Она умрёт здесь.
А затем девушка срывается на бег. Она бежит, несмотря на боль в ногах. Бежит, отчаянно пытаясь избежать ужасных мыслей. Ей страшно. Умирать всегда страшно. Перед глазами проносится вся жизнь, все воспоминания, даже невзирая на то, что прямой опасности для жизни нет. Мелькает жизнь картинками, яркими и такими красочными. Хочется протянуть руку и вернуться туда, в те времена, в такие беззаботные, где небо голубое и солнце проникает через стекло в дом, мешая спать. Хочется снова сидеть под тёплым покрывалом котацу в доме Кофуку и слушать сплетни, хоть и сильно смущающие. Хочется опять накричать на Ято за то, что он подумал разорвать с ней связь.Стоп. Ято!
Хиёри останавливается и, не замечая своего бешеного сердцебиения, идёт за Ябоку. Она всё же чувствует его запах. Ведь Ябоку это Ято. А Ято это Ябоку. Ведь именно этот Бог, жестокий, беспощадных, не расстающийся со своим оружием, в итоге станет таким весёлым, беззаботным и иногда раздражающим Богом. Цукиёми, как однажды Ято назвал себя. Только сейчас Ики понимает, картинка перед глазами размывается. Хиёри не сразу заметила, что начала плакать, что слёзы опять стекают по щекам и капают на одежду. Сквозь пелену солёной влаги, Хиёри видит силуэт. Тот, который она искала. Она подходит ближе. Ноги налились свинцом, сделать новый шаг с каждым разом было всё невыносимее. Она его боялась. Боялась до обморока от одного вида, боялась до отчаянного крика и дрожи в коленях. Но в то же время она ему доверяла. Ведь именно он в итоге станет тем Ято, что рискнёт своей жизнью, чтобы спасти её. Главное набрать в грудь больше воздуха, успокоиться, сделать невозмутимое выражения лица. — Ябоку, подожди, — говорит Хиёри, пытаясь подойти поближе. Она заметила, Ябоку слегка вздрогнул и остановился, слегка обернувшись, чтобы посмотреть на смельчака, что вот так спокойно подходит к нему, а главное, так фамильярно относится. — Ты в курсе, что к Богам так не обращаются? — хмыкает Ябоку, пока Хиёри пытается отдышаться, хватаясь за плотную ткань кимоно с области груди. Нож, что он держал в руках, отражал на лезвии красное небо. Он не хотел убивать эту девчонку, так неожиданно появившуюся из ниоткуда в его жизни. Не то, чтобы он влюбился в неё с первого взгляда, как обычно бывает во всяких современных драмах — Ябоку естественно не знал о таком явлении, как драмы или мыльные оперы. Просто она... Откуда-то знала Сакуру? Это странно, но Ябоку был уверен, никакие такие слухи не ходили по деревне, а по другим тем более. Сколько лет уже прошло со смерти Сакуры? Много, очень много. И при этом Бог Погибели не слышал даже отдалённо что бы кто-то называл его по имени, данным ею. А эта девчонка знала это имя и звала его им. Она кричала, срывая голос, выкрикивая имя Ято. И Ябоку хотел узнать, откуда она узнала это имя? Кто ей сказал? Почему она появилась в его жизни и встревожила старые раны, возобновила воспоминания, которые Ябоку так отчаянно пытался забыть. — Знаю, прости, — отдышалась Хиёри, всё ещё пытаясь подавить дрожь в собственном — а если уточнить, то не совсем — теле, а после подняла глаза и заглянула Ябоку в лицо. В изумрудных глазах мелькала серьёзность, но при этом отчётливо виднелся страх вперемешку с паникой. — Боишься? Ледяной тон Бога Погибели заставил девушку вздрогнуть. Серьёзность в её взгляде мгновенно исчезла, уступив место нарастающему страху, который медленно обволакивал всё тело, будто цепями сковывая конечности, цепи сильно сжимались, из-за чего становилось трудно даже дышать — цепи сильно сжали горло. Вместо слов с уст вырывались только слабые хрипы, совсем непохожие на человеческую речь. А затем в голове появляются воспоминания, так или иначе связанные с Ято. С его добротой, с его весёлым смехом и как всегда с пустой тратой денег на всякие безделушки. В сердце появляется тепло, кандалы будто исчезают, в то время как мозг наконец понял одну простую вещь.Ведь перед ней и стоял Ято.
