Picaro y tonto

Никто не думает о том, как однажды состарится, как не думает о Кубинском Тоди*, о глобальном потеплении или английской средневековой литературе. Это нечто далекое от себя, нечто незаметное. Салазар долго смотрел из-под устало приоткрытых век на Джека, бинтующего костяшки пальцев, смотрел почти невнимательно и отстранённо размышлял о том, что их разделяют многие годы, относя на совершенно полярные стороны друг от друга. Джек переживал последние годы бунтарства, возможно, ещё верил в людей и доверял им, был способен на ту яркую и сильную степень всех чувств, на какую способен человек только в юные девятнадцать. Испанец приложил складной нож к губам и закрыл глаза. У них не было ничего общего, кроме цели. Если сегодня одного из них не станет, это будет не слишком тяжелой потерей для другого. Армандо снова открыл глаза и встретился с внимательным взглядом напротив. Джек перестал бинтовать руки и теперь смотрел на него, будто не ждал ничего хорошего. Армандо хищно усмехнулся: правильно, пташка, ничего хорошего ждать и не стоит. Джек опустил глаза, пряча кастет в карман. Его волосы были собраны в тугой пучок на затылке, острые скулы теперь не скрывали длинные пряди, лицо в серых утренних сумерках было будто нарисовано на бумаге тонкими росчерками пера. — Зачем тебе всё это? — тихо спросил испанец кивая на поблёскивающие в волосах парня разноцветные металлические и деревянные бусины. Джек машинально коснулся их кончиками пальцев и нахмурился: — На удачу, — буркнул он. — И ты можешь в это не верить… — Тут же вполголоса начал протестовать парень, но мужчина его перебил: — В том месте, где я вырос, люди поклонялись духам, приносили в жертву козла, чтобы вызвать дождь и использовали человеческий жир для машин. Джек дернулся от отвращения. Он знал о существовании множества поселений на островах, живущих по архаичным и диким законам, но предпочитал об этом не думать, как и всё цивилизованное сообщество. — Как ты вообще стал пиратским бароном? — Джек поднял на испанца пытливый взгляд. Этот вопрос уже давно не давал ему покоя. Армандо Салазар с несгибаемо-прямой спиной, католическим вероисповеданием и особой жестокостью в море совершенно не вписывался в компанию проспиртованных лжецов и подлецов. — Это долгая история, — лицо Армандо мгновенно стало мрачнее тучи. Джек бросил на него последний недоверчивый взгляд, но больше не спрашивал. Шторм оставил после себя беспощадно вырванные с корнем деревья и белые тушки мертвых птиц по всей береговой линии, рядом с бухтой их было особенно много. Джек с тревогой оглядывал безжизненные тела чаек и пеликанов в воде, ему чудилось в этом что-то зловещее, вроде дурного предзнаменования. — После бури нельзя промышлять разбоем ещё три дня, — Джек присел на корточки возле самой воды. Пена грязными ошмётками оседала на корягах и песке, океан ещё не оправился после восьмибалльного шторма. — Нужно подождать, пока его гнев не утихнет… Испанец миролюбиво пожал плечами: — Нельзя верить во все сказки. — И даже в эти? — Джек поднялся и вдруг подошёл к нему совсем близко. Он хитро ухмыльнулся, кончиком пальца поддев цепочку на шее мужчины. Салазар сдержанно поджал губы. Будь на месте Джека другой, он бы мгновенно получил перелом руки в трёх местах за подобную фамильярность. Но это был Джек. — Нам пора, — испанец постучал пальцем по невидимому циферблату часов на левой руке. Джек согласно кивнул, сощурился и внимательно посмотрел куда-то за его плечо. Там виднелись лишь густые заросли кустарника, но где-то в них, Джек знал это наверняка, скрывался один вредный и опасный старик с десятком головорезов, ждущих их сигнал. — Следуй за мной, — коротко скомандовал испанец и зашёл в воду. Джек с тяжёлым сердцем и неприятным ощущением дежавю послушно двинулся следом. В предрассветной серости вода казалась тёмной, как подгоревшее масло. Водоросли и поломанные ветки неприятно скользили по телу. Обогнув мыс, они оказались почти в самом центре бухты. Генри не обманул, оба корабля стояли здесь, в плотную прижавшись друг к другу боками. — Фок мачта… — Джек возмущенно зашептал. — Что с ней… Передняя мачта трёхпалубной парусной шхуны «Черная жемчужина» смотрела не строго вверх, как ей полагалось, а под небольшим углом. Салазар