Вдали от дома

Питер — сирота с четырёх лет и поэтому плохо знает, как выглядит родительская любовь. Питер почти не помнит лица Ричарда и Мэри Паркеров, он был слишком мал, чтобы запомнить их целостными, поэтому собирал своих родителей из образов: того, как мама пела ему колыбель приятным голосом; того, как папа катал его на плечах, а он срывал листья с веток деревьев, до которых не мог дотянуться; того, что у Мэри Паркер были тёплые, но сухие руки; того, что у Ричарда Паркера были большие карие глаза с плохим зрением и он всегда носил прямоугольные очки, которые Питер однажды уронил. Питер не помнит семейных пикников, разговоров за столом каждого утра и улыбок своих родителей. А потом они умерли, разбились в авиакатастрофе — Питер помнил как долго и беспрерывно плакал, потому что знал, что «смерть» равно «навсегда». Мало кто действительно может представить, что значит быть сиротой. Это значит отвечать на неуместные вопросы любопытных сверстников и беспардонных учителей, о том, почему на день матери он приходит с тётей, а на важных мероприятиях всегда присутствует его дядя, а не отец. Это значит слушать одноклассников о том, что родители не понимают их, несомненно, важных и беспрецедентных проблем, что без родителей было бы лучше. Это значит ловить на себе жалостливые взгляды, которые оседают тяжким грузом на хрупких детских плечах. Быть сиротой — это всегда следующее за тобой чувство одиночества. Понять сироту может только другой сирота, каким бы хорошим психологом и всепонимающим человеком вы ни были. Питер не помнит лица родителей. Питер не помнит свой дом в пригороде, недостроенный домик на дереве и вкусные запахи, доносящиеся с кухни. Питер не помнит семейных вечеров перед телевизором за просмотром старых классических фильмов, то, как Ричард незаметно давал ему попкорна за спиной своей жены и после этого оба Паркера получали журналом по своим тёмным макушкам. Когда у Паркера день рождения, а тётя Мэй выносит торт с множеством свечек — Питер загадывает желание. Из года в год одно желание. То, что он несёт с собой сквозь годы, детство, юность, взрослении и старость. Питер загадывает себе ещё один разговор с родителями, ещё одну возможность обнять их — желание вспомнить, тех, кого он очень сильно любил. Маленький мальчик задувает свечи. У Питера не осталось ни одной семейной фотографии, всё сгорело при несчастном случае. У дяди Бена были только старые, ещё с их юности, фотографии его и Ричарда. Он долго с тоской смотрит на лицо отца, а после на лицо дяди с горечью. Фото стоит в тёмной рамке на его столе, единственная вещь в комнате с которой Питер исправно вытирает пыль. То, что Питер чувствует, глядя на фотографию — он никому не расскажет. Петра — сирота с четырёх лет и поэтому хорошо знает, что такое самостоятельность. Когда твои родители умирают ещё до того как ты научился читать — меняются приоритеты. Петра очень любила дядю Бена и тётю Мэй, но как бы они старались, что бы ни делали — они не её родители и детское сердце это осознавало и ржавело. Петра научилась читать, правильно говорить и считать раньше, чем это делали другие дети. Петра стала закрываться от людей и, наверное, так бы и случилось, если бы не дядя Бен, который всегда готов был рассмешить, расшевелить и даже отобрать книжку, утянув в солнечный день на улицу, купив мороженое в двигающимся фургончике и покормив уток в парке. Но даже дядя Бен не мог исправить то с какой тщательностью Петра присматривалась к людям: она не могла, как другие дети, дружить группами, большими «бандами». По её словам там слишком ненадёжные товарищи — дядя Бен многозначительно усмехнулся и потрепал проказницу по голове. Петра не то, чтобы устраивала неприятности, скорее неприятности отчаянно жаждали с ней встреч, поэтому находили её в весьма неожиданных местах и моментах. Петра та самая девочка, которую по какой-то причине выбрали объектом для насмешек задиры. Петра тот самый ребёнок, который абсолютно случайно мог дернуть за рычаг пожарной тревоги. Петра та самая девушка с косичками, которая шумит в библиотеке, несмотря на то, что действительно там читает и готовит домашнее задание. Петра тот самый человек, у которого закончились деньги в вечернее время суток в опасном районе. В конце концов, не зря же именно её из сорока людей в помещении укусил паук! Тётя Мэй работает медсестрой и часто может пропадать на ночных сменах, тогда Бен Паркер искренне и неумело пытался приготовить ужин, пару раз, чуть не поджигая квартиру, но всё обошлось. Петра быстро учится готовить сносные завтраки, обеды и ужины — иногда не хватает соли, иногда еда подгорает, но дядя Бен говорит, что это самое вкусное, что он только ел и, конечно же, ни слова Мэй. Петра спокойный ребёнок, достаточно чтобы оставить её одну на пару часов. Петра любит укутываться по самый подбородок одеялом, обложиться вокруг подушками и на повторе смотреть Звёздных воинов, а потом всегда можно пересмотреть Звёздный путь, и всё где есть слово упоминание космоса. Петру приходится оставлять одну на весь день, когда дядя Бен покидает их, а Мэй вынуждена работать в две смены. Девушка, молча, делает домашнюю работу, безынтересно ковыряется в подгоревшей яичнице, поставив две тарелки на стол, моет посуду, укутывается одеялом, укрывается подушками и смотрит в чёрный экран телевизора по нескольку часов. Питер в состоянии спокойно прожить пару дней, не перевернув весь дом и не умереть от голода. Петра избегает темы родительских обязанностей на уроке. Питер спокойно относится к своей неуклюжести, иронизируя для тёти, что это часть его обаяния. Петра не помнит родителей, но очень хорошо знает и любит тётю и дядю. Питер любит Мэй и не хочет, чтобы та за него переживала, он может о себе позаботиться. Петра подолгу смотрит на фотографию в тёмной раме на столе. Поэтому Питеру пришлось стать очень самостоятельным юношей и приходилось слишком быстро взрослеть. — Успокойся, ты со всем справишься, — говорит он своему отражению в зеркале, тяжело оперевшись на раковину. Вода стекает с мокрых волос, глаза лихорадочно блестят, а напряжённость в теле не проходит после тридцатиминутного тёплого душа. — Ты справишься, Питер. Ты должен. Поэтому Петра не знает, как выглядит родительская любовь, но знает, как выглядит забота. Петра долго смотрит на детскую площадку с крыши, где родители забирают своих детей домой, куда приходят подростки и весело забористо смеются. А где-то в стороне прогуливается отец с дочерью и Петра провожает их грустным взглядом, отчего вспомнив не дядю Бена, а Тони Старка — сердце неприятно защемило. Ей надо домой. — Срочно, — Петра спрыгнула с крыши и двинулась в сторону Квинса.