Wingless. Hopeless. Endless

      Придя домой, сразу же начала собираться: опустошила рюкзак, чтобы всё туда сложить… И зависла, поняв, что не знаю что с собой брать. Подумала, подумала, но ничего не придумала. Вот не сходится — и всё. То слишком много получается, то слишком мало. Позвонила Денису, но тот трубку не взял. Номеров Саши и Андрея у меня нет, поэтому… Я вздохнула. И набрала номер Владимира.       — Да? — послышался его голос, полный недовольство.       — Это Алиса.       — Я читать умею. Что надо?       Кто-то явно не в настроении.       — Ну?       И хочется, и колется. Точнее, страшно, но надо. И я, собравшись с духом, выпалила:       — Мне нужна твоя помощь.       — В чём? — незамедлительно последовал новый вопрос. Признаться, я чувствовала себя партизаном на допросе. Ну ладно, хоть сразу не послал.       Я снова вздохнула, собирая мысли в кучку. С такой дурацкой просьбой точно пошлёт.       — Что с собой брать?       Тут-то его и прорвало. Видимо, не только я допекала. Он громко, с чувством матерился. Я даже руку с телефоном подальше от уха держала, чтобы на слух не давило, но слушала, чувствуя, как пылает лицо, и восхищалась разнообразностью и «многоэтажностью» оборотов. В какой-то момент появилось желание взять тетрадь и законспектировать. Закончилась его тирада словами: «…будто ты в первый раз куда-то едешь».       — Да, в первый.       Владимир умолк. То ли такого ответа не ожидал, то ли дыхание закончилось. К первому варианту склоняюсь сильнее, ибо лёгкие у него явно тренированные. Орал вполне профессионально. Я оценила.       — Ладно, — его голос прозвучал как-то устало. Почему-то подумалось, что он сейчас переносицу потёр. — Во-первых, одежда. Что-то лёгкое, что-то потеплее и что-нибудь на смену. Запасную пару обуви не забудь. Потом…       Он говорил, я слушала и быстро составляла список необходимого, уточняя кое-какие детали. Владимир злился, бесился, ругался, но пояснял и помогал. Я бы на его месте, наверное, уже послала бы.       Я внимательно просмотрела получившийся список.       — Спасибо, что подсказал.       — «Подсказал»! Да я тебе целую лекцию прочитал!       — За это тоже спасибо.       — Рад. К сожалению, у меня полно дел. До завтра.       Я не успела даже рот открыть, как раздались гудки. Отключился. «Ну и ладно. Похоже, действительно занят. А я буду собираться», — решила я.

***

      Этой ночью я вообще не спала. Несколько раз перепроверила всё, долго сидела в ванной, хотела на гитаре поиграть, но пожалела соседей. Меня мучило незнакомое ранее чувство. Ожидание, смешиваясь с нервным возбуждением, приобретало новые оттенки. Хотелось одновременно и продлить ощущение, и избавиться от него. Нетерпение.       В шесть часов утра встала, устав валяться без дела на диване. Провела много времени в ванной: сначала отмылась чуть ли не до скрипа, потом красилась, пытаясь замаскировать шрам и круги под глазами. Наконец, когда я перестала напоминать покойника не совсем первой степени свежести, поплелась на кухню. Есть хотелось просто неимоверно. А вот дальше произошло то, что происходит с любой (почти) бабой на кухне, — я, стремясь убить время, очень много наготовила. Столько, что мне одной всё это неделю есть. Но свои возможности я всё-таки недооценила, ибо почти все блинчики и пирог с картошкой и курицей оказались съедены к полудню. Рулет, поставленный напитаться, решила скормить парням, а вот остатки блинов заныкала в холодильник. Потом с шоколадной пастой доем.       В половину первого не выдержала и позвонила Владимиру:       — Привет.       — Чего надо?!       