***
— Алиса!.. — кто-то потормошил меня за плечо. — Просыпайся! Я тебе мороженку купил. Я отмахнулась и перевернулась на другой бок, но нарушитель спокойствия не отставал. — Просыпайся! Сейчас остальные придут, а они уж точно поспать не дадут. Саша… Я со вздохом села, приоткрыв один глаз. — Поэтому ты решил ещё больше сократить время моего сна? — Я дал тебе возможность съесть мороженку, — ничуть не смутился он. — Между прочим, с твоей любимой шоколадной крошкой. — Уговорил, — вяло улыбнулась я. Как бы странно ни звучало, но мороженое согрело душу. А Саша, впихнув мне в руки вафельный стаканчик, вернулся к созданию натюрморта на журнальном столике. Материалами послужили несколько бутылок из-под пива, почти полная пепельница, фантики от конфет, пачка сигарет, наушники и пульт от кондиционера. Я только головой покачала. Как они тут развлекались-то! И всё без меня. Я ведь тоже хочу поучаствовать в чём-нибудь подобном. Саша окинул получившуюся картину критическим взглядом и, отняв у меня обёртку от мороженого, как вишенку на торт, водрузил её на пепельницу. Я хмыкнула, наблюдая, как Саша с фотоаппаратом закружился вокруг столика. И снова задумалась. Слова Люды никак не хотели выходить из головы. «Тут два варианта: либо ты ему нравишься и он борется сам с собой, ибо он просто тебя ненавидит». Я склонялась ко второму варианту, ибо первый был мгновенно отметён из-за факта его несостоятельности. Какое «нравишься» тут может быть?! Вот именно, что никакого! Я вздохнула и откусила большой кусок от мороженого. Всего за пару минут я его уничтожила и прилегла, положив голову на подлокотник. Желание накрутить Ледыхе хвост и поотшибать рога давно пропало. И зачем я только сюда явилась? Яду мне мало было? За новой дозой явилась? Чтоб сдохнуть наконец-таки от интоксикации? Да, лучше бы мне убраться отсюда, пока не поздно. Я стало прикрыла глаза: комната еле заметно вращалась вокруг своей оси. Вот, Алиса, и вся твоя твёрдость духа. Всего пару месяцев — и ты живой труп. Пока ещё живой. Бесхребетное существо… Я вздрогнула от легкого тычка и открыла глаза, встрепенувшись. И этим только усугубила ситуацию. Денис, явно чем-то напуганный, с громким воплем резко подался назад, матерясь, напоролся на диван и, опрокинув его, с характерным звуком и грохотом шмякнулся на пол. От тишины зазвенело в ушах. Мы с Сашей замерли, переглянувшись. И что делать? Куда бежать? Он же живой? Послышался топот ног, и в подвал, чуть не застряв в дверном проёме и не навернувшись с лестницы, влетели Андрей и Владимир. Из-за перевёрнутого дивана послышался стон, потом — хриплые ругательства. «Ну хоть живой», — с облегчением подумала я и приподнялась, чтобы лучше всех видеть. Андрей с Сашей подняли Дениса, Владимир одним рывком вернул в исходное положение диван, на который уже без помощи ребят рухнул наш пострадавший. Судя по всему, приложился он основательно. — Эй, ты как? — толкнул его в плечо Андрей. Тот невнятно что-то простонал и, видимо немного придя в себя, ответил уже внятно, но совершенно непечатно. Что в сочетании с по-детски обиженным выражением лица было по меньшей мере комично. В целом инцидент можно было считать исчерпанным. Но так только казалось. Потому что Саша вернулся к созданию своего импровизированного натюрморта. От которого ничего не осталось: падение такого тела бесследно не прошло и хорошенько всё встряхнуло. И теперь Саша, ругаясь, пытался вернуть его в первоначальное состояние. Посмотрела я на Дениса, ощупывающего затылок, на Сашу, кружащего вокруг журнального столика, на Андрея с Владимиром, со странными выражениями лиц наблюдающими за происходящим… Вздохнув, подсела к Дениске и приложила ледяную руку к наливающейся шишке на белобрысой голове. Ледыха переглянулся с Андреем, внимательно нас оглядел и выдал одну из редких дельных мыслей: — Кажется, нам всем нужно немного развеяться. — И уже конкретно мне: — А тебе особенно. Выглядишь, как свежий труп. Я бы тоже испугался. Ну кто бы сомневался! Конечно, обязательно нужно всё прокомментировать! — Спасибо, что напомнил, — не сдержалась я. От моего непривычного хриплого голоса всех перекосило. Пришлось пояснить: — Я просто долго молчала. Ответом стала скептически приподнятая бровь.***
