***
Куроо пугался ночных звуков. Обычно он, когда что-то слышал, прятался под одеяло, лёжа в своей кроватке, которая была уже ему мала (он очень быстро рос). Звуки могли быть совсем разные – вой, стоны и хрипы, будто кто-то мог прийти и съесть его! А что, еды не хватало, вдруг у кого-то она уже закончилась? Были и другие звуки – шум лопастей вертолёта, свист самолётов и грохот выстрелов, эхом разносившийся по лесу. Но когда Куроо услышал тихое уханье и плач, ему тут же захотелось пойти и найти источник этих звуков. Всё же, он привык успокаивать и вытирать слёзки, даже если самому страшно. Куроо слез с кровати и босыми ногами пошлёпал по скрипящему холодному полу к двери со светящейся полоской внизу. Осторожно и тихо открыв дверь, он чуть защурил глаза от мягкого света качающегося фонаря, который заставлял плясать причудливые тени на стенах. – Почему ты не спишь? Кенма опять плачет? – большая шершавая ладонь сенсея на плече казалась тяжёлой и мягкой. – Нет, – покачал головой Куроо. – Я слышал, что плакал кто-то другой. – Ах. Я как раз иду посмотреть, что там такое. Ложись в кровать, я во всём разберусь. – Можно я пойду с вами? Куроо смотрел снизу вверх на хитро улыбающегося сенсея. Его лицо, покрытое морщинами, и глаза-щёлочки всегда выглядели по-доброму, но Куроо чувствовал холодок, бегущий по спине, ведь он никогда ещё не ослушивался сенсея и не выходил на улицу ночью! – Хорошо, – мягко ответил сенсей и, усмехнувшись, добавил: – Может, ты ещё впереди меня пойдёшь? Охнув, Куроо вцепился в штанину сенсея и спрятал нос в ткани. Глухо рассмеявшись, сенсей отцепил мальчика от себя, взял его за руку и повёл в темноту. На улице было прохладно, свежо и тихо. Только еле слышно что-то шуршало в одном высоком кусте. Подойдя к нему, сенсей осторожно раздвинул сухие ветки. – Что это за чудище? – сенсей склонился над кустом, в котором продолжало что-то шевелиться. Куроо осторожно выглянул из-за сенсея, держась за его штанину, и шмыгнул носом – он немного замёрз. И первое, что он увидел – два огромных круглых жёлтых глаза, которые будто светились в темноте. Там кто-то сидел и испуганно глядел на сенсея, но, увидев Куроо, хитро прищурил один глаз. Сенсей протянул руки и вытащил на свободу продрогшего мальчика с копной торчащих вверх белых волос и широкими изогнутыми бровями. В свете фонаря было видно, как блестели его щёки, покрытые дорожками от слёз. – Право слово, маленькое чудище. Откуда ты такой взялся? Мальчик не ответил, рассматривая Куроо, смешно подняв одну бровь. Они с ним были примерно одного роста, разве что найдёныш был чуть крупнее. Куроо так же с ног до головы осматривал мальчика, грязного и растрепанного. – Ну ладно, разговоры потом. Пойдём. Куроо, кажется, у нас появился новый сосед. Сенсей мягко похлопал мальчика по спине, но тот не шелохнулся. Поэтому Куроо улыбнулся, взял его за руку и повёл в дом. В ту ночь он спал в комнате сенсея, деля футон вместе с новым знакомым и продолжая держать его за руку. Всё равно его кроватка была ему мала.***
– У меня странное чувство, бро. Прям действительно странное! – голос Бокуто смог вернуть его в реальность. – Тут какое-то всё знакомое… Куроо помотал головой, пытаясь рассеять воспоминания о том, как он жил здесь, когда был маленьким, играл и гулял вместе с Бокуто, но сделал только хуже – боль усилилась. Воспоминания накрыли его, и он в страхе выбежал из комнаты, налетев на Бокуто, только чтобы не видеть три маленькие кроватки. Три. Но в остальных комнатах, таких же грязных и заброшенных, его продолжало трясти, стоило ему присмотреться к чему-либо. Вот полка, на котором стояло огромное радио сенсея (правда, непонятно куда оно подевалось), а вот за этим низким столом они все вместе собирались во время обедов и ужинов, а завтрак они с Бокуто часто просыпали. А зря – ведь сенсей старался их радовать при скудном рационе продуктов, и, например, из