Сорок один килограмм

В день, когда она познакомилась с Огиварой, не шел дождь. Никакой романтики – она гоняла мяч по полю, неумело и неуклюже, он наблюдал за ней, чтобы занять поле после нее. Они оба были детьми, а для детей сама жизнь и все ее события – игра. В игре они и познакомились, Огивара вел мяч, Тецу бросала в корзину. Спустя год она стала учиться в одном классе младшей школы вместе с ним. Они шли домой вместе. Они ели вместе. Они делились сокровенным, и он позволял себе по-дружески дергать ее за косичку. Ей это нравилось, расстояние между ними становилось все меньше. И хотя Тецу никогда не говорила, как говорят обычно маленькие девочки, что она выйдет замуж за Огивару-куна, когда вырастет, они оба знали, что это вполне может произойти. В день выпуска он поцеловал ее в уголок губ. А она пообещала, что они обязательно встретятся на одном поле как равные игроки. Равноценный подарок. Когда в конце второго года средней школы Огивара снова сумел выйти в финал со своей командой, он не писал Тецу длинные сообщения о том, что их мечта теперь сбудется. Посчитал это глупым – зачем говорить о том, о чем она наверняка сама уже знает?.. На поле они столкнутся с Тейко, его команде потребуется вся его сила и скорость – и тогда Она увидит, Она поймет, как Он вырос, и, вероятно, Она даже полюбит Его снова… Или полюбит еще сильней. Тецу, сияющая и ослепительная, в своей большой не по размеру форме чудилась ему в свете солнца и блеске зеркал. Огивара был первым, кто сумел оценить неограненный бриллиант, первым и единственным, как он считал. Разве может оценить Его Тецу кто-то другой, кто не учил ее держать мяч и не целовал ее первые синяки от игр?.. Огивара любил Тецу сильнее чем кто-либо – но и знал ее хуже других. О такой простой истине он догадывался, но первое осознанное чувство было сильней. - Огивара-кун, удачи тебе, - написала она в своем последнем сообщении перед игрой, - Пожалуйста, выйди в финал… Я… Он не успел дочитать сообщение, потому что уже писал торопливый ответ. Мало ли что Тецу может написать в конце – сейчас ему важно высказаться. Клавиши еле поспевали за дрожащими пальцами, Огивара говорил быстрее, чем печатал, но о любви не стоит говорить много – это удел писателей и атеистов. То, что Тецу поймет, было вне сомнений. То, что она не откажет ему, казалось незыблемым. Тогда он еще не знал, что это было их последнее с Тецу свидание, что больше призрачная девушка никогда не напишет ему сообщения, не появится перед ним. И играть вместе им не суждено больше. В день, когда они должны были сыграть с Тейко, с утра было прохладно. Под теплой курткой Огивара прятал озябшие пальцы и горячее сердце. Ему казалось, что к концу дня все невозможное ранее станет возможным – мир перевернется, он будет снова целовать Тецу в уголок рта, и, возможно, победит Тейко. Последнее уходило в тень и не казалось самым важным, но он искренне верил, что Тецу не уступит ему так просто. Она и не уступила. Он видел ее перед раздевалкой, проходила торопливо – половина из стоящих рядом даже не почувствовали ее легких шагов. Огивара протянул-было руку – не успел, она уже исчезла, растворилась в воздухе, будто бы ее и не было. А может, и не было ее? Никогда и вообще в его истории. Тецу за прошедший год стала худее и бледнее, на лице печатью застыла усталость, уголки его любимых губ опущены, пальцы сжимали турнирную таблицу. На ней почему-то не было формы – куртка с капюшоном и узкие джинсы, в которых ее запросто можно было принять за мальчика. Огивара как зачарованный смотрел в сторону, где только что мелькнула его богиня, и не заметил, как над собственной головой сгустились тучи. А когда заметил, было уже поздно. Акаши отлично помнил его лицо и еще не простил ему завоеванное сердце Куроко. - Ты кто такой? – спросил Мурасакибара, из