Джерард резко просыпается. Он помнит, как смотрел «Американскую Историю Ужасов» и, видимо, уснул в это время.
— Ну что? — тишину, как бумагу, прорезает голос Фрэнка, что заставляет Джерарда поморщиться, — Я уже полчаса на тебя смотрю.
Фрэнк убирает ладонь с головы парня. Джи слышит, как тот отходит к окну.
Господи, что происходит? Какой сейчас день? Почему Фрэнк в его комнате?
— Зачем?
Подушка под ним мокрая, ему приходится вытереть слюну с щеки, что довольно неудобно.
— Найди ещё один жакет, на улице всего пятнадцать градусов. — Джерард наконец поворачивается к Фрэнку, а Фрэнк к нему, — Не хочу, чтобы ты заболел в свой день рождения.
Фрэнк забрал Джерарда около двух часов дня, буквально подхватил на руки и выбежал вместе с ним на улицу, смеясь и не утихая.
Не отпуская руку парня из своей, не отрывая глаза от чудесной улыбки, не желая оставлять его даже на секунду в одиночестве, Фрэнк всё шёл и шёл, а Джи не знал куда. И он не знает, для чего Айеро забрал его и что именно он хочет устроить, но от переизбытка хороших эмоций мышцы лица сводило от улыбок.
Фрэнк сказал только «будет очень здорово», и этих слов было достаточно, чтобы быть уверенным. Чтобы поверить.
Возможно, что любовь, дружеская или романтическая, является одним из самых чудесных чувств в этом мире. Это подобно тому, как закрытый бутон цветка раскрывается всё больше и больше, встречаясь с солнечными лучами. Джерард не знает, может ли он сравнить себя с тюльпаном или хотя бы фиалкой, но Фрэнк действительно похож на солнце. Благодаря солнцу есть жизнь. Может быть, именно благодаря Фрэнку Айеро Джерард просыпается каждое утро без мыслей о собственной никчёмности?
Но когда Фрэнк губами прошептал на ухо «ты такой красивый, когда счастлив» , Джерард понял, что Фрэнк не всегда прав. Джерард не всегда ему верит, но очень хочет.
— Почему ты так смотришь на меня?
Фрэнк ухмыльнулся и, пожимая плечами, ответил:
— Не знаю. Может быть я люблю тебя, а может просто счастлив, что ты любишь меня.
— И то и другое?
— Определённо.
Настолько сладко, что взрослые или брутальные парни, при виде подобной сцены в фильме начинают кривить лицо и отворачиваться, но нет ничего лучше, когда ты участник этого сладостного момента.
Джерард всю дорогу думает о губах Фрэнка, что граничит с безумием. Откровенно говоря, Джерард не знает, что должен думать об этом поцелуе. С одной стороны, это его первый поцелуй, и да, он точно особенный. С другой стороны, он расплакался и чуть не получил сердечный приступ. Хорошо, что хоть вспомнил как дышать. Возможно, но это ещё не точно, Джерард может почувствовать мягкие губы Фрэнка прямо сейчас, хотя они в некоторой дальности от него. И, честно, Джерард хочет поцеловать его ещё раз, но на улице много людей и второй сердечный приступ он не переживёт.
Так. Хорошо, забудьте и сожгите всё, что было ранее. Поправка: можно целовать Фрэнка первым и даже не волноваться, потому что он только за.
Было странно целовать друг друга и идти вместе за руки на довольно оживлённой улице Ньюарка.
Но даже со стороны эти парни казались самыми романтичными и милыми, чем кто угодно ещё. И вся эта странность и волшебность создавали атмосфере романтику. Джерард чувствует себя самой странной, может даже неформальной, но диснеевской принцессой.
— Долго ещё?
— Не-а.
Иногда, когда они замолкают или не переглядываются, Фрэнк гладит большим пальцем тыльную сторону руки Джерарда.
Этот день словно ложка мёда после банки перца.
И Джерард так влюблен.
— Джи?
— Я правда влюблён в тебя.
— О... Вау. А я то думал, что ты мне врёшь.
Фрэнк крепче сжимает его ладонь. Джерард ускоряет шаг.
— Правда?
— Боже, нет, ты такой пирожочек.
— В смысле?
— Ты наивный и милый.
— Пироги не наивные.
Джерард не надевает маску мнимого безразличия или злости. Он не задаёт странные вопросы, не молчит слишком долго, когда это неуместно. Он не становится пустым, не притворяется и не прячет свои эмоции. Он нежно смотрит на Фрэнка, приобнимает его за талию, смеётся над его шутками и выглядит таким искренним, словно Фрэнк попал не в ту реальность.
