В ритм наших сердец!

Очако Урарака любила скрипку. Еще с самого детства, когда родители водили дочь в свой театр, она не могла оторвать восхищенных глаз от уверенных, гордо стоящих музыкантов, что творили чудо с помощью смычка и нескольких струн. Их соло были бесподобны. Именно скрипка, такая маленькая, изящная и одновременно с этим величественная, вызывала в Урараке ощущение прекрасного. Родители не сразу поняли, что девочка у них была ребенком тонкой душевной организации: думалось, ей просто нравилось угождать своим родителям. Они любили Урараку, и желали дочке самого лучшего — идти своей дорогой по жизни. Именно поэтому, когда маленькая Очако серьезно заявила, что хотела бы играть в их оркестре, они лишь по-доброму качали головами: мол, она должна выбрать свой путь. Позже выяснилось, что у Урараки и правда были таланты в музыке. Как только девочке дали возможность подержать в руках скрипку, она сразу почувствовала: это — ее. То, как она удобно лежала в руках, как невесомо ощущалась на плече, как порхал легкий смычок — все ощущалось таким родным, близким по духу, теплым и бесконечно любимым. Закончив музыкальную школу, Очако продолжила обучение в колледже искусств. Тогда-то и начались все проблемы с деньгами, тогда-то она твердо решила: она всеми силами поможет родителям — но сохранит их оркестр. — Мы ценим твою помощь. Мы любим тебя, Очако, и знаем, что ты тоже нас любишь. Поэтому, милая, поверь — ты обязательно добьешься в жизни большего… Урарака знала, что их театр на грани закрытия. И родители, похоже, хотели для своей дочери лучшего — не места в их развалившемся оркестре, нет — с ее талантами Очако могла найти себе работу в местах намного перспективнее. Но почему-то от их заботы и любви, от их подбадривающих фраз… Очако становилось больно. Все, чего она хотела, какой мечтой жила — помогать своим родителям. И ради нее она готова была отбросить свою дальнейшую, и наверняка ведь — успешную, карьеру. Утром в колледже Очако размышляла о том, что теперь ей придется наспех придумывать, какую партию скрипки можно вставить в песню рок-группы. Она вздыхала: нет, это ведь совершенно невозможно! И как только Мидория додумался до своих слов? Конечно, она слышала потрясающие истории о том, что люди и не такое вытворяли: но разве может чарующая и тонкая игра скрипки сравниться с яростью электрогитар и барабанов? Такое безумное сочетание — отнюдь не синергия. Рожденные в разных эпохах, среди разных людей и разных правил, эти жанры музыки не могут пересечься — то аксиома. Таких убеждений придерживалась Урарака. А Изуку с виноватым выражением лица поглядывал на девушку, но его молчаливая благодарность подбадривала Очако. Ему она могла простить всё — даже то, во что он теперь ее втянул — на то ведь и существуют лучшие друзья, не правда ли? Чтобы выручать в трудную минуту? Урарака была уверена — Деку поступил бы также. Не смотря ни на что, он всегда старался прийти на помощь всем окружающим, и именно это качество Урарака ценила в нем больше всего. Потому что его самоотверженность всегда вдохновляла Очако. Жаль, иногда она была безрассудной. Как можно было слепо защищать человека, когда его поступки и слова Урарака никогда бы не простила? Этого, наверное, Очако в нем никогда не понять. Во время перерыва ребята сидели в зале, уже порядком уставшие. Урарака расположилась у стенки, что-то черкая в своих нотах — то так, то сяк повернет карандаш. Когда они репетировали, она внимательно слушала, следя за партией каждого из группы. Кацуки был раздражен — уж слишком надоедливо Урарака пялилась на них. — Я посижу и послушаю, — собирая все свое спокойствие, отвечала девушка на его колкие слова. — Я же не буду вам мешать, а мне нужно придумать свою партию под вашу песню. В этот раз она, впервые при ребятах, наконец, расчехлила свой инструмент. Скрипка легла в ее руки, и