***
Воскресное утро встретило меня ярким солнечным светом. День обещал быть тёплым, даже жарким. Впрочем, давно пора, в конце концов через три дня начинается лето. Настроение было такое же яркое и солнечное. В кои-то веки мне было приятно думать о завтрашнем дне. В общем, приведя себя в порядок и позавтракав, пошла гулять. Просто бродила по городу и слушала музыку. Это было прекрасно! Купила наконец-то заживляющую мазь в аптеке. Зашла в книжный, купила все четыре книги «Эрагона» и томик манги. Денег потратила около двух тысяч, но это того стоило. Занесла покупки домой и дальше отправилась бродить. Ветер развевал волосы, солнышко приятно припекало спину. Красота, одним словом. Взгляд лениво скользил по прохожим, задерживаясь чуть дольше на самых интересных. Но по-настоящему привлекла моё внимание девушка с ярко-красными волосами. Я даже засмотрелась. Зависла. Ведь я всегда хотела волосы в красный покрасить! В другой оттенок, правда… Меня осенило: «А что мне, собственно, мешает сделать это сейчас?» И я понеслась в ближайшую парикмахерскую. Но там меня постигла неудача: не то что сегодня, в ближайшую неделю туда не попасть. Удача улыбнулась мне только в шестой парикмахерской. В предыдущих то тона нет, то расписание на месяц вперёд забито. В итоге, уже через два часа я любовалась своим отражением в зеркале. Блестящими прядями великолепного тёмно-красного оттенка волосы спускались до лопаток, обрамляя лицо и смягчая черты. На кругленьком личике с небольшим, чуть вздёрнутым носиком выделялись большие серые глаза и ярко-красные, чуть припухшие, вечно покусанные губы. Цвет лица, правда, бледноват, но в целом… Мне нравится. Поблагодарив парикмахера и расплатившись, пошла домой. Прогулка получилась очень долгой и очень продуктивной.***
Неприятности пришли, когда не ждали. И действительно пришли. Я уже готовилась ко сну, изрядно устав за день, когда в дверь позвонили. Ледыху что ли принесло? Он же наушники у меня вчера забыл, вернулся, наверное. Ну я и открыла дверь, не посмотрев в глазок. Это явно было ошибкой. Я вздрогнула и в немом шоке уставилась на собственную мать. Та, усмехнувшись, шагнула в квартиру, как к себе домой. Я невольно отступила. — А неплохо ты тут устроилась! — хмыкнула она. Я мрачно промолчала. Всё хорошее настроение стремительно уходило, как вода сквозь пальцы. Внутри что-то тревожно сжалось. Она окинула взглядом коридор, остановившись на плаще и ботинках, валяющихся там ещё с субботы, внимательно осмотрела меня, явно обратив внимание на мой встрёпаный вид. Что поделать, если я только закончила с готовкой и уборкой кухни? Антонина внезапно переменилась в лице. Холодное высокомерие сменилось какой-то жуткой, брезгливой яростью. — Шлюха малолетняя! — заорала она. И, коротко размахнувшись, влепила крепкую пощёчину. От силы удара голова мотнулась, как на нитке, меня повело, и, не удержавшись на ногах, я упала, ударившись головой об угол шкафа. Красная пелена, застлавшая взор за мгновение до удара, сменилась чёрными точками, в ушах зазвенело. Громко хлопнула дверь, вызвав новый приступ звона, взорвав голову болью. Я, охнув, села. Чувствовала себя препротивнейше. Кое-как поднялась, закрыла дверь на замок и поплелась в ванную. Я горько усмехнулась: что-то это мне напоминает. Посмотрела в зеркало и ужаснулась. По правой стороне лица от линии роста волос до челюсти тянулась длинная, тонкая и ровная, как по линейке прочерченная, кровавая полоса. А левая щека налилась краснотой и уже начала опухать. На футболку капнула кровь. В непонятном оцепенении коснулась пальцами полосы, пачкая щёку кровью. Я поморщилась. Рассечена кожа. «И как я с таким украшением в школу пойду?» — как-то отстранённо подумала я. Внутри шевельнулось леденящее, отвратительное чувство. И очень знакомое. Отчаяние. Изо всех сил удерживая готовые пролиться слёзы, обработала рану, умылась. И пошла спать. Только позже, стряхнув