всех чудотворцев у него сомнений и терпения было меньше всех, даже Аомине иногда мог сдержаться, - Чего стоишь тут и высматриваешь? - Что? – Огивара не сразу понял, кто именно говорит с ним – пока не поднял голову вверх, - Вы кто? И почему я должен объясняться, что стою в общем коридоре? Наша раздевалка здесь. - Не здесь, - Мидорима поправил очки и сжал талисман дня, дорогой сердцу предмет, напульсник, который Тецу оставила после ухода из команды, - Ваша раздевалка прямо по коридору. Тут школы Канто и Токио, вас здесь нет. - Но это не повод допрашивать меня, - Огивара смутился, - Хотя Тейко этим и славятся. Вы всегда начеку и настороже. Но я не собираюсь узнавать ваши секреты или что-то подобное, мне показалось, что я видел здесь свою подругу детства. Куроко Тецуя, она играет с вами. Вы не могли бы просто позвать ее и все? - Это мужская команда, - Кисе лучезарно улыбнулся, хотя губы его и дрожали, - Куроко Тецуя, я полагаю, девушка. Ищите ее в женской команде. Хотя у Тейко женской баскетбольной команды нет, я могу вам сказать точно. - Если ты все понял, - Аомине подошел сзади и коснулся плечом Огивару, - То уходи. Встретимся на поле, если вам повезет. Они выпрямились и все одновременно посмотрели на чужака. Пять пар глаз скользили по фигуре Огивары, пытаясь уничтожить сам факт его существования. Ему стало одновременно темно и тесно, в голове закружились невероятные мысли – а что если ее действительно нет? И не было никогда? А имя и товарища по играм он себе просто выдумал? - Куроко Тецуя больше не играет в команде, - услышал он, - Она покинула команду, потому что девушке не место среди парней. Теперь она просто болельщица. Если повезет, ты увидишь ее на трибунах. Акаши вышел из-за спин свой команды, алые глаза холодно и с жалостью смотрели на Огивару. - Если тебе повезет, - повторил он, - Она обычно болеет только за Тейко. Они спокойно прошли мимо Огивары, который все еще никак не мог осознать произошедшее. Бело-голубая форма казалась ослепительной в солнечном свете, белый и голубой – цвета неба, моря, национальных флагов приморских стран, цвета глаз норманнов и скандинавов, цвета полевых цветков и цвета снега. В глазах у него закололо и заболело будто бы от сотен тысяч крохотных игл, и ему захотелось, наконец, дочитать сообщение Тецу. Сообщение, которое он получил – теперь в этом не было сомнений – на прощание. Она не сумела сдержать свою клятву. Ее на поле с оранжевым как солнце мячом больше не было. И не будет уже. Спустя четыре часа победители были выбраны. Тейко снова стали чемпионами. Школа Огивары проиграла им в двух шагах от финала, уступив со значительным перевесом. Сам Огивара в игре, впрочем, не участвовал. Он уже покинул стадион, чтобы поскорее вернуться домой и пережить свою первую осознанную потерю в одиночестве. Там, на поле, играя с львами Тейко, он всего лишь раз успел поднять глаза на трибуны, чтобы в последний раз увидеть любимую девушку. Тецу стояла прямо за корзиной, откуда мяч мог показаться ей настоящим солнцем, и губы ее были плотно сжаты, будто бы она и не умела никогда улыбаться. Последний забитый Тейко мяч был так близок к ее месту, что, казалось, она могла бы коснуться его рукой. Кто знает, был бы ее невидимый пас заметен сейчас – или она перестала быть полезной окончательно?.. Последний мяч в корзину послал сам Мурасакибара Атсуши. Тот, кто проиграл ее. Они познакомились в игре много лет назад, Огивара вел мяч, Тецу бросала в корзину – но промахивалась. Спустя годы они захотели повести этот мяч впереди себя – и пойти по жизни, играя. Для Огивары игра закончилась, когда те, кто любил Тецу, возомнили себя богоравными на поле. Для Тецу игра и не начиналась, по сути. В день, когда Огивара получил от нее сообщение, что она так и не сумеет играть с ним на одном поле, шел дождь.