Очако, сосредоточенно глядя в свои рукописные ноты, пыталась играть мелодию. — Только этого нам не хватало, — проворчал Бакуго, демонстративно зажимая уши. — Слушать не могу эту вашу занудную игру. — Потерпи, пожалуйста, — выдавила Кьека, скрещивая руки. — Не жалуйся, сам же вынудил сюда директора явиться. А Очако должна из-за тебя и твоего ужасного характера тратить своё время. — Я просто сделаю вид, что готовлю проект, — пожала плечами Урарака, опуская глаза. — Вы всё равно скоро отъезжаете, поэтому… Просто скажу, что ничего у нас не получилось. — А что ты придумала? — подполз к Урараке любопытный Денки, заглядывая в ноты. — Может, покажешь? Очако сконфузилась. — Да так, звучать всё равно убого будет… — Но почему бы и не попробовать тебе сыграть с нами? — подмигнул ей Каминари. — Не зря же ты тут мозгами раскидываешь! Думаю, будет прикольно. — Не знаю, — замялась Урарака. — А оно вам разве надо? — Мне — нет, — отрезал Кацуки. Он придерживался мнения, что подобные извращения над музыкой были невозможны. Для Бакуго существовали лишь крайности, и смешение классики и рока казалось ему абсурдом. — Вообще хреновая идея. Но кто бы сомневался — ее же Деку придумал, — усмехнулся он, чем снова вызвал волну негодования у Джиро. — Так, хватит, — цокнула она. — Если что-то не нравится, Бакуго, пожалуйста — не участвуй. А мне, — подчеркнула она. — Тоже интересно, поэтому мы послушаем, что у нее выходит. Кацуки шаркнул ногой и бросил на Кьеку раздраженный взгляд. — Да делайте, что хотите, — буркнул он, направляясь к выходу. — Но я не буду слушать эту какофонию. Бакуго покинул зал, и вид у Урараки был растерянный. Она тоже не верила, что у нее получится вписать что-то дельное и гармоничное в их песню — да и надо ли пытаться? Но Изуку одарил ее мягкой улыбкой. — Давай, Урарака! Покажи нам, что ты сочинила, — пытался поддержать ее Мидория. Очако кивнула, поднимаясь с пола и перехватывая скрипку поудобнее. Что ж — была не была — ей все равно ничего не стоило сыграть несколько строк. Мидория уселся за барабанную установку. — Начали! Он отбил ритм, и Денки с Джиро подхватили его. Зазвучала мелодия — резкая, живая и опьяненная адреналином. Урарака напряженно вслушивалась в каждую ноту. Вот он — момент кульминации! Девушка выдохнула, и ее пальцы покрепче обхватили тонкий смычок — и даже Изуку не мог представить, как бодро, как ярко может заиграть скрипка! Звучание таких разных инструментов создавало свой неповторимый контраст, и если Очако была сосредоточена только на своей партии, еще не до конца понимая, как интересно складывалась целостная мелодия — Денки и Кьека поражались новому звучанию затертой песни. Резкие, такие нехарактерные для скрипки переливы ее струн словно дали песне второе дыхание — глоток новых, просто невероятных эмоций! Ее партия звучала лишь несколько секунд, и в конце, когда мелодия уже затухала и шла на спад, девушка добавила нежные, привычные скрипке, ноты. — Ого, — только и выдохнул Денки, когда девушка опустила смычок. — Это было потрясающе! — Да… — согласилась Джиро, с удивлением косясь на Очако. — Я этого не ожидала, но мне даже понравилось. Очако не смогла не сдержать улыбки — она тоже не ожидала, что ее игра может неплохо вписаться в их песню. — А давайте еще раз? — предложил Мидория, вдохновленный стараниями Урараки. И они заиграли еще раз, и еще, и еще — повторяли новую, живую мелодию. Изуку с каждым разом чуть менял партию Урараки, советуя, как звучало бы лучше: и она подхватывала их сумасшедший ритм, разбавляя его очарованием скрипки и добавляя новых красок. И они — все, и Каминари, и Джиро, и Мидория — наслаждались музыкой, и, кажется, каждый из них был совершенно не против, чтобы дыхание скрипки и дальше окрыляло их песню. Они чувствовали, что в этот момент что-то поменялось, и этот разлом въелся в их сердца: теперь они были