Иерусалимский синдром

Глава 2 Хотя я по рассеянности забыл поставить с вечера будильник, мне повезло — я проснулся в полшестого, выспавшийся и успокоившийся. Все было не так уж страшно. Вечерние мысли утекли вслед за ночными снами, и теперь все мои страхи были — или казались? — смешными и ненастоящими. Пока что следовало заняться более насущной проблемой — подготовиться к первому рабочему дню. Я примерно представлял, насколько мне повезло. Повезло, что есть отец, управляющий строительной фирмой — хоть и небольшой, но стабильной. Есть рабочее место, куда меня согласны принять без всякого интервью прямо сейчас. И будет небольшой доход — как раз столько, чтобы хватило на жизнь и ещё немного сверху. Поэтому я умылся, чисто побрился, оделся, как и подобает — белая рубашка, брюки, ботинки. Галстук решил не повязывать — помнил, что здесь это не принято. Проверил расписание автобусов, чтобы точно приехать вовремя. Позавтракал неизменным хумусом на куске питы и кофе. В восемь часов я уже был перед стеклянной дверью компании отца, на которой белыми буквами было написано: «Строительная компания Давид Вайцман и сын». Подавил в себе смесь стыда и веселья — потому что у Давида Вайцмана был только один сын. И до сегодняшнего дня я не переступал порога его компании. Позвонил в интерком, дверь зажужжала и открылась, когда я ее толкнул. Изнутри было прохладно и чисто. Ламинированный пол под паркет, на стене — экран со сменяющимися кадрами — проекты, которые выполнялись фирмой в разные годы. Интерьер был великолепен — кожа, дерево, все в классическом неустаревающем стиле. На ресепшене сияла улыбкой миловидная женщина лет сорока.  — Янон? — спросила она.  — Да. Вы Мири?  — Точно. Давид уже ждёт вас. Подождите, я дам вам пропуск. Она протянула мне какой-то синий пластиковый кружок на шнурке, я послушно надел его на шею.  — Это ключ, — объяснила она, выходя из-за своей стойки — с ним вы сможете входить сюда, не нажимая каждый раз на кнопку вызова, а также заходить на кухню и в туалет. Мы прошли с ней вдоль узкого коридора прямо к тёмно-коричневой двери в самом конце. Мири постучала в дверь, прислушалась. Приоткрыла и заглянула вовнутрь.  — Давид, Янон Вайцман здесь. Ты не занят?  — Пусть заходит — услышал я голос отца. Мири улыбнулась мне снова.  — Принести тебе чай или кофе? — спросила она.  — Нет, спасибо, я сам возьму — отозвался я. Меньше всего мне хотелось завоевать репутацию избалованного директорского сынка в первый же день.  — Как знаешь — она запустила меня внутрь и закрыла за мной дверь. Отец сидел за заваленным бумагами и ватманами столом, перед ним стоял компьютерный экран, за ним — великолепный вид на Иерусалим из широкого, в пол, окна.  — Доброе утро — поздоровался я.  — И тебе утро доброе — он сделал приглашающий жест в сторону стула напротив своего стола. Я уселся. Он, прищурившись, смотрел на меня.  — Ну что, готов к первому дню?  — Готов — отозвался я.  — Надеюсь, что мне не придется краснеть за тебя. Великолепное начало.  — Постараюсь, чтобы не пришлось.  — Как там мама?  — Все хорошо, передает привет — я гадал, когда мы наконец приступим к делу. Он это заметил.  — Что же, не будем терять времени. Я уже назначил инженера, который будет вводить тебя в курс дел — он быстро пробежался пальцами по клавиатуре и я услышал звук отсылаемого по Скайпу сообщения. Должно быть, написал сотруднику явиться сюда — надеюсь, что вы подружитесь. Он мой лучший сотрудник, так что учителя я тебе даю достойного.  — Спасибо, для меня это большая честь — сказал я, надеясь, что он не примет это за сарказм. То, как он приподнял бровь, означало, что мои опасения подтвердились.  — Янон… — начал он. В эту минуту в дверь постучали, и в кабинет зашёл мужчина лет сорока, абсолютно лысый.  — Шмулик — улыбнулся отец, и я слегка обиделся — мне он никогда так не улыбался — этот молодой человек с сегодняшнего дня работает у нас на должности гражданского инженера. Покажи ему все, что надо, и дай какой-нибудь проект, для начала не слишком сложный.  — Будет сделано — ответил тот, улыбнулся мне, и я понял, что мы сработаемся — улыбка у него была спокойной и располагающей к себе, да и весь он излучал доброжелательность и… я уже говорил «спокойствие»?  — В конце дня подойдёшь ко мне и доложишься — бросил мне вслед отец.  — Хорошо — ответил я в уже закрывающуюся дверь. Шмулик посмотрел на часы.  — Начнем? Времени мало.  — Начнем — согласился я. К концу первого дня у меня мушки прыгали в глазах и руки слегка подрагивали от усталости. Я привык много заниматься — вторая степень по строительной инженерии была не для слабаков и лентяев — но сегодня меня вздрючили. Шмулик был свеж и смешлив.  — Ничего, сейчас пойдешь домой, искупаешься, ляжешь у постельку и бай-бай.  — А ты? — спросил я усмехаясь — ты не бай-бай? — с ним было легко, и у меня было ощущение, что мы знаем друг друга уже много лет.  — А у меня дома трое малолетних бандитов, которых я буду купать, кормить, развлекать и укладывать спать. А потом ещё надо доделать кое-что по работе. А к часу ночи можно и на боковую.  — Ну и как ты справляешься? — ужаснулся я.  — Мы все тут такие — ответил он — как-то справляемся. Не бойся, и ты втянешься, да ещё сосватают тебе девушку, заведешь четверых… Я улыбнулся.  — Девушки это немного не по адресу.  — А, ну-ну. Если думаешь, что это освободит тебя от будущего с тремя детьми, то ошибаешься — ответил он флегматично.  — Не ошибаюсь — пробормотал я.  — Через пять лет буду смотреть на тебя — сказал он мечтательно — как ты будешь стоять со своим первенцем, протягивая его раву с… Я пожал плечами. В свете того, что творилось в моей жизни, заводить детей было все равно, что возводить оранжерею с орхидеями на жерле действующего вулкана. И это касалось не только меня. Но я промолчал, конечно. Он хлопнул меня по плечу.  — Я шучу. Ладно, на сегодня свободен. Иди отчитывайся Вайцману, увидимся завтра. Я постучался в знакомую уже темно-коричневую дверь, дождался отцовского «Войдите» и зашёл. Давид кивнул мне, что-то говоря по телефону. Я сел в кресло, терпеливо дожидаясь конца разговора. Наконец он повесил трубку.  — Ну как? Нравится тебе у нас?  — Очень — честно ответил я.  — Думаешь, справишься? Не сбежишь через месяц? Я глубоко вдохнул и выдохнул.  — Не сбегу. Уже нет — ответил коротко.  — Вот и прекрасно. А, забыл тебе сказать. Никто здесь не знает, что ты мой сын. Думают, что мы однофамильцы. Скажи спасибо, что лицом пошел в мать, а то я в жизни не смог бы тебе устроить такую протекцию.  — А когда узнают, то что? — спросил я.  — Если узнают — поправил он меня — это будет твой последний день в этой компании. Так что держи язык за зубами. Я кивнул. Все было понятно, кроме одного.  — Почему ты оставил название «…и сын»?  — Почему… — сказал он рассеянно. Потом глаза его потемнели — потому что хотел помнить, что иногда самые близкие люди могут подставить хуже всех. Я сглотнул.  — Извини.  — Мне твои извинения не нужны. Просто не сбеги и в этот раз — отозвался он устало. Больше нам нечего было друг другу сказать, я молча поднялся и вышел. Дома меня на самом деле хватило лишь на то, чтобы поесть, принять душ и лечь. Заснул я мгновенно. Через пару дней я наконец влился в рутину, и мне и вправду стало легче — после работы я не валился в постель, а ходил по местным кафешкам, магазинам или же просто бродил по улицам. В старый город я больше не заходил — избегал его всеми силами. Он напоминал мне о том, о чем я думать не хотел — желательно, вообще никогда. Я знал, что у меня есть время. Не так уж много, но есть. И пока я мог — я жил своей жизнью. Обычной жизнью обычного человека. Через пару недель после начала работы отец позвал меня к себе снова. Он был сердит и недоволен.  — Вечером у меня встреча с одним мужиком. Ты идёшь со мной, так что готовься.  — Что за встреча? — спросил я с интересом. Это был первый раз, что он предлагал… скорее, приказывал мне нечто подобное. Неужели мне удалось оправдать его ожидания? Я и не смел надеяться.  — Конкурент — неохотно процедил он — собирается перехватить у нас один важный тендер.  — А зачем тебе с ним встречаться? Думаешь, сможешь его переубедить? — Предложу ему обмен — он убирает руки прочь от этого тендера, а я ему предоставляю помощь с другим, на который он тоже зубы точит.  — Помощь? — не понял я — как это?  — Даю ему своего инженера — усмехнулся он.  — Шмулика? — я не поверил. Это было все равно, что отдать другим сундук с золотом.  — Хрен ему, а не Шмулик. Тебя, конечно.  — Меня? — я опешил — зачем ему неопытный начинающий инженер?  — Не принижай себя. Да, неопытный — но ты хорош. Если поработаешь на них какое-то время, то это пойдет тебе только на пользу.  — Ты его убедишь взять меня к себе временным работником? — уточнил я.  — Скажу, что у тебя выучка моего лучшего инженера, и по секрету назову твою Альма-матер. Он тебя с руками оторвет.  — Не думаю, что он согласится — с сомнением сказал я.  — А для этого, дорогой мой, я хочу, чтобы ты пошел со мной на этот деловой ужин и сделал бы все, чтобы он согласился — сказал отец с лёгким холодком в голосе.  — Ладно — примирительно сказал я — сделаю, что смогу.  — Этого недостаточно. Сделай все — даже то, что не можешь. Я тихо застонал. В этом был весь мой отец.  — Выезжаем через полчаса — продолжал он, словно не слыша моего страдания — поедем на моей машине, я тебя потом закину домой. Заодно посмотрю, как ты живёшь. Я кивнул и поспешил улизнуть, пока он не придумал ещё что-нибудь в нагрузку. Через полчаса я спустился к подземной стоянке. Отцовский джип сверкал под множеством ламп дневного света, а сам он уже стоял возле машины и нетерпеливо поглядывал на часы.  — Поехали быстрее, иначе побываем во всех иерусалимских пробках — поторопил он меня. Мы подъехали к какому-то ресторану — видно было, что рангом он выше среднего, но название я не запомнил. Метрдотель провел нас к столику, и мы уселись лицом к залу. Отец повернулся ко мне.  — Помни… — начал он, но тут к нам подошёл ещё один человек.  — Давид? — спросил он.  — Да. Добрый вечер, Эран. Спасибо, что пришли. Янон, знакомься, это Эран Данцигер, глава компании «Данцигер и Леви». Я смотрел и не верил своим глазам.  — Данц?  — Мы знакомы? — спросил тот равнодушно.  — Не совсем — признался я — я служил с вами на одной базе во время второй ливанской войны, в штабе.  — Ах, в штабе — он насмешливо улыбнулся. Да уж. Командир одного из самых секретных боевых подразделений армии, куда уж ему меня помнить. Тем более, что за три года мы не обменялись и десятком слов. Я кожей почувствовал неудовольствие отца, которое тот излучал, даже не глядя на меня. Да, я умудрился сразу же изрядно понизить мнение о себе, признавшись, что был штабной крысой. Ну и черт с ним. Не всем же быть вояками, разозлился я. Впрочем, они вскоре забыли обо мне. Быстро сделали заказ и перешли на деловые темы. Я прислушивался, но не особо — больше был занят перевариванием факта, что моим начальником в ближайшие несколько недель будет Эран Данцигер.  — Янон — окликнул меня отец.  — Да, Давид? — я играл по его правилам: мы — не родственники.  — Эран сейчас работает над большим столичным проектом. Ты не смог бы посмотреть на его чертежи?  — Конечно — отозвался я послушно. Взял у него гармошку с чертежами, развернул прямо на столе.  — Выглядит неплохо — сказал я вежливо.  — А теперь правду, пожалуйста — сказал отец — забудь о своих европейских замашках, тут от тебя другое требуется.  — Если правду, то… — я запнулся, по привычке собираясь сглаживать углы и стелить помягче. Потом наконец пошел на компромисс и заключил — если правду, то очень средненько.  — Так — прервал молчание Данцигер — а что именно?  — Например, вот это — я постучал пальцем по одному из чертежей — не пройдет даже этап госэкспертизы. Я был слегка разочарован. Неужели Данц — автор этой… простите, херни?  — А ещё что? — спросил он. Я назвал несколько проблемных мест в чертежах, предложил пару решений. Наконец Эран коротко кивнул.  — Что же, Давид, могу поздравить — у тебя на самом деле неплохой работник. Что же ты предлагаешь — дать мне его бесплатно для моего тендера для Скопуса, а я тебе уступаю декабрьский проект?  — Согласен? — спросил отец.  — Почему бы и нет? — сказал тот — пусть начинает хоть завтра. Я немного растерялся. Так просто? Потом мне в душу закралось подозрение, но я благоразумно молчал, пока отец не отлучился в туалет.  — А вы вообще собирались подавать на декабрьский проект? — спросил я, прежде чем прикусил себе язык. Он улыбнулся, его голубые глаза были насмешливы, но холодны.  — Нет. Но твоему боссу об этом знать незачем, правда? Я хотел спросить, какой мне резон скрывать от отца такую информацию, а потом опомнился — Данц же не знал про наше родство. В эту секунду вернулся отец.  — Мне надо возвращаться в офис — сказал он, не усаживаясь — прошу меня простить. Я уже оплатил счет, так что об этом можете не беспокоиться. Янон, завтра ты начинаешь работать у Эрана. В конце недели отчитаешься.  — Хорошо — ответил я. Потом запоздало вспомнил, что приехал сюда на его машине. Автобусы уже не ходили, так что мне светило только такси.  — Собирайся, я тебя подвезу — судя по всему, Данцигер умел читать мысли. Или же моя физиономия была очень уж потерянной.  — Спасибо — искренне поблагодарил я. По дороге он продолжал пытать меня вопросами по работе, заодно интересовался, какой университет я закончил, и почему в Германии, а не здесь. Я честно отвечал, что после армии решил на какое-то время поехать погостить дома, и так и остался там — на целых десять лет. Сначала четыре года работал программистом-самоучкой, потом решил наконец взять себя в руки и получить образование. Потом вопросы закончились.  — Я не помню тебя в армии — сказал он после того, как наше молчание стало совсем уж неловким — ты был офицером?  — Нет, обычным солдатом. Протирал все три года штаны за компьютером — признался я.  — Общался, стало быть, только со штабными принцессами — хмыкнул он, не поворачивая ко мне головы. Так и было, но ему совсем незачем было знать, что принцессы женского пола меня не особо интересовали. Это Шмулику было легко признаться. С Данцем… узнав, он, скорее всего, укрепился бы в мысли, что я, штабная крыса и пидор, не стою такого лакомого тендера, даже если изначально он не собирался на него подавать.  — Почему же ты вернулся? — спросил он внезапно, и мне опять пришлось прикусить язык, иначе, скорее всего, в лучшем случае меня вежливо спровадили бы, в худшем — отвезли бы в местную клинику. Там как раз специализировались по моему профилю.  — Соскучился по стране — коротко сказал я.  — Ты тут родился?  — Нет, переехал с отцом в пятнадцать лет — а теперь мне нужно было быть очень осторожным. На правах временного работодателя он мог заглянуть в мой паспорт, прочесть имя отца и тогда вся наша с Давидом конспирация пошла бы к черту. Я надеялся только на его незаинтересованность. Мне в очередной раз повезло — его на самом деле не особо интересовали подробности моего прошлого. И мы как раз доехали до моего дома.  — Вылезай. Завтра не опаздывай — только и сказал он перед тем, как уехать. Данцигер был самым заносчивым, самым засекреченным и самым голубоглазым офицером в нашей дивизии. О нем вздыхали все девушки в нашем штабе, а кто-то из моих знакомых как-то пошутил, что Данц проживает жизнь, которую другие только видят в кино. Он редко появлялся на базе — как и все другие солдаты в его части. Пару раз мне нужно было занести ему какие-то бумаги, и ещё однажды я видел его на похоронах его солдата. Так что мы вроде как служили вместе — но в параллельных вселенных. Я подумал, что с тех пор мало что изменилось. Он — потерявший былой мальчишеский вид, но нынешняя матерость шла ему ещё больше — ровня скорее моему отцу, чем мне. И я — которого сегодня, как крепостного, передали с рук на руки в аренду в обмен на что-то там. Ах да, на выгодный проект. Где нам общаться? Разве что отчитываться о продвижении работы, если он того захочет. Я сам себе удивился — неужели я всерьёз только что прикидывал свои шансы с Данцем? Скорее всего, спермотоксикоз ударил мне в голову. Он был давно и счастливо женат ещё в армии, и дети у него, наверное, уже совсем взрослые. Такие, как он, редко бывают верными мужьями — но с мужчинами они точно не изменяют. А ещё… не очень хотелось привязываться ещё к кому-то — это сделало бы мое будущее ещё более запутанным. Я посмотрел на часы. Почти двенадцать. Мне пора было ложиться, чтобы завтра хоть что-то соображать и не ударить в грязь лицом, а я вместо этого думал о какой-то фигне. Не хватало ещё вспомнить и про мое «предназначение» — в этом случае вечер бы удался на славу. Но эту мысль я отогнал сразу же — уже привык. Наконец я немного успокоился. Лег в постель и как-то незаметно уснул. Мне опять посчастливилось не проспать. И даже не опоздать на автобус. Прямо у входа в офис меня перехватили и направили к Данцу. Он лишь кинул на меня короткий взгляд и сказал очень привлекательной девушке, проходящей мимо:  — Рая, он весь твой — покажи ему его кабинет и введи в курс проекта.  — Хорошо, Эран — сказала та, буквально обласкав его взглядом. Мда, ничего не изменилось. На меня она посмотрела мельком и приказала:  — Пошли. В Рае не было ничего от шмуликовской расслабленности — она была как танк. Железная и целеустремленная. Каким и должен быть настоящий старший инженер. Ей, правда, не хватало харизматичности Данцигера, но она была — на мой объективный взгляд — умницей и красавицей. Интересно, есть ли у нее что-то с боссом, подумалось мне. Она заметила, что я время от времени кошу взглядом на нее, но, видимо, привыкла к такому вниманию, потому что никак этого не прокомментировала. Я же подумал, что это вторая девушка в моей жизни, на которую мне хотелось посмотреть дважды. Наверное, от одиночества совсем ориентир потерял. Или ориентацию. Проект, который мне назначили, был интересен — и тем, что это был вызов, и своей красотой. Размах был не особо большим — это должен был быть всего лишь офисный комплекс, облицованный неизменным иерусалимским камнем — но архитектор вложил в него душу — ничего вычурного и экзотичного, но глаз отдыхал. Мне же предстояло рассчитать все, связанное с моей деятельностью и внести свои изменения — так, чтобы проект пропустили бы по всем стандартам и параметрам. Я серьёзно влез в расчеты, когда Рая постучалась в дверь.  — Ты не собираешься идти домой?  — Домой? — спросил я рассеянно — ты имеешь в виду, на обед?  — Я имею в виду «домой» — сказала она — уже девятый час.  — Черт — пробормотал я, поняв, что практически не вставал с места весь день. Ноги заныли, желудок заурчал, мочевой пузырь тоже возмутился. Чертово тело.  — Вижу, тебе понравилось — усмехнулась она — на обычном месте тебе, наверное, не дают такой работы? Я промолчал. Там я на самом деле главным образом занимался довольно-таки рутинными расчетами, доделывая черную работу за остальными, но рабочая этика не позволяла жаловаться.  — Иди уже домой — сказала она — правда, как ты доберешься, я не знаю — автобусы уже почти не ходят. Возьми лучше такси.  — Я его подвезу — раздался знакомый голос. Данцигер.  — О, ты ещё здесь? — удивилась Рая.  — Сегодня дети у бывшей, так что я наслаждаюсь тихим спокойным вечером на работе — ответил тот. А, так он в разводе? Впрочем, это было неудивительно. С его образом жизни — вряд ли его жена была счастлива на досуге или гадать, станет ли она вдовой именно сегодня, или считать ветви на собственных рогах. Эран прошел мимо меня.  — Ты тут ночевать собрался, Вайцман? — нетерпеливо спросил он.  — Иду — отозвался я. Как и вчера, он довёз меня довольно-таки быстро. Остановился на стоянке и сказал, не глядя не меня.  — Я бы на твоём месте купил бы себе машину или скутер. Такими темпами ты скоро ночевать будешь на работе, а я тебя подвозить каждый день не смогу.  — Куплю — ответил я, гадая, на какие шиши я это буду делать.  — Деньги нужны? — спросил он. Я удивился. Брать взаймы у начальника — последнее дело. Но врать я не собирался.  — Нужны, конечно. Когда смогу — куплю.  — Ясно — тему он не развил, и слава богу. Я поблагодарил и вышел из машины. На самом деле, мне нужно было придумать другой способ добираться до дома. Я не любил быть обязанным. Через несколько дней мне позвонил отец.  — Ты там живой? — спросил он — дерут, наверное, в три шкуры?  — Живой — ответил я — дерут.  — Хочешь обратно?  — Так ты же договорился до конца проекта — не понял я.  — Так и есть. Но хочу понять, что делать дальше. Данцигер звонил мне вчера, и я вижу, что он серьезно решил переманить тебя к себе. Так вот, прежде чем я дам ему ответ, хотелось бы знать — чего ты сам хочешь.  — А ты? — спросил я — я не хочу тебя опять… бросать.  — Кончай с этим — рявкнул он — ты уже большой мальчик. Если ты думаешь, что я злился, что ты «бросил меня», то ошибаешься. Я злился, что ты сбежал от трудностей. Слился, как говорит молодежь. Сейчас — совсем другое. Думай, где тебе лучше строить карьеру.  — А у тебя что мне светит? — спросил я.  — В ближайшее время ничего не смогу тебе предложить — сказал он откровенно — у меня полный комплект старших инженеров и менеджеров проектов. Я вижу, что ты у меня прозябаешь. Но тебе нужно набираться опыта. Если хочешь моего отцовского совета — переходи к нему, работай там. Когда у меня освободится хорошее место, я тебя позову. А ты уже сам решишь, что хочешь — переходить опять, или оставаться там.  — Так и буду скакать туда-сюда, как козлик? — невесело усмехнулся я.  — Можешь и не скакать. Это уже от тебя зависит — сухо сказал он.  — Я подумаю — ответил я. Но я уже знал, чего хочу. Интересных проектов. Самостоятельности. И ещё, в глубине души — видеть голубые глаза Данцигера, когда по утрам он заходил поздороваться в мой кабинет.