Она забыла в этот момент об этом. На тот момент перед ней был не Ято, а другой, совсем другой Бог, никак не похожий ни на одного Бога из книг про Божества Японии. Хиёри действительно не могла сравнить Ябоку с каким-либо Богом из подобных книг. И в этом был как-то свой шарм, и Хиёри не могла сказать и описать какой. На её лице, покрытом царапинами от веток, с распухшими от слёз глазами, обветренные губы, на чьих концах застыла небольшая корочка крови, сложились в улыбку. Такую нежную, чёрт тебя подери, улыбку.Ведь перед Хиёри и стоял Ято. Её Ято.
— Нет, не боюсь, — она слегка качает головой в знак отрицания, подходя к Ябоку чуть ближе, а затем аккуратно берёт его за рукав косоде. Она не уверена, позволит ли он взять его за руку. Он пару секунд удивлённо смотрит на неё, сначала пугливую девчонку в мире крови и красном кимоно, а теперь вполне спокойную и, твою мать, так нежно на него смотрящую. В голове всплыли воспоминания из далёкого детства, где Сакура, его Сакура жива. Ох, чёрт, только Сакура так нежно улыбалась ему и так нежно смотрела на него. Только она видела в нём не только яростного Бога Погибели, а совсем другого Бога. Бога, который мог даровать другим счастье. И вот, сейчас эта девчонка, что слегка неуверенно держит его за рукав, смотрит на него точно также. Ох, да она даже его новое имя знает. В голове возникла странная, чертовски странная мысль: он не хочет отпускать эту девчонку, такую странную и неопределившуюся девушку, хочет заключить её в объятья, в какие он заключал только Сакуру. Он даже не боится запачкать её кровью, которая никогда не смоется с его рук. — Эх, ты странная, — вздыхает Ябоку, всё же не выдёргивая рукав своего косоде из тонких пальцев Хиёри, — Так, как тебя матушка назвала? Хиёри пару раз моргнула, не совсем привыкшая к такой формулировке, а после, всё также улыбаясь, тихо выдохнула. — Хиёри. Раз уж она всё равно умрёт здесь, то почему бы не остаться в его памяти под своим истинным именем?***
Хиёри вздыхает полной грудью, смотря на раскрывшуюся её глазам поляну. Зелёная трава, без пятен крови на ней, тянется к солнцу, пока то иногда скрывается за сероватыми облаками. Будто в этом месте не было кровопролития, что Ики наблюдала совсем недавно. Тут было спокойно, а главное — безопасно. — Слушай, Хиёри, — начал Ябоку, вытаскивая шатенку из её глубоких мыслей в которые она поневоле окунулась, — Расскажи мне про ту легенду. Ну, про Ято. Ни разу не слыхал таких сплетен в округе. И Хиёри взглатывает, смотря куда-то вдаль. Она не могла смотреть в его глаза и врать ему. А что ещё делать? Рассказать правду? Тогда он определенно посчитает её свихнувшейся на голову и уйдёт от неё, уйдёт как можно дальше, чтобы больше не пересекаться с этой ненормальной. А она это не хотела. — А, это... — её голос заметно подрагивал, она, пытаясь успокоиться, теребила тонкими пальцами ткань своего кимоно, которое явно видало лучшие времена, — Мне вроде матушка сказывала. А более я ничего сказать не могу. Прости. В сердце кольнуло. В душе резко начало прорастать чёрное зёрнышко чувства вины, что постепенно разрасталось, изнутри причиняя боль, царапая шипами на стеблях внутренности. Как она могла соврать ему? Она так нагло врала сейчас и даже не краснела, будто так было правильно. Мама всегда говорила, что врать плохо. Но Хиёри врала, врала и ещё раз врала, пытаясь спасти собственную шкуру. Только сейчас до Хиёри дошло... она полнейшая эгоистка. — Ладно, — Ябоку просто кивнул. Он понимал, знал, что всё здесь не так просто. И он хочет узнать что, — Кстати. Твои деревенские уже далеко. Где ты будешь жить? И Хиёри опять удивлённо посмотрела на него. Точно, она об этом даже не подумала. Она только сильнее сжала в ладонях грязную ткань. — Я не знаю. Если в лесах нет дичи, то, — она осмотрелась. Эта поляна хоть и выглядела безопасной, но не была лучшим выбором для ночлега. Здесь она будет на самом виду и Нора — Хиёри естественно знала, что шинки попытается её убить — сможет найти её и убить. А насладиться последними её днями с Ято