бобов, лежавших в коробке не один месяц, мог приготовить такие котлеты, что пальчики оближешь! Куроо не мог вспомнить его лица, как и не мог вспомнить никакой другой своей жизни, кроме как его проживания здесь под попечительством сенсея и путешествия на вездеходе вместе с Бокуто. Выбравшись наружу, Куроо повалился на пороге – ноги дрожали, но свежий воздух немного остудил его. Беспокойный Бокуто чуть не споткнулся об него и попытался докричаться до друга, но тот не отвечал, глядя куда-то сквозь мёртвые деревья, не моргая. Пожав плечами, Бокуто отправился исследовать местность вокруг дома. – Всё же странное чувство, будто я здесь уже был, – бормотал Бокуто себе под нос. – Всё такое знакомое, о, а вот это как раз для меня! Он радостно поскакал к оборудованному полигону, где пни и доски были расположены на разном расстоянии для тренировки стрельбы. Бокуто не смог себе отказать в удовольствии и, быстренько разложив на поверхностях разный мусор, устроился с винтовкой на позиции и начал стрелять. Сидящий на пороге Куроо ковырял пальцем косяк, рассматривая засечки, которым сенсей мерил им всем рост. Они были разные по длине, и всего видов засечек было три. Он вздрогнул, испугавшись неожиданного выстрела, и машинально огляделся. Голова опять закружилась.***
Куроо, опираясь локтями о подоконник, через открытое окно наблюдал за тренировкой друга. Напрягшийся Бокуто, держа в одеревеневших тонких руках винтовку, прикрикнул на него: – Бро, не мешай! Я и так нервничаю! – Да, Куроо, не высовывайся, – стоявший позади Бокуто сенсей устало проговорил. – Вдруг рикошетом отскочит. Со вздохом Куроо отошёл и закрыл окно. Ему очень хотелось посмотреть, как сенсей учил Бокуто стрелять, ведь ему это просто-напросто не давалось. По нескольким причинам – руки у него дрожали, ему было тяжело сосредоточиться. Самая главная причина сидела сейчас в углу, завернувшись в потрёпанное одеяло, и глядела на него испуганными глазами. – Не бойся, – уверенно сказал Куроо. – Здесь мы в безопасности даже от выходок Бокуто. – Я не боюсь, – тихо проговорил Кенма, потупив взгляд и утыкаясь в книгу, что он держал в руках. И тут же вздрогнул, когда за окном прогремел выстрел, от которого задрожали стёкла. – Это от неожиданности, – попробовал оправдаться он. – Я ничего не говорил! – пытаясь улыбнуться так, чтобы Кенма не подумал, что он над ним смеётся, ответил Куроо. – Я же помню, как мне приходилось всегда тебя успокаивать, когда мы были маленькими. – Пару раз всего, – Кенма стеснительно спрятался за длинными прядями. Куроо умолчал, что каждый раз, когда вдали были слышны взрывы и выстрелы, ему приходилось усаживаться на кровать Кенмы и утешать дрожащего друга. И это происходило часто, иногда еженощно. – Зато когда Бокуто научится не мазать, мы сможем защитить себя! – победоносно воскликнул Куроо, подняв кулак вверх. Кенма молчаливо уставился на маленький кусочек неба, видневшийся через окно. Здесь, в маленьком доме практически посреди леса война казалась чем-то далёким и будто ненастоящим. Они никогда не видели войска, хотя Куроо с Бокуто часто убегали, перепрыгивая через овраг, чтобы посмотреть, как боевые машины ехали по дороге. Кенме же больше нравилось уходить глубоко в лес в поисках не мёртвых деревьев. Сенсей ничего из этого им не разрешал, только вот Куроо с радостью плевал на это правило, когда это касалось их вылазок с Бокуто, и ни в коем случае не давал уйти Кенме, даже при условии, что они пойдут все вместе. Двойные стандарты… За окном редкие выстрелы прервались «Ай!» от Бокуто и смешком сенсея. Куроо попытался осторожно выглянуть в окно, но, судя по тому, как быстро он от него отпрыгнул, его заметили и приструнили одним осуждающим взглядом. Поэтому Куроо, немного поворчав, подошёл к читавшему книгу Кенме и уселся рядом. – Опять ты про растения читаешь? – А про что мне читать? Про войну? – недовольно