Сорок один килограмм

Пройденное не вернешь, пережитое не забудешь. Обычные истины обычного человека. Куроко знала по себе – нечто важное она уже потеряла с Огиварой, упустила с Хайзаки и отпустила сама с Аомине. Любила ли она? Любила. Верила ли? Да, но по-своему, невинно и отчаянно. Мурасакибара был для нее человеком особенным, человеком удивительным и необыкновенным – и в то же время тем, за чьей спиной в игре прятаться было не стыдно, а по правилам. Но он прошел мимо нее, и она видела – из спортзала вышел не тот, кого она целовала на влажном полу женской раздевалки. Тень кого-то, убитого жестоким Поколением чудес, прошла мимо нее. Этого простить она не могла. - Ты кто? – спросила она просто и обыденно, будто бы интересовалась, как дела, - Кто ты и где Акаши-кун? - Ответ несомненен, - улыбалось ей чудовище в форме капитана, - Я Акаши Сейджуро, Тецуя. И я только что выиграл поединок один на один у Атсуши. Куроко подняла глаза – охватила взглядом всю фигуру юноши, но не нашла ни стального стержня, которого уважала, ни теплого взгляда, за которого цеплялась. Сомнений не было – но все чудотворцы признавали в нем своего капитана и покинули здание школы, оставив ее наедине с незнакомцем. Она могла бы тоже уйти, но что-то подсказывало ей – решения здесь принимает не она. Тецу захотелось почувствовать спиной приближение Мурасакибары – он один был ей близок сейчас, он один мог бы защитить ее, но тот, кто стоял перед ней, только что нанес центровому рану – и залечить ее могло или время, или вечность – не она. Тецу расправила плечи и еще раз внимательно посмотрела на незнакомца – быть может, где-нибудь в глубине его взгляда она-таки найдет следы того Акаши, которого знала и которым восхищалась. Она ошиблась в тот день. А за ошибки приходится платить. Обычная истина обычного человека. - Я выиграл поединок, - сказал тот, кого она не знала, - В котором ставкой была ты, Тецуя. Ты не дура и должна понимать, что это означает. - То, - Куроко сделала паузу, - Что мне больше нельзя видеться с Мурасакибарой? – в глазах ее мелькнула пустота напополам с неприязнью, но она справилась со слезами. - Это нечестно, Акаши-кун, - сказала она в надежде, что Ее капитан услышит ее. - Скажи, Тецуя, - Акаши подошел поближе, чтобы вспомнить, каково это – видеть ее на расстоянии руки, - Скажи, он целовал тебя вчера? А сегодня? И этот, как его, Огивара-кун, касался тебя там, где трогать нельзя никому? Странные вопросы, но я бы хотел, чтобы ты ответила. Он коснулся ее лица, заставляя ее поднять взгляд, пальцами приоткрыл ее бледные губы и провел кончиком пальца внутри – пока она не отшатнулась, испуганная и оскорбленная. - Скажи мне, Тецуя, - продолжил он, - Ведь я хочу знать, в каком состоянии я получу свой приз. Я честно его выиграл. - Когда, - начала она, стягивая отчаянно и горько курточку на груди, - Когда Акаши-кун вернется… Передай ему, чтобы гнал тебя в шею. И я не приз, капитан. И ты не победил Мурасакибару-куна. - Ты можешь уйти, и ничего не изменится, - спокойно ответили ей, - Я не буду насиловать тебя, Тецуя, или догонять, или связывать. Без тебя команда будет выигрывать. Без тебя Мурасакибара останется собой. Но ты, - он ухмыльнулся, обнажив ровные белоснежные зубы, - Ты уже не останешься никогда той, кем была. Ты снова тень. Но теперь тень в месте, где света не бывает никогда. И – нет тебя, Тецуя, нет больше. Можешь терпеть или сражаться, но тебя нет. - И тебя тоже, - прошептала она, - Акаши-кун вернется. И даже если я останусь тенью, его свет не погаснет. - За тобой долг, Тецуя, - спокойно сказал он ей в спину, - Я могу забыть об этом, но ты никогда. Однажды тебе придется прийти ко мне. А до того мы будем побеждать. И никакой Огивара-кун или еще кто не спасет тебя. Ты будешь продолжать цепляться за чей-то талант, но твой собственный так и останется моим достижением. Я тебя создал, Тецуя. Тогда она уже знала, что он лжет. Но истина сквозила в его взгляде – и больше всего на свете ей хотелось сейчас пойти за ним, чтобы попробовать вернуть своего капитана своей, пусть даже после позорного ухода, команде. На следующей игре она стояла за спинами болельщиц. Невидимая, но ощущаемая. Стояла, спрятав озябшие пальцы в карманы, следила за удивительной красоты прыжками, за игрой высшего качества – завидовала и восхищалась. И никогда она не любила своих бывших товарищей по команде сильнее чем тогда, играющих и вдохновленных. - Тецу тут, - сказал Аомине, разворачиваясь всем корпусом. Говорил он громко, но хотел, чтобы слышал только Кисе или Мидорима – не тот, кто целовал Тецу до него, и не тот, кто планирует забрать ее себе навсегда. - Куроко-чии нас поддерживает, - Кисе выпрямился, - Тот, кто наберет больше очков, сможет подойти к ней. - Условия, Кисе, здесь ставишь не ты, - Мидорима размахнулся, попадая в корзину, - И я обойду тебя, чего бы это мне не стоило. Принятый вызов раззадорил – противнику оставалось только следить за тем, как Поколение Чудес плюет на соперников, играя с самими собой, без права на вмешательство – ибо невидимый силуэт Тецу стоял у поля рядом с ними. И они любили ее. - Акаши-кун, - попросила Момои после игры, - Пожалуйста, запрети им играть на очки. Я прошу тебя. Вы теряете свое лицо, когда перестаете уважать соперника. - Могут ли нас оштрафовать, Момои? – спросил капитан, касаясь ладонью глаза – последние дни он беспокоил его, будто бы невидимый кусочек льда остался внутри зрачка. - Нет, - тихонько заметила она, садясь рядом, - Но ты же подал им такую идею. Ты начал это все. А они и рады играть на Тецу-сан, играть будто бы победитель сможет подойти к ней. Особенно сейчас, когда она не в команде. Это жестоко, Акаши-кун. - Жестоко было бы запретить им играть, - сказал Акаши, помолчав, - Или запретить мечтать о ней. Посмотри на них – они счастливы. Любовь к ней перекрывается только любовью к игре, остальное слабеет и тает на глазах. Не стоит мешать им, Момои. Не стоит мешать мне. Сегодня я набрал больше всех очков, и мой путь к Тецуе становится короче. Я открыл ее вам. Я ее создал. Она моя собственность, пусть даже вы и не в силах понять этого. Он встал и подошел к зеркалу, откуда на него смотрел тот, кого убил Мурасакибара и покинула Тецу – тот, кого Акаши больше не выпускал. - Она сама это понимает, - закончил он. Его рука машинально коснулась длинных розовых волос, пальцы потрепали бледные щеки – он приблизил к себе красивое испуганное лицо Сацуки – Сацуки, любящей Его Тецую больше него самого. Он поцеловал ее прохладно и терпко, так, как никогда и никто не целовал ее прежде – и после. Начало конца команды Поколения Чудес становилось неизбежным.