Family problems

Щелк, щелк, щелк. Щелк. Щелк. Ножницы с раздражающим звуком отсекали длинные золотые пряди, и те падали на пол рассыпающимися на тонкие нити золотыми завитками. Кэрол Денверс упрямо поджала губы и свела брови, продолжая беспощадно резать еще недавно длинные волосы — она могла, наверное, сделать что угодно в этом мире своими непобедимыми светящимися кулаками и самоуверенным дерзким взглядом, но только не мгновенную модную стрижку. Джесс покачала головой и снова приложилась к бутылке. Диван в этой комнате был пиздецки удобным, но Джонс было бесконечно интересно, как отреагирует вечно докапывающийся со своими замечаниями Старк на то, что гостья из далекого космоса крошит тут свои распрекрасные блондинистые волосы прямо на наверняка дорогущий ковер. — Знаешь, ебануть каре — это, конечно, шикарная мысль, но обычно это делают после расставания с бывшим, а не встречи с ним. Щелк, щелк, щелк. — Не понимаю, о чем ты, — отстраненно отозвалась Кэрол, не отрывая взгляда от отражения в зеркале. — О том горячем инопланетянине, конечно же. Он с тебя глаз не сводит, — устало ответила Джессика, разглядывая этикетку на дорогой бутылке. — Своих очаровательных золотых глаз, — протянула она с едва дразнящими нотками, не поднимая взгляда от виски, снова покачала головой и вздохнула. — Почти таких же, как мое бухло. Она сделала еще глоток и прижала тыльную сторону ладони ко рту. Кэрол казалась одновременно сконфуженной, разозленной и удивленной. — Йон-Рогг — мой бывший наставник. — Один хуй бывший. Кэрол вздохнула, демонстративно закатывая глаза. Джесс пожала плечами. — Иногда я не понимаю, почему общаюсь с тобой, — заявила Денверс, примеряя длину прядей. — Никто этого не понимает, — буркнула Джонс. — Но ты бы в парикмахерскую все же сходила. Каре «сделай сам» — откровенно хуевая идея. Говорю как… партнер по алкогольным разговорам. — Пьешь тут только ты. — Ну так для меня все разговоры алкогольные, — Джесс отсалютовала бутылкой. — Неожиданная тяга к смене образа? — заглянул к ним шагающий мимо по коридору Капитан Америка. Кэрол кивнула, не глядя на него — она, закусив губу, пыталась сделать челку хоть сколько-нибудь удобоваримой. — Знакомо, — он улыбнулся, поглаживая пальцами свой голый подбородок. — Пятница, пришли сюда робота-уборщика. — Уже сделано, сэр. Он окинул Кэрол взглядом и снова раздражающе по-доброму улыбнулся ей. — Тебе идет. — Капитан Американский зад, — окликнула его Джессика, — вы хотите сказать, вы поддерживаете идею чуть что ебашить каре? Стив глянул на нее немного устало и с нотками бесячего отеческого осуждения, но ответил выдержанно и дипломатично: — Я поддерживаю идею того, что все имеют право выглядеть так, как они того желают исходя из внутренних ощущений и как считают в определенный момент жизни красивым и нужным, невзирая на общественное мнение, которого они не спрашивают. Завершив проповедь, он еще раз кивнул Денверс и с достоинством уплыл дальше куда-то мимо. Джесс глянула ему вслед с нескрываемой тошнотой. — Тебе следует поучиться у него умению быть милым, — хмыкнула чудесная гостья из далекого космоса. Джонс закатила глаза. — Видимо, кто-то сегодня утром получил охуительный минет от самого Тони Старка… — протянула она, продолжая поглядывать вслед Роджерсу по коридору. — Если бы не его идеальный американский зад, простить его занудство было бы абсолютно нереально. — Не слишком ли много внимания ты уделяешь его заднице, милая? — едко отозвался развалившийся в кресле Килгрейв, со скучающим видом подбрасывая яблоко в руке. — Моя, конечно, британская, но тоже очень даже ничего. Джессика мазнула по нему равнодушным взглядом. Кэрол его не слышала, никак не реагировала на присутствие незнакомого и мертвого мужчины в комнате, никак не показывала, что что-то кроме ее новой прически имеет сейчас значимость — все это сводилось к тому, что реагировать сейчас было лишним. — Сделай одолжение — возьми у Старка сотню баксов и сгоняй в парикмахерскую, пока не поздно. — Я надеюсь, ты сама не горишь желанием «ебануть каре»? — Килгрей свернул шею в бок под каким-то неудобным углом, сверля ее глазами. — Внешняя непривлекательность всегда была твоей целью, хотя у тебя и плохо это получалось — я имею в виду, что даже несмотря на твою угрюмую мордашку и угрюмую одежду ты великолепна — но отрезать волосы было бы крайним кощунством даже для тебя. — Завали уже ебало, а? — прошипела