***
Возможно, всё то время, что ребята проводят за обедом, сидя на теплой земле, Фрэнк думает только о его губах. Обхватив ими лекарство в синей оболочке, Джерард смотрел в свой телефон, что-то быстро печатая, только изредка поглядывая на Фрэнка. Волосы небрежно падали на его лицо, практически полностью его закрывая, но он всё равно мог видеть Фрэнка. Уэй тянется за кофе, делая небольшой глоток, запивает таблетку и снова что-то печатает. Круговорот разных мыслей, словно шторм или буря, вертелся в мыслях Фрэнка, и как только Джерард убрал телефон, он выдаёт: — Ты, получается, мой парень? Тишина. Опять затряслись колени, как у двенадцатилетней девочки, которая впервые вступает в отношения и боится каждого шороха. Повисает молчание, больше напоминающее конец света, или цунами, или саму смерть. Фрэнк не хочет, чтобы Джи молчал, опустив голову, он хочет, чтобы тот поцеловал его еще разочек. Фрэнк сглатывает. Фрэнк не знает, что случилось с Джи за время, пока они не виделись. И, честно, не хочет знать, потому что прекрасно всё понимает. Маленький, тёплый, почти плюшевый и солнечный Джерард не должен находиться здесь. Он не должен превращаться в глыбу с грустной миной вместо лица. Он не должен принимать таблетки, чтобы чувствовать себя живым, потому что он должен жить. И эти сотни, тысячи, а может даже миллионы мыслей вихрем вертятся в дырявой голове Фрэнка, он никак не может прекратить бурю. Он всё думает и думает. И только эгоизм возвращает Айеро к мыслям о своих чувствах. Джерард теперь его парень? Они, получается, встречаются? Как парень и девушка? Как парень и парень? Дымка печали сходит с лица Джерарда, как туман с появлением первых лучей солнца. Глаза расширяются, а уголки рта всего лишь на чуть-чуть поднимаются вверх. Это же считается за улыбку? Пожалуйста, стань хоть чуточку радостнее. Джерард кладёт телефон в карман, пока Фрэнк буквально умирает на месте. — Иди ко мне. О да, это то самое. На долю процента Фрэнк чувствует себя лучше. Хорошо, когда Джерард проводит по его волосам, затем по спине, а после полностью обнимает за талию, Фрэнк решает, что хочет умереть прямо так. — Мне неловко. — выдыхает он в шею черноволосого. — Да. Мне тоже. Фрэнк почти уверен, что Джерард сейчас улыбается. Спокойный. Его не трясет. Фрэнка трясет. — Я люблю тебя. Почему ты нервничаешь? Скажи ещё раз, что любишь меня. Я запишу это на диктофон и поставлю на звонок, на будильник и на уведомления о твоих сообщениях. — Потому что ты такой- — Какой? Они все еще обнимаются, Джерард шепчет ему на ухо, а это, должно быть, самая приятная вибрация, которую только мог ощутить он. — Ты кажешься мне грустным. Джерард ничего не говорит, а лишь вздыхает. Устало, немного нервно, вздыхает. — Сегодня была не самая лучшая ночь в моей жизни. Фрэнк толкает Джи, чтобы посмотреть на него. — Посмотри на меня. Он кивает. — Да. Эм- — Флэшбеки? — перебил Айеро. — Что. Нет. Просто — он всё ещё пытается убежать от его взгляда, — слишком много всего. — Слишком много всего? — переспрашивает Фрэнк. — Да. Слишком. Он начинает кусать ногти, а Фрэнк сдерживает себя, чтобы не ударить его по руке. Не делай себе больнее. Но блять. БЛЯТЬ. У Фрэнка очень сильно подгорает пятая точка от того, что родители так испоганили вчерашний вечер. — Просто. — ох, он снова делает эти паузы, снова куда-то убегает, — Просто я не был готов к тому, что нравлюсь тебе. И я не думал, что ко мне домой приедут твои родители. И у меня случился перегруз. Мне стало немного. Немного плохо, может быть. — Да. Но. — опять сглатывает, — ты ничего не сделал себе? Ты не сделал себе больно? Ёбаное ничто, тишина, молчание. — Я