Если женщина изменяет, не надо искать тут разумных причин: все дело не в разуме, а в чувствах.
Это для других я прекрасный пол! А для тебя я прекрасный потолок, уяснил?
Меня поражает это электрическое поле высокого напряжения — осязаемое, мерцающее, — возникающее вдруг между мужчиной и женщиной, которые даже не знакомы, без видимых причин, просто так, всего навсего потому, что они друг другу понравились и изо всех сил стараются себя не выдать.
— Курица — не птица, — все взрываются хохотом под чьё-то остроумное замечание. Я поерзала на диване: несмотря на то, что он вполне себе мягкий, мне он кажется жутко неудобным. И диван тут не виноват: мысли в голове разбегаются, как тараканы. И ещё Денис демонстративно не смотрит на меня. Обиделся или просто не понимает моего поведения. Аня права: наилучшим выходом из положения было бы всё честно ему рассказать: и про Сашу, и про предложение, но, что-то мне подсказывает, что ему будет глубоко всё равно на эту информацию. Но это не точно, как любит говорить Ира. Остальные, тем временем, увлеклись игрой в «Крокодил», и моего состояния, к счастью, не замечают. Телефон завибрировал, извещая о звонке в вайбер. Головин. Сделав умоляющие глаза Ане и, получив в ответ кивок, я украдкой покидаю общую комнату и иду в свою. — На тебе лица нет. Что-то случилось? — первое, что я слышу, увидев его на экране. — На себя посмотри, тебя кто-то обидел? — он и правда выглядит нервным. — Ерунда, всего лишь никак не могу пробиться в состав. А так всё прекрасно. Играю в футбол на тренировках. — Это не повод психовать. Ты здесь, тебя купили за немалые деньги, тебя ждут все русские болельщики, а значит, не дать тебе играть у них не получится, — меня тоже сильно расстраивает тот факт, что его никак не могут выпустить на поле, но, нельзя же ему об этом говорить. — Я в порядке, — он упрямо качает головой. — Слушай, давай я прилечу. Нам всё равно дали время на работу со сборной, дальше Турция, но там всего один день, и я смогу освободиться до конца матчей. Вдвоём психовать веселее. — Не надо. Ты будешь смотреть на меня сочувствующим взглядом, а я терпеть не могу, когда меня жалеют. — Да я…да много ты понимаешь! Я и не собиралась, — и как ему такое в голову пришло? — Ты уже это делаешь. Прилетишь на мой первый матч. — Головин, ты — невыносим. То ты просишь прилететь, когда я по макушку занята, а когда я хочу это сделать сама, отказываешься. — Я сейчас сосредоточен только на том, чтобы меня выпустили на поле. Ты обещала идти мне на встречу. Но, по ходу, ничего не изменилось. — Хочешь опять сказать, что я надумываю? Окей. Ладно, пусть будет так, как ты хочешь. Будет дебют — свистни! — нажимаю на кнопку сброса звонка прежде, чем он успевает что-то сказать, а значит, продолжить перепалку. Пусть остынет. Откладываю телефон и достаю из рюкзака кольцо, красиво переливающееся в лучах, даже такого стремного, искусственного света. Хорошая же у нас получится семейка. Придурок, помешанный на футболе, и эгоистка, живущая танцем.***
— Меня в край вымотал этот перелёт. Бизнес-класс, не бизнес… Один фиг. Хоть папин самолёт проси, — подруга со стоном падает на вызывающе роскошную кровать турецкого отеля. На этот раз, мы поселились отдельно от команды — завтра им предстоит ещё одна, полутанцевальная тренировка. — Он не даст свою любимую игрушку, ты же знаешь, — в который раз достаю телефон. От Головина со вчерашнего вечера ни слуху ни духу. — Даст, но придётся признаться, что я беременна. А это пока не вариант. — Скажешь, когда родишь? — откладываю телефон и открываю чемодан. — Очень смешно. Скажу, когда отец ребёнка соизволит определиться, ибо, первый вопрос, который мне задаст Александр Владимирович, будет именно об этом. — Мне кажется, он давно определился, просто, кое-кто собственник. Пойду погрею колено в горячем песочке, а потом будем собираться. Ты со мной? — Через часик присоединюсь. Кажется, меня впервые укачало в самолетё.***