оцепенение, раздумывала о произошедшем, лёжа без сна. «И с чего она взяла, что я…» — даже мысленно не получалось это сказать. Слишком мерзко. — Всё же нормально было». Не поленилась подняться с дивана и, пройдя в коридор, встать возле входной двери. Осмотрелась. Плащ всё-таки надо убрать, да и ботинки тоже… Я похолодела. Ботинки с небольшой натяжкой можно принять за мужские, а плащ… В принципе тоже. Сердце сжалось от обиды, в горле встал комок. Обидно получать за что-то, особенно за пустяк, но ни за что… В общем, я всё-таки расплакалась, пришлось умываться. Заглотив таблетку обезболивающего, всё-таки легла спать. Этот день наконец-то подошёл к концу.***
Понедельник начался обычно, даже слишком: будильник, ванная, кухня, форма, рюкзак… И только когда я открыла дневник и увидела запись, поняла, что я несколько… тупанула. Основательно так. Сегодня двадцать девятое мая. Сегодня у меня ЕГЭ по географии. Начался мандраж: руки тряслись, глаз дёргался и вообще всё было, как в тумане. Фигово мне было, в общем. Нервы, что называется, ни к чёрту. В итоге экзамен я написала за час, хотя времени должно было уйти на это намного больше, целых три часа. Ещё и училка одна прикопалась: мол, почему у тебя прядь на лицо свисает? Пришлось наглядно объяснить. Больше ко мне с тупыми вопросами не приставали. В наш «репетиционный подвальчик» я ввалилась с рюкзаком за спиной, гитарой в руке и чёрными точками перед глазами. Практически сразу плюхнулась на диван. Дошла. — Привет всем! Все ответили тишиной. Приподнялась на диване, огляделась… — Привет, — буркнул Денис и уставился в экран телефона. Больше никого не было. Денис устроился в углу в каком-то потрёпанного вида кресле грязновато-зелёного цвета. На меня он глянул только краем глаза и, хмурясь, продолжил что-то усиленно читать. Вид у него был достаточно озабоченный, поэтому я посчитала своим долгом узнать причину. Мы, вроде как, теперь в одной лодке. — Что-то случилось? — Экзамены, — последовал короткий ответ. — Я сегодня первый написала. Он удостоил меня взглядом: — И как? Сложно? Я пожала плечами: — Не поняла. Вообще не помню, что писала. Он только головой покачал. — Да ты вообще шизанутая на всю голову! Все предметы сдавать! — Мама, — снова пожала я плечами. Денис ничего не ответил и уткнулся в телефон. Я же достала гитару, комбик, подключила всё, настроила. Похрустела пальцами, разминая. Хлопнула дверь. — Привет всем! — послышался голос Андрея. — Привет, — отозвалась я. Денис что-то там вякнул из своего угла. В комнату вошли хмурые Андрей, Саша и Владимир. — А чего это вы такие хмурые? — полюбопытствовала я. — Да так, ерунда, — отмахнулся тот. И округлил разноцветные глаза: — Ты что с волосами сделала? — Постригла и покрасила, разве не видно? Саша внимательно меня оглядел и улыбнулся: — Тебе идёт. — Спасибо. — Так, — все посмотрели на заговорившего Ледыху. — Это всё, конечно, прекрасно, но у нас есть несколько проблем. — Каких? — я заправила изрядно надоевшую прядь за ухо. Лицо Ледыхи словно покрылось льдом. Мысленно хихикнула: прикольный каламбур получился. Да-а, я явно не совсем адекватна. — Что с лицом? Я непонимающе на него уставилась. Коснулась пальцами щеки, нащупала рубец. — А, это? Шкаф. Точнее, его угол. Видя непонимание на лицах ребят, пояснила: — Споткнулась и приложилась об угол шкафа, стоящего в коридоре. Сама виновата. «В следующий раз, дура, смотри в глазок», — мысленно сказала себе. — Так что за проблемы? — подал голос Денис. — О-о, сущие мелочи! — голос Ледыхи так и сочился ядом. — Название, репертуар и прочее!.. — В смысле? — я отложила в сторону гитару и поднялась с дивана. — Вы хотите сказать, что?.. — Именно! — рявкнул Ледыха и уставился на своего младшего брата. Денис мучительно покраснел. — Ну… Это… Он что-то мямлил, Ледыха его чихвостил, но я к разговору не прислушивалась: меня накрыло. Мгновенно и с головой. Тут же вытащила