Вдали от дома

— Иди домой, пацан, — говорит ему Тони, вытаскивая под руку за двери, оставляя её одну с голыми стенами. — И без самодеятельности, — говорит он, прежде чем Паркер успевает хотя бы открыть рот. — Тебе нужно восстановиться, чудо, что доктора вообще отпустили тебя, — невесёлый, даже нервный, смешок, — а мне следует починить костюм, — то, что от него осталось, договаривает Тони, подталкивая подростка к лифту. — Как её зовут? — только и успевает быстро спросить Питер, когда уверенные руки толкают его в кабину лифта. Питер не знает почему, но он хочет знать. Старк останавливается в одном шаге от дверей, собираясь уходить. — Петра, — если верить ей, бросает он через плечо, двери лифта закрываются. Питер медленно шёл по улице, молча проехался в полупустом вагоне метро. На часах пять часов утра, его не было два с половиной дня, тётя Мэй, наверное, с ума сходит. Мистер Старк, конечно, сообщил ей нечто, вроде неудачной потасовки с грабителями. Питер бы ей позвонил, но телефон оставил дома, потому что уходил в ночной патруль и был близок к смерти. Паркера пробила нервная дрожь, он остановился у выхода из метро и прислонился к холодной стенке. Только дыши. Это было близко. Ближе, чем с тридцатитонным рухнувшим на него зданием; ближе, чем с разбитым самолётом; ближе, чем со Стервятником. В те моменты Питер не думал, что может умереть — предполагал, но не думал, сосредоточившись на поставленной перед ним задачей. Та битва с… Петрой была другой. Она была яростной, долгой, неравной и личной. Будто другая мстила ему за что-то, будто Питер знал за что, будто был готов принять от неё смерть. Из груди вырвался судорожный всхлип. Питер чувствует вину, всёпоглощающую вину перед ней и не знает за что. Если бы он мог поговорить с ней. Если бы мог посмотреть в глаза. Если бы он не дал Старку увести себя. Вдох-выдох, Питер. Ему нужно домой, показаться тётушке, что он ещё жив и не охнуть, когда та кинется его обнять. Парень шёл по знакомым плохо освещенным улицам и думал, что в школу он сегодня, пожалуй, не пойдёт. Ему стоит поспать, ещё надо бы отметиться Нэду, что он жив, и написать пару сообщений Мишель. Они прочтут их утром, а Питер выключит звук и будет безбожно дрыхнуть хоть до вечера. Да, именно так он и сделает. Питер был прав в одном, Мэй Паркер чуть не задушила его в объятьях. — Ты не представляешь, как я перепугалась! — Мои треснувшие рёбра мне об этом намекают, — задавленно произнёс Питер. Мэй отпустила его, потрепав по голове, восприняв его слова как шутку, сам же Питер сжимал зубы от обжигающей боли в груди. — Ты в порядке? — пришёл черёд подростка побеспокоиться, заметив под глазами Мэй огромные синяки, непривычную бледность и замученный взгляд, который она обречённо пыталась скрыть. Паркер выругал себя последними словами. — Я просто очень утомилась, Питер, — измученно улыбнулась женщина, проходя на кухню, — тебя долго не было, — дрожащие руки достали с полки кружку и открыли кран, набирая воды. — Мне позвонили сначала из школы, сказали, что ты не пришёл. Я зашла к тебе, твой телефон и рюкзак в комнате, — Мэй попыталась улыбнуться, нервно убрав мешающуюся прядь за ухо. Питер осторожно сделал шаг к ней. — Тётя Мэй… — Я не знала, где ты, — продолжала она, не замечая племянника, — ты просто испарился, и я… я не знала куда идти, что делать… — еще один нервный глоток воды, Мэй чуть не подавилась, откашливаясь. — А потом позвонил Старк и я… — Питер не выдержал и сам обнял тётю, которая вцепилась в него, не так, как минуту назад, крепче, отчаяннее. — Прости меня, — шепчет Питер ей в макушку, всё-таки он вырос и был на полголовы выше тёти, своей сильной непобедимой тёти Мэй, которая сейчас казалась такой хрупкой, такой сломавшейся уставшей женщиной. Питер почувствовал себя последней сволочью, чувствуя как намокает рубашка. Он довёл её до такого состояния; он подвёл и подводит её своими ужасными мыслями о смерти; он заставляет её вновь переживать то, что случилось с дядей Беном. Питер Паркер — ты и только ты виноват. — Пойдём, — спустя долгие три минуты говорит Питер и аккуратно ведёт Мэй в её спальню, — тебе нужно выспаться. Питер заботливо укладывает её, взбивает подушку, укрывает одеялом и гладит по голове, словно это она здесь ребенок, нуждающийся в защите. — Я буду в порядке, — улыбается Питер. — Спи спокойно, — и целует её в лоб. Мэй практически сразу засыпает, не видя сновидений. Питер дома, с ним всё будет хорошо. Когда она проснётся, то он будет рядом. Питер ложится и моментально вырубается, словно из него вытащили батарейки. Ему удаётся поспать шесть часов, пока его не будит то-самое-чувство. Паркер подскакивает и оглядывается — никого. Но что-то не так, что-то случилось. Питер зло сжал челюсти. Как же его это достало. Питер идёт в комнату дяди Бена. Он не был здесь с того ненавистного тёмного дня. Питер давно не чувствовал себя беспомощным или бессильным, с укуса радиоактивного паука он мог постоять за себя и за половину города, если нужно. Но прямо сейчас Питер открывает нижний ящик рабочего стола дяди и достаёт тяжёлый в руке М1911 сорок пятого калибра, перезаряжает и прячет за поясом, прикрыв это красно-синей толстовкой, которую он ухватил из своей комнаты. Он чувствует, что должен идти. Питер совершенно не слышит оставшийся на столе телефон, на котором сработал автоответчик.