— Привет, — Артём появляется так внезапно, что я едва не подавилась ледяной минералкой. — Ты что здесь делаешь? — У наших отелей общие пляжи, — подмигнув мне, он бесцеремонно садится на мой лежак, заставляя меня подобрать ноги к подбородку. — Понятно. А кроме как на мой лежак, тебе на всём пляже сесть некуда? — Не рычи, — он и не подумал встать. — Ты праздно поболтать пришёл или по делу? — расстилаю второе полотенце и сажусь прямо на песок. Заодно снова колено погрею. — Хотел позагорать, а тут ты, — он неопределенно махает рукой. — Ясно. С Аней всё в порядке, с ребёнком тоже, если ты это хотел узнать. — Как думаешь, она согласится переехать в Питер? Нет, я готов жить на два города, но, боюсь, уделять ей должного внимания не смогу. А когда родится ребёнок, тогда как? — Проблема из разряда нашей с Головиным. Только, мы уже договорились. А у вас ситуация, в которой на одного человека больше. Слушай, как только вы помиритесь, вопрос решится сам собой. Гадать на кофейной гуще неохота. Да и спросить у неё не могу — сразу поймёт, что я работаю на врага, — переворачиваюсь на живот. — Да, вид сзади у тебя — что надо. Теперь я понимаю и Сашку и Дениса. — Отстань, — вполне мирный комплимент в его стиле. Такие он может отвесить и в присутствии Ани. Она всё воспримет правильно. Меня смутило другое… — А причём тут Денис? — Я же говорил тебе, что не буду это обсуждать. Но, если хочешь знать, Денис мой друг, и я на его стороне. Отговаривать не лезть в ваши отношения не буду. — Слушай, тебе заняться больше нечем, как анализировать и вникать в чужую личную жизнь? — я начинаю злиться. — Да ладно тебе, ты же мне почти уже как семья, — он легонько хлопает меня по спине, едва не вбив на пару сантиметров в песок. — Осторожней. Сила есть — ума не надо, — мало того, что его рука холодная, так ещё и моя спина не железная. — Ладно, замолкаю, — этот нахал забирается на мой лежак и закрывает глаза, делая вид, что он уже глубоко спит и видит десятый сон. Ну ладно, я тебе ещё отомщу за столь наглое вторжение в мой спокойный отдых.***
— Интересная идея, совместить танцевальную разминку с футбольной, — мы выходим на поле. — Просто я посмотрела на многие вещи с другой стороны, — выглядит она, мягко говоря, не очень. — Слушай, как ты себя чувствуешь? — Всё в порядке, просто…ай, — она хватается за низ живота и начинает медленно опускаться на пол. Я бросаюсь к ней. — Что такое? Где болит? Не молчи! — быстро достаю телефон. А кому звонить? 911? Черт! Набираю номер единственного, способного сейчас хоть чем-то помочь человека.***
Сквозь стекло, заменяющее стену палаты, я наблюдаю за Артёмом и Аней. До госпиталя, с которым, на всякий случай, сборная заключила временный договор, мы добрались быстро. Её осмотрели, сделали УЗИ и поставили капельницу. Несмотря на её протесты, Артём от неё не отходит. Ну и правильно, авось, не покусают друг друга. Теперь нужно ждать вердикта врача. Хорошо, что до тренировки есть есть время. Подруге явно лучше, остаётся надеяться, что с ребёнком всё в порядке. Врач проходит мимо меня в палату, я спешу за ним. Он начинает пространно говорить на английском, перемешанным с коверканным русским. Я понимаю, что это был спазм матки, к счастью, с ребёнком всё хорошо, сейчас её прокапают, и отпустят. — Ну и напугала ты нас, — когда врач, кивнув, удаляется, я сажусь на постель рядом с подругой, благо, Артём ушёл выпытывать у врача подробности. — Я сама немного испугалась, хоть ничего и не соображала в тот момент. Не волнуйтесь вы так. Я отправила все результаты своему врачу, она одобрила препарат и перелёт. Говорит, такое может у каждой в моем положении случиться. Это не зависит ни от каких внешних факторов. — Всё хорошо, что хорошо кончается. Мы с девочками проведём им тренировку, не волнуйся. На игру поедешь? — Конечно! Как я могу пропустить наглядный показатель эффективности моей работы? — Ладно, я поеду. Тем более, тебя есть кому доверить, — я киваю на открывающего дверь Артёма.***
Какой феерический гол в абсолютном стиле Дениса! Стадион взревел так, что у меня заложило уши. Но, прежде, чем я успеваю передать своё восхищение стоящим рядом девочкам, как Денис, которого от нас уже отделял лишь бортик, заключил меня в свои объятия. Первая мысль о том, что сейчас на нас устремлены все камеры, ведущие прямой эфир, приходит слишком поздно. Сказать что-то, кроме: «Ты молодец!» в его сияющие глаза я тоже не решаюсь. Остаётся молиться, что это не покажут, либо что это не увидит Головин. Оба варианта из области фантастики.