не почувствовал. Да всё ты блять почувствовал, мудак. Так, Фрэнку нужно срочно успокоиться. — Пожалуйста, не проси меня показывать. — Почему? Всё так плохо? — Нет, я просто не хочу, чтобы ты видел. — Джерард прокашливается, — Мне нужно сегодня домой. Через час. Он должен перестать убегать от всего на свете. — Хорошо. — Фрэнк встаёт, — У тебя уже есть планы на завтра? — Пока что никаких. Джерард следует примеру парня и тоже начинает собираться. Скоро конец перерыва. — Значит, если мистер и миссис Уайт придумают для тебя что-то, я буквально буду умолять их на коленях отпустить тебя со мной. — Куда? — несколько обеспокоено спрашивает Джерард. О, да, он смог заинтересовать его. — Просто пометь в своей голове галочкой завтрашний день и всё. — нахально, отчасти принимая себя за укороченную версию Гарри, говорит Фрэнк, тыкая указательным пальцем в кончик носа Джерарда. Джерард улыбается и щурится, а на его лице играют лучи солнца. Фрэнк моментально подхватывает момент, чтобы чмокнуть его в губы, а после этого Джерард опускает глаза в пол, смущаясь. — Хорошо, ты мой парень. — шепчет черноволосый парень, открывая глаза, в сознании Фрэнка пробуждается множество мигающих фонариков, а в мыслях только протяжное «Е-е-е!».***
Около часа Фрэнк выбирает подарок для парня, стоя в магазине. Идея пойти за подарком, прихватив с собой Алису, была хорошей. Пока сестра играла с собакой, поедая мороженое, (потому что у неё должна была быть мотивация, чтобы постоять с собакой), у Фрэнка была отличная возможность подумать и выбрать. Хоть денег совсем немного, он старался выбрать что-то по-настоящему хорошее и, возможно, нужное. Стоя в магазине со всяческим мерчем, заглядывая в витрины, Фрэнк невольно вспомнил своё детство, когда он впервые вместе с отцом пошёл на «Звёздные Войны». Тогда они очень хорошо провели время, потому что это было потрясающе, это был прорыв, это были потрясающие фигурки, которые казались такими настоящими. Фрэнк правда не верил, что всё происходящее на экране — это множество статуэток и маленьких макетов кораблей. А в то, что все существа на экране были гримом и костюмами, так и подавно не верилось. «Люди — удивительные существа, которые способны создавать не менее удивительные вещи.» — Фраза, произнесенная папой, которая крепко взяла Фрэнка за душу. Вспоминая то, как ещё в Бельвиле он проводил время с отцом, таким добрым, иногда чересчур серьезным, но понимающим и принимающим, сердце Фрэнка сжалось, как клочок бумаги в его руке. Детство — сложное время. Тогда формируются твои привычки и то, как реагировать на злость и крики. Тогда ты очень восприимчив к новому и учишься жить. Но с переездом в этот город несколько лет назад, Фрэнк столкнулся с отцовской злостью и вспыльчивостью. Глубоко в душе он оправдывал Фрэнка старшего тем, что работа, появление сестры, поиск денег = стресс, и, возможно, именно поэтому он больше не способен быть терпеливым. Но Фрэнк не хочет его оправдывать. Потому что папа больше не способен принимать его. Взгляд приковался к футболке с надписью и логотипом «Misfits», и он решил, что не прогадает, если подарит именно её. Прихватив ещё несколько переводных татуировок наугад и странные заплатки для одежды с логотипами разных групп и фильмов, Фрэнк поплёлся на улицу. Да, он совсем не глядел, какие именно патчи взял, потому что уверен, что Джерард знает буквально все существующие франшизы и группы. Алиса обернулась, когда колокольчик на двери магазина зазвенел, пока Фрэнк, выходя, складывал футболку в рюкзак. — Кому она? — Человеку, которого я люблю. — несколько смущенно протянул Фрэнк, одновременно ощущая тепло в сердце. — Это