спросил Кенма. – Их ещё до войны почти не было. А сейчас тем более. Просто ты сперва начитаешься этих книжек, а потом уходишь их искать! Хотя сам понимаешь, что тут рядом ничего нет, а где есть – ты не сможешь дойти. – Спасибо, что веришь в меня, – саркастично пробормотал Кенма. – Дай хотя бы на картинки полюбоваться. Куроо промолчал. Он не хотел говорить так резко, но таковой была горькая правда – Кенма был слишком слаб, чтобы отправляться куда-либо. Если Куроо с Бокуто могли носиться туда-сюда без усталости, Кенме иногда даже было тяжело встать с кровати. Возможно, поэтому он так любил книги – в них был описан совсем другой мир, а не тот, что был за окном, с пожарами, взрывами и стрельбой. – Кенма… А мир всегда был таким? – неуверенно спросил Куроо. Кенма непонимающе посмотрел на него, отвлёкшись от книги и зажимая страницу тонкими пальцами. – Не может быть, чтобы война была всегда, – Куроо сел, обхватив колени руками. – В книгах же пишется про то, чего у нас совсем нет! Разве это кто-то выдумал? – Ну, иногда да, – Кенма еле заметно улыбнулся. – Но сейчас я читаю про то, что было взаправду. Например, смотри. Он повернул книгу, что держал в руках, показывая страницу Куроо, на которой было изображено что-то яркое. – Это называется «бабочка», – пояснил он. – Она летает среди цветов, где для неё есть еда. – Краси-ивая! – Куроо приложил маленькую ладошку к картинке, будто ловя бабочку. Кенма продолжил показывать страницы книги, рассказывая о том, что там изображено. За окном продолжали звучать выстрелы, а также приглушённый разговор сенсея с Бокуто, но Кенма не обращал на это внимания, полностью отдавшись рассказу. Куроо мог бы взять эту книгу и узнать всё сам, ведь читать он умел, хоть и медленно. Но ему слишком нравилось, как рассказывал Кенма. Он будто оживал, его голос становился звонче, а глаза – ярче. И когда они добрались до картинки, где, по словам Кенмы, была изображена «сова», Куроо загорелся желанием показать её Бокуто, потому что он на неё оказался очень похож. Под конец своего рассказа Кенма оставил открытой страницу, на которой была большая картинка с видом. Куроо видел похожие виды, когда забирался повыше на дерево и глядел на овраг и лес сверху, но только деревья были сухие, а земля – коричневая. В книге же изображалось, что всё было покрыто зеленью. Кенма меланхолично посмотрел в окно и продолжил говорить: – Когда-то давным-давно, когда города ещё не были везде, мир был полон животных и растений. Всё вокруг было зелёное, а когда люди решили строить города, они старались сохранить в них частички природы. – Улыбка на его лице была такой милой, что Куроо невольно залюбовался своим светившемся от счастья другом, но тут Кенма потускнел: – Правда, потом всё меньше и меньше, будто очередное здание или завод были важнее! Он недовольно зажмурился, скорчив смешную мордашку, похожую на ту, что он делал, когда сенсей пытался впихнуть в него порцию еды, а он отказывался. Затем Кенма вздохнул и еле слышно добавил: – А дальше случилась война и города вместе с их садами и парками сгорели. Пожары и взрывы много чего стёрли, оставив после себя только камни и пепел. Он закрыл книгу. Потрясённый Куроо с опаской глядел на друга, что грустно потупил взгляд и спрятался за длинными прядями. Он не знал, как приободрить Кенму, ведь всё, что они могли сделать – разве что смириться с этим миром. Но Кенма чуть подвинулся вперёд, сев к нему почти что вплотную, и посмотрел прямо в глаза. – И если природа где-то сохранилась, она спряталась, – он чуть улыбнулся и взял Куроо за руку. – Поэтому, пожалуйста, если ты когда-нибудь найдёшь такое место – покажи мне его, отведи меня туда. Обещаешь? – Конечно! – весело воскликнул Куроо, игнорируя гулко стучащее сердце. – Мы же лучшие друзья! Пару секунд они продолжили сидеть рядом, Куроо глупо улыбался, а Кенма вздохнул и, заявив, что дико устал