— Сэр, зачем? Зачем вы это сделали?
— Я не собираюсь терять дорогого для меня человека, Аккерман. К тому же того, кто был готов отдать за меня жизнь.
***
Леви открыл глаза; он находился в небольшом светлом помещении. Белые стены и запах медикаментов давали понять, что он находится в лазарете. Капитан потер глаза и повернул голову в сторону. В глаза светило солнце, которое проникало сюда через приоткрытое окно вместе со слабыми порывами прохладного ветра. Леви прищурился и отвернулся. Слева от него стояла маленькая деревянная тумбочка, на которой стояла ваза с цветами. Слабый запах роз и ромашек заполнял всё помещение, перемешиваясь со свежим запахом улицы. Он сбросил с себя одеяло и медленно сел, облокотившись на руки, выставленные для опоры за спиной. Внутри капитана разразились странные чувства. Он сильно сомневался в том, что выживет после ранения. Удивительно, что он до сих пор сидит тут живой и слышит чьи-то голоса с улицы, которые достигали его через открытое окно. Леви находился словно в некой прострации, он не чувствовал абсолютно ничего, но в тоже время больше чем обычно. Верхняя часть тела была словно ватная, скорее всего, это из-за лекарств, которыми его напичкали, пока он был без сознания. Только сейчас он почувствовал как сильно устал от всех происшествий, свалившихся ему на голову. Размышления капитана прервал звук открывающейся двери. В палату зашла девушка в белом халате и с забавными торчащими в стороны рыжими косичками. У неё в руках находились вата и бинты. Увидев сидящего капитана, она чуть выронила их из рук. — Лежите! Ложитесь обратно, вам нельзя вставать! — испуганно воскликнула она. — Подождите, сейчас я позову доктора! Леви послушно лег обратно на подушку. — Лучше Ханджи Зоэ позови, — попросил он, закинув руку за голову. Девушка кивнула и сразу же вылетела за дверь. Леви жутко хотелось вернуться к себе в свой любимый тихий кабинет, который наверняка за время его отсутствия покрылся пылью, заварить себе чашку чёрного чая и почитать какую-нибудь книгу, наслаждаясь тишиной, прерываемой тиканьем настенных часов.Вот только будет ли теперь всё как раньше?
В палату со сбившимся дыханием вбежала Ханджи. Она счастливо улыбнулась и бросилась на Леви с выступающими слезами на глазах. — Ле-е-еви! Боже мой, как я рада, что ты проснулся! Ты даже вообразить себе не можешь как мы за тебя переживали! — завопила она. — Тебя солдаты со всех отрядов цветами и открытками завалили! Как ты себя чувствуешь? — Бывало и хуже, — спокойно ответил капитан, похлопав по спине Ханджи. Майор оторвалась от друга и полезла за носовым платком в карман. — Ты как всегда в своём духе! — воскликнула Зоэ и села на стул рядом с кроватью. Леви устало выдохнул и потер переносицу. — Твоя операция была очень тяжелой, ты мог больше не проснуться, — грустно сказала она, пронзая несфокусированным взглядом пол. — Ты проспал больше недели, твоё состояние оставляло желать лучшего. Но ты всё же выкарабкался! Леви удивился. Неужели действительно прошло столько времени? Удивительно, ему казалось, что сейчас то самое утро, когда они только вернулись в корпус. — И много я пропустил? Ханджи заметно приободрилась и улыбнулась. — Достаточно. Итак, с чего бы начать? Ах, да! Вас с Микасой оправдали! Вы больше не преступники. Правда из-за кое-кого нам ещё долго придётся полицию задабривать… Ханджи с ухмылкой посмотрела на Леви: — Ну неужели нельзя было без рукоприкладства? — Можно, — признался капитан, — но тогда бы я упустил прекрасную возможность приукрасить самодовольные лица полицейских. Ханджи покачала головой. — Ну так и что там дальше? — поинтересовался капитан. — Армин справился с задачей? — Да! Он достал то, что нам было нужно! Теперь у нас есть целая переписка, в которой обговаривались все действия против нас. Там шла речь и о подставе Микасы, и об убийстве тех двух солдат. Там было ещё одно, но оно какое-то непонятное, Эрвин