Сломанный

Просыпаюсь с головной болью, с трудом размыкаю глаза. Я полулежу на диване, рядом опрокинута бутылка из-под коньяка, тут же, смешавшись с осколками от разбитой рюмки, разбросаны бумаги. В воздухе витает прогоркший запах спиртного. С трудом принимаю сидячее положение, шея затекла и ноет, ладони покалывает. Мне срочно нужно в душ, с бардаком разберусь позже. Прохладные струи смывают последнюю дремоту, вчерашние нападки на Майкрофта уже не кажутся такими уж обоснованными. В конце концов, может, этой машиной пользуется кто-то ещё, во время его отсутствия. Какой-нибудь министр или, не знаю, кто-нибудь. Может, шофёр перегонял её с места на место, и случайно оказался в кадре. Да и 2 одинаковых номера при работе Майкрофта вполне могут быть возможны. По-другому наличие машины на фото не объяснить, ведь у нас с ним тогда всё было хорошо... Помню, как развалившись на диване, ворчал из-за его поездки. "Две недели, это не так и много, - отвечал мне Холмс, заканчивая последние приготовления. — Это не "так и много", если они случаются раз в полгода. Это же — четвёртая поездка за последние четыре месяца! Майкрофт только ухмыльнулся, сощурившись, двинулся ко мне. — Значит, ты сильнее соскучишься. — Надеюсь, не только я. — Не сомневайся." Воспоминания жгут, обостряя чувство одиночества, а вместе с ним и злость на самого себя. Что было, то прошло. Просто живи так, словно у тебя никогда не было Майкрофта, не было Кристи, и Аннет не плакала, когда ты делал ей предложение. Переодевшись в свежее, я снова присаживаюсь у бумаг. Надо их собрать, подмести осколки. На столике жужжит телефон, сообщая о непрочитанном смс. От воспоминаний о своей вчерашней истерике хочется зарыться в песок. Шерлок теперь окончательно уверен, что я без мозгов, а Майкрофт... просто надеюсь, что я ему всё-таки не дозвонился. Взяв телефон, я мужественно заглядываю в экран. Так и есть — непринятое сообщение. От Шерлока. Всего 2 слова. "В Лондоне ШХ" Я не сразу соображаю, о чём речь, а когда понимаю — забываю, как дышать. "Где был Майкрофт 8 июня?" — "В Лондоне" Ответ Шерлока — "В Лондоне". Значит, он был здесь уже на 5-ый день своей поездки. Если вообще существовала эта поездка... Когда он связался со мной 10-ого, то делал вид, что ничего не знает. Но он не мог не знать, если был в Лондоне! Не мог! Вернувшись на следующий день, 11-ого, он говорил слова утешения, обещал лично заняться расследованием, проверить все наши машины. Я, помню, только молчал, раздавленный горем. А потом замолчал и он. Пропал на какое-то время. И снова объявился через месяц, так, словно ничего не случилось. Я был вымотан до предела, выжат, подавлен. Мне было больно даже смотреть на Холмсов. Мне казалось, это Бог покарал меня за измену, за мужеложство. Мне требовался Майкрофт и, в то же время, я избегал его. Он не выдержал — я стал "Неудобен". Сейчас я думаю, что это не такая уж грубая формулировка. Но вопрос стоит в другом. Зачем он соврал мне про поездку? Что делала его машина на месте аварии? И знал ли он о произошедшем, до того, как об этом ему сообщил я? *** Шерлок оказывается дома — развалившись на диване, он всем видом изображает вселенскую скорбь. — Я знал, что ты не блещешь умом, но чтобы не понять 2 слова?.. — Просто хочу удостовериться. — Я не знаю больше, чем сказал, мы не слишком-то близки с объектом твоего интереса. — Мы говорим о твоём брате, Шерлок, и я не верю тебе. — Не знаю ничего, что хотел бы рассказать тебе. Этот бесполезный разговор длится уже около получаса. Шерлок упорно не желает раскрывать карты, я — отступаться. — Мне просто нужно