Сорок один килограмм

Дорогие читатели 41 кг, я планировала на этой неделе закончить повествование, чтобы начать писать вторую часть, но, подумав, решила, что вам будет дико неудобно - искать ее, добавлять в сборники, поэтому история продолжится тут. Мне приходят вопросы о пейрингах, и я хочу сказать, о концовке я имею смутное представление, а пейринги у меня будут все. Кстати, в начале кто-то спрашивал о Такао - Такао тоже будет. Алсо, спасибо вам всем. Я люблю вас. А перед летними каникулами в клубе было пополнение. Баскетбольный клуб старшей школы Сейрин был создан год назад, и, заказывая форму, тренер Айда Рико истинно по-женски заказала пять добавочных комплектов. Три разобрали первогодки, вступившие в клуб, славные ребята. Оставались еще два. Пополнение, которое принесла им весна, решило эту проблему. Десятый номер стал особенным. Так бывает. Его звали Кагами, и кроме красивого имени и выдающихся данных похвастаться было нечем – характер дурной, учеба на нуле, вздорный и грубоватый парень с замашками иностранца, его бы учить да учить культуре поведения… Его сложно было не заметить, сначала он уронил кучу мячей, потом оступился и запачкал новые кроссовки капитана. Стоящую за ним тренера он и вовсе чуть ли не уронил, после чего вопрос о принятии его в команду был делом времени. Сумасшедший, грубый, странный? Самое то для команды, едва не покорившей кубок. По крайней мере, так считала Айда Рико. У нее, в общем, был особенный взгляд на вещи и принципы – такой же особенной она и была, такой ее и любили все те, кому посчастливилось ощутить на себе ее внимательный взгляд. Разрушившего раздевалку и проглотившего праздничный обед Кагами она приняла сразу, оптимиста Фурихату тоже, а Фукуда приглянулся ей как будущий потенциал – у Кавахары вообще был отличный пас, если приглядеться. Последней в списке новоприбывших был некто Куроко, но обладатель незвучной фамилии на тренировку не явился. Не явился и после. И снова, и снова… Когда Тецуя устала ждать, что ее заметят, ей пришлось громко назвать себя, как в Тейко вечность назад. Реакция была до обидного схожей. Кагами ее узнал, Кагами знал ее все это время. - Зачем нам баба? – спросил он, и в улыбке его мелькнула улыбка Аомине – чуть мягче, чуть прохладнее, - Я тут не просто так… - Я тоже, - серьезно сказала Тецу, пока натянутый в руке напульсник летел, чтобы щелкнуть будущего товарища по команде в лоб, - Хотелось тебя ударить, извини, - объяснила она. От такого напора в нее тут же влюбились все действующие члены баскетбольного клуба, а последний добавочный комплект тут же нашел свою вечную обладательницу. - Ты с ней знаком? – спросила тренер у ошалевшего от такой компании Кагами. - Немножко, - честно отвечал он, следя за тем, как красиво ткань облегает точеную фигурку девчонки. *** Но сначала, конечно, было не так. Она пришла в первый учебный день с двумя целями – ни в коем случае не вступать в баскетбольный клуб и увидеть того, кто спас ей жизнь, и еще не написал об этом в социальной сети. Две маленькие цели, ничтожные по сравнению с теми, что ставило перед ней Тейко. На телефоне висели два непрочитанных еще сообщения. Первое, конечно, от Момои, обстоятельное и длинное – у нее все хорошо, она снова самая красивая девушка в школе, снова менеджер команды и новая форма ей идет. Пару слов о Нем Тецу пропустила – Его она сердцем чувствовала, Момои о таком незначительном факте позабыть не смогла. Второе получила от Кисе, но его Тецу удалила сразу же, не открывая. Такой багаж прошлого и воспоминания мог помешать ей стать немножко счастливее. Тецу смирилась, а потом просто ответила обоим коротким: «Все хорошо!». Спаситель в первые недели перед ней так и не появился, цель оказалась недосягаемой. Потом она долго ходила в сомнениях, чем занять себя теперь кроме учебы – чтение открыло