— Пироги очень умные.
Это так упоительно, так опьяняет и очаровывает. Фрэнк просто желает запечатлеть этот момент в памяти. Или хотя бы понять, что именно так меняет Джерарда.
Из стеклянного в настоящего.
Из холодного в теплого.
Из грустного в веселого.
Какой же осколок от сердца Джерарда нужно найти Фрэнку? Он ведь словно Кай, который никак не может собрать все льдинки в одну картинку, будучи окружённый всеми благами.
Он может оплатить колледж, купить себе телефон только на карманные, заказывать еду с доставкой на дом хоть на каждый приём пищи, бесконечно оплачивать врачей и никогда не волноваться по поводу своего достатка. Джерард не из тех, кто не может себе позволить всё, что необходимо. Но он не счастлив. Ведь о Джерарде так долго не заботились, не поддерживали, не понимали, не принимали. Это восемнадцатилетний мальчик, которого окружили деньги и полное безразличие.
Фрэнк очень хочет дать ему любви.
Чтобы его сердце снова не заледенело и не разбилось на тысячи осколков.
— Мы почти пришли.
Фрэнк изредка посматривает на часы, чаще смотрит на Джи и ещё чаще целует его.
Он боялся показаться банальным. Привести Джерарда в кафе или в торговый центр, как это делают большинство подростков, было бы действительно неинтересно. Но бюджет парня почти полностью был исчерпан после покупки подарков и сигарет, так что большего он не мог приготовить для Джи. Сворачивая на Лейк Стрит, Фрэнк произносит:
— Я не романтик.
А пройдя чуть дальше, ближе к табличке «Branch Brook Park», когда Джерард заворожено смотрит куда-то, Фрэнк продолжает говорить:
— Но прогуляться в парке мне показалось хорошей идеей.
— Тут очень красиво.
Бранч Брук парк является одной из самых ярких достопримечательностей Ньюарка, куда, в основном, сбегают люди, чтобы скрыться от повседневной суеты. Триста пятьдесят акров полной свободы и красоты. Конечно, сейчас здесь не так великолепно, как летом, когда уже достаточно тепло, чтобы было чем любоваться.
Джерард закатал рукава кожаной куртки и подал парню руку, щурясь от солнца.
В очередной раз Фрэнк задумался о ментальном здоровье Джерарда.
Представляя в голове картины плачущего и сломленного Уэя, воздух мгновенно пропадает, легкие начинают гореть. Это такая сложная херня, которая больше напоминает огромную, глубокую, тёмную и грязную яму, в которой лежит парень. Он режет себя, когда происходит что-то плохое, почти не ест и часто безэмоциональный. А Фрэнк может только смотреть сверху вниз на своего любимого, который тонет в грязи, в то время как сам готов разорвать грудную клетку ради того, чтобы ни одна подобная хуйня не ломала Джи на тысячи грязных осколков.
— Фрэнки?
Но какая разница, да? Сейчас это не важно. Сегодня его день.
— Так вот. Я предлагаю просто посидеть где-нибудь и поесть.
Джерард кивнул, направляясь куда-то к озеру.
— Мы можем сесть на лавочку — успел сказать Фрэнк, пока Джерард садился на ступеньки, — Но на земле тоже неплохо.
Он аккуратно, с азартом, который присущ детям, касается подошвой кед воды.
— Я сказал маме, что люблю тебя.
Изогнутые брови Фрэнка изгибаются ещё сильнее. Джерард не выглядит побитым или расстроенным, как ощущает себя он.
— И она хорошо к этому отнеслась. Я очень счастлив. Не знаю. Просто не верил, что всё пройдет хорошо. И я потрясён.
— Я тоже счастлив за тебя.
Фрэнк завидует и одновременно чувствует облегчение. Он скептично относится к этому, не веря в то, что его родители когда-либо поймут. Минус одна проблема.
А как известно:
Скептицизм — начало веры.
— Хочешь нарушить закон?
Фрэнк достает сигареты, с улыбкой смотря на Джи.
— Курить здесь можно. А вот пить-
Фрэнк кидает ему бутылку с водой, он открывает её. Вода подозрительно пахнет водкой. Нормальные люди просто покупают алкоголь и кладут его в бумажный пакет, но Фрэнк умнее.
— Засранец. — хихикает он, — Я могу откинуться.
— Почему?
— Таблетки плюс алкоголь равно пизда печени. Но я их не пил два дня.
— Тогда за тебя.
Фрэнк садится ближе, кладет голову на плечо Джи и выставляет руку с бутылкой вперед. Джерард ударяет своей бутылкой и они одновременно отпивают.
