Picaro y tonto

Мир легко может сузится до размеров маленькой точки на обширной плоскости бытия, до одной идеи, простого стремления, желанной цели. Человеческая способность концентрироваться удивительна. Фанатично-конкретная, назойливо-упёртая: как вода точит камень, как ветра стирают скалы. Джек непринуждённо подбрасывал на ладони все надежды и устремления Салазара. Компас в его руках по-прежнему не указывал на север и в полумраке каюты тускло поблескивал лакированными боками, на которых виднелась едва различимая, потемневшая от времени и стертая во многих местах гравировка на испанском. Всего шесть строк: «Кто соленых вод исплавал, Тот… что прячет дьяв…: Драже злат… и сапфиров, … серебра, рубинов. Черт матроса за нос водит — Треугольник вс… потопит.» В узкое окно каюты серым и недовольным лицом заглянуло раннее утро. Молочный туман стелился над прохладной водой, скрывая солёные волны от посторонних глаз. На горизонте показались черные точки приближающихся голых скал. Джек смотрел на них тяжёлым взглядом. — Пора, — хрипло бросил Салазар, поднимаясь из гамака в углу каюты. Этой ночью они оба не смогли уснуть. Глаза Джека опухли и слезились от бессонницы, красные прожилки прорезали белки больших карих глаз, но взгляд оставался болезненно-решительным. Парень бросил компас испанцу, тот ловко его поймал. Они вместе вышли на палубу. — Стучите и откроют вам, просите и дано будет, — цитата из библии в устах Джека звучала с тенью иронии, он перевёл взгляд с голых скал впереди на Армандо: — ищите да обрящете… Салазар хмуро молчал, как в те первые дни их знакомства, когда его лицо напоминало каменную глыбу, не способную к выражению эмоций. — Вы проделали огромный путь, сеньор Салазар, предвкушаете вкус победы? — Джек медленно двинулся к штурвалу. Кончики его пальцев нервно подрагивали, Армандо скользнул обеспокоенным взглядом по тонким запястьям. К чему эти разговоры, к чему это беспокойство? — А ты предвкушаешь свободу, пташка? — Осторожно ответил он. Джек вдруг остановился и посмотрел на испанца долгим взглядом: — О да… Чтобы проскочить в такое узкое окно, следовало брать немного левее цели, ветер скорректирует курс до точного попадания, главное сложить вовремя паруса, лечь на один бок и правильно все рассчитать… Миновать рифы при таком раскладе невозможно, корабль очевидно получит урон, оставалось лишь надеяться на его минимальность. — Нужно позвать команду, — Салазар задрал голову осматривая лишние черные паруса на боковых мачтах. Джек быстро настроил и отрегулировал что-то на приборной панели, его пальцы порхали над кнопками и рычагами с привычной быстротой, затем он двинулся к штурвалу и выкрутил его в лево до упора: — На корабле никого нет, — голос Джека звенел натянутым спокойствием, - ночью я дал им шлюпку. Салазар почувствовал напряжение в плечах и шее. Предчувствие осело горечью в горле. Он молча двинулся к корме, намереваясь убрать лишние паруса самостоятельно. Но тут «Жемчужину» ощутимо тряхнуло, послышался истошный стон обшивки и оглушительный деревянный скрип. Джек не думал сбавлял скорость, каменный шатёр приближался теперь с каждой секундой. Салазар упал на пол и прокатился до ближайшей деревянной лавки у самого борта. — Начались рифы, — звонко пояснил Джек очевидное. Армандо поднялся на ноги и поспешил к капитанскому штурвалу. Хотя понимал, что уже поздно. Маленький бесёнок точно что-то задумал. — Нет, нет, нет, — натужено весело замотал головой Джек, наблюдая, как испанец, оттолкнув его в сторону, пытается направить корабль. — Калибровка завершена, «Жемчужина» придёт в свой последний пункт назначения. Салазар чувствовал неестественное спокойствие, будто это происходило не с ним, некий защитный механизм в его голове с громкий щелчком опустил железные щиты, отсекая шок и ужас. — На корабле никого нет? — Медленно повторил Салазар, оборачиваясь к Джеку. Лицо капитана «Чёрной Жемчужины» уродовало выражение маниакальной решимости и мстительного восторга. Глаза широко раскрыты, улыбка превратилась в белый оскал, длинные волосы прилипли от пота к вискам и скулам. — За мой корабль ты заплатил другом, — отчётливо проговорил Джек, голос был словно не его, — за мою жизнь заплатишь своей… Сознание Армандо застелила красная пелена. Он ринулся к парню и в ту же секунду сломал бы ему шею, но корабль снова налетел на рифы, измученно заскрипели доски, их отбросило в разные стороны. Армандо не испытывал очевидных злости или гнева, внутри его