уверены, что стали свидетелями перерождения группы Красный Взрыв. А Очако усомнилась в своей придуманной аксиоме. — Только не говорите мне, что вы до сих пор страдаете ерундой, — протянул Бакуго, заваливаясь обратно в концертный зал и прерывая их репетицию. Кьека решительно посмотрела на Очако, а затем перевела взгляд на солиста. Теперь Джиро была уверена, что их группа еще может потягаться в четвертьфинале. Они решили поехать в Токио — но теперь они не просто заявятся на шоу — они будут бороться за победу. Урарака Очако может дать им шанс выделиться и пройти на следующий этап. — Бакуго, — сказала она, и губы Джиро тронула легкая усмешка. — Отныне ты берешь в нашу группу нового участника. *** — Исключено. Бакуго стоял мрачный, засунув руки в карманы брюк. Казалось бы, он не был ошарашен предложением Кьеки, будто бы и ожидал его — и теперь, как долго Джиро не уговаривала его, он ни в какую не поддавался. Не помогла даже демонстрация нового звучания песни — Кацуки был непреклонен. Словно стена, о которую что биться — бессмысленно. — Как ты не понимаешь, Бакуго? — выходила Кьека из себя. — Это же наш шанс! Не будь таким упертым! Разве ты не видишь, как Урарака смогла улучшить эту песню? — Да плевать мне на нее и ее скрипку, ей не место в нашей группе, — буркнул Кацуки в ответ. — У нас рок-группа, сечешь? Рок, мать его, а не классические баллады, или что вы там играете, — он бросил свой колкий взгляд на Очако, и та вздрогнула. Девушка вообще не была уверена, что идея Джиро — хорошая, но когда та так резко заявила о участии Очако в конкурсе вместе с их группой, не спрашивая Урараку, та поняла, что особо то и не была против. Даже, наверное… Что-то в душе Очако сладостно защемило при словах Джиро. Выступать на большой сцене, пусть и не классической музыки, было так заманчиво! И Урарака была счастлива, если бы только Бакуго сейчас не так яро выступал против ее участия. Она смирилась с тем, что некоторые люди просто на дух не переносят то, чем она живет, но от резких слов Кацуки становилось, как минумум — неприятно и мерзко. Она чуть склонила голову, смотря на Мидорию. Он сам, кажется, был взволнован, и взгляд парня был напряжен. Очако с смешанными чувствами думала о том, каково же было Изуку, когда Кацуки ненавидел, кажется, просто его существование. Урараке даже страшно было представить себя на месте Мидории. — Да, ты прав, — подумав, ответила Джиро. — У нас рок-группа, но знаешь, даже у рока есть множество ответвлений. Это раз. А еще, знаешь что? Мы должны хоть как-то выделиться на конкурсе, и Очако со своей скрипкой отлично сделает это, — ответила Джиро. Умом она лучше других понимала, как можно было выехать за счет оригинальности подачи выступления. Да и — Кьека привыкла выделяться, и среди других девушек она точно была, как говорят, «не такой, как все». Когда как другие девушки, как под копирку, красились, носили короткие юбки и обсуждали парней от нечего делать, Джиро, словно бунтарка, отказалась от «обычных» стандартов и жила так, как ей хотелось. Подстриглась под каре, набила тату, ушла в рок-группу. Да, ее все устраивало. Правда, в последнее время Джиро замечала, как тихо завидовала тем девушкам, которые мило улыбались всем подряд, как Урарака, имели приятное на вид смазливое личико, округлые формы тела — не такие угловатые, как у Кьеки. Которые без проблем флиртовали с парнями и строили им глазки, и все будто бы у них получалось так естественно и легко, что Кьеке становилось тошно. От самой себя, от них, и от парней, что велись только на всяких девушек типа Урарак. — Вот именно, Бакуго! — поддакнул Кьеке Денки. — Прислушался бы, она ведь дело говорит, — Каминари похлопал по плечу Кьеку, но та лишь раздраженно повела плечом. — А разве… — задумчиво начал Мидория и сложил палочки. — По правилам конкурса классические инструменты разрешены в