— Можно веселиться и без водки, Фрэнки.
— Заткнись и поцелуй меня.
Ноги Джерарда длиннее ног Фрэнка, поэтому он не может так просто прикоснуться к воде.
И пока Фрэнк пытается не упасть в попытках коснуться озера, он говорит:
— Знаешь легенду о белом дереве?
— Я буквально обожаю эту историю.
— Господи, Джи.
Фрэнк вытягивает носок, но это оборачивается неудачей и он чуть было не падает.
— Сам подумай. Она любила его.
Нью-Джерси, сколько бы лет не прошло, всегда славился страшными или просто странными историями о себе. Каждая достопримечательность, дом, собор или что-то ещё могли похвастаться очередной байкой про призраков или маньяков. Бранч Брук Парк может похвастаться только легендой про белое дерево.
— Ты веришь в это всё? — спросил Джерард, все-таки решив помочь Фрэнку.
— Нет. Но иногда верить в истории про то, как дерево поглотило корнями невесту, которая теперь бродит по парку в поисках мужа, очень весело. — Джерард держит его за руку, одна нога упирается в бетон, другая изгибается вниз, словно он шагает по очень высоким ступенькам, подошва прикасается к воде, — Оу да!
Фрэнк победно поднимает руку.
— У меня есть тётя Мария, которая утверждала, что является прототипом этой невесты.
— И что с ней сейчас? — Фрэнк садится на место, отряхивая ладони.
— Она была сумасшедшей. Может, умерла. Иногда мне кажется, что я тоже могу выжить из ума.
— Блять, Джи. Всё будет нормально. Ты лечишься.
— Да. — Джерард оглядывается, потому что мимо проходит группа туристов, для которых это единственное интересное место в Ньюарке. Они все что-то фотографируют. Пусть то были бело-розовые цветы на деревьях, или Кафедральный собор святого сердца, со стороны это выглядело крайне странно. Туристы в Нью-Джерси — это скорее очень храбрые или неосведомленные о штате иностранцы, — Кажется, я голодный.
— У меня есть бутерброды.
— Мы будем запивать водкой? — усмехается Джи, беря бутылку.
— Да. — Фрэнк поворачивается лицом к собору, вода отражает солнечные лучи на его лицо, — Можем хлебнуть водички. Ты как раз дотянешься.
— Ох, Фрэнки.
Когда есть человек, с которым ты не чувствуешь себя скованным большую часть времени, становится легче жить. Когда ты меняешься, впитываешь что-то от него, твоя жизнь до этого становится чем-то странным.
Как я мог жить без него?
Думал Фрэнк, когда они так глупо, неудобно и странно лежали на ступеньках, все так же свесив ноги к воде, обнимали друг друга и шептали всякие глупости. Так глупо и неудобно, но, кажется, Фрэнк хочет вечность пролежать в этом положении, просто чтобы чувствовать его запах, тепло и грёбаное присутствие.
— Никогда не уходи от меня без предупреждения.
Они такие странные. Те самые ребята, у которых нет пары на выпускном, но которые зачем-то туда пришли. Те самые парни, которые отдельно от всех сидят за обедом, носят одну и ту же футболку или толстовку месяц и при этом абсолютно никуда не вписываются. Да, это всё происходит только из-за ориентации, но чувствовать себя аутсайдером... Это было в какой-то степени очень романтизированно самим Фрэнком. Можно быть счастливым, нужным и чувствовать себя прекрасно, будучи настоящим. Не пытаться показать или доказать что-то родителями или псевдодрузьям, а просто быть самим собой. Не пытаться быть кругом, когда ты треугольник. Не пытаться сгладить свои углы. Без притворства и без мишуры.
Если ты не вписываешься в общую картину из кругов, то ты можешь создать свою из квадратов и треугольников. Всегда есть такие же аутсайдеры, которые могут быть гораздо круче и лучше, чем десяток отличников и спортсменов из твоей школы.
Например Джерард.
— Ты воняешь.
— Ты тоже. Не выпендривайся.
— Я не сказал, что мне не нравится. — ответил Джерард, крепче обнимая его.
Фрэнк поёжился, Джерард почувствовал его дыхание на своей шее и, довольный, прикрыл глаза.
— Я люблю тебя.
— А я тебя. — Айеро перевернулся на спину и подложил руки под голову, так же как и Джи, наплевав на пыль, которая пачкает одежду, — Мне всё еще странно от того, что я встречаюсь с парнем.
— Да, мне тоже.
— Но знаешь, — Фрэнк поворачивается на бок, кладя руку на грудь парня и смотря в его болотные глаза, стараясь обратить внимание на себя, — Наверное, любовь правда не имеет пола.