из-за этого рассказа, ушёл спать. Куроо помог донести ему одеяло и, чуть позже заглянув в комнату, немножко понаблюдал за спящим Кенмой. Он опять свернулся калачиком, будто ему всегда было холодно. Куроо не удержался и, накрыв друга ещё одним одеялом, тихонько выскользнул из дома. Пока сенсей был полностью занят Бокуто (он до сих пор учил его, но даже не стрелять, а хотя бы правильно держать винтовку), Куроо сбежал, никем не замеченный. Привычным способом перемахнув через небольшой овраг, он добрался до дороги и всё дальше отдалялся от дома. Он думал, что если уйдёт достаточно далеко, сможет найти что-нибудь похожее на картинки, что показывал ему Кенма. Сколько себя помнил, он всегда был вместе с Кенмой, и постоянно ему приходилось присматривать за ним. Кенма не был идиотом или безбашенным (в отличие от Бокуто), но часто болел и кто знает, что могло бы произойти с хрупким Кенмой, отойдя он на небезопасное расстояние от дома. Он вообще редко выходил из их комнаты, а иногда несколько дней подряд даже не вставал с постели. А ещё его тяжело было заставить поесть – пока Куроо и Бокуто дрались друг с другом за лишнюю порцию еды, Кенма просто отдавал им свою из-за отсутствия аппетита. Иногда Куроо не понимал, с кем живётся сложнее – с чрезмерно активным Бокуто или с апатичным Кенмой. Но если одного можно было вмиг осчастливить очередным приключением или вылазкой, то обрадовать Кенму – та ещё задачка. И сейчас ему очень хотелось найти что-нибудь интересное, чтобы поскорее выполнить это обещание. Раздумывая, какие потайные места могли быть у леса, Куроо услышал грохот едущих машин. Спрятавшись, он наблюдал за тем, как сквозь мёртвый лес продираются огромные закрытые вездеходы. Они расчищали себе путь, сжигая препятствия. Деревья ломались, сыпались, землю усыпал пепел, а машины продолжали ехать, будто огонь им был нипочём. От внезапного осознания Куроо похолодел, ведь если они не будут сворачивать, то рано или поздно доберутся до их дома. Услышав вдалеке вой сирены, Куроо со всех ног побежал назад. Ему казалось, что огонь следовал за ним, он будто чувствовал спиной его горячее дыхание. Он не знал, из-за чего включили сирену – из-за этих машин или очередной бомбардировки, но он знал, что сейчас ему нужно как можно скорее вернуться домой. Добравшись до оврага, он увидел Кенму, который стоял на другом краю. Куроо собрал последние силы и прыгнул, надеясь уцепиться за канат. Обычно они брали специально лежащие для этого дела длинные палки, чтобы притянуть к себе верёвку, но Куроо казалось, что у него нет на это времени. Что-то сверху хрустнуло, и он полетел вниз, продолжая сжимать в пальцах оторванный кусок каната. Кенма кричал, и его голос поразительно походил на так и не прекратившийся вой сирены. Игнорируя боль, охватившую всё тело после падения, саднящие ладони и спёртое дыхание, Куроо вскочил и начал карабкаться вверх по склону. Перепуганный Кенма протянул ему руку и чуть не свалился вместе с Куроо вниз, когда тот схватился за его тонкое запястье. Еле взобравшись, Куроо, не отпуская руку Кенмы, побежал дальше, к дому, чувствуя, как Кенма, спотыкаясь, еле плёлся за ним. Через несколько секунд такого бега Куроо дёрнуло назад, и он оглянулся, чтобы увидеть упавшего и поранившегося Кенму, на бледном колене которого грязным пятном выделялась кровь. В сердцах выругавшись и понадеявшись, что ему за это не попадёт от сенсея, Куроо взвалил худого друга на спину и побежал дальше, но медленнее. Около дома он увидел сенсея, загружавшего вещи в вездеход. В кузове среди ящиков с припасами уже сидел напуганный Бокуто, сжимая в руках винтовку. Не говоря ни слова, сенсей снял со спины Куроо бледного Кенму и начал подталкивать Куроо сесть на водительское сиденье. – Вы поедете в безопасное место сейчас же! – редко когда сенсей выглядел настолько серьёзным. – Ты помнишь, где оно? Сжав зубы, Куроо