Джессика, сдаваясь. Он мигренью пульсировал у нее в лобных долях, ни на секунду не сбивая свою идиотскую и раздражающе реалистичную болтовню с мерзким британским акцентом. — Прошу прощения? — развернулась Кэрол. — Я молчала. — Я не тебе, — Джесс даже объяснять ничего не собиралась. Килгрейв совершенно отвратительным образом расхохотался почти до слез, запрокидывая голову. Перспектива отрезать длинные и никогда не мешавшие черные волосы еще никогда не казалась ей такой заманчивой. *** Джессика не знает, когда его перманентное присутствие на краю зрения становится чем-то вроде нормы. Нет, не то чтобы она привязалась к нему, или смирилась, или начала его считать частью себя, а не больным ублюдком и монстром — но он был просто довольно безобидным глюком, который шутил свои тупые шутки, иногда предлагал ей кого-нибудь убить, иногда предлагал все бросить и сбежать (по его советам она слишком часто ориентировалась, чего делать точно не стоит), рассказывал в пустоту, как можно избавляться от трупов и какой пиджак лучше носить с брюками вон на той витрине, комментировал внешний облик ее новых знакомых и ее саму. Иногда он улыбался ей и говорил, что мир слишком глуп для того, чтобы заметить, что она — Джессика — стоит миллиардов — но по большей части он просто слонялся рядом, зевал, что-то грыз и скучающе вставлял едкие замечания. Его можно было понять — из восьми миллиардов людей он достался именно той, кто и в принципе по жизни была максимально угрюмым и безынициативным собеседником, а уж с психопатом-убийцей-монстром-насильником-галлюцинацией и вовсе превращалась в злобно огрызающуюся тень. Джессика не знает, как так вышло, что он снова рядом. Она никого не убивает и, в целом, даже неплохо проводит время, с завидной периодичностью абсолютно бесплатно и практически на равных оказываясь в компании величайших героев Земли. Они иногда нелепые и забавные, не всегда ее замечают, ведут себя странно и глупо — совсем как обычные, не обремененные всем эти дерьмом люди — и вообще-то, они куда меньше «супер», чем «герои», и Джессику на удивление все устраивает. Устраивает ее грязная квартира, устраивают новые дела, которые на нее вешают, устраивает бухло, почти устраивает полный разрыв с пожизненно упрятанной Триш и попытки ее забыть и как-то двигаться дальше и даже постоянные и уже привычные провалы во всех намеках на отношения ее тоже вполне устраивают. Ее мозг впервые за долгое время в порядке, и… Килгрейв все равно в нем. Он внутри нее — ходит, что-то болтает, мешает, помогает — на самом деле, не так-то просто не привыкнуть. Рядом, да и хуй с ним. Все равно до него — даже несмотря на всех ее «недо-» и «пере-» друзей, несмотря на всю эту разношерстную цветастую нечеловеческую компашку на базе Мстителей, несмотря на самый дорогой алкоголь в штате — Джессике до него все еще было пиздецки одиноко. *** — Джессика, — зовет он ее. — Дже-с-си-ка, — тянет певуче и настойчиво. — Я, блять, не глухая. С первого раза слышу, — она откусила кусок от бургера, шагая по улице, и люди даже не начали особенно коситься на нее. В этом прелесть века, в котором она живет: во-первых, все привыкли к беспроводным наушникам и манере постоянно быть на связи, во-вторых, всем как всегда было глубоко похуй. — Чего тебе опять? — Ты стала слишком скучной, солнышко, — отозвался Килгрейв, легко шагая рядом с ней своей расслабленной размашистой походкой, будь прокляты его длиннющие ноги. — Помнишь, еще недавно ты то шарахалась, то столбом вставала, то начинала кричать на меня в воздух, пугая невинных детишек. Детишек ведь нехорошо пугать, да? — он поморщился, будто и вправду был не в силах вспомнить все эти глупые тонкости человеческой морали и этики. — А помнишь, еще недавно ты был нормальным мертвым, не пристающим к девушке во время ее попыток поесть? — в тон ему отозвалась Джесс, глядя влево перед тем, как перебежать дорогу. — Это даже не еда, — он кинул взгляд на ее недоеденный бургер и брезгливо сморщился, зачем-то шагая спиной вперед перед ней. — Помнишь рестораны, в которые я водил тебя? Нам было хорошо вместе. — Отъебись, ради бога. Или дьявола. Кого угодно. Кому ты там поклоняешься? — Да ладно тебе, — Килгрейв снова жутковато улыбнулся, ища встречи глазами, — ты же любишь меня. Я знаю, что любишь. — Нихуя, — емко ответила Джонс, снова кусая от бургера. — Не будь такой жестокой. — Сказал ублюдок, который насиловал