Ты больше не боль — для меня ты никто. Игра воспаленного воображения…
Вы вызываете у меня странное чувство. Словно нас с Вами связывает тонкая нить. Она тянется у меня откуда-то из груди.. Я очень боюсь, что если Вы уедете, то нить оборвется. Я начну изнутри истекать кровью, а Вы меня просто забудете.
«Кажется, просыпаться под дверной звонок уже стало для меня традицией» — мелькнула в голове первая, спросоня, мысль. Кому я понадобилась настолько, что он предпочел явиться, предварительно не позвонив. Снова распахиваю дверь, не глядя, и тут же жалею о своём решении. — Боже, Головин, — инстинктивно делаю три шага назад, прислоняясь к спасительной стене, — не мог выбрать другое время для визита. — - Ты бы снова сбежала, — не дожидаясь приглашения, он проходит мимо меня в гостиную. Так, вдох, выдох, главное сейчас — не зареветь, как истеричка. — Что тебе нужно? — когда я захожу в комнату, он стоит у окна, спиной ко мне, и так даже лучше — я не вижу его лица. Есть шанс не дрогнуть. Хотя, моё психическое состояние сейчас — как карточный домик. — Объяснений, — роняет он, деланно равнодушно. Боже, не разговор, а актерский этюд в масках. — Я сама себе не могу ничего объяснить, кроме того, что у нас были не отношения, а бесконечное противостояние, — я останавливаюсь в дверях, держа его на безопасном расстоянии, — лучше закончить это сейчас, потом будет мучительно больно, прости за банальность. Мы ведь оба ждали друг от друга, что кто-то первый уйдёт, потому, что сами не могли прекратить это безумие. — Другие аргументы будут? — он опускает голову. — Не проси от меня других объяснений моему поступку. Возможно, через какое-то время, путём самоанализа и с помощью психотерапевта, я сформулирую всё окончательно, но сейчас я не могу. — Ладно, всего один вопрос, — он разворачивается и подходит ко мне, непростительно близко. Я снова ощущаю предательский комок в горле, — ты меня любишь?***
— Так значит, всё уже решено? Не решено только, куда, — сажусь на кровать, напротив него. — Дождёмся окончания чемпионата, ладно? — он встает и натягивает джинсы. — А что изменится? Ты решишь остаться в ЦСКА? Ради меня? — мне обидно. И страшно. Жизнь на две страны и отношения на таком расстоянии — это не другой город. Как всё повернётся — сказать невозможно. Эта тема уже несколько дней не даёт мне покоя, — я же не враг тебе, всё понимаю, тебе надо двигаться вперёд. — Ты ждала меня для того, чтобы снова поднять эту, пока ещё не решенную тему? Или, уже всё решила за меня? — он заходит в ванную, я иду за ним. — Я просто знаю, что ты так решишь, — его спокойствие начинает меня раздражать. — Тогда иди на «Битву Экстрасенсов», — он подходит к проходу, но я не собираюсь отходить в сторону. — Ты правда не понимаешь? Сначала всё будет просто чудесно: «Я скучаю», «Жду тебя» и прочее, ночные разговоры по «Скайпу», потом несколько раз полетаем между странами, потом звонки станут реже — оба заняты, потом и «Скайп» замолчит, потом будет раз в месяц «Прости, но я не смогу прилететь», а потом смс на день рождения и, мы станем просто знакомыми, — голос срывается на истерику, — а тебе, кажется, плевать, заберут тебя за хренову тучу километров, или нет. — Мне пора в Новогорск, — он делает попытку меня отодвинуть, но я выставляю вперёд руки. — Сам говорил, тебе нужно вернуться к вечеру. — Но, тебе нужен не я, а ссора, — он перекидывает меня через плечо и, выйдя из ванной, кидает на кровать. — Потому, что из нас двоих, мне одной не наплевать на наши отношения и на то, что с ними будет потом, — на глазах появляются злые слёзы, я практически перестаю себя контролировать. Но все мои эмоции разбиваются о каменную скалу его спокойствия, и это бесит ещё больше, — ладно, тогда, я сделаю так, что не буду тебе нужна прямо сейчас — бегом преодолеваю расстояние до ванной и хватаю его электробритву, — я тебе помогу принять решение, — она уже щекочет мне волосы, ближе к затылку. Он молча хватает меня за горло, и прижав к стене, отбирает бритву, отшвыривая её куда-то в угол. А затем, открыв душ, заталкивает меня в кабинку, прямо так, в майке и трусах. Ледяная вода парадоксальным образом обжигает тело, постепенно заглушая истерику, оставляя лишь беспомощные всхлипы. Так, сидя на полу душевой, я провела, наверное, несколько часов. — Не надо, — я уже и не пытаюсь держаться молодцом, но он по-прежнему, спокойно стоит напротив, держа меня за плечи, — зачем ты снова меня мучаешь? — Твой мучитель живёт здесь, — он перекладывает руки на мою голову, — ладно, я кое-что тебе задолжал, — едва до моего воспаленного сознания успевает дойти мысль, что именно он имеет ввиду, он, продолжая удерживать мою голову, касается моих губ, да не просто легким поцелуем, а как всегда, напористым, и не признающим сопротивления, как и он сам. На несколько секунд я вообще забываю о том, где нахожу и что происходит. Прихожу в себя только, когда слышу стук входной двери. Он ушел, как всегда, оставив последнее слово за собой.