Picaro y tonto

На палубу «Чёрной Жемчужины» Джек ступил скорее пленником, чем капитаном. Веревки и наручники ему заменили широкие ладони испанца и его непоколебимо-холодный взгляд. Остатки команды — Пинтелл, Рогетти, Скрам, Коттон и, Джек благодарил Господа всей душой за то, что он остался жив — Джошами Гиббс, смотрели на своего капитана с молчаливым сочувствием. — С радостью сообщаю, что «Жемчужина» вновь наша! — Громко сообщил Джек. Матросы в ответ выжидающе молчали, и парень отлично знал почему. Он сделал два уверенных шага от испанца и подошёл ближе к оставшимся в живых, его голос стал тише: — Выведем судно в открытое море, я дам вам шлюпку и все, кто больше не желают нести службу на «Жемчужине», смогут уйти. Коттон задумчиво погладил своего попугая, тот послушно сидел на его плече, спрятав голову под крыло. Пинтелл и Рогетти, обычно самые шумные и болтливые из команды, сейчас молчали, хмуро уставившись в пол. Гиббс чуть вышел вперёд и склонился к Джеку, он, как и положено квартирмейстеру, говорил за всю команду: — Никто не хочет уходить, капитан, тем более сейчас, когда вы в таком трудном положении, но… — Джошами нервно ущипнул себя за роскошные бакенбарды, — тот человек, испанец, это же… — Армандо Салазар, — твёрдо произнёс Джек, подмечая, как скривилось лицо Гиббса от этого имени. — Он будет гостем на нашем корабле, пока мы не уладим наши некоторые, — парень запнулся, подбирая верное слово для сложившейся ситуации, — проблемы. — Джек, — Гиббс ещё больше понизил голос, чтобы команда не смогла его услышать: — мы с тобой не самые честные люди на земле, правда, всякое бывало, но иметь общие дела с «Морским Мясником»… Джек схватил его за ворот рубашки и быстро притянул к себе, Гиббс испуганно замолчал. — У меня нет выбора, — сквозь зубы процедил молодой капитан. Он выглядел взбешённым, но глаза выдавали почти животный страх. — Поэтому команде лучше уйти… — Мы вас не оставим! — Скрам даже не попытался сделать вид, что не подслушивал. — Да ещё и с этим!.. — Он гневно мотнул головой в сторону испанца. Салазар тактично оставался в стороне, внимательно осматривая повреждённую фок-мачту. — Он не главная опасность на этом корабле, — тяжело вздохнул Джек. — Его цель куда опаснее… — Так может мы его того, — Пинтелл провёл большим пальцем по горлу, его лицо озарилось лучезарной улыбкой. — Идея хорошая, но в открытую у нас ничего не выйдет, — Джек вспомнил Армандо в ближнем бою, ему точно не хотелось снова становиться на место его противника. — Джек, — вдруг тихо, но властно позвал испанец. Капитан «Жемчужины» подошёл к нему, упрямо скрестив руки на груди. Парень снова чувствовал себя матросом на чужом судне, и это давно забытое, похороненное в памяти ощущение вызвало у него раздражение и тупую головную боль. — Скажи, что мы отплываем. — Какой курс? — Едва не сточив зубы, всё-таки уточнил Джек. — Восточный архипелаг, — Салазар смотрел на него серьезно, но легкая усмешка скользнула в его голосе. Спорить не имело смысла, — капитан Салазар выиграл, он с кровью добыл себе инструменты для достижения цели, и теперь оставалось лишь малое — пустить их в ход. Джек бросил последний взгляд на соседний корабль. «Мария» была выше «Жемчужины», потому приходилось задрать голову вверх, чтобы рассмотреть стоящих на палубе людей. Гектор смотрел на медленно отдаляющегося Джека, вцепившись в него напряжённым взглядом. Он не смирился, уступив испанцу «Жемчужину» и её капитана. Эта рана на его гордости ещё долго не сможет зарасти. «Если выхода не будет, ты знаешь, что делать,» — успел шепнуть напоследок старик. Джек медленно побрел в сторону собственной каюты, в которой сейчас Салазар чувствовал себя, как дома. Альф Эмерсон однажды сказал: не можешь победить врага, сделай его другом. Подружиться с таким человеком, как Армандо Салазар трудно, но оставался ещё один вариант… Джек хитро прищурился, прикусив от волнения щеку изнутри. — Значит теперь я трофей? — Джек тихо затворил за собой дверь каюты. Его вопрос застал Салазара за письменным столом. Стол был добротным, дубовым, единственной по-настоящему ценной вещью на корабле. Армандо погладил ладонью столешницу, покрытую потемневшим лаком, на ощупь она была шершавой и тёплой. — Если хочешь так думать, — уклончиво ответил испанец. Он взял в руки первый, лежащий в стопке, журнал — отчётность грузоперевозок. — Я кое-что слышал о твоей команде, — Джек медленно подошёл к испанцу. Он обошёл стол и сел на столешницу лицом к мужчине, теперь Джек смотрел на «Морского мясника» сверху вниз: — только бывшие морские военные, прошедшие армейскую подготовку, — Джек задумчиво прижал указательный палец к губам: — не знаю, как ты их набрал, это не моё дело. Но они действительного стоят одной самой быстроходной шхуны под чёрными парусами. — Парень согласно кивнул. — Но обменять «Немую Марию» на меня… — Джек сочувственно улыбнулся. — Продешевили, капитан. — Думаешь, мне стоит выбросить тебя за борт? — Салазар машинально отметил про себя пару ошибок в подсчетах. Он с тихим хлопком закрыл журнал, откинулся