меня восемь месяцев и перебил кучу народа, — холодно отозвалась она. Килгрейв отреагировал ожидаемо экспрессивно, резко всплескивая руками и морщась так, будто она затолкала в его рот лимон и окатила с ног до головы ледяной водой. — Ты могла бы не говорить об этом… так? Я вовсе не… — Ты не спрашивал моего согласия и держал меня под контролем. — Ты не была против! — Блять, — Джессика покачала головой. — Ты можешь исчезнуть хоть на один ебаный момент? Я пытаюсь поесть, а ты вызываешь тошноту. — Ты же знаешь, что я никуда не уйду, — ответил он спокойнее и ниже, немного отставая. — Мудак. *** — Бля, погоди, так как тебя зовут? — Джессика нахмурилась, стараясь не смеяться. — Обычно называют Валькирией, — цветная девушка в чем-то, отдаленно напоминающем доспехи, понятливо кивнула, отпивая из собственной фляжки. — Типа я последняя из нас. Но мама называла Брунгильдой, если тебе интересно. — Не повезло тебе с мамой, видимо, — хмыкнула Джессика. — Я уже вижу, как вы становитесь просто лучшими подружками, — без энтузиазма прокомментировал Килгрейв, сложив руки на груди. Он казался немного раздраженным. — Только помни, что у твоей подружки печень тоже божественная, а вот твоя последние несколько лет находится под серьезной угрозой. — Дашь попробовать свое? — Джесс кивнула на ее флягу. — Что там у тебя? — Эль, который я успела заныкать от Тора, — асгардийка протянула ей новое бухло. — Еще не пробовала? — Тор и сам довольно активно справляется с его уничтожением, — Джессика дернула губой. — А я тут нечастый гость. Работаю, все-таки, в отличие от этой праздной компании. Брунгильда молча чокнулась с ней выпивкой. Килгрейв закатил глаза. Асгардский эль здорово туманил мозги, уже почти не реагирующие на земной алкоголь, и Джесс позволила губам растянуться в довольной ухмылке, начиная смеяться. Тело вело, кости наливались тяжестью и истомой. Немного хотелось целоваться и звонить бывшим, но главный ее бывший сидел рядом, даром что мертвый, и сверлил неодобрительным взглядом, посылая пурпурные вспышки под веки и фиолетовые блики на стекло. Вскоре к ним присоединилась Кэрол, странно переглядываясь с Валькирией. Вечер обещал быть почти приятным. *** — Голубая футболка к твоим джинсам шла больше, — Килгрейв привалился к стенке в углу примерочной. Нахуй он вообще пытался имитировать живое поведение и движение? — Еще больше тебе бы пошло вон то лавандовое платье на манекене, но об этом я просто промолчу. — Ты же в курсе, что уже не промолчал? — риторически уточнила Джессика, стягивая с плеч кофту. По тонким губам Килгрейва пробежала довольная улыбка, а его глаза скользнули по ее частично обнажившемуся телу, но смущаться собственной галлюцинации? Увольте. Джессика искренне ненавидит торжествующее выражение на его лице, когда бросает на кассу голубую футболку. В ее оправдание — он же должен быть ее собственной мыслью, верно? *** — Пропусти меня, — перед глазами пляшут аметистовые пятна. Она выпила слишком много бурбона, и теперь не может выйти из собственной квартиры из-за того, что ее галлюцинация стоит на пороге угрожающей пурпурной тенью. У Джессики горит зацепка по делу, и у нее нет времени на выяснение отношений с мертвым психопатом. — Джесси, девочка моя, ложись в кровать, — он определенно издевается. — Ты же не хочешь угодить в очередной капкан только потому, что снова угробила свой мозг этой спиртной дрянью и не можешь пройти по прямой, не сбив какого-нибудь ебаного бомжа? Килгрейв повышает голос к концу фразы почти до крика, злится и нависает над ней. Его не существует. — Мэйн-стрит, — выдыхает Джессика, зажмуривая глаза и набирая в сжимающиеся легкие побольше воздуха. — Берч-стрит. — Хиггинс-драйв, — обрывает он ее все более издевательской интонацией. Мир вокруг плывет оттенками индиго. — Кобальт-Лейн. Ты сама не устала от этих давно утративших всякий смысл обрывков прошлого? — Ты — утративший смысл обрывок прошлого, — бормочет Джесс. Килгрейв обиженно морщится, хмурясь. Ему не хочется быть забытым или бессмысленным. — Я просто пройду вперед, — шепчет она себе под нос, хотя в голове все кружится — достать из шкафа третью бутылку было откровенно хуевой идеей. — Тебя здесь нет. Она делает три шага вперед, протягивает руку, чтобы открыть дверь — и натыкается на твердое, горячее мужское тело в дорогом пиджаке, потому что Килгрейв никуда не исчезает. Джессика глотает воздух и понимает, что устала так