разобраться, Шерлок, — бормочу, закрыв лицо ладонями. Я так устал, что нет сил ни на что. В висках, обжигая болью, пульсируют вены. — И что ты будешь делать, когда разберёшься? — ровно спрашивает Шерлок. Его взгляд направлен в потолок, нога, свесившись с подлокотника дивана, беззаботно раскачивается. Как возможно, что-то просить у этого человека? — Я... мне... Мне просто станет легче. — Не был бы так в этом уверен. — Шерлок, пожалуйста, — я не представляю, как добиться ответа от этого хладнокровного придурка. Отчаяние холодком обвивает шею, стискивает грудь. — Я обращаюсь к тебе не как инспектор, а как... — Рон Мишман. — Что? — я спотыкаюсь на слове, поднимаю голову. Шерлок всё так же не смотрит на меня, но его лицо серьёзно, губы сжаты, между бровей пролегли тонкие складочки. Он сосредоточенно повторяет: — Рон Мишман. Пробей его, поговори с теми, кто его знал или, возможно, знает. — Шерлок, спасибо. Я тебе так благодарен! — рывком поднимаюсь с кресла, голова отзывается недовольным гулом, но мне всё равно, на уме уже крутятся тысячи предположений о личности этого Мишмана. Шерлок лишь фыркает в ответ, отворачивается от меня, пряча глаза, словно он не уверен в правильности своего поступка. — Спасибо, Шерлок! — кричу, уже на пороге и выскакиваю за дверь. Шерлок что-то негромко бормочет мне вслед, но я, поглощённый болезненным азартом, не слышу его. *** Что имел в виду Шерлок, мне до сих пор не понятно. Но выбирать не приходится. Перерыв все доступные мне дома интернет базы нашего отдела, единственное, что я нахожу, что в своё время Мишман окончил военный институт и был мастером спорта по двум видам борьбы. В базу попал после участия в потасовке в 1999, после замечен службами правопорядка не был. С чёрно-белой фотографии на меня смотрит молодой парень с тонкой усмешкой на губах. Чёлка так отросла, что почти скрыла карие глаза, возле носа две крупные родинки. Указанный в протоколе телефон, как и ожидалось, молчит. И я смутно подозреваю, что посещение его прежнего места жительства ничего не даст. Но делать нечего. Стоит мне сделать шаг за порог дома, как в кармане вибрирует телефон. Это Салли, голос её звучит устало: — Грег, ты сильно занят? Можешь подъехать в офис? — А что случилось? — не понимаю я. Обычно, в выходные меня не беспокоят. — В отчете, который ты отослал вчера, что-то не сходится. — Я проверял всё тысячу раз! — Не знаю, позвонили из главного офиса. Что я-то могу сделать? — Я не приеду сегодня. Разберись сама. Скажи, что не дозвонилась до меня, — раздражённо отвечаю я, после чего нажимаю кнопку отбоя. "Почему все вечно пытаются мне помешать"? — размышляю я, по дороге к дому своего свидетеля. Свидетеля чему, пока неясно, но я твёрдо намерен это узнать. Я то и дело оглядываюсь по сторонам, в поисках направленных на меня объективов камер, или, того хуже, слежки. Ведь если Майкрофт как-то во всём этом замешан, а сомнений на этот счёт уже не возникает, то он попытается помешать мне. "Что ж, пусть попробует", — зло думаю я. — "Будет интересно посмотреть, что он предпримет, помимо порчи рабочих отчётов и отправки комиссаров с непонятными предложениями". Такси подбрасывает меня до нужного адреса, и вот я уже стучу в лакированную дверь. Через два с половиной стука, мне открывает сухонькая старушка в кухонном переднике. Она близоруко щурится сквозь толстые стёкла очков. — Инспектор Лестрейд, здравствуйте, — представляюсь я, давая бабушке посмотреть мой значок. — Я по поводу Рона Мишмана, знаете такого? Старушка вся подбирается при моих словах, скрещивает руки на груди, голос её звучит скрипуче: — Я уже всё рассказала