с досадой поджал губы: — Теперь она потеряет скорость. — Не потеряет, если правильно распределить нагрузку. — Джек со знанием дела хмуро покачал головой. — Он слишком рано опустил боковые паруса, когда поворачивал в сторону бухты, и мачта не выдержала… Салазар посмотрел на него странным взглядом, будто что-то решая для себя, и снова поплыл вперёд. Если подумать, лишить человека жизни невероятно просто. Природа не одарила его достаточно прочной физической комплекцией: тонкие кости ломаются, сухожилия рвутся, кожа легко поддаётся травмам извне. В какой момент некая субстанция души отделяется от тела, если она вообще есть? Широкие ладони Салазара без лишнего шума свернули шеи двум охранникам на носу «Марии», ещё один через секунду мягко осел на деревянный пол, из разорванной раны на его шее широким и густым потоком лилась кровь, окрашивая светло-бежевый дощатый пол в пурпурно-красный. Джек брезгливо перешагнул через него, одним рывком подскочил сзади к последнему на вахте и ударил в шею, мужчина засипел и схватился за горло, оседая вниз. Тогда парень рванул его за плечи, заставляя рухнуть на колени: один меткий удар в голову, и тот тряпичной куклой рухнул на пол. — Недостаточно эффективно, — холодно заметил Салазар и поднял руку измазанную в крови, в ней он держал нож: — в следующий раз используй это. Джек ничего не ответил, он тяжело дышал и смотрел на испанца со смесью упрямства и отвращения. До каюты капитана пришлось проделать немалый путь. Но, к счастью, им удалось добраться незамеченными, и никто из внешней охраны им больше не встретился. Сяо подпрыгнул с капитанской кровати, как черт из табакерки, и тут же ринулся к пистолету на столе, но безуспешно. Армандо грубо перехватил его на полпути и прижал к стене, приставив нож с горлу: — Обещаю, крик о помощи будет последним звуком, какой издадут твои связки на этом свете, — мрачно предупредил он. Китаец широко улыбнулся, медленно поднимая руки вверх. Его улыбка была тёплой и почти радушной: — Армандо, на моей памяти ты никогда не ввязывался в проигрышные авантюры, — Сяо озадаченно зацокал языком: — что же с тобой стало… — Всё по-прежнему, — заверил его испанец. — На этом корабле три десятка моих людей, убьешь меня и не сможешь выйти из этой каюты живым. Приходить сюда, утром, с малолетним капитаном, — китаец смерил Джека презрительным взглядом. — Это всё одна большая ошибка. — Ты дал знак? — Не отводя взгляд от Сяо, спросил мужчина. Джек нервно потёр ладони: — Да, ещё на корме, — он обернулся в сторону двери, его руки подрагивали, выдавая нетерпение, — они должны были уже… С верхней палубы раздался неясный шум, с каждой секундой он становился всё громче и отчётливее, превращаясь в крики людей, топот ног, приглушённые выстрелы... — Я не идиот, — лезвие ножа заставило китайца задрать его лысую голову ещё выше, — я бы ни за что не пришёл сюда один. — И кто же твои друзья? Постой, не говори, дай угадать, — раскосые мутные глазки Сяо снова вцепились в Джека, — у нашей пташки есть только один настолько влиятельный друг. Ты идиот, Салазар, — китаец говорил с сожалением и уверенностью, — ты только что передал «Марию» в руки нового капитана… Джек отвернулся, как только тело Китайского Барона осело вниз. Он умер не сразу, его ладони с длинными грязными ногтями ещё несколько секунд инстинктивно пытались зажать горло, он хрипел, выпучив глаза, а потом вдруг резко замер в этой позе: с поднятыми к шее руками, по которым струилась горячая вязкая кровь, и с широко распахнутыми от ужаса глазами. — Нужно идти, — резко скомандовал Салазар и схватил Джека за шкирку, волоком вытаскивая из каюты. Парень возмущённо пытался избавиться от его руки на своей шее, но затих, как только они добрались до верхней палубы. Бойня была в самом разгаре. Повсюду лежали мертвые тела в неестественных позах, матросы бились в рукопашной, только у двоих были пушки, но их быстро выбросили за борт. На верхней палубе царил хаос, а возле самого носа, с хищной улыбкой и не скрывая удовольствия в глазах, стоял Гектор в плотном кольце охраны. Армандо, не выпуская шею Джека, быстро забрался на возвышение возле центральной мачты и заставил парня вскарабкаться следом, там его было отлично видно со всех точек. Люди Сяо в страхе