То, что делает нас людьми

      Миссис Джемайма Аббингтон была очень громкой женщиной. Этого никак нельзя было ожидать: она была взрослой, почти пожилой дамой, большую часть своей жизни прожившей в Великобритании, и производила соответствующее впечатление. В повседневной жизни она, скорее всего, была довольно спокойной, но в критической ситуации остановить её было невозможно, равно как и убавить громкость.       Именно это сейчас Коннор Андерсон и наблюдал, сидя за своим рабочим столом и пытаясь не вздыхать слишком уж тоскливо. Историю про то, каким уродом был муж Джемаймы, он слышал уже в третий раз — и это только за сегодня. Британке, кажется, жизненно необходимо было пожаловаться кому-то на человека, которому она отдала столько лет своей жизни и даже переехала за ним «в эти ваши Штаты», а теперь он «бессовестно изменял с какой-то белобрысой проституткой». Коннор всё это знал и без неоднократно повторяющихся сеансов психотерапии (за которые ему, кстати говоря, никто не доплачивал!): в конце концов, это он достал ей доказательства многочисленных измен. Подобные дела частный детектив не любил, но, как говорится, половина батона лучше, чем совсем без хлеба.       Клиентка тем временем замолчала и посмотрела на собеседника, словно ожидая ответа на свою долгую, чувственную речь. Коннор прочистил горло и выпрямился в кресле.       — Миссис Аббингтон, — он подвинул свою записную книгу и кипы бумаг, придвигаясь ближе к столу, — простите меня, но, если честно, я немного не понимаю: чего Вы хотите теперь?       Джемайма шумно вздохнула, и Андерсон внутренне сжался, мысленно умоляя её не начинать в четвёртый раз.       — Мой муж пропал!       «Да, — подумал Коннор, — это я уже слышал». Будь на его месте кто-нибудь менее терпеливый, женщины здесь уже не было бы. К сожалению, Андерсон был ангелом во плоти: слишком добрым и слишком сострадательным, чтобы выгнать клиентку из своего кабинета.       — И Вы хотите, чтобы я его нашёл? — уточняющим тоном спросил он.       — Именно, детектив Андерсон!       Коннор, кажется, перестал понимать британку окончательно. Может, она говорила с непонятным для него акцентом? Использовала какие-то слова, к которым американский слух не привык?       — Вы же понимаете, что он мог попросту сбежать? — в этом не было бы ничего удивительного: миссис Аббингтон явно не просто так хотела поймать супруга на измене. Детектив не удивился бы, узнав, что тот попросту не выдержал разразившегося скандала. Но Джемайма, судя по всему, была другого мнения.       — Нет, детектив, — она сурово покачала головой. Это был весьма однозначный жест, говоривший о том, насколько она уверена в своей правоте. — Бартоломью, конечно, тот ещё тип. Изменять мне, после всего, что я для него сделала!.. Но он не мог взять и сбежать. Поверьте мне, дорогой мой, он бы взял с собой деньги из своей заначки — он прячет в гараже, думая, что я не в курсе, — но она на месте.       А вот это уже было интереснее. В словах Джемаймы наконец-то появился смысл: зачем супругу уходить насовсем и оставлять кровно накопленные деньги? Правда, Коннор всё равно никак не мог взять в толк, почему ей вообще так сильно хочется найти того, кто, по её же словам, сломал ей жизнь, но к пропаже человека это никак не относилось. В любом случае, прошло даже меньше суток, так что он не видел смысла начинать масштабный поиск или поднимать тревогу.       Между тем на его ноутбуке было уже почти девять часов вечера. Не так Коннор планировал его провести: он думал над тем, чтобы поужинать в «Иерихоне» или даже у отца, если Хэнк был свободен, а в итоге уже второй час слушал историю жизни миссис Аббингтон. К счастью, она и сама уже поняла, что задержалась: взглянув на наручные часы, женщина встала со стула, охая и причитая, и засобиралась домой. Не сказать, что Андерсон был против этого, и потому он повёл себя максимально тактично: помог надеть пальто, подал сумку, скромно улыбнулся, несмотря на то, что у него не очень хорошо это получалось, и выдохнул лишь тогда, когда закрыл за гостьей дверь.       Обиженная женщина могла быть в сто раз ужаснее самого страшного ночного кошмара. Коннор очень радовался тому, что злятся не на него.       