Я даже растерялась: ни «здрасьте», ни «до свиданья», сразу — в лоб.       — Да я так… спросить.       — Что?       Кто-то явно не в духе.       — Мы во сколько выезжаем?       Я зажмурилась, выслушивая поток нецензурных выражений, общее содержание которых сводилось к тому, что я звоню уже не первая и как же мы его достали. Конечно, я могла высказать многое, но промолчала. Молчание — золото.       Владимир же явно потерял нить нашего скудного разговора.       — Так чего хотела?       — Во сколько мы выезжаем?       — Через полтора часа.       Я вздохнула: ещё столько ждать!       — Совсем невтерпёж? — вдруг спросил Громов.       — Ага.       Теперь вздохнул он и после небольшой паузы сказал:       — Хорошо. У тебя пятнадцать минут на сборы.       И отключился.       — Нормально!       Я только глазами похлопала, так и не убрав телефон от уха. И понеслась на кухню: нужно положить рулет в контейнер. Упаковав еду, переоделась, закинула за спину собранный вчера рюкзак и, держа в руке контейнер, выскочила из квартиры.       Улица встретила меня ярким солнечным светом, лёгким ветерком и ленивым жужжанием насекомых. Быстро нашла глазами Владимира. Он уже подъехал и сейчас стоял, оперевшись о машину. Признаться, тут было на что посмотреть. Пепельные волосы казались почти белыми и отливали серебром, и вообще вид имели небрежно-растрёпанный, но от того не менее… элегантный, наверное. Владимир даже в простой белой футболке и чёрных джинсах как-то выделялся на фоне обычных людей. Эльфячьи уши у него не отрасли, просто выделяли его из общей массы манеры поведения, осанка, то лёгкое превосходство, которое сквозило во всей внушительной, но не громоздкой фигуре, в каждом движении, в складке нахмуренного лба…       «…в складке нахмуренного лба? — удивилась я. — Что это на меня нашло? Наверное, сегодня стоит ждать новый прилив вдохновения. И какого чёрта, — неожиданно разозлилась я, — на него так залипла?! Хорош паршивец, спору нет. Но чтоб я так зависла?..»       Ледыха, казалось, ещё сильнее потемнел лицом, посмотрел на часы… Я похолодела. Вот готова поспорить, что он злой, как тысяча чертей, а я ещё и опаздываю!       Но не успела сделать и двух шагов, как Владимир с весьма злобным видом и приглушёнными ругательствами что-то быстро настучал на экране смартфона. Заорал телефон. Проходящая мимо девушка что-то выронила, а бабушка, которая сидела на скамейке, схватилась за сердце, перекрестилась и довольно резво для её возраста скрылась в подъезде. Владимир посмотрел на меня, многозначительно приподняв бровь, и снова что-то нажал. Телефон надрываться прекратил.       Я, решив не испытывать его терпение — в конце концов мне с ним под одной крышей ночевать, — подошла к нему.       — Это что? — он кивнул на контейнер в моих руках.       — Это вкусно, — ответила я. Но, видя, что Ледыха уже готов обрушить на меня новую матерную тираду, предложила: — Будешь?       Он посмотрел на контейнер, на меня, опять на контейнер, на машину… Кажется, кому-то не хочется пачкать ручки.       — У меня салфетки есть, — решила облегчить ему выбор я. Или усложнить, это как посмотреть.       Ледыха вздохнул:       — Ладно, но сначала запихну твой рюкзак в багажник.       Я вручила ему багаж. Несколько движений — и Ледыха весьма алчно смотрит на меня. Я закатила глаза и сняла крышку. Он скептически посмотрел на рулет:       — Это так и должно выглядеть?       — Не совсем… Начинки многовато получилось… — я нахмурилась. Фиг ли я перед ним… оправдываюсь? — Не хочешь — не ешь!       — Я попробую, — он ловко выхватил кусок. — А это вкусно, хоть на вид и не очень.       