Это заставляет Джерарда посмотреть на Фрэнка в ответ.
— В плане... Я не ощущая себя так, словно я болен или что-то такое. Я даже думаю, что мне плевать, что у тебя там в штанах. — оба парня смеются в этот момент, — Мне даже кажется, что я всё сделал правильно.
— Да. Я бы сам никогда больше не стал тебя целовать или признаваться в... — Джерард размахивает руками, плавно водя ладонями по воздуху, — любви-и-и.
— Почему?
Фрэнк, возможно, знает ответ на свой вопрос, но хочет услышать это именно от Уэя.
— Мне и первого раза было достаточно, знаешь.
Парень тянется за бутылкой, уже наполовину пустой, хватая с собой две сигареты и зажигалку.
— Пепел будет падать на лицо.
Джерард не слушает, закуривает и, вдыхая дым, спрашивает:
— Я тебе тогда нравился?
Это сложный вопрос.
— Возможно. Я. — Фрэнк прокашливается, чувствуя как лёгкие сжимаются вместе с клетками мозга, потому что ему очень сложно дать ответ и самому понять себя в прошлом, — Я вроде как понял, что не совсем... Э. — попытки строить предложения нормально с треском проваливаются, — Я знал, что хочу помочь и что воспринимаю тебя не совсем как друга. Но мы тогда, вообще-то, не совсем дружили. Я даже позвал тебя к себе только потому, что это была первая мысль, пришедшая в голову с утра.
— Чего?
— Ты был очень примечателен тем, что в толпе был абсолютно одиноким и даже не смотрел по сторонам. Я хотел помочь и всё такое. Дай!
Фрэнк выхватывает из пальцев парня сигарету, попутно падая на его грудь. Опять. Во всяком случае это вызывает у Джерарда искреннюю улыбку.
Фрэнк обхватывает губами сигарету, задерживая взор на лице Уэя. Это длится всего-навсего несколько секунд. Он убирает сигарету и целует Джерарда в уголок губ.
— Я люблю тебя, честно.
— А я тебя. — протягивая зажигалку ответил он.
***
— Я думаю, что когда-нибудь наши родители просто прикончат нас, сложат наши расчленённые тела в черные мешки вместе с кирпичами и скинут в Пассеик или сразу в залив, а потом мама вытрет пот с лица и сделает так:
Фрэнк отошел вперед, провел рукой по лбу и громко выдохнул. А потом закашлялся, как старик.
— Ты слишком пессимистично настроен насчет этого. — Джерард протянул еще одну сигарету парню, стуча ему по спине.
Сумерки быстро спустились на город, но солнце не давало тьме охватить все вокруг. Немного поёжившись от холода, парни направились домой, путь до куда длился бы около часа, если бы Джерард не взял деньги на проезд.
— Днём дорога до парка казалась короче. А теперь нам нужно добрести до остановки, пока автобусы ещё ездят.
— Мы можем дойти до станции и поехать в Нью-Йорк! — хохоча ответил Фрэнк, широко открывая глаза и не менее широко улыбаясь, — Я бы уехал. — менее воодушевлённо, скорее спокойно и на выдохе говорит Фрэнк, опуская взгляд на асфальт. — Завтра в школу.
— Что ты сказал? — Джерард подставляет ладонь к уху, якобы не понимая или не слыша Фрэнка.
Фрэнк подходит ближе, встаёт на цыпочки настолько, насколько возможно, приближается к уху парня и кричит:
— Зав-тра в шко-лу!
Джерард хватается за талию Фрэнка, обнимает, подхватывает и держит над землей.
— М, прикольно. — не ослабляя хватку произносит он, и начинает идти дальше.
— Вот же мудак... — вздыхает в шею Джерарда Фрэнк и прикрывает глаза.
А Джерард, блять, идёт.
с Фрэнком в руках.
У Фрэнка болят руки, он обнимает черноволосого за шею.
— Я не слышу-у-у тебя-я-я.
Фрэнк хихикает, прижимаясь к Джи еще сильнее. Он так широко улыбается и никак не может перестать хихикать, что щекотит ухо и шею Джерарда, но тем не менее кричит:
— Ты-ы-ы муда-а-а-ак.
— Я просто хотел тебя обнять.
— Ну. Это сработало. А ты сможешь взять меня на руки?
— Э-э-э. — Джерард отпускает Фрэнка, ставя его на землю, протягивает руки и как-то напряжённо или задумчиво смотря на парня — Я попробую.