Так как выходить из дома было уже поздновато, он прошёл на свою кухню. Помещение, выполненное в современном стиле и приятных тёмно-синих тонах, всегда действовало на него успокаивающе. Порывшись в холодильнике, детектив выудил остатки лазаньи, что принесла ему на днях ещё одна благодарная клиентка. На ужин это было самое то. Андерсон также заварил себе любимый зелёный чай с мятой, прежде чем вернуться к своему рабочему столу. На экране ноутбука, среди множества других открытых приложений, мелькало небольшое оповещение о входящих сообщениях. «Хорошо, что я выключил звук, когда Аббингтон пришла, — подумал Коннор, усаживаясь на место, отпивая горячий чай из кружки, — иначе она начала бы раздражаться на периодические уведомления». Быстро пролистав список собеседников, он приметил три потенциальных дела, две бесполезные рекламы и семь входящих от Норт. Последняя писала особенно агрессивно, «заспамив» всё гневными смайликами, но это не смутило Андерсона: он был подготовлен к нраву журналистки и не собирался в очередной раз ей помогать, заткнув свою душевную доброту, потому и не стал писать что-либо в их чат.       Наскоро покончив с ужином и помыв посуду (будучи немного педантичным, он не мог так просто оставить её на завтра), Коннор собирался было отправиться в ванную, когда вдруг раздался звук ещё одного оповещения. Без особого энтузиазма он взглянул на компьютер, не ожидая видеть там ничего интересного, однако текст сообщения заставил его притормозить. Отправителем был анонимный источник, который уже не раз подкидывал ему действительно достойную информацию. Вот и сейчас он писал о чём-то очень важном.       «Пересечение Багли Стрит и Кэсс Авеню. Тебе надо это увидеть», — говорилось в письме. «Поспеши», — стояло в самом конце. Андерсон взглянул на часы. В любое другое время он бы сначала проверил новостные сводки, но сейчас, кажется, нужно было торопиться, и он решил сделать это уже в пути.       Дождь пошёл без предупреждения, но не был неожиданным. Детектив осторожно припарковался у обочины, ещё издалека заметив яркие огни сирены, и выключил радио, по которому без остановки вещали об убийстве. Брать с собой зонт, выходя из автомобиля, он не стал: осадки только начались и пока были не такими сильными       Вокруг переулка толпился народ. Все пытались заглянуть туда, куда не пускали их полицейские: место преступления оградили привычной жёлтой лентой. Коннор едва смог протиснуться через толпу, извиняясь перед теми, кого ему приходилось расталкивать локтями, и без спроса пролез под лентой. Кто-то неодобрительно загудел; сержант сдерживающий зевак, остановил его, не давая пройти дальше.       — На место преступления… — начал было он, но осёкся, узнав в молодом человеке Андерсона-младшего. — А, это ты, Коннор. Быстро новости разносятся.       — Добрый вечер, Крис. Меня позвал Хэнк, — ему пришлось соврать во избежание лишних вопросов, но зато этот способ отлично работал. Детектив обвёл взглядом переулок, пока не увидел отца. Лейтенант выглядел недовольным, выслушивая рапорт эксперта в белом костюме. — Могу я пройти? — тактичный вопрос, в ответ на который сержант махнул рукой, мол, гуляй, и отодвинулся с пути. Коннор кивнул в знак благодарности, прежде чем направиться к Хэнку. Тот, наконец-то заметив его, сменил выражение лица с просто недовольного на максимально недовольное.       — Какого… Что ты тут делаешь? — строго спросил он у сына, скрестив руки на груди. — Надо сказать Миллеру, чтобы не вёлся больше на твоё «я к папе на работу». Откуда ты вообще?..       — Я же детектив. Это моя работа, — Коннор знал, какую реакцию вызовет этот ответ, но вот отца предпочитал не обманывать. Хэнк закатил глаза и пробормотал что-то про приёмных детей, прежде чем оба Андерсона, не сговариваясь, направились к трупу.       Коннор примерно представлял, что ждёт его на месте. По крайней мере, он так думал: в новостях были как-то подозрительно хорошо осведомлены о том, как именно был убит найденный мужчина. И всё же одно дело — слушать, и совсем другое — видеть всё своими глазами. Андерсон-младший не назвал бы себя слабонервным. Он многое повидал за то время, что работал детективом, однако это… Окей, лазанья уже готовилась лезть назад.       