Вдали от дома

Питера Паркера укусил радиоактивный паук. Питер Паркер стал героем со сверхспособностями. Питер Паркер просто Дружелюбный сосед, просто Человек-паук. Питер никогда не встречал Венома. Петра ему очень завидует… Оказываться в другом мире было… Петра не уверена, что есть какое-либо подходящее слово: тут тебе не Нарния и не Хогвартс — хотя одного мага в Лондоне она все же нашла. Стоит сказать спасибо местному Стрэнджу, что его не было дома, когда она разнесла своим появлением всю комнату и пробила пол. И, наверное, стоит сказать спасибо, что не сработала какая-то ведьминская сигнализация, а также поблагодарить своего мага, когда она вёрнется, за то, что объяснил какие двери ведут в горы, пустыни и в крупные столицы. В другом мире было страшно. И интересно. И волнующе. И опасно. Звон в ушах, как от удара изнутри черепной коробки. «Петра-а-а», — злобно скрежетал Веном, что девушка сгорбилась, опираясь о ближайшую стену, приложив пальцы к вискам. Мимо промчались полицейские машины с сиренами. Петра устала, выдохнула, завернув в подворотню, и чуть не съехала по стене вниз: Человек-паук только что предотвратил ограбления супермаркета. Всё-таки, спустя столько времени, Петра признаёт, что Квинс дерьмовый район. — Ох… — с такими мигренями девушка всерьёз подумывает ворваться в аптеку. Где-нибудь в Бруклине, а ещё лучше в гетто. Чтоб наверняка не встретить лучше-версию-себя. Петра не может сказать, почему решила следить за другим Паркером, за другой-похожей жизнью, за совсем другим человеком. Петра не знает, когда решила за ним шпионить: наверное, между моментом, когда стащила еду из столовой для бездомных и когда поняла, что сотрудничая с симбиотом, можно быть мечтой любой разведки. Веном может принимать любую форму, даже облачить девушку в любую одежду, на которую у неё хватит фантазии — в бегах это помогало; в преследовании, как выяснилось, тоже. Петра не соображала из-за голосов, отсутствия необходимых пары-тройки часов сна, нехватки витаминов и углеводов в организме. Она лишь знала, что ей нужно вернуться домой, но откровенно не понимала как это сделать. Петра Паркер в новом мире уже пятнадцать дней и всё это время она собирается с разбегающимися в разные стороны мыслями. Ей хотелось бы обраться к Стрэнджу, но адреса дома она не помнит — магия чёртова — а старый-добрый запрос в интернете ничего не дал. Петра совершенно одна в параллельном, мать её фортуну, измерении без ничего. «Отчего же?» — если бы девушка не знала, что её демон это паразит, то услышала бы настоящую обиду в голосе. Петра вздыхает, находясь на стене между десятым и одиннадцатым этажом кирпичного здания. Через три дома, в щели, она видит не-свою комнату и наблюдает за иной версией себя. Питер так спешно выпрыгивает из своего геройского костюма и, путаясь в штанах, пытается не порвать в своих метаниях пижаму. Петра улыбается, потому что в таком виде Питера застаёт тетя Мэй и это правда смешно. Петра слышит с такого расстояния его глупейшие отмазки, так похожие на её, видит нелепые движения руками, такие же как у неё, чувствует привкус беззаботной подростковой жизни, которая закончилась вместе с звездопадом. Звёзды падали, очерчивали линии и сгорали… У Петры щемит в груди, ей хочется, чтобы это был признак инфаркта, но не в её возрасте и не с её прокаченным мутировавшим телом. Петра упирается локтями о колени и прячет лицо в ладонях: нельзя поддаваться эмоциям — демоны не дремлют. Петра бы многое отдала за такую жизнь Питера… «Мы можем тебе помо…» — Но не столько! — не выдерживает Паркер, перепугав соседей десятого и одиннадцатого этажей. Петра быстро съехала по всей стене вниз, потому что Питер посмотрел в её сторону. И паранойя говорит, что три дома — это мало, чтобы спрятаться. «Нам незачем прятаться». — О, просто заткнись, — уже со злостью, ругается девушка, пнув фонарный столб, сломав его, будто удар машины. Но Петре все равно на столб, на Питера, на этот мир — она хочет назад. Домой. К своей жизни! Самая трезвая осмысленная мысль ошеломляет Петру: «Чтобы выбраться в одиночку, ей понадобятся годы». Не зная чем себя занять — помешавшись на самой первой яркой мысли — Петра, с ловкостью бывалого фокусника, незаметно крадёт из магазина белую кепку с символикой какой-то бейсбольной команды. Девушка в один прыжок перепрыгивает забор за учреждением, поправляет кепку и идёт в старшую школу с уклоном в науку в центре Квинса. Если раньше Петра чувствовала себя в кроссовере «Чужого» и «Изгоняющий Дьявола» за режиссированием Тима Бёртона, то теперь ей казалось, будто она застряла в бета-версии матрицы. Где все живут своими жизнями, где всё идёт, как должно быть, где по какой-то неведомой ей причине существует Питер Паркер. «Ты чувствуешь боль?» — вкрадчиво спрашивает Веном; рубашка, сформированная симбиотом, жжёт Петре кожу. — Да, — скрипя зубами, отвечает девушка, сжимая кулаки, и целенаправленно движется к дамскому туалету. «Ты испытываешь злость?» — Петре чудятся притворно ласковые нотки, и она ускоряет шаг, быстрым движением опустив козырёк ниже, когда мимо проходит Флэш-чёртов-Томпсон. Будто бы он мог узнать её, ага. — К чему сдерживаться? — звучит голос возле её уха, одновременно с этим Петра влетает в уборную, одновременно с этим звенит звонок, одновременно с этим Петра ловит своё отражение в зеркале напротив двери. Петра зажимает себе рот, чтобы не вскрикнуть от испуга, увидев, как чёрный костюм поглотил половину её тела. Девушка бегом закрывается в кабинке, опускает крышку унитаза, садится и начинает тихо проговаривать защитную мантру от влияния на разум. Стрэндж вбил эти слова ей в голову так, что она бы и на азбуке Морзе смогла её отбить. «Нет месту сомнениям, нет месту страху, нет месту гордыни. И лабиринты, построенные в разуме, пугают и путают, и демоны теряются, сдаются и сбегают». — …и демоны теряются, сдаются и сбегают… — Петра выдыхает последние слова, убрав упавшие волосы с лица. Она — ошибка; её здесь быть не должно и ей определенно нужно попасть домой. Этот мир её лабиринт.