группах участников? Изуку потерянно посмотрел на Урараку. Он сам очень бы хотел, чтобы девушка присоединилась к ним, но ее скрипка могла вызвать некоторые недоразумения на рок-конкурсе. — С этого и надо начинать думать, остолопы, — фыркнул Кацуки. — Разрешены, разрешены! — воскликнул вдруг Каминари, радостно кивая головой. — В правилах ничего про это не сказано, да и в запретах этого нет. А еще, мне кажется, никто из жюри не будет против Урараки! — заявил он, и Очако восхищенно посмотрела на парня. Каминари-то вот точно против участия Урараки ничего не имел. Кьека подняла удивленный взгляд на Каминари. — А ты, я вижу, уже как следует изучил этот вопрос, да? — спросила она, и в голосе ее проскользнуло недовольство. — Когда только успел? — Да так, просто правила внимательно читал! — отмахнулся Каминари, старательно пряча улыбку. Джиро что-то совсем не верилось в его слова. Каминари, который внимательно, на минуточку, ознакомляется с правилами конкурса? Да черта с два. Кьека бы скорее поверила в то, что Бакуго был доброй феей. — Эта круглолицая нам ничем не поможет, — фыркнула «добрая фея». — Я ее присутствие в группе не перенесу, мне и придурка Деку хватает. Если еще и круглолицая добавится, то это уже будет не рок-группа, а группа детсада. Урарака обиженно надулась. — Я бы могла сделать все, что в моих силах! Я готова стараться! — сказала девушка решительно. Но Кацуки лишь по итогу отворачивался и отрицал любые попытки ребят уговорить присоединение Урараки в группу. Джиро устало прикрыла рукой глаза. Он был совершенно туп ведь, как пробка! С какой стороны к нему не подступись, все было тщетно. И сама Урарака его раздражала (а ведь Кьеку тоже — но она, в отличие от Бакуго, думала о группе, а не о себе!), да еще и вкупе с Изуку, который чудом только если вошел в состав группы. И скрипка его раздражала, и классика, и даже, кажется, их возможный шанс к победе его раздражал! «С ним уже просто невозможно» — думала Кьека. Каминари как-то странно посмотрел на девушку. Во взгляде его мелькнул грустный блеск. Денки всегда казался тупым — или, может, делал вид не сильно шибкого умом человека? Но сейчас его в его глазах читалось именно понимание. — Бакуго, — начал было он, но тут же запнулся. Словно не зная, как бы правильнее выразить пришедшую на ум фразу. — Давай… возьмем Урараку, ну? С ней мы правда ведь дальше пройдем. А там… может, как раз и с Киришимой встретимся? Его новая группа точно до финала дойдет… Кацуки вздрогнул при упоминании имени бывшего согруппника. Он со нарастающим раздражением подумал о том, что Денки тут вообще ни к селу ни к городу ляпнул о Эйджиро. При чем тут, к черту, он и его долбанная новая группа? Да откуда, мать твою, Денки вообще знает, куда ушел Киришима и к кому, и что его группа тоже принимает участие в рок-конкурсе! — Не удивляйся ты так, — вдруг хмуро остановил открывшего было рот Кацуки Каминари. — Знаешь ли… Киришима был близок не только с тобой. Он был моим лучшим другом, Бакуго, и все рассказал нам с Джиро. Не думай, что ты тут один особенный. Он… и сейчас мой лучший друг. Джиро и сама удивилась такой внезапной перемене Денки. Да чтобы он говорил с Бакуго так, чтобы ставил его на место? Кьека хмыкнула. Кажется, Денки не так безнадежен, как она думала. Мидория нервно теребил свои палочки, чувствуя, как атмосфера накаляется. Стук их наполнял зал, разбавляя напряженные ноты тишины. Что же это за человек был такой — Киришима? У Изуку было много вопросов касательно него и его отношений с другими участниками группы. И Кацуки. Кацуки почему-то особенно. — Да, — издал стремный смешок Кацуки. — Как мне хочется дальше пройти в этом сраном конкурсе, чтобы подольше видеть его лицо! — саркастически сказал он, пряча глаза за отросшей челкой. — Нахер его, и группу его новую, пусть вот и проходят дальше, мне побоку. Киришима хотел