кивнул. Естественно он помнил – сенсей так вбил ему в голову этот маршрут, что если бы Куроо разбудили ночью и спросили – он бы смог рассказать. Но только мысленно сам себе, потому что это большой секрет. Маршрут был проще простого – нужно было постоянно ехать на север, пока не покажется башня, и дальше к ней. Куроо завёл двигатель и оглянулся – в кузове стояло куча ящиков и бочка для топлива, между вещами втиснулся Бокуто, но места там больше не оставалось. Только Куроо испуганно взглянул на сенсея, как тот ответил, прижимая кусок ткани к кровоточащему колену Кенмы, держа худого мальчика у себя на руках: – Кенма останется. Куроо хотелось вскочить и прыгнуть к Кенме, но тело не шевелилось, и он будто приклеился к вездеходу. Сенсей, словно прочитав его мысли, продолжил: – Куроо, ты сам понимаешь. Он не выдержит этот путь и ему лучше остаться здесь. Я буду так же хорошо о нём заботиться, как и всегда заботился о вас. Грохот звучал совсем близко. Кенма вжался в сенсея, спрятав лицо у него в плече. Сидящий в кузове Бокуто легонько стукнул винтовкой Куроо по голове, из-за чего тот вышел из транса. Он нажал на газ, и вездеход медленно начал отдаляться от дома. Оглянувшись, Куроо увидел, как сенсей и Кенма провожали их взглядами, а сзади них высоко в небе летели самолеты. Бокуто прицелился в одну из летящих точек и сказал: – Бам! Ничего не изменилось. Шумно сглотнув, Бокуто добавил: – Чёртова война. Где-то вдалеке сверкнула вспышка, и горизонт охватило маревом пожара.***
Бокуто закончил стрелять, перезарядил винтовку и с удивлением обнаружил, что его запас патронов потихоньку подходил к концу, хотя он стрелял только лишь по банкам и прочему мусору ради развлечения. Вздохнув и посетовав, что если они не найдут в ближайшее время ещё патронов, то ему будет нечем снимать стресс кроме еды. Про их запасы пайков и консервов, которые тоже постепенно заканчивались, он предпочёл не вспоминать. И так Куроо дико нервничал из-за этого, когда просыпался от беспокойного сна и начинал рыться по лежащим в кузове сумкам. Решив проверить, как там его друг, Бокуто зашагал обратно к входу в дом, на ходу достав из кармана радиоприёмник и включив его. Оттуда, как обычно, донёсся голос Ойкавы: – …хочу сказать, что вы не одни. Пока на свете остаётся хотя бы один человек, который хотя бы что-то значит для вас, и вы думаете и вспоминаете о нём – этого достаточно. А у меня же… У меня больше нет собеседника. Сегодня я проводил в путь своих недавних знакомых, я не смог уговорить их остаться, потому что они заявили, мол, их тут больше ничего не держит. Я на них не в обиде, просто очень грустно, когда снова есть только я, да Ива-чан… Но я всё равно их не забуду, никого из всех, кого встречал, – нервно кашлянув, он продолжил чуть громче: – Довольно болтовни, Ива-чан, включи музыку, пожалуйста. Мне надо ментально восстановиться!John Lennon – Imagine
Бокуто не понял, что Ойкава сказал в конце, но мелодия, начавшая играть, ему понравилась, хотя, как обычно, она была спета на странном языке. Бокуто думал о том, что говорил Ойкава и задался вопросом, почему у того больше нет собеседника, ведь кроме Акааши там были Суга и Дайчи! Хотя он сказал, что проводил их, и, наверное, Акааши передумал и решил отправиться с ними дальше в путь. Надеясь, что они предупредили Ойкаву о том, куда направляются, Бокуто вернулся к тому месту, где и оставил друга – на пороге дома. Дрожа всем телом, Куроо прятал лицо в ладонях. – Кенма… – шептал себе под нос Куроо. – Кенма? – нависнув над другом, громко спросил Бокуто. – Что за Кенма? Куроо не ответил, он поднял глаза на своего шумного друга, а затем, покачиваясь, встал. Пройдясь по нескольким комнатам небольшого дома, он всё больше и больше вспоминал. Остановившись у большого книжного шкафа, в котором когда-то стояли книги, а сейчас был только пепел, Куроо опрокинул его, вызвав грохот и подняв тучу