вашим коллегам, мистер. Я что, попугай? Позвоните им и всё узнайте! Сказать, что я удивлён, значит, ничего не сказать. — Извините, мэм, а не могли бы вы сказать, кто именно к вам приходил и когда? Возможно, они оставили визитную карточку или телефон? — Так примерно полгода назад заходили, все в чёрном, сразу мне не понравились. Не такие как вы, чопорные. Визитку дали, так потеряла ж' давно, голубчик. Всё про Мишмана расспрашивали. Знала я его, тольк' давно эт' было. Крёстный сын он мне, жил со мной раньше, работал, помогал в хозяйстве. А потом весь в бизнес ушёл и не видать. Даже не знаю, жив ли. Я буквально слышу, как в голове крутятся винтики. Полгода назад, то есть именно тогда, когда и случилась авария. Несомненно, это были люди Майкрофта, кто же ещё. Что-то вынюхивали, но что? — Может быть, у вас есть телефоны его друзей или родных? — вежливо спрашиваю я старушку и та, уже оттаяв, грустно улыбается мне беззубым ртом. — Так есть, конечно, но я уже всё тем людям рассказала, всё отдала. Не вернули. Хотя, погоди, у меня же есть его старый телефон! Я тем страшным парням его не доверила. Дорогой же! Исчез бы в их карманах с концами. А ты, вижу, человек другой. Если пообещаешь вернуть, то одолжу. — Я обещаю, мэм, что верну его в целости и сохранности, — серьёзно киваю я, и вскоре в моих руках уже находится старенькая, почти раритетная Nokia. Попрощавшись со старушкой, я отправляюсь изучать находку. Усевшись в одной из ближайших кафешек, я утыкаюсь в телефон Мишмана, но вскоре убеждаюсь, что кроме немногочисленных контактов, в нём ничего нет. Одного за другим я вызываю Гарри Соурса, Эндрю Брауна и остальных. Сначала мне не везёт, трубку либо не берут, либо оператор и вовсе сообщает, что телефон выключен. Но удача, наконец, мне улыбается, и Питер Присмен берёт трубку. Я не успеваю вставить и слова, как в ухо мне раздаётся радостный вопль: — Брю! Браток! Куда подевался! Тебя уже все заискались, что случилось? — Хай, это не Брю, — говорю я, чуть подносовато, в тон своему собеседнику. — Это его друг, я тоже его ищу, вот решил прозвонить его старым знакомым, может, кто что знает. На той стороне какое-то время молчат, а потом говорят уже совсем другим, настороженным тоном. — Как твоё имя? — Эндрю Браун, — без запинки выдаю я одно из имён в списке контактов, и в тот же момент оппонент бросает трубку. Выругиваюсь. Ну что за непруха. Повторные звонки, как и ожидалось, не приносят результата, как и звонки по всем остальным номерам. Допиваю остывший кофе и покидаю кафе. Я чёрт знает сколько времени провозился с несчастным мобильником, а всё что добыл, это странную не то кличку, не то сокращение от имени Мишмана — Брю. На Лондон уже опустились сумерки. Поднимая ворот повыше, пряча лицо от осенней мороси, решая срезать, сворачиваю в переулок. Краем глаза замечаю последовавшую за мной чёрную машину с тонированными стёклами. Чёрт! Удваиваю шаг, телефон мягко пиликает в кармане. Резким движением выдёргиваю трубку, гаркаю. — Чего тебе? — Надо поговорить, Грег. — Начинай. — Не так, не будь упрямым, — голос Майкрофта словно патока. — У тебя нет ни единой причины опасаться меня. Мысль, что засранец думает, что я боюсь его, заставляет скрипеть зубами. Я разворачиваюсь, невольно выпрямляясь. Большой Брат следит за мной. Фак! Машина совсем рядом, дверь приоткрывается мне навстречу. Стискивая кулаки, я забираюсь в холёную тачку. Через мгновение, мы мягко трогаемся с места. Майкрофт, как всегда, великолепен. Тёмно серый костюм, до блеска начищенные кожаные ботинки, гладко зачёсанные волосы. Словно памятник бесчувствию, безликости. Кожа