этого. Вот и пусть. Пусть проходит дальше. Сам. — Дело не в нем, а в нас — давайте думать не о его группе, а о нашей, — мрачно осекла парней Джиро, чувствуя, что зашедшая тема явно вела не к добру. Изуку поднял от палочек свой взволнованный взгляд на Кацуки. Он, кажется, начал понимать, что бывший ударник много значил для Бакуго. Так много, что тот становится будто бы другим при упоминании некого Киришимы Эйджиро. И Мидория с сожалением понимал, что занял место в группе не в самое лучшее время, и заменил участника, который был так важен и дорог солисту, что теперь естественно, что Изуку Кацуки так бесил. Да даже если бы на месте Мидории был кто-то другой, это бы не изменило отношение Бакуго к новому ударнику. Впрочем, может, только если совсем чуть-чуть. И эти мысли оседали на периферии сознания Изуку сухой горькой шелухой, оставляя после себя лишь бесполезное… бессмысленное шуршание. Но Изуку очень хотел бы быть полезным. Он хотел бы принимать правильные решения в пользу других, он хотел бы, чтобы группа Красный Взрыв по-настоящему продвигалась вперед и делала успехи. Может быть, не с ним, не с Изуку. Но если Киришима был так хорош, то Изуку хотел бы поступить правильно. Хотел бы вернуть его в группу. Нет, не Мидория нужен был группе — как бы он сам того не желал, но так отчаянно нужен был тот самый Эйджиро. И Изуку хотел бы, чтобы Бакуго был счастлив — и если счастье можно принести ему, и всем другим — только таким образом, Мидория с радостью был готов отбросить все свои приоритеты, планы, фантазии и мечты. — Но Каччан, — робко возразил Изуку, но тот даже не дрогнул. — Если мы пройдем дальше, если с помощью Урараки мы получим тот шанс и продвинемся дальше… Если мы победим в конкурсе, то тогда, может быть, Киришима захочет вернуться в группу. Бакуго, наконец, удосужился поднять свой взгляд. Рывком. Он злобно посмотрел на мявшегося парня. Деку вообще не имел никакого права говорить о нем! Ему не нужен был Киришима! Ему не нужно его сраное возвращение, будто бы он был блудным сыном, свернувшим не на ту дорогу и случайно допустившим ошибку! Эйджиро был взрослый человек, он принял свое чертово решение, вот и… — К черту вашу Урараку, — рыкнул Бакуго. — Мне не нужна победа, но если уж вам так приспичило, то мы ее берем. Урарака чувствовала себя так, будто бы Бакуго делал ей одолжение. На самом же деле он делал одолжение только самому себе. *** Очако Урарака была взята в состав рок-группы. Дни бежали быстро, полностью забитые репетициями, учебой, репетициями, репетициями… В колледже, дома — везде! — Изуку, не жалея сил, отдавал себя полностью работе. Он только и успевал разучивать свою партию, оттачивать ее до возможного совершенства — правда, как казалось Мидории, недосягаемого. И Бакуго немного поумерил свой пыл, исправно трудясь на репетициях, но с ним особо никто старался не разговаривать. Даже Каминари, отводя взгляд, предпочитал Кацуки компанию Очако с Мидорией. Только Джиро пыталась общаться с Бакуго, как и всегда, но их диалоги довольно натянуто можно было назвать «нормальными». Сам Изуку даже и не думал начать с ним разговор — вот в его общении Бакуго точно нуждался в самую последнюю очередь. И все же, Изуку до сих пор интересовал Киришима. По ровному счету, Мидория совершенно ничего о нем не знал — кроме того, что раньше он был ударником. Поэтому как-то раз, когда очередной день и очередная репетиция подходили к концу, а в концертном зале остались лишь Кьека и Денки, Мидория решился спросить: — А каким был Киришима Эйджиро? Каминари слабо улыбнулся. — А я-то уж думал, когда ты захочешь узнать? — сказал он, щуря свои глаза. — Ну, он был просто отличным ударником. Денки часто вспоминал, как было весело, как легко было, когда рядом с ними еще бок о бок стоял Киришима. Он был ярким лучом света, и в глазах его всегда играла искренняя улыбка. Каминари