тот парень, да? О котором вы говорили. — Алиса отвязала Эмму от столба, передавая поводок Фрэнку, — Родители злятся. Да, родители очень сильно злятся. — Я тоже злюсь на них. — безэмоционально, почти безмятежно говорит он, ускоряя шаг, — Но я люблю его. — Тогда это правильный выбор. Он никогда не был особо близок с сестрой, но, играя роль старшего брата, старался давать правильные советы и обсуждать с ней важные события. И, честно, когда ты думаешь «мне плевать на реакцию людей, или я очень сильно переживаю?», правильным вариантом будет второе. Часто мы стараемся забить на всё и вся, делаем вид, что для нас это всё не важно и двойка по математике вообще не проблема, потому что не можем пропустить через себя печаль, грусть и страх. Люди склонны к желанию оттолкнуть плохие эмоции, выбирая заместо этого мнимый пофигизм. Но нет. Возможно, нет ничего страшнее, чем не пережить эмоцию. Когда ты сдерживаешь слёзы, истерику и желание побить стены — негатив не выходит из тебя. Как говорят психологи детям: «Слёзы выводят из твоего сердца грусть». И это настолько правда, что не может быть более правдивой правды, чем это. Если ты не пропустишь этот негатив, а сохранишь его в себе, то можешь начать готовить праздничный стол для депрессии и апатии. И это то, что Фрэнк понял, когда познакомился с Джерардом. Это также и то, что Фрэнк старается донести до Алисы, когда она говорит, что никогда не будет плакать. — Нет ничего плохого в слезах. Почувствуй эту грусть. — переходя дорогу, говорит он. Алиса фыркает, подбегая к их дому. — Не хочу чувствовать грусть, Фрэнк. Собака залетает в дом, сразу же несясь на кухню, чтобы покушать, пока сестра медленно плетётся за ней. Шкаф скрипит, когда Алиса открывает его, чтобы достать корм. Секунду Фрэнк стоит на месте, вслушиваясь в тихий, монотонный говор ведущего какого-то шоу, которое смотрит мама и кряхтение Эммы, которая постукивает когтями по полу. Фрэнк вешает поводок с красной, немного потёртой, ручкой на вешалку с верхней одеждой, после чего идет к себе. — Я тоже.***
Джерард был у себя, развалившись на полу. День рождения. Хороший ли это день для него? На самом деле Джерард думает, что было бы очень здорово провести весь день с Фрэнком, но состояние, в котором он пребывает, так сильно давит, что способность веселиться пропадает окончательно. Вроде бы ничего особенного не произошло, но ситуация с родителями Фрэнка словно выбила его из колеи. Слишком много событий тогда произошло, и мозг отказывался считать, что всё это было в один день. Он слишком много почувствовал. Впервые врезал кому-то, за что оптом получил осуждающий взгляд от Гарри и несколько пинков в подзатыльник от одноклассников на физкультуре. И в момент, когда Гарри, поправляя свои кудри, сказал: «Мы должны сегодня поговорить об этом», Джерард так испугался и расстроился, что решил сбежать из школы сразу после урока, даже несмотря на свой страх за Фрэнка. И по пути домой он глубоко жалел о содеянном. Казалось бы, просто разговор, но сердце застряло в горле, а табличка «БЕГИ» мигала перед глазами так надоедливо, что кроме как избежать этого, выхода не было. Джерард даже знать не хочет, что было после его ухода. Тот вечер с Фрэнком был потрясающим во всех смыслах этого слова. Потому что, блять, это его потрясло, обрадовало и напугало одновременно. Несмотря на радость, подобную рождественском подарку, который он так сильно хотел в пятом классе или просто самой заветной мечте, в которую он даже не совсем верил, Джерарду было так тревожно. Потому что это не просто первые отношения в его жизни, а еще и очень опасная, осуждаемая всеми людьми