Ледыха стащил ещё один кусок. Пока он жевал, закрыла крышку: надо ещё ребятам оставить. И замерла.       — Блин!       — Что такое?       — Салфетки-то в рюкзаке.       Владимир отлепился от полированной дверцы:       — В бардачке должны быть.       Я пожала плечами и сунула ему в руки контейнер. Уселась на переднее сиденье, покопалась в бардачке и извлекла пачку влажных салфеток. Что-то упало на пол. Я же, будто не заметив, протянула салфетку Ледыхе. Тот, вернув мне контейнер, принялся оттирать руки. — Вот и спалился Дениска! — Ледыха, ухмыляясь, громко цокнул языком. — Прибью паршивца!       Я проследила за его взглядом и подняла упавшую коробочку. Такие в любом магазине на кассе продаются. Стараясь не краснеть, перевела взгляд на Владимира. Тот, хоть и пылал праведным гневом, казался подозрительно довольным.       — Это в чём же он провинился, что ты так, — кивок на находку, — его вычислил?       Владимир забрал у меня коробочку и ловко закинул в ближайшую урну. Потёр руки и, глядя мне в глаза, ответил:       — У Дениса есть подружка. И с этой самой подружкой он любит покататься на моей машине. Естественно, я сразу понял, где собака зарыта, но улик не было, а с поличным поймать не получалось. Он даже бензин в бак доливал до прежнего уровня.       — Хитрый малый.       — Есть такое, — кивнул Владимир. — Денис явно в мать пошёл. Но теперь-то он попался! Ух, взгрею паршивца! — потряс кулаком он.       На месте его брата я бы… Наверное, даже побоялась бы к нему в машину садится, не то что кого-то на ней катать. Да и прав у Дениса, скорее всего, нет. Так что огребёт он по полной, ибо вид у Владимира был весьма и весьма грозный.       Он глянул на часы:       — Ладно, поехали, а то не успеем всё купить.       И захлопнул дверь с моей стороны. Данная конструкция, конечно, не требовала от меня ответа, но мог и дождаться простого «хорошо». Ледыха, одним словом. Я хмыкнула и пристегнулась. К чёрту его! Мне же с ним детей не крестить. Да и спорить не хочется, даже просто говорить.       Впрочем, долго поездка не продлилась. Всего минут через десять Владимир остановил автомобиль возле супермаркета.       — Ты со мной или в машине подождёшь?       Говорить не хотелось, поэтому я молча отстегнула ремень безопасности и выбралась наружу. Рядом почти мгновенно нарисовался Ледыха. Пикнула сигнализация и громко щёлкнули замки.       — Обиделась что ли? — смерив меня взглядом, спросил Владимир.       Отрицательно мотнула головой. Нетерпение сменилось задумчивостью, поэтому я и молчала.       — А что тогда?       Пожала плечами, смотря куда-то за его спину. Ледыха почему-то оглянулся.       Потом смерил меня совсем странным взглядом:       — Всё нормально?       «Солнышко светит, птички поют, так что да, всё хорошо».       Но вместо этого просто кивнула.       — Точно?       Ещё один кивок.       Владимир взлохматил свои волосы:       — Ты говорить что ли не хочешь?       Я опять кивнула. Он же почему-то закатил глаза и, схватив меня за руку, буквально поволок к магазину. Погрузившись в собственные мысли, я чувствовала себя скорее сторонним наблюдателем, нежели участником событий. Поэтому не возмутилась, позволяя себя вести. Правда, приходилось почти бежать, ибо на один его шаг приходилось три моих.       Но это как-то прошло мимо сознания, а вот другая деталь привлекла внимание. Рука, в которой Владимир сжимал моё запястье. А на фоне моей казалась ещё больше.       «Здоровенная лапа», — как-то отстранённо заметила я.       