бесконечно, что даже не боится. — Я здесь, Джессика, — низко шипит Килгрейв, касаясь тонким указательным пальцем ее лба. — И здесь, — касаясь груди. — Неужели ты думаешь, что можешь воспринимать меня только двумя органами чувств из пяти? — Уходи, — просит она. — Кевин, ты ничего не добьешься. Он дергается и снова морщится, как от пощечины. — Ты такая дура, Джесси, — заявляет он. — Как только тебе удается распутывать все эти мертвые дела, если ты не видишь такого очевидного? Джессика поднимает на него мутный взгляд. Пурпурный и фиолетовый вытесняют из мира все цвета. — Чего? — Я защищаю тебя, Джессика. Он подходит ближе, кладет сухие и теплые ладони на ее почему-то озябшие плечи, старательно заглядывает в глаза и смотрит с какой-то несвойственной больным психопатам нежностью и чуткостью — те самые контрасты и оксюмороны, которые бесили Джессику в нем больше всего. «Я люблю тебя». «Я горжусь тобой.» «Я хочу меняться для тебя.» Он хуевый лжец. (Джессика не хочет думать о том, что, выйдя из дома, она действительно попала в засаду и чудом осталась в живых. Килгрейв орет на нее матом, рвет и мечет, хватает горячечными руками ее запястья и почти умоляет слушать его хоть изредка. Джессика предпочитает пить — это выходит у нее лучше всего.) *** Джессика щедро плескает бурбон в стакан, краем зрения следя за высоким и хорошо сложенным мужчиной по левую сторону от нее с таким же стаканом. — Ты этот Уорд, верно? — уточняет она на всякий случай, отпивая темную жидкость. Он поднимает на нее немного щенячий взгляд. Привлекательный, зараза. На этой супергеройской базе вообще есть какие-нибудь нормальные привычные уродцы? — Знакомы, вроде, — Грант Уорд дергает уголком губ и поводит плечами. Килгрейв где-то сзади сидит в странной позе на подлокотнике кресла, недовольно вздыхает и играется с яблоком. — Мисс Джонс. Джессика колеблется несколько секунд, отпивает еще раз прямо из горла бутылки, забывая про стакан, и смотрит куда-то мимо. — Можно личный вопрос? — Да? — приподнимает брови, глядя на нее своими темными карими глазами. Глаза непохожи, уже хорошо. Американский акцент — еще один плюс. — Что ты такого ужасного натворил, что тебя отсюда вообще никогда не выпускают? — усмехается Джесс. — Много чего, — он пожимает плечами и тоже тянется за бутылкой. — Если вкратце — работал не на тех. — А убил многих? — хмурится Джессика. — Достаточно, — коротко рубит Уорд и совсем не выглядит равнодушным, отстраненным или довольным собой. Он немного опускает плечи и не смотрит на нее, поворачиваясь к импровизированной стойке. — Зачем? — прищуривается она. — Были приказы или была необходимость выжить, — отвечает Уорд еще раздраженнее, стискивая стакан в пальцах. — Я агент и шпион. Я был, я имею в виду. У меня было много врагов. А зачем еще убивают? — Некоторым это нравится, — Джесс пожимает плечами. — Начинают и не могут остановиться. — Я не горжусь тем, что я делал, окей? — сообщает Уорд резковато. — Но не могу сказать, что убиваю себя этим. По крайней мере, я делал то, что умел, и умел хорошо. Сейчас я просто сижу здесь, мозолю всем глаза, трачу чужие деньги, колочу груши и пью. Не сказать, что это худшее мое времяпрепровождение, но по сути — что-то вроде норвежской тюрьмы. — Хуёво, — хмыкает Джонс, почему-то чувствуя, что ей становится легче. Здесь как-то принято давать людям вторые — третьи, четвертые, десятые, двадцать первые — шансы, хотя ей всегда было сложно найти в себе силы дать и первый. Уорд устало смотрит куда-то в сторону, потом в окно. На фоне ясного неба пролетают Кэрол и Тор, сверкая разрядами золотистой энергии и молниями, явно соревнуясь в скорости, и удивительно только то, что Железного Человека в гонке не видно. В глазах агента мелькает дурацкая тоска. Джессика думает, что он, наверное, выше Килгрейва и определенно шире в плечах, а еще — что человек с такими постоянно грустными глазами не может быть больным на всю голову психопатом и убийцей. — Не хочешь потрахаться? — интересуется она риторически. И зря. Уорд переводит на нее удивленный взгляд, явно пытаясь понять, не послышалось ли ему, и колеблется, чуть хмуря брови. Джессика не то чтобы ищет пути отступления, но цеплять незнакомцев в баре явно идея получше, чем подкатывать к бывшим злодеям на супергеройской базе. — Джессика, — елейно тянет Килгрейв в ее ухо, касаясь руками плеч; она рефлекторно вздрагивает, когда горячее дыхание