И Фрэнк не был уверен, но в глубине души очень надеялся на то, что Джерард сможет его удержать, потом они поцелуются и тот его покружит.
И, Боги, у Джерарда получилось.
— Носи меня так в школу?! — Фрэнк махнул рукой и его каким-то образом перекосило, он потерял равновесие, как и Джи, и они оба упали на теплый, но мокрый асфальт посреди пустой улицы.
Фрэнк открыл глаза, смотря в быстро бегающие и напуганные глаза Джерарда. Фрэнк чувствует его руку под своей головой и пытается приподняться.
— Так, убери её.
Черноволосый убирает руку из-под головы Фрэнка, заботливо, но всё так же обеспокоенно, с легким тремором, надевает на него капюшон, и Фрэнк снова ложится на землю. Джерард утыкается носом в грудь парня, прижимается губами и выдыхает так, что становится горячо.
— Ты пытаешься меня согреть?
— Я играюсь.
Фрэнк проводит по волосам Джи, тот смотрит на него так нежно, так ласково и с такой любовью, что он готов растаять под ним, как мороженое. Он бы очень хотел, чтобы рядом оказались те туристы из парка и сфотографировали их. Влюблённых.
— Как ты еще умеешь играться, дурень?
Джерард приближается к Фрэнку так близко, насколько это возможно, все еще оставляя между ними некоторое расстояние, дыша прямо в его губы.
Фрэнк подается вперед, чтобы поцеловать его, но он отдаляется и не дает это сделать.
— Ну? Ты издеваешься?
Джерард улыбается, Фрэнк чувствует движение его губ своими, настолько он близко.
Фрэнк шепчет:
— Издеваешься.
Джерард резко отдается, покрывая лицо Фрэнка сотней поцелуев, что вызывает смех и судороги.
Джерард целует его в лоб три раза.
— Три слова. — говорит он, поправляя волосы.
— Я тоже люблю тебя.
Фрэнк никогда не обнимался с кем-то, лёжа при этом на мокром асфальте. И Фрэнк никогда не чувствовал себя таким влюбленным и любимым одновременно.
***
Только чудо могло бы помочь парням успеть на автобус, но этого не происходит. Мелкий, несколько моросящий дождик падает на нос и щеки Фрэнка. Когда ветер становится слишком неприятным, Джерард поворачивается к нему спиной, обнимает Фрэнка и не дает дождю окончательно убить его здоровье. Он удивляется, почему Джерард настолько заботливый и спокойный, и почему он так внезапно начинает целовать его посреди улицы, хотя сам этого очень стеснялся и боялся. И если дело в водке, то Фрэнк хотел бы, чтобы Джерард пил ее заместо воды и кофе.
Возможно, Фрэнк действительно способен помочь ему.
— У меня сейчас ноги отмёрзнут. — ворчит Фрэнк, хватая Джи за руку.
— Мы можем заказать такси.
И, блять, серьёзно, что может быть лучше, чем лежать на плече самого красивого парня на свете, смотреть на огни ночного города и слушать тихое радио, зная, что скоро попадешь домой.
Снова домой.
Никто из парней не хочет возвращаться туда. Пускай это «туда» у каждого своё. Что-то магическое и до невозможности прекрасное, потрясающее и великолепное, больше похожее на что-то нереальное, происходит между этими двумя. Фрэнк хотел бы продлить этот день, хотел бы, чтобы в сутках было около ста часов. И каждый час Джерард бы целовал его в нос, или даже не в нос, они бы обсуждали всякую ерунду и никогда не отходили друг от друга. Даже если ноги Фрэнка отмёрзнут, а легкие скукожатся до размера сушёной хурмы, он бы остался.
Но вечер близится к концу, завтра нужно быть на занятиях и никого в этом мире не волнует то, что разлука с Джерардом больше напоминает суицид.
— Можно я лучше доеду до тебя и мы останемся там?
— Тебя убьют, Фрэнки.
— Я просто не вернусь туда. Останься со мной. Не отпускай меня.
— Фрэнки...
Фрэнк нахмурился, немного отстраняясь от Джерарда и напрягая челюсть выдает:
— Я выбрал университет. — слишком напряжённо чувствует себя, когда думает, а тем более говорит об этом, — Я забыл сказать, Джи.
— Ты ведь не собираешься разбить мне сердце?
— Нет. Ратгерский университет есть в Ньюарке. Это... Это же хорошая новость?
Джерард как-то слишком громко вздыхает и прикрывает глаза, рукой хватая Фрэнка за плечо, укладывая того на место.
— Всё хорошо. — говоря куда-то в макушку Фрэнка бросил Джи, — Что будем делать завтра?
— Лю-бить.