вокруг, связь. Даже представлять не хотелось, что сделает его мама, когда узнает. Но Джерард, а точнее его наглый и злой мозг, отчётливо представлял эту картину с криками и слезами перед собой. Ну, а родители Фрэнка дали Джерарду возможность представить это ещё ярче и детальнее. Завершением этой практически убийственной смеси беспокойства стал момент, когда он узнал, что из-за неуспеваемости будет обязан посещать летнюю школу. Если, конечно, не исправит всё прямо сейчас, и это настолько маловероятно, что скорее рак на горе свистнет. Ничего особенного, но пиздец. Потирая глаза от соли, которая появилась из-за сонных слез, Джерард прекратился на бок, доставая телефон. 00:14 И Фрэнк: С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!!! Джерард дёрнулся, выронив мобильник из рук и, потирая больной лоб, усмехнулся самому себе. Джерард: Спасибо:) Фрэнк ответил мгновенно, пока Джерард перекатывался из стороны в сторону, ища удобное положение. Фрэнк: Ты как? Фрэнк: Не хочешь покурить? Он не стал отвечать, а просто вышел на балкон, всё ещё потирая лоб и глаза. Усталость практически сошла на нет и сейчас он очень сильно хочет кофе и пару сигарет, чтобы взбодриться и немного успокоиться. Больше всего на свете Джерард не хочет думать. Он хочет отвлечься на что-то интересное. Но ни одного фильма или даже пускай сериала в голову не приходит. Смотреть что-то старое может оказаться плохой идеей, ибо это не отвлечет его от своих навязчивых страхов и мыслей. Первая затяжка. На самом деле, когда Джерард был ещё совсем ребенком, то больше всего на свете он боялся остаться одиноким и никому не нужным. Это было чем-то по-настоящему серьёзным и важным для него. Не просто так он рисовал маме столько рисунков и старался хорошо учиться. Не ради того, чтобы ей было приятно, это было вторично. Это все было ради того, чтобы она его любила. Ради грёбаного внимания. Не сработало. Он довольно часто что-то дарил или делал для своих друзей. Обычно это были комиксы или какие-нибудь рисунки с конфетами. Когда он возвращался домой, после очередных летних каникул, проведённых не дома, единственной его мыслью было сделать хоть что-то, чтобы друзья вспомнили о нём и никуда не ушли. Он надеялся, что если купит Расселу очередной набор наклеек для журнала про Человека-Паука, то все будет нормально. И так продолжалось много лет. Он покупал дружбу. Не сработало. Он никогда не отказывался от вечеринок или посещения каких-то мест, даже если хотел просто лечь спать у себя дома и ничего не делать несколько недель. Потому что очень сильно боялся, что друзья забудут о нём или обидятся, если Джерард откажется. Не сработало. Поэтому в какой-то момент он перестал ощущать эмоции и что-то чувствовать. Поэтому в какой-то из дней он перестал со всеми общаться. Просто потому что очень сильно устал от всего этого гула, который каждый день лился огромным потоком через всё тело, словно обжигающе-холодный лёд. Он всё равно чувствовал себя ненужным и ненастоящим, как бы ни пытался завоевать внимание. Он захотел, чтобы все бросили его, чтобы этот груз упал тяжелым камнем с хрупких плеч. Сработало. Еще одна затяжка, поникший взгляд и желание найти отдушину в чужой истории, отстранившись от своей. — Курение вредит вашему здоровью! Что? — Не умрите раньше времени, мистер, вы ещё понадобитесь мне. Джерард оглянулся, на секунду решив, что начал слышать голоса. — Посмотри вниз! А. Фрэнк в грязных кедах, в такой же грязной и поношенной футболке и джинсах, смотрел на парня, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Сегодня будет весело. — Фрэнк хлопнул в ладоши, — А пока... Помоги мне забраться наверх.