для нее свои двери, литературный клуб угасал, но библиотека работала каждый день, и Тецу снова окунулась в романы, истории жизни, переживания героев – снежная пыль Петербургской зимы 1812 года из помятого томика Мидоримы летела ей в лицо, в каждой героине она находила черты Момои, в каждом герое читала Мурасакибару, дрожала от переживаний, плакала – и сама не верила себе, она, преданное близкими существо, снова жива. Книги завораживали, открывали для нее новый мир, но даже эти радужные мысли не могли заполнить той пустоты внутри – заполнить ее мог только круглый как солнце мяч и теплая рука одного из них, и она знала о том. Мама беспокоилась за нее, отец который день приносил для единственной дочери подарки, бабушка пекла сладкие пироги и в будни, а тишина в собственной голове оставалась звенящей до боли. Тецу потерялась тогда, исчезла даже для самой себя – но исправить ничего не сумела. Тогда-то и случилось - она заметила, как, проходя мимо нее, соклассник со звучным именем Тайга запнулся у порога – обернулся, вздрогнул, как обычно бывало, и подавился очередным бутербродом. С минуту они всматривались друг в друга – смешной, растрепанный парень с кольцом на цепочке, и она хрупкая прозрачная маленькая женщина. Ничего не возникло. Ничего не изменилось. Но впервые – за целую вечность одиноких минут – ее, Тецу, заметили. А потом она уже знала, что пойдет за ним, пойдет, чтобы убедиться, он обязательно будет играть, и шанс у него, человека, в ком она, как чудотворец, пусть и бывший, ощущает силу, есть и будет завтра тоже. - Давай, сыграем, - предложила она, улыбаясь, как будто улыбка могла что-то еще исправить, - Я проверю тебя. - А? – ошалевший от подобной наглости Кагами смотрел прямо в глаза наглой малявке с молочным коктейлем, - Испытаешь?! - Я… - Тецу замолчала, вспоминая лица тех, с кем играла в баскетбол раньше – и сомнения охватили ее. Что она может пожелать почти незнакомому человеку, теперь, когда ее саму изгнали из команды, и таланта в ней ни на грош. Пообещать ему победу? Он и без того придет к ней. Пообещать ему себя? Если Кагами захочет, он сможет получить ее и без разрешения – пятеро сильнейших подтвердят ее слова. Пообещать ему славу? Деньги? Она замолчала, не опуская голубых глаз, сильнейшим пасом принимая мяч из его пальцев – промахиваясь, не попадая в корзину. - Я сделаю тебя лучшим в баскетболе, - выдавила она из себя, - Ты будешь светом, а я твоей тенью. Она опустила глаза, поднимая мяч с земли, пальцы ее дрожали. Самой себе Тецу казалась и необыкновенно жалкой, и необыкновенно великой в этот момент. И красивой – потому что уже полторы минуты парень не отводит от нее восхищенного взгляда, волосы отросли, падают волнами на плечи, и в свете фонаря кажутся паутинкой на ее фарфором личике. - Дура, - лениво тянет Кагами и смеется, - Я и так стану лучшим. А вот тебя могу научить забрасывать. Если ты, конечно, любишь баскетбол. Любила. Она любила. И Кагами, и баскетбол. Поэтому следующий мяч снова был пойман и снова летел мимо корзины. У Тецу появился друг. Ей хотелось этого. *** - Ты с ней знаком? – спросила тренер у ошалевшего от такой компании Кагами. На расстоянии пары метров от них Тецу надевала на топ майку с номером одиннадцать, смеялась над шутками Изуки и убирала длинные волосы в низкий хвост. Небольшие ладные ее груди мелькали в вырезе майки, стройные колени выглядывали из длинных шорт. На тоненьком – сломать можно – запястье дрожал брошенный в Кагами напульсник. - Немножко, - ответил тренеру Кагами, честно и ответственно, поскольку даже у него хватило ума осознать – если ему повезет, ему еще предстоит узнавать нового игрока команды всю оставшуюся жизнь. В конце концов, она ведь обещала стать его тенью. А тень не всегда плетется за хозяином – в определенные часы тень лежит рядом с ним. Совсем близко.