до сих пор ломает над ним голову. Правда, этот листок и письмом назвать сложно, потому что там есть только несколько строчек и подпись. Но Эрвин абсолютно уверен, что там не всё так просто. — Впрочем как и всегда. На некоторое время повисла тишина. Ханджи молчала, а капитан смотрел куда-то сквозь окно. — Очкастая, — позвал Ханджи Леви, — не знаю утешит тебя это или нет, но у меня в рюкзаке лежат три несчастные луковицы ахелии. Это всё, что я смог унести оттуда. Лицо Ханджи начало меняться на глазах. Майор просто задыхалась от радости: — Леви! Чего же ты мне сразу по приезду не сказал?! — У меня, в отличии от тебя, голова была другими вещами забита. — Неважно! Где они?! — В глазах у Зоэ появился маньячий проблеск. Она вскочила со стула, чуть не уронив его на пол. Леви казалось, что если он не ответит ей ещё в течение несколько секунд, то она набросится на него и разорвет на части. — Рюкзак лежит у меня в кабинете под рабочим столом. — Хорошо! Я тогда пойду возьму их! Не успел Леви ей ничего сказать, как она вмиг вылетела из кабинета. В палату снова вернулась тишина и спокойствие. Леви цокнул, повернулся на другой бок и прикрыл глаза.***
В комнате, сидя за деревянным лакированным столом, разговаривали двое мужчин. Перед ними стояли две фарфоровые чашки с чаем, от которых исходил чудесный аромат, и блюдце с картофельным пирожным. На стене тикали старинные деревянные часы, разрушая периодическое молчание. — Вторглись в особняк, говоришь… — задумчиво произнес Снэк, сидя в бархатном кресле. Он закинул ногу на ногу и взял в руки горячую чашку. Гирон нервно курил трубку, облокотившись на подоконник: — Да, они проникли туда ночью, пока я ждал доклада от разведчика. — Интересно… Пропало что-нибудь? — продолжил Снэк. — В моём кабинете исчезла наша переписка. Снэк подавился чаем и начал кашлять. Гирон отошел от окна и сел напротив брата, продолжая думать о чём то своём. — Почему ты её не сжег?! — Я не люблю сжигать письма, — ответил Гирон и отломил кусочек от пирожного. — Теперь из-за того, что ты барахольщик, мы все подвергнемся шантажу. Если эти письма прочитает полиция или кто-нибудь ещё, то это будет катастрофа! — ругался Снэк, резко вскочив со своего места. — А теперь, я тебя спрашиваю, какого чёрта ты такой спокойный?! — Я не вижу смысла переживать на это счёт. Мы работаем на короля, он в этом маленьком прогнившем мирке главный. Ему ничего не стоит опровергнуть всё то, что всплывет и устранить тех, кто всё это поднял. — Проблема не в этом! Утечка информации — это наш прокол, за это будем отвечать мы! Ты помнишь, что он сделал с нашим отцом?! Гирон встал и нагнулся над столом, расставив руки в стороны. Снэк замолчал. — Значит мы должны вернуть их обратно, — глаза Гирона излучали обиду и раздражение, но голос был ровным и спокойным. — Я больше чем уверен, что легион разведки оставит этот компромат при себе. Они думают, что мы будем парализованы, узнав, что это может уйти в массы. Братья одновременно сели в кресла и отвернулись друг от друга. — Предлагаешь повестись у них на поводу, а потом в самый неожиданный момент выпустить когти? — Другого выбора у нас пока что нет, — подтвердил Гирон и сделал затяжку. — Надо хорошенько над всем этим подумать. Кстати, наш «Бобик» так и не вернулся? — Нет, думаю его убили в лесу. — Жаль, потеряли ценный ресурс. — Не переживай, сделаем нового, — сказал Снэк и отнял у брата сигарету. — Да выброси ты эту гадость!***