К счастью, в итоге мою руку ему пришлось отпустить. Владимир ходил по супермаркету, что-то складывая в корзину — не знаю что, не приглядывалась, — а я — за ним хвостиком. Но вот у стеллажа со сладким зависла. Дома опять закончилась шоколадная паста, а тут она со скидкой. Грех — не купить! За последние две недели было сожрано уже двенадцать больших банок: количество сахара мне требовалось просто феноменальное. «Ничего не знаю, у меня экзамены!» — говорила сама себе, покупая новую банку.       В общем зависла я у стеллажа со сладким. Минуты две раздумывала: взять или не взять? В итоге решила, что взять, но… Не дотянулась. Вот так и стояла, задрав голову и пялясь на вожделенную, но недоступную банку. Меня даже чувство дежавю посетило.       — You're worthless to me!       Кажется, кто-то что-то выронил, я же даже не шелохнулась. Не буду ж я от собственного рингтона шарахаться? К счастью, Владимиру хватило всего лишь нескольких секунд, чтобы определить мое местоположение, ибо орал телефон хорошо.       — И какого чёрта ты тут виснешь?!       Его голос мог заморозить весь Мировой океан и устроить Земле второй Ледниковый период. Я же никак не отреагировала, продолжая гипнотизировать банку. Он пару раз щёлкнул пальцами у меня перед глазами. Ноль внимания. Наклонился сбоку, внимательно изучил моё лицо. А потом схватил за нос! Я уставилась на наглую руку с весьма возмущённым видом.       Справа послышался смех. Я стряхнула руку и уставилась на него, поджав губы. Отсмеявшись, Ледыха повторил вопрос:       — И чего ты тут завился?       Я вздохнула и закатила глаза: «Что ж ты такой тормоз-то?» Демонстративно встала на носочки и протянула руки к банке с пастой. Самое обидно, что не хватает каких-то двух-трёх сантиметров!       На этот раз Владимир меня понял и сграбастал одну банку. Но понял не до конца, ибо сразу же развернулся и пошёл к кассе. А я осталась стоять: банки-то мне нужно две!       Минута, другая… На меня налетел Ледыха:       — И хрен ли ты тут виснешь?!       Я повторила пантомиму с протянутыми руками. Он, закрыв лицо одной рукой, издал какой-то странный звук, что-то среднее между стоном, рёвом и рычанием.       В этот раз он сграбастал не только банку с полки, но и меня в охапку. Кажется, у меня появилась парочка новых синяков.       Владимир расплатился на кассе и, всё так же неся меня на плече (надо было видеть глаза кассира: они стремились к идеальному кругу), пошёл на выход. Запихнув меня в машину, убрал пасту в багажник к остальным покупкам, занял водительское кресло и очень злобно на меня уставился. Я же пожала плечами, отвечая на его немой вопрос, и пристегнула ремень безопасности. У Ледыхи выражение лица стало совсем кровожадным. Он приблизил лицо к моему и почти прорычал:       — Не мотай мне нервы.       Я из состояния, близкого к анабиозу, ещё не вышла, поэтому было как-то по боку. Секунда, другая… минута. А он так и сверлил меня взглядом, не отстраняясь. Я приподняла правую бровь: «И что ты ещё хочешь сказать?», но не издала ни звука.       Ледыху этот невинный жест, похоже, взбесил, ибо следущее прозвучало откровенно зловеще:       — Доиграешься же — придушу.       Я оттолкнула слишком сильно приблизившегося Громова и ничего не ответила. Говорить не хотелось, вот от слова «совсем». Отвернулась к окну.       Кажется, Ледыха хотел что-то сказать, но промолчал. Приятно заурчал мотор, снова включилась на мгновение замолчавшая музыка. Машины легко встроилась в поток.       Я скосила глаза на Ледыху. Тот напоминал сейчас грозовую тучу, готовую разразиться громом и молниями. И наши взгляды встретились. В его глазах мелькнуло что-то тёмное, даже жуткое, пальцы сильнее сжали руль. Я тут же отвернулась: даже в таком состоянии пробрало до самых косточек.