think to own this to my head now. You told this age is going around I think I’m with you in the circle I know the words, but the won’t come out
MATTHEW HEATH — PIVOTAL
***
— Ты ничего не видел, а уж тем более не слышал. — Шепчет мужчине капитан, смотря ему прямо в глаза. — После всех допросов эта девушка едет со мной и если кто-то или что-то узнает хотя бы про одного из этой компании — ты пожалеешь. Непослушные чёрные локоны волос спадали с плеч, в то время, как девушка аккуратно прижмётся ухом к двери, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Скрыпник, нервно сглотнув будет ещё долго стоять, а капитан пойдёт принимать остальных нарушителей порядка.Поднимет эту проклятую связку ключей дежурного и помчится на своё рабочее место, до сих пор прокручивая в голове их разговор. После того, как звуки прекратились Вероника немедленно отошла от двери, присев на стул и не понимая только одного: для чего она ему вообще нужна?***
Черноволосая снова оказывается в этой, уже кажется, ненавистной камере. Окинув карими глазами всю компанию, присаживается около Паши. Друзья в недоумении бегают глазами по хрупкому телу, которому сотрудники КГБ совершенно не причинили и вреда, что одновременно радовало и удивляло ещё больше. Но, всё-же единственное, что казалось необычным это её глаза. Совершенно невозможно было «прочитать» её настроение через взгляд, а тем более, что творилось внутри. Какой-то растерявшийся и одновременно невероятно гневный. Что именно произошло минутами ранее, заставив девушку так растеряться? Девушка, словно очнувшись ото сна, который витал над ней, наконец, начала отвечать на бесконечные вопросы друзей. Но почему она, может ответить на их вопросы, оставив свои, поняв, что все попытки ответить на них — тщетны. Нет никакого малейшего спасения. Они так и будут мучить её разум, каждый раз напоминая о себе или всплывая, как только перед глазами, вместо темноты она увидит те самые, мятные глаза. Со временем, она найдёт ответы на некоторые из них, но явно, что некоторые так и останутся в голове Вероники навсегда. Но нужно было спешить. Спешить раскрывать все тайны и помочь самой себе и друзьям именно сейчас. Ведь, как известно, стрелки часов не останавливаются. Они лишь медлят. — Я скажу только одно, что ответить на все ваши вопросы, — начинает девушка. — Как я уже успела узнать: мужчина, который допрашивал меня решил не отпускать таких драгоценных нас. Он намеревается забрать меня и увезти из отделения. Одно, чего я не знаю — куда он увезёт меня. — Пускай только посмеет тронуть тебя! — вдруг выпалил Вершинин, уже кажется, приготовившись защищать подругу силой, но она лишь усмехнулась. — Он довольно целеустремлён, — произносит Вероника, опустив взгляд. — Единственное, чем вы можете мне помочь — это держаться сплочённо. Осталось совсем немного до перемещения, помните об этом. Но чем может помочь остальным черноволосая? Та, которая говорит, что должны делать ребята, но не знает о своём «должном»? Девушка молча отдает в бледные руки Паши нож, многозначительно, но мимолётно взглянув на него. Помедлив, парень быстро скрыл уже собственное оружие у ремня. Их губы выдают какие-то глупые усмешки, но в один миг момент обрывается на том, что в камеру возвращается Лёша, а уже как оказалось, первая «жертва» Костенко. Нервно поправив шевелюру, с отвращением вспоминает миновавшую схватку. Настя тут же оказывается около парня, начав расспрашивать. Алая струя снова одиноко показалась на устах Лёши, но он тут же смахнул её. Нахмурив рыжеватые брови, Настя вцепилась в широкие плечи то от от страха, то от растерянности.***
Единственным, что отвлекало от нагнетающих мыслей было слегка приоткрытое окно из которого доносился тёплый весенний ветер. Паши уже давно нет и одним вопросом является только: «Почему?» Тяжёлая дверь вдруг открывается с прежним скрежетом и опера небрежно толкают парня в камеру. Подскочив в один миг Аня с Вероникой оказались прямо около него, внимательно разглядывая. Но за Пашей дверь не закрыли, а в камеру зашла невысокая мужская фигура, знакомая всем присутствующим. Ярко-мятные глаза под солнечными лучами блеснули, окинув камеру. Костенко взглянул и на гневного Пашу сжимающего хрупкую черноволосую, кажется всё сильнее. Уголок тонких губ нервно вздрогнул и остановился на Веронике. Только сейчас она поняла, что вошёл Сергей, обернувшись на шорох. Замерев в одном положении, она, кажется, не дышала вовсе. «Зачем он здесь?», — беспокойно крутилось в голове. — Выведите, — грубо нарушил нависшую тишину мужчина. Вероника тут же отстранилась от Паши, но он только шагнул ближе к ней, кажется, пытаясь «спасти» ее от Костенко. Пара оперов взяли девушку под локти и двинулись вслед своему командиру, который уже успел скрыться за высокими стенами неприятного зеленого цвета. Паша беспомощно смотрел в глаза подруги, которые так и шептали: «Я справлюсь.» Каким счастьем было выйти из этой одной большой клетки. Вырваться из неё, подобно птице и насладиться своей мимолётной свободой. Теперь перед глазами всё не застлало однотонной зелёной пеленой, один простор, которого так не хватало в последние часы. Но, даже тут раздумья не покидают голову. Почему? «Почему я здесь?», — отдаётся в голове. Руки сложены на груди, а на лице — ухмылка. Видно, либо капитан шутки решил пошутить, либо её действительно выпустили.