пыли. Бокуто сперва усмехнулся, глядя на друга, но через секунду ему стало не смешно, когда Куроо начал кричать во всю глотку, продолжая уничтожать то немногое, что осталось в доме. Он плакал навзрыд и раздирал кулаки в кровь, стуча в стену так, что с потолка сыпался песок. Стоящий эти несколько секунд неподвижно Бокуто подскочил и схватил своего друга, который пытался вырваться. – Бро, успокойся, Куроо! – Бокуто и так до этого беспокоился за приунывшего друга, но сейчас он его натурально пугал. Куроо выл, безвольно повиснув в объятиях Бокуто. Глаза у него щипало, а в груди всё разрывалось. В голове продолжали быстро мелькать картинки, как он был вместе с Кенмой, как заботился о нём и мог долго-долго слушать, как тот читал вслух книги. Кенма был счастлив помогать Куроо с чтением, которое плохо ему давалось, потому что во всём остальном Кенме приходилось полагаться на других, чаще всего на Куроо. – Кенма… – плача, Куроо снова произнёс имя, недоумевая, как он мог его забыть. Уехав, они оставили Кенму с сенсеем там, и теперь было неизвестно, добрался пожар до них, или нет. Но они были маленькими, и Куроо верил сенсею и слушался его, поэтому безоговорочно последовал его приказу. Они с Бокуто выбрались невредимые, пожар до них не добрался, но они были всего лишь мальчишками, которым пришлось учиться выживать. Бокуто тренировался стрелять, чтобы суметь защититься, но с каждым годом они встречали всё меньше и меньше людей, пока они будто не исчезли совсем. Сейчас Куроо дрожал не только от нахлынувших непрерывным потоком мыслей, но и от осознания, что сенсей не отправил вместе с ними Кенму, потому что они с Бокуто были маленькими и не смогли бы как следует позаботиться о Кенме. Тем самым сенсей намеренно оградил их от того, что могло случиться с Кенмой. И за годы одиночества память постепенно стёрла их детство. Может, Куроо просто не мог без боли вспоминать о Кенме, безумно скучая по нему, и сознание решило избавить его от этого. А Бокуто… Он всегда жил лишь сегодняшним днём. – Чёртова война, – проговорил Куроо одновременно с вновь прозвучавшим в голове звонким голосом Бокуто. – Да-да, бро, – Бокуто продолжал держать его в объятиях, поглаживая Куроо по спутавшимся волосам. Куроо не ответил, ленивым взглядом скользя по облупившейся стене, пыли и пеплу на полу, разбитому окну и сломанным им же вещам. Ему подумалось, что они жили здесь так, как недавно мечтал Бокуто – вместе, без нужды куда-то ехать и искать еду. Жизнь была лёгкой и беззаботной, сенсей учил их не только полезным для выживания вещам, но и вполне мирным занятиям – читать, писать, считать, определять время, дату и расстояние, объяснял непонятные названия. Правда, Бокуто был никудышным учеником, но Кенме это действительно нравилось. И Куроо жил счастливо, ведь у него были и приключения с Бокуто, и спокойное приятное времяпрепровождение с Кенмой. А сейчас… Нет, путешествовать с Бокуто было не так плохо, но Куроо теперь ощущал себя абсолютно опустошённым, и ему подумалось, что именно так чувствовал себя Бокуто, когда он расстался с Акааши. Хоть воспоминания о Кенме пробудились в сознании Куроо только сейчас, ему казалось, что он бы отдал всё, даже вездеход, только бы узнать, что с ним случилось. Но наверняка уже слишком поздно. Куроо шмыгнул носом и постарался отвлечься – сейчас лучше сосредоточиться на настоящем, а не на прошлом. Судьба Кенмы неизвестна, но они знают местонахождение Акааши, поэтому нужно ставить более реальные цели. – Бро… – тихо вздохнул Куроо. – Поехали отсюда. И в башню, поскорее… – О, кстати, – Бокуто немного успокоился, увидев, что Куроо перестал истерить. – Ойкава по радио сказал, что его опять все покинули, так что Акааши там наверняка нет. Но всё равно поедем – может они сообщили Ойкаве, куда направляются! Услышав это, Куроо лишь разрыдался сильнее. Простонав, Бокуто начал по новой утешать друга.