радостно проводил те, теперь кажущиеся далекими, дни, когда Бакуго думал о их группе, когда они, пусть и не сочиняли классных песен и терпели творческие кризисы, все равно были счастливы. Все вместе. Кьека вздохнула. — Да, он поддерживал весь наш командный дух группы, — медленно проговорила она. — Он был нашим стержнем, опорой, на которой все и держалось. Когда он состоял в группе, и Кацуки… был другим. При нем, я бы даже сказала, — фыркнула она. — Он был покладистей. Денки пристально посмотрел на Мидорию. — Мидория, ты знаешь, он не всегда ведь был таким… Не всегда, — как-то меланхолично протянул Каминари. — Это после ухода Киришимы он снова стал неуправляемым. — Но Эйджиро выбрал свой путь, — резко сказала Джиро, выпрямляясь. — Жаль, что Бакуго до сих пор не может никак этого понять. Он просто эгоист. — Но Кьека, — возразил Каминари. — Бакуго он был очень дорог… Его можно понять. — В любом случае, все это в прошлом, — поджала губы Джиро и слегка отвернулась. — Просто помни, Мидория, что ты не виноват в том, что оказался на месте Киришимы. Что бы потом Бакуго тебе не говорил. Это было всё, что тогда удалось узнать Мидории о бывшем участнике группы Красный Взрыв. Больше он не заикался о нем, да и момента подходящего не находилось — кажется, Кацуки всегда был незримо рядом. Впрочем, Мидория и из этого короткого разговора вынес для себя окончательный итог. Группе позарез нужно было возвращение Киришимы Эйджиро. Но мог ли Мидория что-либо для этого сделать? В день перед отъездом они репетировали особенно усердно. Урарака проверяла на исправность свою скрипку, болтая с Изуку, когда во время перерыва к ребятам зашла художница, Тсую Асуи. Как и всегда, она выглядела просто прекрасно: ее блестящие длинные волосы были тщательно уложены, кожа блестела, а приветливая улыбка растянулась от уха до уха. Завидя ее, Кьека поморщилась. Она молча сравнила ее с лягушкой за выпученные глаза и внутренне успокоилась. Тсую помахала рукой и подошла к двум друзьям. Изуку обрадовался ее появлению: как-никак, из-за бесконечных репетиций у них совсем не было времени увидеться. — Вижу, ты уже влился в состав группы, — протянула она довольно. Девушка повернулась к Очако. — И даже ты, Урарака, как я слышала, тоже теперь в составе? Очако смущенно закивала. — Уже завтра мы отправляемся в Токио, — сказал Изуку. — Поболеешь за нас, Тсую? Асуи хитро сощурила глаза. — Конечно. Кстати, у меня тоже есть новости. Может быть, мне удастся поболеть за вас вживую, прямо на шоу, — ошарашила друзей Асуи. Мидория удивился: — Что ты имеешь в виду? — Дело в том, что мне предложили практику в Токио, — горделиво сказала Тсую. — А если она будет успешной, то есть шанс, что я смогу там продолжить учебу. — Ого… — восхищенно выдохнула Очако, уставившись на девушку округленными глазами. — Это так круто! Мидория радовался за подругу. А еще — что, может быть, она сможет поддержать его на конкурсе. Когда тебя окружают друзья, любые трудности — по плечу, и совсем нестрашно пробовать новое, если тебя поддерживает близкий человек. В случае с Мидорией ему очень повезло: ведь рядом будут и Иида, и Очако, и даже Тсую! — А как же тогда Токоями? — спросила Очако заинтересованно. — Если ты поступишь в Токио, вам придется разъехаться? — голос Урараки звучал обеспокоенно. — Не-а, — протянула Тсую, приставив палец ко рту. — Мы уже говорили с Фумикаге об этом. Если что, он просто переедет в Токио вместе со мной. Урарака удовлетворенно улыбнулась. — Я рада, что у вас все гладко. Мило поболтав еще с несколько минут, Асуи вдруг вспомнила, зачем она сюда зашла — не только за тем, чтобы поведать свои новости о практике в Токио. Тсую достала свой телефон и нашла один клип. — Это клип группы Лиги Злодеев на их новую песню, — пояснила она, запуская видео. — Слышали же ее? — Нет, — пролепетала Урарака, а Изуку кивнул. — Как