груди загноившейся занозой ныла обида. Он подпустил его так близко… Морской мясник почти подружился со своей жертвой. Старый дурак. — Где он?.. — Раненым зверем прохрипел Салазар. Тело Лессаро наверняка ещё было на корабле. — В трюме, — без улыбки ответил Джек, и чуть позже добавил: — Хотя, теперь уже нет… Оба замерли, прислушиваясь: обшивка не выдержала, корабль дал течь... Армандо стремительным броском преодолел расстояние между ними и остервенело вдавил Джека в приборную панель, он держал его за горло, вжимая спиной и затылком в кнопки и рычаги позади него. — Зачем? — Отчаянно закричал он. — Мы же были так близко! Джек вдруг расплылся в почти сочувственной улыбке, на дне его глаз заплясали знакомые искорки: — Этого момента я ждал с тех пор, как твой ручной китаец украл мой корабль, — Джек уверенно схватил испанца за руку и с силой отдёрнул её от своего горла. Салазар неожиданно поддался и разжал пальцы. Джек поднялся, расправляя плечи: — ждал с тех пор, как этот компас попал ко мне в руки, а судьба свела нас, — последние слова парень выплюнул, как нечто омерзительное. — Не существует никаких сокровищ, и никогда не существовало! И если бы ты, бывший адмирал и военный на государственной службе, не боялся испачкаться о пиратскую жизнь, то тоже знал об этом… Помнишь, я спросил о Дэйве Джонсе? — Глаза Джека сощурились, он уличал морского мясника в чудовищном невежестве: — Я был очень удивлён узнав, что один из крупнейших пиратских баронов никогда о нём не слышал. — Джек коротко расхохотался. — Верующий человек не станет интересоваться стариком Джонсом и его языческой ведьмой, верно? Этот компас, эти слова, — парень бесцеремонно вытащил из кармана испанца компас и сунул ему под нос: — вот, чем старая карга затащила Джонса в его последнее плавание и привязала его сердце к себе! Ты купился на старый трюк. Салазар не слышал вой ветра и последние тяжелые вздохи корабля. Позади них повалилась боковая мачта, рухнув в воду с чудовищным всплеском и огромной волной, но он не услышал и этого. — Ты мог просто рассказать, — растерянно прохрипел он. — И мы бы оба остались живы… Джек удивлённо поднял брови, будто Салазар сказал нечто невероятное: — Потеряв сокровища, разве ты не захотел бы оставить себе мой корабль? — Джек цокнул языком, давая понять, что так просто его «Жемчужину» не получит никто. — Ты ворвался в мою жизнь, жестоко убил половину моей команды, уничтожил всё, что я с таким трудом создавал последние пять лет, но «ты просто брал то, что тебе нужно», — Джек горько развёл руками, припоминая слова Салазара, сказанные тогда на берегу. Его голос предательски дрогнул, в глазах стояли горячие слезы. Он быстро вытер их ладонью и посмотрел на испанца, повторяя снова: — я долго этого ждал… Тебе больно? — Джек устало улыбнулся. — Когда забирают цель всей жизни, — это всегда больно. Раздался оглушительный треск, земля ушла из-под ног куда-то вверх, мощный удар волной прокатился от носа до кармы, и «Жемчужина» резко затормозила. Мотор все ещё жужжал, работая в холостую, нос корабля зацепился за скалу «Треугольника дьявола». — Корабль вот-вот взорвется, — Армандо прислушался к сопевшему стуку мотора. Джек безразлично пожал плечами: — Вряд ли, мои люди слили вчера почти весь бак топлива, оно должно закончиться прямо сейчас. Словно повинуясь словам своего капитана, мотор разбитой «Жемчужины» устало чихнул пару раз и заглох. Корабль надсадно стонал, покачиваясь на волнах и содрогаясь в предсмертных судорогах. Он готовился развалиться, как сломанная игрушка. — Не двигайся… — Медленно сказал испанец, предупреждающе выставляя вперёд ладонь. Джек устало закрыл глаза: — Да разверзнутся небеса и земля, и умрут грешники, и души их обретут шанс на спасение, — он загадочно улыбнулся, не открывая глаз: — разве тебе не нравится? Армандо не успел ответить, ибо земля действительно разверзлась, утягивая их в пенную пучину к острым скалам и обломкам деревянной обшивки. Салазар схватил парня за плечи, притягивая к себе. Они рухнули вниз, с тяжёлым плеском погрузившись в грязную воду. Корабль вокруг них окончательно развалился на части. Огромные пласты железа и дерева, бурля пузырям воздуха, шли на дно. Центральная мачта, раньше гордо устремлённая в небо, жалко царапала шпилем черные скалы: большая её часть ушла под воду. Неведомая сила мощным толчком вытолкнула Джека на поверхность. Звон в ушах под толщей мутно-зеленой воды резко взорвался плеском волн и громким