Леви сидел на кровати и читал книгу, которую ему притащила из библиотеки Ханджи. Он отчаянно пытался сконцентрироваться на тексте, но у него ничего не фиксировалось в памяти; голова была доверху заполнена посторонними мыслями. В дверь тихо постучались. — Войдите, — отозвался капитан и убрал книгу на тумбочку, осознав, что это гиблое дело. На пороге появилась Микаса. Она не спеша прошла внутрь и остановилась напротив кровати капитана. В левой руке она держала связку с яблоками и мандаринами, которую та скорее всего купила на недавней ярмарке. Про себя Леви отметил отсутствие повязки на руке; значит рана благополучно зажила. — Доброе утро, сэр, — поздоровалась она и протянула Леви сетку с фруктами. — Это вам. Раньше Микаса не могла похвастаться хорошими взаимоотношениями с капитаном. Можно сказать, она его презирала. Трудно сказать, поверила ли она, если бы услышала, что в будущем принесёт Леви в качестве благодарности фрукты. Наверное, из-за этого она сейчас испытывает неопределенную неловкость. — Спасибо, — капитан взял в руки угощение и положил сетку на тумбочку, — теперь у меня будет хоть какое-то разнообразие помимо каши и груш. Микаса чувствовала, что диалог совсем не клеился. Она даже не знала как начать предстоящий разговор. Она отвела взгляд в сторону и сомкнула в замок руки за спиной. — Сэр… — Нет, я не освобожу Йегера от наказания, если ты об этом, — перебил рядовую Леви. — Он его разделит вместе с Кирштейном, как только я встану с больничной койки. Микаса чуть не подавилась воздухом. Она пришла сюда не для этого, она даже забыла о том, что её брата ожидает наказание, но внутри неё что-то переклинило и ей стало просто необходимо с этим что-то сделать. — Сэр, я готова понести наказание вместо него. — Нет. Йегер провинился и Йегеру воздастся. Микаса начала злиться, а Леви упрямо продолжал стоять на своём. — Тогда что я могу сделать, чтобы смягчить ему наказание? Леви испытывающее долго смотрел Микасе в глаза, а потом нетерпящим возражений голосом сказал: — Смирись. Ты ничем не сможешь ему помочь. Микаса начала бороться с отчаянным желанием высыпать яблоки и мандарины из сетки капитану на голову, но она всё же взяла себя в руки. Как бы ни было досадно и как бы ни хотелось хоть чем-нибудь помочь Эрену, она пришла сюда не по этой причине. — Ладно, — смиренно согласилась Микаса, сложив руки на груди. Леви напрягся. Что-то он не припоминал, чтобы эта девчонка так скоро ломалась. Их спор обычно продолжался до тех пор, пока он не скажет: «Ещё одно слово, и наказание для Йегера удвоится! А ты будешь драить полы во всём корпусе!». Только тогда всё заканчивалось. Вообще можно было бы сразу начинать с этого, как только она снова придет к нему поговорить по поводу Эрена, но он этого не делал. Ему нравится с ней спорить, ему нравится, когда она начинает злиться, но упорно держит спокойное лицо. Наконец, он получает удовольствие, когда одерживает над ней победу и ломает её упрямство. Леви прищурился: — В чём подвох? — Я пришла к вам не по поводу наказания для своего брата, я хотела поблагодарить вас, — сообщила азиатка. — Тот выстрел должен был достаться мне, а не вам. Ничего бы этого не произошло, если бы я заметила того человека, который… — Аккерман, — окликнул Леви, перебивая девушку, — не вини себя за всё произошедшее, это была случайность. Я, если честно, тоже его изначально не заметил. Того титана, который хотел меня сожрать, кстати, тоже. Леви вспомнил те секунды, когда он падал вниз, а за огромной пастью титана уже скрылась Микаса. В тот момент он почувствовал, что потерял нечто очень важное; то, без чего он дальше не сможет. Капитан помнил, как сильно тогда устало его тело. Ему казалось, что он больше не сможет использовать УПМ и не то что остановить своё падение, но и хоть что-то сделать для спасения Аккерман. Неожиданно он почувствовал внезапный прилив сил, словно у него открылось второе дыхание. — А я ведь тогда тоже не сказал тебе элементарного «спасибо», — сказал Леви, задумчиво глядя куда-то перед собой. А ведь вернулось обратно за стены из целого отряда всего лишь несколько человек. Двоих убили тут. Леви чувствовал обиду за всех погибших солдат; они были ещё детьми и в первую же экспедицию они потеряли свои жизни. — Тогда было не до этого, сэр, — сказала Микаса, опустив голову в пол. Кругом лежали одни трупы. Воздух пропитался