так? — искренне удивилась Асуи ответу Очако. — Я думала, уже каждый ее хоть раз слышал! — Я не очень интересуюсь рок-группами и их песнями, — стыдливо ответила Урарака, потупя взгляд. Ее всегда интересовала лишь классическая музыка, а такое направление, как рок, девушке было просто не по душе. О Лиге Злодеев она, конечно, слышала — все же, не в деревне живет, но, хоть и название их было на слуху, ничего более про эту группу известно ей не было. Заиграл трек, и на экране телефона пошла заставка клипа. К ребятам присоединился любопытный Каминари, который заглянул в телефон Асуи через плечо Урараки. В клипе показалась сцена, а на ней — все четыре участника группы Лига Злодеев. Урарака с интересом следила за музыкантами. Теперь, возможно, она увидит их вживую в Токио — хорошо, что Асуи показывает их клип! Очако хоть узнает, что они из себя представляют. Тсую показала пальцем на одного из них. — Это — Даби, — сказала Тсую, и парень, указанный ею, пел на высоких нотах. — Их солист. Он очень крут, раньше выступал соло, а теперь ушел в эту группу, — Асуи явно фанатела от него. Сам парень был довольно худ и высок, и отличительной особенностью его внешности, что ужаснуло Очако, были неестественно-фиолетовые участки кожи по всему телу. Они очень напоминали девушке горелую плоть, и она поморщилась. А еще у Даби был пирсинг по всему телу, в общем — выглядел он точно запоминающееся. Тсую, радостная, что может кого-то просвятить относительно ее любимой группы, принялась рассказывать Урараке о каждом из них. Мидория и Каминари же смотрели сам клип, но краем уха слушали Асуи. Так, Очако узнала, что есть еще странный парень по имени Томура Шигараки — и ходили слухи, что это его фальшивое имя — а свое настоящее он скрывает. Некоторые подозревают его в преступлениях, типа хранения и сбыта наркотиков — впрочем, он и сам, по молчаливому мнению Урараки, был похож на наркомана: с лица свисали патлы голубых волос, все тело покрывали кисти рук (Урарака удивилась таким странным украшениям), даже лицо — и то было скрыто за руками, а также у него был противный скрим. Но Тсую серьезно говорила, что скрим у него отличный, и он хорошо дополняет голос Даби. Наверное, как подумала Урарака, она просто не разбирается в этом. Еще был барабанщик, Курогири. По сравнению с прошлым выглядел на их фоне он довольно… блекло. На нем красовался совершенно обычный, но элегантный костюм. Тсую он тоже нравился — но в нем и правда не было ничего особенного, кроме горящего взгляда желтых глаз. Урараке он даже противен не был. Наконец, Тсую дошла и до Тоги Химико — и вот тут уже девушка кисло скривилась. Очевидно, Тсую она не нравилась. А Урараке было даже приятно лицезреть эту особу: она выглядела довольно простенько, поверх типичного сэйфуку был накинут длинный кардиган, а волосы были собраны в два пучка. Хотя, взгляд прищуренных глаз Тоги выглядел довольно пугающе, как отметила Очако. Тсую рассказала, что когда-то она пела дуэтом с Даби, но это было довольно давно, да и сейчас они не особо ладят. «Понятно» — подумала Урарака. — «Почему она не любит Тогу. Все дело в Даби.» — А еще она просто выскочка, везде лезет, и снимается просто во всем подряд, — фыркнула Тсую. — Ага, — поддакнул ей Каминари, подмигивая. — Она снималась в самых откровенных журналах, а еще даже играла главную роль в одном порнофильм… Асуи резво дала Каминари по носу. — Даже не хочу обсуждать ее мерзкие похождения, — с отвращением сказала девушка, и клип закончился, когда как раз напоследок Тога подарила зрителю свой хищный оскал. Улыбка у нее была и правда зловещая; у разрумянившейся Тоги чуть выпирали клыки, и оттого она была чем-то похожа на кошку. Да, Урараке она определенно напоминала кошку. Маленькую, живую и безбашенную. Только Очако Урарака еще не знала, что по ту сторону экрана Тога Химико искала свою добычу.