пускает волну мурашек по коже. Голос чертового британца чуть подрагивает от злости. — Джессика, солнышко, а ты часом не охуела? Джессика замирает, сдерживается, чтобы не послать его громко и матом — вряд ли Грант Уорд поймет и оценит — и прежде, чем кто-либо успевает что-то еще сказать, бросает, резко отставляя стакан обратно на стойку: — Впрочем, не отвечай. Плохая идея. Прости. Она спешно покидает базу, жалея только о том, что не додумалась захватить недопитую бутылку с собой. *** — Больше никаких ебаных мужиков! — громко заявила Джессика, встав посреди просторной общей комнаты и воинственно оглядывая развалившихся то тут, то там Мстителей и прочих странных личностей. — Прошу прощения? — Тони даже оторвал глаза от голографической панели, прекращая вертеть в разные стороны призрачную деталь от двигателя Милано — господи, Джесс даже запомнила название корабля чертовых пришельцев и знала, что все они снова временно находятся на базе: с их кораблем что-то не так, а по галактике пока нет заказов. — Никаких ебаных мужиков, — повторила Джесс медленно и внятно. Наташа негромко засмеялась, кидая на нее одобрительный взгляд. В дверях появилась Кэрол, пока не понимая ситуацию, но уже ей улыбаясь. — Это ущемление моих маскулинных прав, — патетично воскликнул Тони, снова возвращаясь внимательным взглядом к проекции над столом. — Где все правозащитники, когда они так нужны? — Тони, не драматизируй, — устало и одновременно с тем нежно — как на буйного ребенка — глянул на него Стив, отрываясь от рисования чего-то в скетчбуке. Учитывая его местонахождение и ракурс, Джессика имела все основания полагать, что рисовал он задницу своего благоверного Тони. — Джессика, можешь уточнить, что ты хочешь этим сказать? Эти великие гении и защитники всея планеты иногда были так туповаты, честное слово. — Это значит, что мужики меня окончательно заебали, — Джонс закатила глаза. Килгрейв, маячащий где-то рядом, уже было открыл рот, но Джессика злобно глянула на него исподлобья. — Включая тебя! — Она говорит с тобой, Квилл, — благодушно сообщил своему капитану Дракс. — На меня-то она смотреть не могла. Я совершенен. — Да, спасибо за уточнение, — язвительно поблагодарил не настроенный на дискуссии Питер Квилл. — Переключаешься на девочек? — улыбнулась Кэрол. Йон-Рогг, читающий в дальнем углу какой-то старый и пыльный том, нахмурился со странной обеспокоенностью. — На сегодняшний вечер уж точно, — мрачновато заявила Джесс. — Мне нужно помещение с приглушенным светом и полным отсутствием всех, у кого имеется член. Еще люди, с которыми можно нормально обсудить всяких мудаков, и много бухла. — В простонародье это называется девичник, — хмыкнул Тони, продолжая копаться в своих странных схемах. Даже язвительные замечания вылетали у него как-то автоматически, бездумно, с мягкой насмешливостью и абсолютно беззлобно. — Погоди, ты сказала «люди»? А как же «женщина не человек»? — Иди на хуй, — огрызнулась Джонс. — Ну и пойду, — Старк пожал плечами, пиная закатывающего глаза Стива. — Ну и иди! — Хватит собачиться, — устало велела Наташа, поднимаясь с колен Локи — как она в принципе умудрялась почти лежать на них? Костлявые и твердые, не лучше, чем у Килгрейва, а на нем сидеть было не очень приятно, уж Джессика помнила. Романова улыбнулась, оглядываясь. — Да ладно вам всем, девичник — хорошая идея. Старк, выделишь нам D-12 на третьем уровне? Там классная светомузыка и бар. Кто позвонит Валькирии? *** — Знаете, самое главное доказательство того, что ориентация не выбор, заключается в том, что с сексуальной точки зрения меня все еще привлекают только мужчины, — немного философски вздохнула Джессика, наливая четвертый стакан виски. Наташа пожала плечом, с легкой заинтересованностью кивая этой мысли. Она расслабленно сидела на диване, закинув ногу на ногу и аристократично покручивая в пальцах бокал вина. — А жаль, — хмыкнула Валькирия, смеривая фигуру Джессики взглядом немного сбоку. — Что? — мутно глянула на нее Джонс. — Что? — невинно повернулась Брунгильда. Кэрол засмеялась в свой стакан, запуская руку в наконец прилично выглядящую короткую стрижку. — Мне пива, — сообщила Дейзи, подсаживаясь рядом. Мантис, временно выполняющая обязанности бармена — они могли использовать робота или механические системы, контролируемые Пятницей, но с ними все теряло свой шарм — с открытой улыбкой и шевелением своих странных усиков на лбу