из рюкзака тетрадку, перьевую ручку… Перо запорхало по бумаге. Слово, слово, строчка… Я почти три месяца не могла ничего написать, ни строчки, хотя аккомпанемент придуман давно. И сейчас чуть жмурилась от удовольствия, выводя буквы. Но не дописала я и половины текста, как в ручке кончились чернила. Но если я сейчас не допишу, то долго не смогу ничего написать. Вдохновение — штука обидчивая. Поэтому, оголив предплечье, смело полоснула острым пером по коже и продолжила писать. Да, я так уже делала и не единожды. Наконец поставив точку, отложила ручку и, достав бинт, привычно забинтовала. Полюбовалась текстом, поблескивающим подсыхающими буквами. Мрачновато, конечно, получилось, но цепляет. И только сейчас до меня дошло, что уже некоторое время стоит гробовая тишина, только скрип пера по бумаге слышно и было. Даже Громовы ругаться перестали. Я подняла голову и буквально натолкнулась на четыре ошарашенных взгляда. — Что? Все четыре взгляда переместились с меня на тетрадь с ручкой, на руку, на тетрадь и опять на меня. Я даже восхитилась такой синхронностью: сразу видно, что команда! Первый заговорил Денис: — А я уже говорил, что она шизанутая на всю голову. Отмер Ледыха, отобрал мою тетрадь. Полистал, почитал, местами кивая. — Одна проблема решена. Автор нашёлся сам. — Он обвёл всех взглядом: — Группу-то как назовём? Саша явно задумался, Андрей пожал плечами. Денис выдвинул своё предложение: — Драконы? Dragons? — Банально, — в один голос сказали мы с Ледыхой. — Ещё одна проблема решена, — вдруг сказал Андрей, хитро сверкая глазами. — Ваши голоса просто изумительно звучат вместе. Будете петь. — Спятил?! — в один голос рявкнули мы. Получилось, действительно, очень гармонично. Мой голос, более высокий и мягкий, подчёркивался его, более низким и глубоким, почти вибрирующим, но и не просто не терялся от этого, а приобретал новые оттенки. Мы мрачно переглянулись. Возражений ни у кого не нашлось: Андрей был прав. — Так что с названием? — напомнил нахохлившийся Дениска. Никто не ответил. Я скользнула глазами по строчкам, погладила пальцами бумагу, кровавую кляксу… Взгляд зацепился за слово, обведённое дважды. — Wingless. — Бескрылые? — приподнял бровь Ледыха. Я кивнула. — В этом есть смысл, — задумчиво потирая подбородок, сказал Саша. Он сел рядом со мной на диван и взял мою тетрадь. Его взгляд быстро заскользил по строчкам. — Наиграй-ка, сейчас будем разбираться. И он мне подмигнул.***
Следующие две недели прошли как в пьяном угаре. То есть всё болело, голова от бешеного недосыпа соображала быстро, но через раз, руки тряслись, глаз дёргало. Полный комплект, в общем. А если в двух словах, то нервы, экзамены. Тридцать первого я сдала базовую математику, второго — математику профильного уровня, пятого — обществознание, седьмого — физику и девятого, то есть сегодня, — русский. Кроме этого, всё это время парни упорно третировали меня насчёт песен. Мы писали аранжировку, подбирали партии… Геморрой, одним словом. Я вытянулась на диване. — Али-ис, — позвал меня Андрей. — Да? — Ты какая-то бледно-серая. — Я знаю. — Тебе бы отдохнуть, — подключился Саша. — Я спать не могу. — Это как? — удивился Денис. — Просто. Не получается спать больше двух часов в сутки. — Лекарственные средства? — послышался скептический голос Ледыхи. — Даже лошадиная доза не действует. — Вообще? — не поверил Денис. — Да. Несколько минут царила тишина. — Может, выехать на природу? — предложил Денис и почему-то уставился на брата. Андрей с Сашей тоже. Владимир внимательно всех осмотрел, задержавшись взглядом на мне. Да, на сероватом лице сильнее выделялась полоса свежего шрама. Он вздохнул, оценив мой измученный вид. Потом посмотрел на Дениса, который по бледности лица был близок ко мне, хоть и не напоминал оживший труп. — Хорошо. Идите домой и собирайте вещи. Завтра поедем на нашу дачу. С ночёвкой. — А ещё там есть пруд, — добавил Денис.