Почему? «Почему — я?», — снова беспокоит. От этого не становится приятнее. Лишь нависшее, противное чувство непонятной вины. Она не сможет помочь друзьям. Ничем. Её просто выставили перед входом в здание, даже, сняв проклятые наручники и спешно скрывшись в холле. Хмуро окинув сотрудников, которые вышли на улицу закурить, девушка совершенно была растеряна. Дым, серый дым, тонкими струйками клубился над мужчинами, которые с большим любопытством смотрели на неё, изучая, мол: «Что же она сейчас будет делать?» С какой-то насмешкой, интересом, наблюдали. — Нет, ну это… — не успевает договорить Вероника, одним шагом развернувшись лицом ко входу и снова, встретив причудливого знакомого. Губы тут же смолкают, подбирая слова. Но больше, кажется, её удивило, насколько близко к ней встал Костенко, сделав ещё один шаг вперёд. Глаза встретились взглядами, смешав растерянность и уверенность в одно целое. Мужчина так и норовил спросить: «Это что?» Но нет, что-то его сдерживало. Он беспрекословно молчал, тем самым и запутывая мысли девушки всё более в крепкий единый узел. — Я подумал, ты сможешь здесь рассказать мне больше, — выпалил Сергей, подняв уголки губ в хитрой полуулыбке, не переставая смотреть в глубокие карие глаза. — С чего бы это. — Слегка засмеялась девушка, окинув крепкую мужскую руку, оказавшуюся у неё под локтем. Мужчины в миг переглянулись между собой и расплылись в улыбках, сдерживая свой язык. Мало ли, за такие высказывания и покинуть пост можно. Однако Скрыпник, который также присутствовал тут, вдруг нашёл в себе смелость — Смотрите-ка, наш Костенко нашёл себе прелестную даму, — вдруг выпалил следователь, зажигая сигарету и всё посматривая парочке вслед. В один момент офицер двинулся в сторону серебристого москвича, который под палящим солнцем всё ярче блестел. Ей же, ничего не оставалось, как пойти вместе с ним. Хотя, где-то внутри она была против этих движений и это чувство возрастало. — Отпустите! — Пытается убрать от себя кисть Костенко, добавив — вы не имеете права. Шаги становились все медленнее и прекратились совсем, с тем, как они подошли ближе к машине. Развернувшись лицом к Веронике, офицер внимательно, ещё раз взглянул на неё. — Имею. — Открывает дверь перед девушкой, мягко убрав руку от хрупкого тела. Помедлив, всё же присаживается в кремовый салон. Через несколько мгновений в машине оказывается и Сергей, попутно заводя машину и поглядывая на девушку через зеркало, усмехаясь.***
— Пока Вы тратите время на меня, — со смехом, смахивая кровь и, смотря на ярко-красные пятна на руке заливает Лёша. — Та, которая действительно поделится с Вами тайнами, сейчас сидит в объятьях Пашеньки. Слова этого парня, как один большой якорь, смогли остановить целый корабль, а иначе — Костенко. Мужчину, который замер на месте, после сказанных слов и действительно задумался над этим. Либо рассуждает вслух, либо защищает себя от очередных ударов. Но и они не могли пролететь, сказаться безответно, улетучиться, хотя бы потому что он добавил: «В объятьях Пашеньки.» Но почему вообще это должно занимать его голову или более того, зачем ему говорит это парень, который просто, уже почти что не в состоянии рассуждать, а тем более — говорить. Рука намертво припала к челюсти Горелова, повернув его лицо к нему. Мятные глаза бегло разглядывают, внимательно. — Ты что несёшь, парень? — уже со злобой в голосе говорит Сергей. — А разве не так, офицер Костенко? — расплылся в улыбке Лёша, кажется расслабившись, оттого, что взгляд теперь прожигал бордовые стены.***
Но он действительно принял решение, с помощью Лёши. Конечно, взглянув на его состояние, в целом поверить ему было совершенно трудно. Скорее, это всё можно было смахнуть на то, как он не желал, чтобы хотя бы ещё один удар прилетел снова в него. А возможно, он хотел просто навести капитана на правильный путь. Но зачем пристало преступникам помогать следователям, да ещё и таких серьёзных организаций? Зачем им пристало дразнить их? Или это всё смешалось между собой в один ком?***