загнанным дыханием, через секунду Джек осознал, что так громко и рвано хватает ртом воздух он сам. Парень медленно вскарабкался на ближайшую скалу, к которой сиротливо примостилась верхушка мачты. Джек скользил руками по мокрым чёрным парусам, облепившим камень, но упрямо взбирался вверх. Неведомая сила вновь подтолкнула его вперёд, и Джек ловко ухватился за край скалы, подбирая под себя ноги и пытаясь успокоить бешено колотившееся сердце. Неведомой силой оказались руки испанца, он сидел у подножия выступа, на который забрался Джек, и тяжело дышал. Мутная вода вокруг него медленно окрашивалась в цвет красного вина. Джек нервно передернул плечами. Когда они падали вниз, Салазар принял спиной удар о подводные рифы, вытолкнув мальчишку вверх. Бесполезная трата сил, бессмысленное действие, как и всё по-настоящему важное в жизни. Они долгое время молчали. Джек дрожал всем телом от несуществующего холода, Армандо капля за каплей терял силы, привалившись лбом к чёрному камню, обтянутому мокрой тканью парусов. Они оба знали, чем закончится этот день. Кто из них доживёт до заката, а кто останется здесь, в окружении щепок и обломков корабля на пороге «Треугольника Дьявола». Джек медленно скользнул в воду, он хотел заставить себя ничего не говорить, просто уйти. Но слова вырвались сами, преодолев притяжение губ: — Лучше бы ты убил меня на том берегу, когда мы сбежали с «Жемчужины». Было бы лучше, если бы это всё никогда не происходило. Было бы лучше, если бы они никогда не встретились. Джек легко оттолкнулся ногой от скалы и медленно поплыл навстречу береговой линии, смутно видневшейся вдали. Оставляя за собой широкоплечую фигуру, привалившуюся к скале в багряном пятне собственной крови. — Эй… Его вдруг окликнул хриплый голос. Джек тут же обернулся. Испанец смотрел на него с уставшей полуулыбкой: — Я рад, что ты остался жив. * Стирая босые ноги в кровь, изнемогая от усталости и жажды он шёл в единственное место, где могли дать ответ. Бессмыслица угнетает человека больше, чем голод. У всего должно быть объяснение. Человек — ребёнок, желающий узнать ответ на все бесконечные «почему?», и этот ответ скрывает смысл грёбаной жизни. Джек почти не чувствовал своих ног, когда добрался до покосившейся, но уютной лачуги на берегу. Его язык присох к небу и разбух от жажды, плечи и руки ломило от длительного передвижения вплавь. В такие минуты жизнь кажется особенно невыносимой. На крыльце его уже ждали. — Бедный маленький капитан, столько вынести, — Тиа Дальма мягко запричитала, вытянув вперёд свои кофейные руки. Джек рухнул в её объятья, и они вместе опустились на ступеньки крыльца. — Ты столько потерял, мой маленький капитан… — Ласковые руки огладили спутанные пряди на затылке мальчика. — У тебя столько вопросов… Джек медленно выскользнул из её мягких объятий и с трудом проговорил: — Ты знала?.. В тот день, когда я пришёл заговорить петуха, ты уже знала? Ведьма скромно опустила глаза, мягкой ладонью она провела по гладкой смуглой щеке: — Я знаю многое, — и это моё несчастье. Несчетные потери — твоё. Тиа Дальма говорила с большой осторожностью, от её голоса исходили тепло и ласка. Она напоминала языческую богиню, способную утолить голод и печаль. Всеобъемлющее понимание и сострадание, вот что видел Джек в её чёрных печальных глазах. — Прости, что не отдал его, я не сразу понял, что это тот самый компас, — Джек нахмурился и обвинительно посмотрел на ведьму: — Ты говорила он принесёт мне много печали, но и много радости, — он снял с шеи ремешок компаса и протянул ей. — Ты солгала, от него одни беды. Тиа Дальма аккуратно взяла компас в руки, будто живое существо, и с мечтательной улыбкой обвела кончиками пальцев его черные бока: — Эта вещица умеет заманивать сердца, — с томным самодовольством мурлыкнула ведьма и проворно спрятала своё детище в карман. — Твоё время ещё не вышло, и я никогда не лгу, — туманно, но уверенно ответила она, вставая на ноги и утягивая Джека следом. — Где же второй капитан? — Вдруг спросила ведьма, когда они почти переступили порог лачуги. Джек окаменел, ему показалось, что его измученные усталостью ноги вросли в землю. — Он мёртв. Тиа Дальма наклонилась к нему и нежно прошептала на ухо: — Разве это не то, чего ты так страстно хотел?.. — Она снова коснулась его щёки, стирая солёные струйки непрошенных слез. Джек притянул тыльную сторону ладони к лицу, скорбно прикрывая глаза. — Я… не знаю, — наконец, выговорил он, — я ничего не знаю.