протянула девушке бутылку. — Не грусти, — попросила ее Мантис, случайно коснувшись голой кожи на тыльной стороне ладони кончиками пальцев. — Мы собрались здесь развлечься, верно? Не надо чувствовать вину, грусть и сожаление. Дейзи слегка нахмурилась, кивнула со слабой натянутой улыбкой и опустилась на диван рядом с Вандой. Та чокнулась с ней горлышками бутылок. Джессика заинтересованно повернулась к ним. — В чем причина такой… ммм… гаммы эмоций? — она глотнула еще виски. — Не говори мне, что тоже проблемы с бывшим. — В какой-то степени, — Джонсон пожала плечами. — Погоди, ты же мутила с Уордом, верно? Этим парнем, который безвылазно сидит и страдает тут с видом уставшего щенка? — Джессика подалась вперед, хмурясь. — Тоже злодей? Да нам пора тут клуб открывать! — она отсалютовала Кэрол бутылкой. — Не говори мне, что ты тоже ебанула каре после того, как увидела его здесь. — Я отрезала волосы не из-за этого, — нахмурилась Кэрол. — Это было другое. — Ой, не пизди. — Я поменяла прическу на каре, когда Уорд сбежал от нас и стал из просто мудака абсолютным злом, решив возрождать Гидру ради мести и убивать людей без разбора, — пожала плечами Дейзи, глядя немного в пол. Ванда погладила ее по плечу. — Да? — недоверчиво переспросила Джонс. — А показался вполне приличным человеком. — Он хорошо врет, — зло сообщила Джонсон. — Ох, знаете, а я тут сплю с парнем, который пытался захватить Землю несколько лет назад, — вздохнула Наташа, вклиниваясь в разговор. — И ничего. Еще я сама… тоже не ангел была до вербовки Щитом. Да и после, чего греха таить. — Я работала на Альтрона и пыталась уничтожить Мстителей, — спокойно произнесла Ванда, глядя в пол. — А Баки убил родителей Тони. Ну, я к тому, что Грант довольно милый — он дружит с Баки и все такое. — Если вы заговорили о грехах, я дочь Таноса, — Гамора взяла у Мантис стакан с какой-то пенящейся розовой жидкостью. — И работала на него. — Ха! — только и вставила Небула. Джессика на выдохе раздула щеки, округляя глаза. Дейзи криво усмехнулась. — Нам понадобится больше бухла, девочки. — Соглашусь, — Валькирия забрала еще бутылку. — Хотя ко мне это все не относится. Я замечательная. Она подмигнула не то Джессике, не то Кэрол, не то Дейзи, не то всем троим. Джонсон отхлебнула пиво, жмурясь. *** Джессика откинулась назад на диван, мрачновато оглядывая вечеринку. — Хотите, расскажу про своего бывшего? Дам вам всем сто очков вперед, — она стерла алкоголь с раскрасневшихся потемневших губ. Тень Килгрейва мелькнула на кромке сознания, силуэтом проходя мимо двери, но близко он не подходил — почему-то держал толком не оформленное обещание. Шум в голове развязывал язык: возможно, в обычном бухле каким-то неизвестным науке способом оказался весомый процент асгардского. — Крайне хуевая история. Как вам идея о тощем британце с извращенным чувством стиля, полным отсутствием каких-либо моральных рамок и умением контролировать людей блядским голосом? Джесс обвела глазами притихших дам и резким движением, не сгибая кисти, опрокинула в рот остаток виски в стакане. — Я имею в виду, он увидел меня в переулке, когда я пиздила каких-то мудаков, и решил, что я его стою — ну, в смысле, — Джессика переломила движением пальцев горлышко наполовину пустой бутылки, шипя в попытке не порезать руку, — супер. Он сказал мне подойти к нему, и я подошла. Он спросил, как меня зовут, и я ответила. Ему приспичило, чтобы я находилась с ним каждую ебаную секунду — и я, блять… — ее голос оборвался, и она отвернулась, пытаясь успокоиться и не орать — они все пришли развлечься, а не выслушивать ее проблемы и заебы. — Он, блять, даже не понимал, что в его поступках что-то не так, он не понимал, что такое насилие над личностью и свобода выбора и вся херня — у него не то что был сломанный моральный компас, у него он просто отсутствовал. У меня была жизнь до Килгрейва, и была после. — Как ты вырвалась? — тихо спросила Дейзи, с опаской нарушая тяжелое молчание. — Думала, что он сдох. Только вот он вернулся через пару лет с своим пурпурным галстуком, с дурацким британским произношением и навязчивой идеей, что он… блять, ну, любит меня. Он и это нихуя не знал и не понимал. Джессика уткнулась взглядом в руки, крутя снова пустой стакан влажными ладонями. — Почему ты так уверена в этом, Джессика? — тяжело и тихо спросил Килгрейв, грудью ложась на спинку дивана, чтобы говорить ровно в ее ушную раковину. Джессика