отступили, команда «Немой Марии» в замешательстве так же прекратила сопротивление. На палубе вместо хаоса воцарилось полное смятение. — Мне невероятно горько отвоевывать собственный корабль у своей команды. — Голос Армандо раскатами грома прокатился по всему кораблю, как глас Божий, взывая к стыду и смирению. — Я всегда считал свою команду верной и преданной своему капитану, я всегда считал нас одной семьёй, и мне очень жаль, что это оказалось не так. Сейчас единственное, что вы можете сделать, это перестать сопротивляться. Сейчас, когда справедливость уже настигла многих из вас, — Салазар окинул взглядом мертвые тела. В воздухе повисла гробовая тишина. С носа корабля тут же раздались одинокие громкие хлопки. Гектор почтительно склонился, сохраняя хищную улыбку на лице: — Отличная речь, капитан, — он жестом показал разойтись охране и двинулся вперёд к возвышению, на котором стоял испанец. — Вы мастер красивых и убедительных слов. — Я знаю, чего вы хотите, Гектор, — испанец схватил Джека за горло и прижал к своей груди. Он всем телом чувствовал, как бешено бьется сердце маленькой пташки. Барбосса замедлил шаг, улыбка медленно сползла с его губ: — Мы всегда сможем договориться… — Уверенно начал он, но испанец его перебил: — Вы заслужили «Марию», захватив её ценой собственных усилий, — Армандо согласно кивнул. — Но «Немая Мария» мой корабль, и я не собираюсь его так просто отдавать. — Хватка ладони на тонкой шее стала ещё сильнее, Джек инстинктивно вцепился руками в чужие пальцы. Он спиной чувствовал, как вибрирует грудная клетка испанца от каждого его слова, и от каждого его слова Джек чувствовал себя ещё чуточку ближе к смерти. — Да, но сейчас вам трудно вести переговоры, обороняясь, — Гектор широко развёл руками, взывая к здравому смыслу. — Нам не нужны переговоры, я предлагаю обмен, — испанец, как всегда, был точен и лаконичен в выражении намерений. Гектор приподнял бровь, показывая всем видом заинтересованность. — Я предлагаю обмен: «Немая Мария» с командой на Джека Воробья и «Жемчужину». Барбосса несколько секунд хмуро смотрел на испанца, а затем уточнил: — Вы хотите обменять корабль на Джека? — И команду на «Жемчужину», — Армандо бросил на своих людей разочарованный взгляд. — «Жемчужине» больше всего сейчас нужна команда, — медленно заметил Барбосса. — А Джек просто мальчик, самый молодой капитан на островах, зачем он вам?.. Салазар чуть ослабил хватку на чужой шее, его голос звучал более, чем уверенно: — Вы недооцениваете умения капитана «Чёрной Жемчужины», и я не обязан отчитываться. Джек сказал бы спасибо, если бы так страстно не хотел выцарапать ему глаза и вскрыть горло. — Думаю, альтернатива этого предложения вам ясна? Гектор бросил хмурый взгляд на Джека, который метал молнии блестящими карими глазами, вцепившись пальцами в широкую ладонь на своей шее. Альтернатива была ясна. — Вы играете с огнём, мистер Салазар, — Гектор театрально развернулся к нему спиной, будто осматривал палубу: мужчины разного возраста, цвета кожи, роста и национальности мирно стояли вокруг, будто отчаянно не пытались пару минут назад лишить друг друга жизни. — Я могу сегодня получить два корабля без капитанов. И всё это, — он раскинул руки, — станет моим. Испанец наклонил голову к Джеку, его подбородок уткнулся в мягкие каштановые волосы. Широкая рука Салазара на шее заставила Джека задрать голову и посмотреть мужчине в глаза. «Я тебя ненавижу», — тихо, но отчётливо произнёс Джек, глядя ему в глаза. «Я знаю» — с улыбкой ответил Армандо и снова обратился к Гектору: — Да, это действительно могло бы быть так, — охотно согласился он. — Но у вас слишком доброе сердце. Барбосса возмущённо крутанулся на пятках, вся его фигура будто прибавила в росте, он иронично прижал правую руку к груди: — Сеньор Салазар, меня ещё никто так не оскорблял. — В таком случае, — испанец снова с усмешкой посмотрел в блестящие глаза Джека. Он по-прежнему держал парня за горло, прижимая к себе и заставляя задрать голову. Затылок Джека упирался ему в плечо, карие глаза пылали ненавистью. — Я сломаю ему шею, затем ваши люди разберутся со мной, и мы, наконец, покончим с этим. — Армандо перевёл взгляд на Барбоссу, не скрывая иронии: — соглашайтесь, Гектор, и вы получите целый флот.