Кишки были вытащены. Да и не только они: все внутренности, что находились в брюшной полости, были изъяты и аккуратно уложены жертве на колени. Горло было тёмно-красным, с подтеками, оставшимися от случайных капель дождя, что пока не успел смыть улики. Той же кровью, судя по всему, была выполнена надпись прямо над головой убитого. «Линч», — значилось на кирпичной стене. Буквы были неровными, словно прыгали на месте. Глаза отсутствовали. Ярким пятном выделялся жёлтый бутон подсолнечника, вставленный мужчине в рот. Коннор не хотел знать, насколько длинным был стебель, но живое воображение услужливо дорисовало картину, в которой стебель доходил убитому до самых бронхов.       Хуже всего было то, что он его знал. Видел несколько раз, когда делал фотографии, необходимые для расследования, нанятый супругой, отчаянно желающей поймать мужа с поличным на измене.       — Жуткое зрелище, да? — с насмешкой спросил Хэнк, глядя на реакцию сына. Тот кивнул и отвёл взгляд от трупа, наблюдая за мельтешащими экспертами. Это успокаивало. — Похоже, у нас серийный убийца.       — Наверняка, — тихо произнёс Коннор, чувствуя, как усиливается дождь. Полицейские тоже это заметили и принялись быстро сворачиваться; судя по их реакции, сбор улик был практически завершён. — Это Бартоломью Аббингтон. Я знаю его жену, — добавил к своему заявлению детектив, заметив, как на него смотрит Андерсон-старший, — и сегодня она сказала мне, что её муж пропал вчера. Не выходил на связь с самого вечера.       — Кажется, старина Барт ночевал не в самом приятном месте.       — Теперь весь город будет паниковать, — спустя несколько минут тяжелого молчания вздохнул, наконец, Коннор.       — Не будет, если не узнает, — Хэнк нахмурился. — Надеюсь, у тебя хватит ума не болтать с журналистами. Не надо им этого рассказывать.       Коннор прикусил внутреннюю сторону щеки. Он не говорил отцу о том, кто несколько месяцев назад предоставил Норт Бэлл, скандально известной журналистке, закрытую информацию о компании «Киберлайф», но догадывался, что тот как-то узнал об этом. Они никогда не обсуждали ту статью, но намёк на связь Андерсона-младшего со СМИ звучал из уст Хэнка не впервые.       — Кто будет вести дело в полиции, ты? — вместо того, чтобы забивать голову подозрениями, спросил детектив и вздохнул, когда лейтенант отрицательно качнул головой. — Значит, детектив Рид.       Гэвин Рид не пользовался популярностью в полицейском участке, где работал его отец, да и в полиции Детройта в целом. Нет, никто не спорил с тем, что он хорошо справлялся со своей работой, но его характер отталкивал всех и каждого. Пару раз Коннору довелось с ним пересечься, и всегда это заканчивалось не очень хорошо.       — Детектив Я-тупая-самодовольная-задница, именно. Ты же не будешь отнимать у него лавры и лезть в это дело? — Хэнк прищурился. Это был нехороший прищур — так он смотрел на сына, когда тот хотел сделать какую-нибудь глупость. Коннор всё ещё придерживался правила «никогда не лгать членам семьи», и поэтому промолчал. Это не укрылось от лейтенанта — и абсолютно точно ему не понравилось. — Коннор Андерсон…       — Я сделаю всё… — начал было оправдывающимся тоном детектив, но его речь оборвали резким движением ладони.       — Если я узнаю, что ты полез в это дело, я сам тебя убью, ты понял меня? — Хэнка нельзя было злить, это знали все и каждый. Его сына это тоже касалось. — И никаких пререканий. Всё. Разговор окончен.       Давая понять, что в их диалоге поставлена точка, он развернулся и пошёл прочь от места преступления и Коннора. Тому ничего не оставалось, как пойти следом: дождь почти превратился в ливень, и он не хотел промокнуть до нитки.       Дверной звонок утром был особенно отвратительным. Он буквально разрывал и без того раскалывающуюся голову, заставляя желать только оторвать руки тому, кто так усердно вдавливал кнопку до упора. Если бы его квартира была построена из картона, он мог бы надеяться, что в какой-то момент соседи разозлятся достаточно, чтобы выйти в коридор и прогнать обнаглевшего посетителя. Хотя бы потому, что никто в приличном обществе не ходит в гости в такую… в смысле уже двенадцать?       