в кресле и переключил всё своё внимание на парня: — этого не будет, пока ты полезен. Джек задумчиво потёр рукой синяки на шее, его взгляд стал колким. Огромные глаза сузились, он провёл ладонью по шее вниз до ключиц, очерчивая синеющие ссадины: — Если хочешь, чтобы я был полезным, будь нежнее, — язвительный язычок цокнул пару раз на согласных. Армандо только развёл руками. Его рубашка, разорванная во многих местах, лохмотьями свисала с предплечий и еле держалась на широкой груди. — Я не хотел, — из уст испанца это было почти извинением. — Ты кого-нибудь брал в заложники раньше? — Джек неожиданно перепрыгнул с темы на тему. У него в голове крутилось множество вопросов, осуждений, обвинений. Но, как справедливо отметил Барбосса: чертовски трудно вести переговоры, занимая оборонительную позицию. Потому приходилось тщательно взвешивать каждый вопрос, каждое слово. — Ты не заложник, — Армандо устало опустил плечи и откинул голову на высокую спинку кресла. Его расслабленный взгляд стал почти томным. — Мы партнёры, которые в скором времени значительно разбогатеют. — Наше партнёрство принудительно, — процедил Джек, расставляя верные акценты: — я не могу остановить корабль, не могу сойти в ближайшем порту, не могу отказаться от «Треугольника Дьявола»… Салазар улыбнулся: — Хорошо, — он легко пожал плечами. — Ты мой заложник. Джек обиженно надулся. Улыбка Армандо стала ещё шире. — Как заложник, я требую лучшего отношения, — парень снова коснулся синяков, на этот раз на плечах. — Если ты хочешь, чтобы я был полезен, — хмурый взгляд Джека в секунду превратился в хитрый прищур: — то стоит об этом вежливо попросить. Салазар медленно встал со своего места. Теперь, даже сидя на столе, Джек снова смотрел на него снизу вверх. — Насколько вежливо? — Армандо насмешливо поднял брови. Парень улыбнулся уголками губ, чуть откинувшись назад. Что-то неуловимо изменилось в его позе, жестах… Салазар мог поклясться, что его улыбка стала… манящей? Испанец подавил вздох удивления: от пташки можно было ожидать всё, что угодно. — Теперь у нас такие правила игры? — хрипло усмехнулся Салазар. Он мягко наклонился вперёд, нависая над парнем и опираясь руками о столешницу. Джек был пойман с поличным. — Неугомонная пташка… — Чужие пальцы заботливо заправили непослушную прядь за ухо, а затем нежно скользнули по тёплой щеке: очертили линию острых скул, остановились на подбородке; большой палец грубо надавил на нижнюю губу, заставляя парня изумлённо приоткрыть рот. — На войне все средства хороши, верно?.. Джек согласно прикрыл глаза и подался вперёд. Он обнял талию мужчины и тягуче медленно потянул на себя. Испанец положил широкую ладонь на его плечо, останавливая: — Насколько далеко ты готов зайти в своих дипломатических играх? — Предупреждающе прошептал он на ухо Джеку. Кадык парня дернулся, он вздрогнул, когда Салазар осторожно коснулся носом тонкой кожи за ухом, его горячее дыхание обожгло длинную шею. — Насколько ты хочешь? — Вопросом на вопрос ответил Джек. Его разоблачили, давать задний ход было бы глупо. Армандо глубоко втянул запах его волос: морская соль, горьковатый пот и свежий ветер, он зажмурился и четко произнёс: — Не интересует. — Конечно, — легко согласился Джек, его до неприличия длинные ноги обхватили бёдра испанца: — вопрос веры, я всё понимаю… Глаза Джека были огромными, гипнотическими, от него исходил нетерпеливый жар, в руках он ощущался мягко и упруго, его алые, по-женски пухлые губы выглядели неправдоподобно… Салазар почти переступил черту, это так просто: зайти слишком далеко. Инстинкт сработал, как щелчок хорошo смазанного курка пневматической винтовки. Тонкое лезвие складного ножа оцарапало смуглую кожу в районе печени, но Салазар успел вовремя ударить по чужой руке. Лезвие серебристым росчерком прорезало воздух и завертелось волчком на полу. Джек в мгновение утратил трепетно-томный взгляд, с него будто спали чары. Теперь в его глазах плескалась злоба, горечь и обида. Жгучая обида затопила расширившийся чёрный зрачок и вот-вот грозилась выплеснуться из глаз. Салазар заломил его руку назад и грубо нажал ладонью на живот, обездвиживая жертву: — Когда римский полководец Сулла был в моем возрасте, он пошёл на Рим, чтобы очистить его от захватчиков. Была кровопролитная бойня. Главным его противником был двадцатилетний юноша по имени Марий, — с каждым словом Салазар надавливал на Джека все сильнее. Он знал, что ему больно, и от этого чувствовал извращённую радость. Глаза испанца вновь стали мертвыми и холодными. — И после того, как Сулла убил его, он вышел с его головой на форум, посмотрел в глаза мертвеца и сказал: — Салазар наклонился к Джеку, выплёвывая каждое слово и неотрывно наблюдая за его наполненными страхом глазами: — «Сначала научись грести, а потом вставай у руля»*. Одним движением, с силой Армандо швырнул капитана «Чёрной Жемчужины» на пол. Джек упал на колени, но быстро поднялся. — Нужно было лучше заботиться о своём корабле, мальчик, — Салазар смерил его холодным взглядом, — нужно было сначала научиться грести.