Picaro y tonto

Его черные глаза всегда смотрели перед собой будто сквозь невидимую пелену сонного безразличия. Казалось, внутри него живёт лишь безмерная усталость. Его походка была неторопливой: высокого роста, с широкими плечами, он, как айсберг, неспешно рассекал воздух. Черты его лица можно было назвать приятными, если бы не их неестественная неподвижность. — Что ты пьёшь в это время дня: кровь врагов или слезы неверных? Раскосые хитрые глаза с искорками смешинок в уголках прощупали его с ног до головы. Салазар, тяжелой поступью пересекающий зал Хамам, иронию проигнорировал. Влажный воздух был ему неприятен. От жары хлопчатая чёрная рубашка липла к его груди, впрочем, открывая скульптурные мышцы спины и рук. — Чаю будет достаточно, — мирно ответил он, опускаясь на гладкую скамью рядом с китайцем. Тот сразу засуетился, разливая кипяток по маленьким чашечкам без ручек, стоявшим на низком столике. — Я слышал… — Китаец неудобно замялся, передавая чашку в широкую ладонь своего гостя, и тут же быстро добавил: — Хотя знаю, что слухам доверять не следует… — Он многозначительно развёл руками: — Но говорят, что его у тебя украли… Салазар не изменился в лице, по нему лишь скользнула слабая тень ироничной усмешки. Сяо был одним из тех, с кем стоило, пожимая правую руку, всегда держать камень в левой. — Это временная задержка, Фэнь, — сила уверенности в его голосе придавливала к полу. — Всё остаётся в силе. Китаец с сомнением отвёл раскосые глаза в сторону, но ничего не сказал. Клубы белого пара обвивали его ноги, будто он сидел на огромном облаке. — Ты же понимаешь… — Он говорил тихо и со всей осторожностью. — Понимаешь, что без него… Без него мы не сможем… — Да. Одно короткое слово разом оборвало все доводы. Китаец послушно замолк. — Ты нашёл судно, которое нам подойдёт? — Высокий испанец, наконец, озвучил то, ради чего пришёл. Круглое, как плоская тарелка, лицо китайца сморщилось и приобрело кислое выражение: — Пока нет, но, думаю, сегодня вечером нам удастся его найти. Салазар молча приподнял брови, ожидая подробностей. Сяо поджал губы, сразу настраиваясь услышать недовольство от своего собеседника: — Сегодня вечером будут бои петухов, ставки принимают только от капитанов, — китаец почти царственно махнул рукой: — нам стоит их расспросить… — Кажется, в последний раз я достаточно ясно дал понять, что не собираюсь одалживать судно, мне нужно оно в полном распоряжении, — от ледяного тона испанца температура упала на несколько градусов, клубы молочного пара понемногу рассеялись. — В таком случае, можно будет обойтись без расспросов, — Сяо презрительно скривил губы. Салазар бросил на него последний, почти разочарованный взгляд и, молча направился к выходу. — Спрячь этот обвинительный взгляд, Армандо, — голос китайца сочился ядом, его глаза сузились до того, что превратились в едва различимые щёлочки: — Это не у меня увели компас прямо из-под носа. Испанец будто и не совершал никаких движений, он замер перед дверью, но затем сразу чудесным образом очутился перед тощим китайцем, в его руке хищно щёлкнул складной нож: — Спрячь этот надменный тон, Сяо, — холодно повторил Армандо. Его лицо по-прежнему ничего не выражало, но рука уверенно держала небольшое лезвие у горла китайца: — без меня ты не найдёшь то, что ищешь, даже с десятком таких компасов. Дверь с громким хлопком закрылась, содрогнувшись от ручки до плохо смазанных петель. Сяо испуганным комом осел на гладкую скамью. *** На берегу, несмотря на уже садившееся в багровое море заходящее солнце, было ужасно шумно. Со всего мира владельцы кораблей, не имеющих государственных паспортов и не внесённых в государственные реестры, собирались в Лас-Пальмас ровно раз в год. Петушиные бои были лишь