всё же хотелось, — я смогу переночевать там. Даже если пойдёт дождь, то листва укроет меня. Хотя прятаться под деревьями во время грозы плохая идея. Ябоку только согласно кивнул, явно что-то обдумывая. Он не мог привести её в своё логово — домом он это назвать никак не мог — на ночлег. Отец бы рассердился, да и Хииро была бы явно против. В голове тут же всплыли её слова. Она предложила убить Хиёри, убить последнюю надежду на получение другого имени. Она говорила так легко и спокойно, что Ябоку точно был уверен — для неё это было бы обыкновенное убийство, её бы не волновало, что там Ябоку чувствовал. Однажды отец увидел Сакуру и вот что произошло. — Ну, как я понимаю, других вариантов у нас нет, да? — Бог невесело улыбнулся, — Ладно. Тебе что-нибудь нужно для удобного ночлега? — М-м-м, — задумчиво протянула Хиёри, приложив палец к подбородку. Разумеется, она не должна наглеть и быть благодарна судьбе даже за возможность сейчас спокойно стоять рядом с Ято, но Ики Хиёри была бы не Ики Хиёри, если бы не начала немного привередничать, — Подушка, одеяло, покрывало, новое кимоно, а, еда, вода и... ну, может, это всё. — Уж чем будем богаты. И Хиёри рассмеялась. Тихо, но так искренне и радостно, что уголки губ Ябоку почти сразу же слегка приподнялись вверх. Ох, чёрт, как же она была похожа на Сакуру. В груди отдалось тупой болью. Ябоку явно слишком часто сравнивает их, но господи, он просто не может удержаться от сравнения. Особенно когда Хиёри зовёт его Ято. — Хиёри, — вдруг зовёт девушку Ябоку, слегка покосившись на неё, — А расскажи-ка о себе. Она удивлённо вскинула брови, а изумрудные, как раз цветом как чистая трава на поляне, уставились в упор на Бога Погибели. Ох, она так пристально смотрела, что у Ябоку даже мурашки прошлись по спине, а волосы на затылке встали дыбом. Он сказал что-то не то? Если да, то господи, как захотелось себе вмазать. Если Ябоку продолжит не подбирать слова, то он сможет лишиться своей новой надежды, своего второго шанса. А затем Хиёри просто улыбается, опять той самой нежной улыбкой. Ведь перед ней стоит Ято. — Да нечего рассказывать особо, — она вздохнула, подняв взгляд к небу, всё такому же красному, но уже менее пугающему, — Просто деревенская девушка. Ябоку вздыхает. Он явно не хотел это услышать. — Эй, а разве в той деревне не было твоих родственников? Друзей, там... в лесу же тебя обнимала женщина, это не твоя мать? — Нет, — Хиёри опять мотает головой, на этот раз не чувствуя сорняка вины и совести. Ведь это была мать Аями, а не её собственная. Хиёри не соврала, — В деревне принято защищать соседей. Мы, можно сказать, дружная семья. Она в этом убедилась, когда её спасли. И она надеялась, что остальные жители небольшой деревушки выжили. — Не убивай их, пожалуйста, — тихо попросила Ики, обняв себя за плечи. Она дрожала, но даже не от неожиданного холодного порыва ветра, а от чего-то иного. Может... от сожаления? Ябоку посмотрел на неё, но не как раньше, не холодно и без эмоций, а даже с пониманием. Он ведь знает как терять близких. И будь у него выбор — или хотя бы сила воли — он бы давно прекратил убивать. И перестал бы нагнетать на все населённые пункты страх. — Я попытаюсь. Знаешь, будь моя воля, я бы и не убивал никого, — решил он сказать честно. Это не давалось ему с каким-либо трудом, нет. Ведь он давно хотел измениться, да вот только... Ябоку не мог сопротивляться прихоти отца. Давление этого человека на Бога Погибели было колоссальным и Ябоку никак не мог от этого давления избавиться. Хотел, но не мог. Он помнит, к чему привела его прошлая попытка. — А почему ты... убиваешь? — тихо спросила Ики. Ей хотелось послушать рассказ полностью, от этого Ято. Другой Ято, тот которого она знала, не рассказывал о своём прошлом, предпочитая об этом молчать. А Ики была интересна его история. Вдруг, она бы смогла чем-то помочь? — Ну я же Бог Погибели, в конце-то концов, — просто отвечает Ябоку, поправляя пояс на своём тёмном косоде. Хиёри только опять улыбнулась, тихо сказав себе под нос: — Что ж, логично.