запахом крови и разложения тел титанов. Все мысли были заняты только тем как бы поскорее исчезнуть из этого ада и потерять как можно меньше боевых товарищей. Для Микасы эта вылазка была одной из самых жутких в её памяти. Куда там до каких-то слов. — Тогда мне стоило бы сделать это сейчас. Леви поднял уверенный взгляд на рядовую и не спеша встал с кровати, совершенно наплевав на запрет врача. — Сэр, вам наверное лучше не стоит подниматься с постели, — Микаса протянула руки к капитану, чтобы усадить его обратно на кровать, но Леви схватил её за кисть и сильно дернул на себя. Микаса упала в руки к Леви. Не успела Аккерман возмутиться, как её губы накрыли нежные губы капитана. Микаса распахнула глаза и онемела. Всё её тело будто пронзило крохотными иголками. Ощущение неожиданности, волнения и удивления накрыли её с головой. Ноги подкосились; она была готова упасть на пол, но капитан крепко держал её за спину и талию, не позволяя ей вырваться из его хватки. Через несколько секунд, когда Леви начал целовать её более требовательно, Микаса боязно и неумело ответила. Смотреть в серые глаза напротив было неимоверно стыдно, а вот Леви не упустил момент полюбоваться раскрасневшейся подчиненной. Секунды казались вечностью для обоих. Леви целовался со многими девушками, но такое волнительное и захватывающее чувство он испытал впервые. Глаза в глаза, серые и бездонные как грозовое небо. Они так много видели в друг друге, так много чувствовали и понимали, что слова были совершенно не нужны.Словно два кусочка паззла соединились в одно целое, вместе превращаясь в нечто большее.
Неожиданно дверь распахнулась и на пол кабинета с грохотом упала Ханджи Зоэ, потирая ушибленный лоб. Микаса дернулась и отстранилась от капитана, стыдливо пряча взгляд. Леви же наоборот притянул её к себе, не желая отпускать. — Ой, я вам помешала? Прошу прощение, уже ухожу! — Зоэ под пронзительным взглядом Леви попятилась назад в коридор. Микаса не знала куда деть свои глаза, чтобы не испытывать жгучее чувство стыда и смущения. Леви это почувствовал и, потянув за затылок, уткнул её к себе в плечо. Микаса что-то буркнула, но возражать не стала. Когда Леви снова поднял взгляд на Ханджи, из её носа уже текла кровь. Видимо, всё же майор сильно о пол ударилась. Ханджи закрыла нос рукой и с довольным писком захлопнула дверь палаты и как ужаленная в неизвестном направлении понеслась по коридору***
Через неделю новость о том, в каких отношениях состоят Леви и Микаса Аккерман знал каждый солдат корпуса разведки. Друзья Микасы были за неё искренне рады… Все за исключением Жана. Пожалуй, ни для кого уже не было секретом то, что она ему жутко нравилась, и как сильно он злился на капитана за то, что тот прибрал её к себе. Что ж, парень упустил свой шанс. Ханджи и Эрвин открыли в честь этого события бутылку дорогого коньяка и, завалившись в кабинет к Леви, за один вечер её полностью опустошили. Ханджи, помимо донимания капитана своими вопросами, воодушевленно рассказывала об успехах в экспериментах. Эрвин же произносил длинные вдумчивые тосты, после которых все трое несколько минут переваривали только что поступивший блок информации. Леви и Микаса каждый вечер выходили на улицу и гуляли по лесу под звездным небом. Оба были невероятно счастливы, но в то же время понимали, что война ещё не окончена, а значит они рискуют потерять друг дуга. Аккерманы этого жутко боялись и знали, что от такого никто из них не застрахован. Они могли лишь только обещать друг другу.Я не позволю тебе и себе умереть. Мы оба увидим, как закончится эта проклятая война!
Впереди грядут серьезные перемены и самая тяжелая битва, в которой разведке доводилось участвовать — это война с людьми. Сколько будет жертв и потерь неизвестно, но от победы будет зависеть судьба будущих поколений. Остается только надеяться, что корпус разведки сможет выстоять перед грядущими трудностями.