Picaro y tonto

Армандо любил «невозможное» больше, чем акулы свежее мясо. И теперь, когда Лессаро побелевшими губами прошептал тихое, как шум молочного прибоя: «невозможно…», а толпа вокруг забурлила встревоженным гомоном: «Чёрнаяжемчужиначернаяжемчужина!?..», на его обычно спокойном, скучающе-каменном лице проступила хищная заинтересованность. — Этого не может быть, — Лессаро приложил правую ладонь к сердцу, будто клялся в чём-то, — Гектор Барбосса… — Потопил «жемчужину» девятнадцать лет назад, — закончил за него Салазар и двинулся вперед. Путь к власти всегда вымощен жертвами - путь к капитанству не может быть прямым и лёгким, от того было так странно и невозможно смотреть на столь юного мальчика, называвшего себя капитаном. Его ореховые глаза хитро блестели, как глазурь, на смуглом лице цвета молочного шоколада. Волосы, обветренные и истрепанные солёным ветром, в беспорядке обрамляли высокие скулы. Несмотря на острые лопатки, ключицы, локти и колени, двигался он плавно и почти изящно: он подхватил бокал со стола, когда проходил мимо, будто походя потрепал по холке послушного пса, и с той же непринуждённостью вытащил бумажник у стоящего рядом капитана Румынского судна. — Рад слышать, что ваш корабль в полном порядке, — мягко проговорил Салазар, оказавшись на расстоянии шага от спины Джека. Юный капитан вздрогнул от неожиданности, но посмотрел на него через плечо без страха, скорее с ворчливым недовольством: — Сколько я вам должен? — Тут же отворачиваясь и, кажется, теряя интерес к испанцу, спросил парень. Салазар удивлённо приподнял бровь: — Пока нисколько. Джек снова повернулся к нему, теперь его пухлые губы растянулись в широкой тёплой и дружественной улыбке: — Тогда могу сказать, что меня это тоже радует, — приветливо ответил он. Салазар зачем-то остановил холодный взгляд на ямочках на смуглых щеках, появляющихся от широкой улыбки, и снова поднял его к блестящим глазам: — До меня доходили слухи, что «Жемчужина» утрачена много лет назад… — Назидательным тоном начал Армандо, намереваясь уличить юного капитана во лжи, но тот отмахнулся от него, как от назойливой мухи, в его глазах плясали черти: — Ох уж этот старый-добрый Гектор, — Джек прищурился, — любит всё приукрасить. Представляю, сколько он хвастал тем, что смог догнать «Чёрную жемчужину». Самое быстроходное и маневренное судно из всех, что есть на канарских островах да и во всей Испании, конечно, Гектор не уставал говорить об этом, до того, как вышел на покой. — Не хотел разочаровывать старика, — покачал головой Джек, разводя руками. — Или боялся мести, — хмыкнул Армандо, представляя, как бы взбесился старик, узнав, что «Жемчужина» до сих пор разрезает солёные воды. — Я предпочитаю называть это милосердным умалчиванием, чем трусостью, — мягко возразил парень. Салазар оценил умелую игру слов. Госпожа Чин медленно подплыла к ним, позвякивая множеством колокольчиков в высокой прическе, и, совершенно не обращая внимание на испанца, завела разговор с юношей о предыдущем капитане «Жемчужины». Салазар догадался, что речь шла об отце Джека и что, судя по его посеревшему в миг лицу, это не доставляло ему удовольствия. Армандо отошёл назад, он узнал всё, что было нужно. — Проследи за парнем, найдите «Жемчужину», — вполголоса проговорил испанец. Лессаро понятливо кивнул, но всё же уточнил: — Мы возьмём корабль? Салазар медленно кивнул. Его лицо снова сковало усталое безразличие, будто ему невыносимо хотелось спать: — Убейте всех, — медленно посоветовал он, — мне не нужен бунт на корабле. Опасно оказаться между Армандо Салазаром и его целью, это как оказаться между вилкой, зажатой в руке страдающего перееданием, и аппетитным стейком, обжаренным в масле с прованскими травами. Употребление неизбежно.