С трудом разлепив глаза, Андерсон поднял голову и обнаружил, что уснул за рабочим столом. Он полночи шерстил новостные сводки и некоторые другие, более закрытые источники, чтобы составить полную картину убийства. Полагаться на полицию было бессмысленно: Хэнк накануне ясно дал понять, что они будут до последнего пытаться не дать правде всплыть наружу, чтобы не сеять панику среди горожан, да и доступа к данным их расследования детектив явно не получит. Однако, как бы сильно отец не настаивал, Коннор не собирался пустить это дело на самотёк. Он слишком долго расследовал измены и пропажи домашних животных, чтобы так просто отказаться от настоящего серьёзного дела — и именно поэтому заснул не в кровати, а на жёсткой столешнице из МДФ.       Между тем, звонок явно не собирался умолкать.       — Иду, — хрипло протянул Андерсон, жалея, что вообще оказался в квартире. Ему бы ещё немного поспать, чтобы голова не гудела так сильно, а ещё лучше выпить чаю и принять бодрящий душ (в идеале, контрастный, которому его научила не так давно знакомая), но, кажется, у нежданного посетителя были свои планы. «Если там какая-нибудь клиентка или, не дай Бог, миссис Аббингтон, то я их выгоню», — решил мысленно Коннор за секунду до того, как открыть дверь.       К сожалению, его реальная гостья была куда наглее всех его клиентов вместе взятых. От Норт Бэлл невозможно было отвязаться простым «я занят, до свидания», и закрыть дверь она не дала бы. Коннор, правда, даже не пытался: был слишком удивлён видеть её на своём пороге и даже не успел ничего возразить, когда она, кинув короткое «привет», вошла в его квартиру, втиснув в руки бумажный стаканчик. Запах кофе, быстро распространившийся по квартире, немного привёл его в чувство.       — Норт, не сочти за грубость, но что ты здесь делаешь? — его вопрос прозвучал растерянно. Бэлл, тем временем, по-хозяйски уселась на его диван, доставая откуда-то записную книжку и телефон с диктофоном наготове. Андерсон не до конца понимал, что нужно журналистке, но проблески догадки постепенно проявлялись в его голове.       — Ты был вчера на месте убийства, — и это был не вопрос, а утверждение, судя по интонации. Норт усмехнулась шире, заметив, как сразу же стушевался детектив, отчаянно делая вид, что это неправда. — Я знаю, что ты там был. Дай интервью!       — Нет. Никаких интервью, — отрезал Коннор, вызывая смешок в свой адрес.       — Что, папа запретил разговаривать со злой тётей?       — Никаких интервью, Норт, — ещё раз повторил Андерсон строго. Потом, немного подумав, посмотрел на журналистку чуть мягче. — Но за кофе спасибо.       — Пожалуйста. Теперь ты должен мне интервью, — Бэлл развалилась на диване ещё увереннее, так, словно собиралась пустить корни в его квартире. Весь её внешний вид говорил о том, что она не собирается никуда уходить, пока не получит желаемое.       Коннор почти застонал, чувствуя нарастающий масштаб своей проблемы.       Его спас телефонный звонок. Норт недовольно посмотрела на то, как резво он схватил мобильный со своего стола, но не стала влезать и мешать диалогу. Правда, имя контакта, от которого и поступал вызов, немного удивило Андерсона. Кэра редко звонила ему, предпочитая устному разговору переписку; кроме того, насколько он понимал, она должна быть в школе, а оттуда Оукс выходила на связь ещё реже. Неужели произошло что-то серьезное?       — Коннор Андерсон, — устало пробормотал детектив в трубку. Взволнованный голос собеседницы заставил его напрячься. Видимо, дело действительно плохо. — Я узнал тебя, Кэра, не переживай. Что случилось? Ты в порядке?       — Да. Я — да, — раздалось в ответ. Он выдохнул, пожалуй, чересчур облегчённо, но мысль о том, что со столь милой девушкой могло что-то случиться, выбила его из колеи. — Дело в другом. Это… это касается меня и одной моей ученицы.       Коннор напряг память. Их познакомили общие друзья, и общались не слишком много (хоть и считали друг друга хорошими приятелями), но он знал, что однажды она участвовала в каком-то скандале касательно домашнего насилия. Он был в курсе главным образом благодаря Хэнку. Тогда у Оукс ничего не получилось — о той же ученице она говорит, или случилось что-то ещё?       — Это та девочка, которую избивал отец? — Андерсон подошёл к окну и тихо, так, чтобы Норт не слышала, задал неудобный вопрос. Немного помедлив, Кэра всё же ответила — положительно, как он и предполагал. Значит, в этот раз она решила взяться за это дело куда серьёзнее. — Чем я могу тебе помочь?       — Ты ведь частный детектив и юрист по образованию… Я хочу опеку. Я хочу вырвать её из лап этого чудовища, — Кэра говорила торопливо и надрывно, будто готова была вот-вот разрыдаться. — Пожалуйста, Коннор, мне нужна чья-то помощь.       Чья-то. Вот именно. Детектив вздохнул. Он мог многое, но не был всесильным. Он мог найти доказательства того, что отец действительно занимался рукоприкладством, но никто так просто не даст опеку одинокой школьной учительнице. Более того, он сам сомневался, что юридически, даже несмотря на своё образование, компетентен для судебного разбирательства по этому делу. Нет, Кэре нужна была помощь того, кто в этом разбирается — желательно, адвоката по семейным делам или кого-то в этом роде.       — Послушай, — Коннор говорил мягко, надеясь, что это хоть немного успокоит взволнованную собеседницу, — тебе лучше обратиться к какому-нибудь адвокату, который занимается подобными делами. У меня есть знакомая, я могу дать тебе её номер, она специалист в таких делах. Поверь, она поможет лучше, чем я.       — Да, возможно, ты прав, — спустя несколько секунд молчания из динамиков раздался чёткий вздох. Андерсон поджал губы. Ему совсем не нравился этот грустный голос. Он привык к тому, что Кэра — достаточно солнечный человек, и такое настроение казалось ему абсолютно неправильным. — Прости, что побеспокоила. Ты, наверное, занят, а я тут со своими дурацкими просьбами…       Обычно люди любили давить на жалость. Он знал, что в данном случае никакого давления не было: Оукс говорила абсолютно искренне. И от этого на душе становилось ещё паршивее.       — Слушай, — торопливо сказал Коннор, перебивая подругу, — ты занята сегодня вечером? Может, встретимся где-нибудь, и я подробнее расскажу тебе, как всё это лучше сделать?       — Эй! — воскликнула вдруг Норт, резко поднимаясь с дивана. — Никаких свиданий, пока я не получу своё интервью! — она хотела было сказать что-то ещё, но Андерсон жестом попросил её замолчать. Бэлл прищурилась, наблюдая за тем, как он слушает ответ, и цокнула языком. Её явно не радовала вся эта заминка, но, кажется, ещё раз влезть в чужой разговор не получится.       — Да, было бы здорово! — ответила тем временем Кэра; шума на заднем плане она как будто не заметила, или сделала вид, что не заметила. В её голосе появились радостные нотки, что заставило Коннора невольно улыбнуться. — Как насчёт старого-доброго «Иерихона»? Там нам точно никто не помешает.       — Да, да, супер, — Андерсон быстро сел за рабочий стол, сверяя, нет ли у него каких дел на сегодня. — Во сколько ты освободишься? Как насчёт, ээ, половины четвертого?       — Мне подходит, — он мог поклясться, что Кэра усиленно кивает, хотя и не видел этого. Потом она вдруг замолчала, прежде чем вновь подать голос, осторожно, немного боязливо. — Я тебе точно не мешаю своими просьбами?       — Нет, что ты, — Коннор неловко усмехнулся. — Всё в порядке. Увидимся в половину четвёртого в «Иерихоне».       — Коннор, — раздалось напоследок из динамика, — спасибо тебе большое.       Он улыбнулся.       — Пока ещё не за что.       Звонок завершился, и Андерсон отложил телефон в сторону. На него продолжала смотреть грозная Норт, уперев руки в бока.       — В половину четвёртого, Норт, — он покивал головой, как бы говоря «понимаешь, мне надо торопиться».       — У тебя ещё целая куча времени, и ты успеешь дать мне интервью, — её тихий голос предсказывал неприятности для человека, который смел ей перечить. Коннор этому намёку, естественно, не внял.       — Мне ещё надо привести себя в порядок и убраться дома.       — Коннор Андерсон…       — Время идёт, я тороплюсь, мисс Бэлл, а тебе надо уйти.       — Тогда я поеду с тобой!       — До свидания, увидимся в следующий раз.       Это было не слишком вежливо, но он буквально выставил журналистку из своей квартиры. Некоторое время было слышно, как Норт ругается за его дверью; потом раздались удаляющиеся шаги, и Коннор наконец-то выдохнул с облегчением. Ему правда стоило начать собираться уже сейчас.