бледная, у глаз залегли тени, но это ничто, по сравнению с провалами у моих глаз. Мне кажется, что Холмс смотрит на меня с жалостью на грани брезгливости. Он ничем этого не выдаёт, но я просто знаю, невозможно иначе смотреть, когда столько связывает и столько разделяет. Мы сидим в одной машине, а кажется, словно стоим с двух сторон от пропасти. Мне интересно, что ты сделаешь, что скажешь. Я не решаюсь открыть рот первым, просто не отвечаю за то, что сорвётся с языка. Ругательства, вопросы или что-то ещё. Ты — тот, кто довёл меня до этого состояния, Майкрофт. Ты как-то замешан в том, что привело к такому финалу. Я хочу узнать "Зачем?", но молчу. Я ещё успею спросить. — Я собираюсь быть краток, Грег, — наконец говорит Майкрофт, глядя в спинку кресла водителя. Слова не выдают ни единой эмоции, словно их выжали, перед тем как озвучить. — Я хочу, чтобы ты бросил заниматься саморасследованием. Мало того, что ты вынес документы из архива, так ещё и используешь свой значок, чтобы добыть информацию. Шерлок дал тебе неверную наводку, он сам не понимает, что делает. Предвидя твои вопросы, отвечаю: да, я знал об аварии до того, как ты мне сообщил, но могу заверить, что не был к ней причастен. Рон Мишман — человек, за которым ведётся охота уже многие годы, но теперь это уже не имеет значения. Этот человек мёртв. Отдай мне телефон, который тебе дала миссис Мелани, и возвращайся к раб... — Что делала там твоя машина? — не выдержав, перебиваю я, повышая голос. Внутри всё кипит от ярости, руки вцепились в сидения. Я не верю ни единому слову человека, сидящего рядом со мной... стоящего по ту сторону пропасти. Он лжёт, я знаю, пусть ни единый мускул и не дрогнул на его лице, я просто слышу, ощущаю всем телом липкий слой вранья, что облепил салон машины изнутри, словно вторая кожа. Майкрофт не торопится с ответом, он, словно намеренно медленно, смотрит на циферблат наручных часов, поправляет рукава, и только потом переводит взгляд на меня: — Когда было доложено об аварии, человек, находившийся ближе всего, сразу же выехал на место происшествия. Так получилось, что он был неподалёку. — А может, это — ты? Ты же был в Лондоне в эти дни? — Да, — спокойно соглашается мой собеседник, — планы изменились, и мне пришлось вернуться в Лондон раньше срока. Но всё же в это время у меня было совсем иное местоположение. — Почему я должен тебе верить? — А ты не должен. Так же, как не должен заниматься непонятным разнюхиванием того, что тебя не касается. — Если это меня не касается, то кого же?! — мой голос перерастает в крик. Сжимая до боли кулаки, я всем телом подаюсь на Майкрофта. — Мишман как-то связан с той аварией, и он связан с тобой! Ты лгал мне тогда и продолжаешь лгать сейчас! Ты самодовольный, отвратительный лжец, Майкрофт, который думает, что ему подвластна сама жизнь и смерть, но ты — придурок, ошибаешься! Меня тошнит от одной мысли о тебе! Ничего бы не случилось, если бы я тебя не знал! Если бы ты никогда не появлялся в моей жизни, они были бы живы! Отъебись от меня, свали к чертям! Не хочу тебя знать! Просто исчезни! Ударяю кулаком по спинке впереди стоящего кресла, меня колотит, кровь гоняет адреналин по венам. Я готов покалечить, убить, но всё, что я делаю, это швыряю в лицо Майкрофту чёртов телефон и дёргаю ручку двери. Она неожиданно поддаётся, машина резко тормозит, и я выскакиваю наружу. Оказывается, мы находимся совсем недалеко от моего дома. Я плюю под колёса застывшей у тротуара машине, и, разворачиваясь, быстрым шагом направляюсь в сторону дома. И только единственное слово на языке и в разуме: "Ненавижу".