уже даже не вздрогнула — она ждала этого — только прикрыла глаза. — Почему ты не допускаешь мысли, что я не совсем психопат? — Я свернула ему шею, — прошептала Джессика, качая головой, и болезненно выдохнула. — Он не мог больше меня контролировать, и я сделала это. Я не убийца! Я не хотела, чтобы все туда зашло, но жертвовать собой, продолжать быть рядом с ним, следить, чтобы он не убивал, надеяться, что какое-то глупое несуществующее чувство делает его меньше монстром? Это не та хуйня, на которую я когда-либо была готова пойти. Снова стало тихо, только негромко и отдаленно играла какая-то дурацкая и не подходящая ситуации рок-музыка из динамиков в потолке и стенах. Акустика в помещении была что надо — им бы танцевать тут. — Я не понимаю, — резко прервала молчание Небула. — Он был плохим парнем. Злом. Ты герой. Ты его убила. В чем проблема? — Мы все бы тут убили бы его на твоем месте, — кивнула Дейзи. — Не стоило и колебаться. — Я бы никого не убивала, — возразила Мантис с робкой улыбкой, но от нее все отмахнулись. — Во-первых, я никакой не герой. Во-вторых… Почему для вас всех это так просто? — Джессика нахмурилась, и по ее лицу пробежала гримаса боли и непонимания. — Кэрол, вот скажи мне — почему ты оставила этого своего золотоглазого в живых? — А зачем мне было его убивать? — Кэрол пожала плечами и подцепила шоколадную конфету из вазы, шурша оберткой. — Я его победила, он был паршивым лжецом — но я как бы много чем обязана ему была, он был хорошим наставником да и… Глупый вопрос, — она тряхнула головой и повернулась лицом к лицу к Джессике. — Мне незачем было его убивать. Джонс слабо улыбнулась, глядя на Кэрол почти с нежностью. — Знаешь, я поняла, почему с тобой общаюсь. В моей жизни все-таки очень не хватало… самодостаточной и самоуверенной блондинки. — В моей до сих пор не хватает, — Валькирия выпила из своей флажки. Денверс улыбнулась ей, качая головой. Джессика со смешком выдохнула через нос, но тут же снова помрачнела. — Но знаете, что самое хуевое в этой истории? — Джесс перевела глаза на уже расположившегося рядом Килгрейва, и он улыбнулся ей. — Это были самые больные, абъюзивные, извращенные, насильственные и ненормальные отношения в моей жизни, но я все еще очень часто думаю о том, что он… — она вдохнула воздух в легкие; Килгрейв не сводил с нее внимательного, ждущего, какого-то жаждущего взгляда. — Что он действительно был способен что-то чувствовать ко мне. Наташа дернула губами и потерла нижнюю, явно о чем-то думая. Эта русская шпионка была пиздец какой умной бабой, если честно — но иногда пугающей. — Нет, самое паршивое не это, — неожиданно возразила Дейзи. — Самое паршивое — это навязчивая мысль на задворках сознания, что — вдруг — ты могла его спасти, если бы все-таки поверила. Что он был ужасен, но не настолько ужасен, что был хоть какой-то шанс спасти человека, но ты предпочла верить, что этого человека просто нет. Джессика плотно сжала губы. — Не сравнивай. — Я тут не причем… — Она права, — вмешалась Наташа. — Джессика права. Уорд — это совсем другое, Дейзи. Он не настолько плохой парень, как ты привыкла думать. Но дело сейчас не в этом, — она постучала пальцем по подлокотнику. — Весь этот разговор сводится к такой клишированной и пафосной мысли, как вопрос, могут ли монстры любить. Потому что если да — то делает ли это их лучше или хуже? Или это… — она дернула плечом, — просто одержимость? Я имею в виду, границ тут нет, и предугадать ты не можешь. Зато я могу сказать с уверенностью кое-что другое: я сама была монстром, в которого кто-то поверил. Джессика впервые слышала, чтобы голос Черной Вдовы был таким ломким. — Один русский классик уже писал о том, что расколотую убийствами душу могут спасти любовь и раскаяние, — пожала плечами Наташа, продолжая. Дейзи нахмурилась. — Погоди, это разве не в «Гарри Поттере» было? — вклинилась она. Наташа хмыкнула, но никак не ответила. — Я к тому, что вторые шансы имеют тенденцию себя оправдывать. По крайней мере, в нашем окружении, — Наташа развернулась к Джессике. — Я не знаю, насколько плох был твой Килгрейв… — О, он был пизданутым уебком. — Полегче, милая, — с ноткой обиды пробормотал Килгрейв, тыкая ей под ребра острым локтем. — …но рискну предположить, что в твоем случае имеет место быть стокгольмский синдром в легкой форме, который ты упрямо пытаешься отрицать, — Наташа пожала плечами. — Если он мертв, то