю, - сказал он серьезно, представляя себе, как улыбается Тецу, - Ты уйдешь навсегда, Ака-чин. Куро-чин вернется в команду. Полчаса спустя он потянулся, чтобы забить последний свой мяч – счет 4:0 и радовал, и ужасал. Акаши тяжело дыша коснулся мяча ладонью, удержать фиолетовый туман не могло даже пламя. Они задумались – глубоко и отчаянно – долгое подчинение и вечное сотрудничество сейчас терпели крах. Один ясно и отчетливо ощущал первую в своей жизни победу над лидером, второй понимал, что из сердца рвется неистовый поток огня, который способен испепелить даже светлые волосы Тецу, даже ее прозрачные от слез глаза. Они столкнулись снова – чудотворцы еле успел перевести дух, а дальше наступила горечь и пустота. Тецу, которая в этот момент собирала книги в пустом классе, увидела бы кровавый закат в большом окне, утопивший город в отчаянье. В окно она, впрочем, не смотрела. - Хорошо поработали, - спокойно сказал Акаши, срывая с плеч Момои свежее полотенце, - Мне плевать на то, будете ли вы ходить на тренировки дальше. Вы все… Пока выигрываете. Он поправил волосы и коснулся лба – время, казалось, остановилось в его глазах – одним он видел шокированные лица товарищей, другой все еще был в бою, в самом сердце игры, цена за которую была Тецу. Мурасакибара сидел на влажном еще полу, невидящий потухший взгляд бесцельно блуждал по стоящим вокруг него. - Ака-чин, - бросил он, - Не трогай ее, Ака-чин, - голос звучал глухо, как будто бы последний пятый забитый мяч низверг его с высоты собственных двух метров сквозь миллионы миров, в самое пекло земли. - Пожалуйста, Ака-чин, - сказал он, не заботясь о гордости или чести – как будто бы могли они еще иметь ценность после такого разгрома, - Она… Она все, что у меня… у нас осталось от команды, от нашей дружбы… - И потому ее я заберу первой, - Акаши смотрел строго перед собой – будто бы долгий путь, который предстоял ему – всем им, был, наконец, пройден, - Команды у нас больше нет. Есть наши победы. Дружба и прочие радости не подходят нам, поколению чудес. В игре нас сложно сравнить, это обычное явление, - он сделал паузу, - как и в любви. Потому пришлось преподать тебе урок, Атсуши. Центровой поднялся на ноги, тяжело дыша – Момои хотела подойти к нему, но только сейчас увидела Хайзаки, стоящего у дверей. Кулаки бывшего товарища были сжаты, и она поняла, сейчас происходит что-то такое, куда она не должна вмешиваться – куда ей опасно вмешаться. Сердце ее сжалось, розовый закат исчез за линией горизонта, небеса погасли. - Хочешь ударить? – спокойно спросил Акаши, - Попробуй… Вот только после этого не надейся на прощение. Ты прекрасно знал, Атсуши, ты знал, что не сможешь выиграть у меня. Как и у Тецу… Выиграть у Тецу ты тоже никогда не сможешь. - Как и ты, Ака-чин, - Мурасакибара распустил волосы и пошел прочь – удаляясь одинаково и от капитана, и от остальной команды, - Куро-чин всегда была сильнее всех нас. Ты можешь делать с нами все, что хочешь. Но она не покорится тебе. - Ты ведь не серьезно, да? – Аомине первый взял себя в руки, - Мурасакибара вернись, идиот! Акаши, ты не тронешь Тецу, я тебе… - Остановись, Аомине, - коснулся его плеча Мидорима, - Ты говоришь не с Акаши сейчас. Они оба осеклись, встречаясь взглядом с ледяными глазами капитана. Фиолетовый туман погас – Мурасакибары уже не было среди них. Как и прочих. Часть них самих пала в игре – и навечно проиграла, чтобы никогда уже не вернуться. А может, этой части них и не было никогда. Была только она, воля к победе, которую они попытались обратить в дружбу – попытались и не сумели. Тецу легонько стукнула дверью, чтобы ее присутствие, наконец, стало заметно. Светлые волосы сияли в заходящем солнце, окружая бледное личико ореолом. Она выглядела похудевшей и немного уставшей. Стопка книг в руках почти скрывала ее тонкую фигурку. - Мурасакибара-кун, - негромко позвала она, - Почему Мурасакибара-кун выбежал отсюда в слезах? Что-то случилось? - Куроко-чии… - Кисе сделал шаг в сторону девушки, - Ты все слышала? Тебе сейчас лучше всего… Я провожу тебя. - Я не слышала, - спокойно произнесла девушка, - Я все видела. Мурасакибара-кун пробежал мимо меня – впервые не заметил, вы и его выгнали из команды? Странное решение, с учетом, что он гениален, в отличие от меня. Ладно, пойду верну его… - Не стоит, Тецу, - Хайзаки поднял с пола сумку и ударил по плечу ближе стоящего Мидориму, - Все уже уходят. Тебе нужно поговорить с Акаши. Он только что принял решение относительно тебя. - Бывшие члены иногда оказываются полезнее действующих, - Кисе сжал кулаки, но все вокруг него опускали глаза, чтобы не встретиться со взглядом Тецу, - Акаши-чии, то есть, капитан… Может, на сегодня... все?.. - Для тебя действительно все, Кисе, - тот, кто был вместо Акаши теперь, поправил волосы, - Тренировки теперь ваше личное решение. Я все сказал. Пока вы выигрываете – мы команда. А если есть несогласные… Что же у вас есть возможность попытать счастья, как это сделала Атсуши. Рета, Дайки, Шинтаро. Надеюсь на вас. Он оглянулся, ловя на себе встревоженный взгляд любимой девушки – Тецу стояла, удивленно вглядываясь в испуганные лица окружающих – и до него дошло, внезапно и очевидно, что отныне и впредь она должна быть рядом с ним. - Поговорим, Те-цу-я?