предлогом для обыкновенного трёпа и обмена последними новостями: тут и там раздавались ворчливые сетования на усиление береговой охраны, охраны таможни и частных судов, где-то вспоминали былые деньки; минутой молчания и глотком джина или рома почитали память погибших в море. — Госпожа Чин: двухпалубное, довольно широкий корпус, маломанёвренное, но по прямой может взять скорость до четырнадцати узлов. Капитан Тиг: громоздкое судно, всегда берет свои жертвы на таран, — Лессаро сразу отмахнулся. Он вполголоса сообщал все, что знал, своему капитану, небрежно указывая тонким пальцем в сторону толпящихся на берегу людей. — Шеваль: у него новое судно, оборудованное по последнему слову французской техники, потому команда небольшая, всего человек семь или восемь, захватить будет просто, но я слышал ремонт этого судна обходится весьма и весьма недёшево. — Лессаро перевёл палец с щеголеватого мужчины в пёстром костюме на темнокожего старика с грубыми, почти животными чертами лица. — Капитан Джокар: судно достойно внимания, — Лессаро покачал головой, как бы соглашаясь с собой, — но про него и его команду ходит много слухов… И крайне неприятных… О жестокости и даже каннибализме… Салазар слушал его с вниманием, кивая головой, но с привычным безучастным выражением лица, когда в поле его зрения попало нечто необычное. Нечто инородное и непонятное. Юное лицо выглядело странно в окружении мужчин и стариков, морских волков, капитанов, тяжело заслуживших право быть сегодня здесь. — Это ещё кто, — почти удивлённо спросил Армандо. Его помощник прищурился, провожая тонкую фигуру вдалеке внимательным взглядом. Парень нёс в руках клетку с белоснежным петухом. Он подошёл к низенькой лачуге и отдал клетку к остальным «бойцам» других капитанов. — Наверно, чей-нибудь юнга, — пожал плечами Лессаро. Но парень со смуглой кожей и ярко красной банданой в длинных каштановых волосах уверенно двинулся дальше - под навес, где стояло большинство капитанов. — Эй, парень, — его тут же окликнул чей-то насмешливый голос: — шёл бы ты отсюда, здесь гостей не принимают… Прежде, чем странный юноша успел ответить, с другого конца толпы донеслось язвительное: «Посмотрите, кажется мальчик потерялся! Где же твои родители?». По толпе первоклассных воров пробежал лёгкий смешок. — Какой красивый молодой юн'оша, — Шеваль, жеманно растягивая гласные, вышел вперёд, внимательно рассматривая их нового гостя с ног до головы. — Ты при'шёл развлечь нас? О… — Его мутноватые голубые глаза зажглись мерзким огнём. — С тобой я бы развл'ёкся… — Я… — хотел было, наконец, хоть что-нибудь сказать парень, но его снова перебили. Салазар смотрел на разворачивающееся перед ним действо с холодным интересом, парнишка напоминал ему ягнёнка, заблудшего на волчий шабаш. — Такой симпатичный, — приветливо сказал голос за спиной парня, но с интонацией, как будто речь шла о шпице или комнатном растении: — Он был бы не лишним на моем корабле, эй, красотка, не хочешь отправиться в плавание? Толпа встретила предложение громким хохотом. — Детям нельзя ходить ночью одним, тем более по таким местам… Вокруг снова рассмеялись. Парень резко сунул руку в карман джинсовых шорт и, вытащив что-то, вдруг громко хлопнул ладонью по столу. Пустые бокалы из-под виски и прочих прохладительных напитков жалобно звякнули. Вокруг воцарилась тишина. Когда смуглая ладонь поднялась от столешницы, на ней лежало круглое небольшое песо, насмешливо поблескивая золотыми боками в закатных лучах солнца. — Я Джек Воробей, капитан «Чёрной Жемчужины», — в полной тишине произнёс совсем не детский, твёрдый голос. — И теперь, когда все формальности улажены, — он самодовольно хмыкнул, приподняв одну бровь, — кто-нибудь, черт возьми, принесёт мне выпить?