тебе пора отпустить эту историю. Ты приняла решение, ты спасла людей. Если не всех — то это тоже печальные издержки нашей профессии. Только твоя проблема не в этом. Видимо, «мерзкий британец» был на редкость харизматичен, — она грустно улыбнулась. — Как ты планируешь избавиться от этих настолько ужасных воспоминаний, если ты сама себя простить не можешь? — Это было глубоко, — после долгой паузы сообщил Килгрейв, поворачивая лицо к Джессике. — Эта рыжая говорит очень умные вещи, Джесси, тебе следует чаще ее слушать. — Это был, наверное, лучший бесплатный сеанс психотерапии за последнее время, — хмыкнула Джонс, с трудом улыбаясь и выпрямляя сгорбленную спину. — Кто следующий? — Я пас, — заулыбалась Дейзи. — Может, просто бахнем еще по коктейльчику и пойдем уже танцевать? — Неужели я наконец слышу от вашей компании здравую мысль? — к ним подошла Гамора. — Вы знаете, на Ксандре вечеринки и то веселее этой. Джессика бы извинилась за то, что испортила всем настроение, но она была очень занята, посылая на хуй одного индивидуума, которому явно не следовало находиться рядом с ней на ее заслуженной женской вечеринке. *** — Бляяяяяяяяяяяяяяять, — Джессика прижала бутылку с водой из холодильника к виску, категорически отказываясь открывать глаза. Черепную коробку раздирало изнутри на части. — Я имею право заметить, что я неисчислимое количество раз говорил тебе пить меньше, — ее затылка коснулась мягкая рука. И окей — Килгрейв был плодом ее больного воображения, он был ее мыслью, ее искалеченной совестью, все дела — но Джессике было глубоко похуй на это, пока сильные и чуткие пальцы массировали ее волосы, шею, виски, плечи, немного отвлекая часть боли. Джессика протяжно застонала и все-таки приоткрыла глаза. Утро на базе уже разошлось: все сновали туда-сюда, кто-то валялся, кто-то ел. Уорд сидел в углу комнаты и изучал какую-то книгу — если бы голова Джессики была способна на мысли, то Джонс заметила бы буквы кириллицы на обложке и поняла, что книга снова получена от Наташи. Перед ее глазами оказался стакан с неопределенного цвета жидкостью. Джесс с трудом подняла взгляд выше, чтобы увидеть лицо жующего сэндвич Тони Старка. — От похмелья, — коротко объяснил он. — Мне в свое время часто было нужно. Ты же в курсе, что выкинула новый диван из окна D-12 вчера ночью? — Зачем? — невнятно и непонимающе поинтересовалась Джессика, поднося стакан к губам. Килгрейв раздражающе — бархатисто и мягко — засмеялся рядом с ее ухом. — Как вспомнишь, расскажешь, — бросил ей Старк, уходя. Джесс устало уронила голову обратно, осторожно отпивая из стакана. Жидкость не вызывала мгновенную тошноту — уже плюс. Килгрейв продолжил осторожно массировать ее затылок, мыча себе под нос что-то из Queen. «Love of my life, don't hurt me?» Серьезно? Ох, блять. С мерзким жужжащим звуком раскрылся портал, и из него, не глядя по сторонам, а уткнувшись лицом в какой-то, во-видимому, очень важный кусок старого пергамента, вышагнул доктор Стрэндж. — Тони. Мистер Уорд, — вслепую поздоровался он с присутствующими на данный момент в помещении. — Мисс Джонс. Мистер Томпсон. * Что-то пошло не так — сообразила Джессика секунд через семь. Она открыла глаза. Старк и Уорд озирались по сторонам с нахмуренным и очень недоуменным видом. Килгрейв тоже казался весьма удивленным. — Хей, док? — неуверенно и хрипло окликнула она Стрэнджа. — Мне показалось, или вы заметили тут одного тощего британца в фиолетовом пиджаке? Не то чтобы я видела одного такого, просто предположение в воздух… — Кевин Томпсон. Килгрейв. Да, я читал сводки, — плащ дернул доктора в сторону, явно пытаясь отвлечь от чтения, и Стивен раздраженно шлепнул красную ткань рукой. — О чем они вообще? — прошептал Тони, и Уорд пожал плечами. — Кевин Томпсон, — повторила Джессика, игнорируя резкое недовольство Килгрейва при уже третьем повторении его настоящего имени. — Килгрейв. Он мертв несколько лет, док. Только я его вижу, — добавила она тише и беспомощнее. — О, нет, — Стрэндж отмахнулся от нее, как от очевидного и детского вопроса. — Он застрял между измерениями, но вполне реален. Я пока не нашел причины этому. Но не сомневайтесь, Ваш мозг не восстановил бы его так точно. Я не знаю, из какого он мира, но если у него воспоминания из этого… — Стрэндж потер бородку пальцами. — Забавно, что он зацепился именно за Вас. — Обхохочешься, — севшим голосом согласилась Джессика. — Охуеть.