Черноволосая проходит чуть вперёд, а Костенко закрывает за ними входную дверь. Ключ преодолевает несколько оборотов, создавая неприятный лязг, нарушающий гробовую тишину квартиры. Серое пальто в скором времени оказывается в шкафу на вешалке и руки не с привычки, но на автомате тянуться к плечам Вероники и, захватив одежду, аккуратно вешают. Сразу, что скорее бросается в голову, а не в глаза — пустота. Самой квартиры. Здесь даже и не пахнет ничем: ни завтраком, ни цветами, ни кошками. Единственное, это парфюмом Сергея и то в самой прихожей. Здесь, как видно никогда не было женской руки. Карие глаза медленно, цепляя любую мелочь проходились по комнатам, а мужчина, стоя за спиной тоже замирает так на несколько секунд. — — Гостиная слева, — проговаривает Костенко, указав на одну из комнат. Девушка на цыпочках по указанию офицера проходит в зал: торшер у кресла, несколько шкафов, длинный бордовый диван и ещё какие-то пластинки с граммофоном на тумбе. В гостиной ещё было много мелочей. Простая квартира, но казалось, что здесь все идеально. Через стеклянные дверцы было видно, как аккуратными стопочками стоят книги, журналы и ещё папки с документами, но это уже по работе. Пластинки с различными песнями также выстроились, как по струнке в одну стопочку. Солнечные лучи пробивались сквозь тюль, с интересными узорами падали на ковёр и стены, освещая всю комнату своей россыпью. Тёплые лучи словно пытались расслабить девушку, но тщетно. Она была так насторожена, что слышала малейший шорох. Сейчас — звук воды. И тут же в голове: «Боже, что он там мне наливает?» Взяв графин с минеральной водой со столешницы, Костенко наливает воду в стакан и невольно бросает взгляд на окно. «Пристало ли офицерам проводить допросы на дому, Костенко?», — раздаётся в голове странным шёпотом. Усмехается сам себе, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки. Душно. С открытой форточки так и доносится детский смех: соседские девочки играют с мячом у подъезда, пока их мамочки сидят на скамейке, поглядывая. Руки оказались сложёнными на груди: рассуждает. Кажется, ни одно слово, движение не проходит мимо этого «пункта». Всё в голове Костенко всегда разложено по полочкам, но не сейчас. Он пытается найти порядок, хотя бы в мыслях. Наконец, захватив стакан, в другую руку — графин, рыжеволосый капитан уже шагает по коридору. Вскоре, в дверном проёме оказывается мужчина, вздрогнув уголками губ в усмешке, встречая черноволосую, расположившуюся на диване. Повернувшись, располагает графин со стаканом на столе. — Я не пью газированное, — слышит себе в спину Сергей, тут же поднимая взгляд на стену и уже, как-то, увереннее усмехаясь. Молчит. Ничего в ответ, только вот снова поворачивается лицом к гостье, уже попутно взяв стул и поставив его одной рукой прямо перед диваном и Вероникой. Садится на него, перекидывая ногу на ногу, скрестив пальцы рук между собой. Внимательно посматривает на девушку, разглядывая каждую частичку лица. Волнение. Лоуренс не спуская испуганных глаз с офицера, но всё пытается скрыть свою растерянность. Допрос считается продолженным. Мужчина выжидает всё, как бы она проболталась. Высказалась наконец. Раскрыла ему все тайны. Выполнила своё должное перед самим сотрудником КГБ СССР. — Ты меня так боишься, — наконец отвечает Сергей, — или минеральную? На последнем слове он ещё шире улыбается. Что-то странное овладело им. «Пристало ли офицерам шутить на службе?», — снова этот злосчастный голос внутри. Но с каждым словом он становится всё тише, словно теряет всю свою твёрдость. Что-то совершенно незнакомое ранее накрыло с головой капитана. О каком порядке в голове вообще теперь могла идти речь? Но, он не осознаёт, что становится совершенно расслабленным, по-особенному тёплым, как и его голос. Словно, забрав всю ласку солнца, через его яркие лучи. Впитав её и изменившись внутри. Но пройдёт ещё несколько мгновений и вот, он понимает, где находится и с кем. Как снова включается, вернув голосу твёрдость, а взгляду — холод. Не положено по уставу офицерам расплываться в улыбках, да ещё и на службе! Внутренние разговоры вдруг затихают, но губы так и норовят снова вернуть улыбку на своё место с тем, как улыбается Вероника. Нет, пора снова вернуться к тому, зачем они здесь. Но пока девушка, кажется и не собиралась ничего дельного говорить, на её бледном лице не скрывалась растерянность, которую так хорошо подмечал Костенко. Любитель прочитать всё, взглянув прямо в глаза. — Возможно, тебе будет легче вспомнить, — Сергей берёт графин, — если я всё же принесу воды. Не успела Вероника ничего сказать, как мужчина снова пропадает в коридоре во второй раз. Уже было усмехнувшись этой суёте капитана, позволяет себе даже расслабиться. Это ли ветерок, который в миг снова дал о себе знать или смех Костенко (редкость, а особенно для девушки) не ясно. Но улыбка с лица исчезла совсем с собственного воспоминания про друзей, которые остались в отделении. Нужно будет тотчас спросить о них, когда Сергей снова появится здесь. Принеся графин с обыкновенной водой он тут же чувствует всё большую тяжесть кистью. В миг он выскальзывает из рук разбиваясь вдребезги об пол.«Где же она?», — раздаётся громко в рыжеволосой голове.