Мысль о предстоящем отдыхе, посиделках у костра и вкуснейшем шашлыке заметно приободрила и позволила отодвинуть размышления о собственной никчёмности на неопределённый срок. Надеюсь, хотя бы в ближайшие пару дней на них просто не останется времени. Так что я, приведя лицо в более-менее нормальный вид, принялась за сбор рюкзака. Сейчас полёт Дениса через диван не вызывал ничего кроме смеха. Если честно, я бы сама себя испугалась. Надеть белое платье в пол было явно не лучшей идеей. Так что я сменила злополучное платье на футболку и джинсовые шорты, привычно забинтовала левую руку, чтобы шрамы не было видно… И поняла, что моя небольшая «походная» аптечка нуждается в наполнении. Времени уже почти не было, так что пришлось взять взять почти укомплектованный рюкзак и идти в аптеку. Я уже всё купила и хотела пойти домой (кое-что я всё-таки забыла), когда меня кто-то окликнул. Со спины быстрым шагом приближалась сухонькая старушка. Не знаю, чего я ожидала, но почему-то с облегчением выдохнула. — Здравствуйте, Марина Фёдоровна. — Здравствуй, детка. — От улыбки морщинки в уголках глаз стали глубже. — Как поживаешь? Никто не обижает? Я подавила порыв пожаловаться на вреднющего Ледыху. Марина Фёдоровна казалась доброй бабушкой, которой у меня никогда не было. И которая, несмотря на всю доброту, запросто навешает по соплям обидчикам своих внуков (а их у неё был целый выводок). — Хорошо я поживаю, — улыбнулась в ответ я. Марина Фёдоровна напоминала солнышко: она буквально лучилась добротой и каким-то внутренним светом. — Пока никто не обижал, ну, а как обидят — в долгу не останусь. Как говорят, если тебя незаслуженно обидели — вернись и заслужи. Мы рассмеялись. Мне стало намного легче. Появление Марины Фёдоровны было чем-то в роде хорошего знака и напомнило мне о том, с каким трудом горстка врачей недавно отвоевали меня у смерти. Да, снова захотелось жить. Отсмеявшись, старушка стёрла слезу со щеки: — Ох! Люблю я молодёжь. Вы как что-нибудь скажете, так хоть стой, хоть падай! — Зато с нами не соскучишься. — Это точно. — Он внезапно посерьёзнела: — По тёмным улицам одна больше не ходишь? — Больше не хожу. — Вот и правильно, — одобрительно кивнула Марина Фёдоровна. — Но лучше найди себе мальчика. Я густо покраснела. Вот уж чего-чего, а этого не ожидала! — Ну Марина Фёдоровна!.. — Я уже почти сорок лет как исключительно Марина Фёдоровна! — неожиданно жёстко прервала она меня. — И нечего краснеть! Найди себе личного рыцаря, чтобы домой по вечерам провожал. В этот раз я даже рот открыть не успела, чтобы возразить, как безобидная с виду старушка командным тоном припечатала: — В следующий раз могут не спасти! — А вот с этого места поподробнее, — раздался до жути спокойный голос. И очень знакомый! Захотелось провалиться сквозь землю и оказаться где-нибудь далеко-далеко… Хоть у чёрта на куличиках, лишь бы там только Ледыхи не было! Марина Фёдоровна окинула его изучающим взглядом, с непонятным намёком во взоре задержалась на моей напряжённо-прямой фигуре (оборачиваться было непреодолимо страшно). — Значит, рыцарь всё-таки имеется. Она подумала, что мы встречаемся?! Что он мой парень?! От пристального взгляда светло-зелёных глаз противно зудело между лопатками. Упаси Боже! — Да не мой он рыцарь! — не смолчала я. — И не рыцарь и вообще!.. — Из-за спины почти физически ощутимо повеяло… чем-то очень страшным. Я запнулась и закончила совсем жалко: — Не рыцарь он, а… так… — Вот, значит, как. Прозвучало, как гвоздь в крышку моего гроба. Его голосом можно было птиц на лету морозить. Вот и меня пробрало до самых косточек, и вспотели ладошки. Я на мгновение зажмурилась. Ой ду-ура! И кто только за язык тянул?! Ещё и Марина Фёдоровна так осуждающе смотрит… Кажется, я только что, сама того не желая, сильно оскорбила человека. Наверное, нужно извиниться… — Прошу нас извинить, — прозвучал голос Ледыхи. И не успела я пролепетать жалкое «До свиданья», как меня уже уволокли прочь. Со мной он нисколько не считался и больно стискивал руку, заставляя почти бежать за ним. Такое обращение мне очень не понравилось, и я, сбросив непонятное оцепенение, затормозила пятками, препятствуя движению. Ага, в итоге стало ещё хуже. Я даже не заметила, как всё произошло. Всего секунду назад пытаюсь вырвать свою руку из жёсткой хватки, а потом — раз! — и уже вишу на его плече. Даже рюкзак отобрал! — Поставь меня на землю! — возмутилась я, завозилась, пытаясь найти такое положение, чтобы его плечо хотя бы не так больно давило на живот. — Свалишься — ловить не стану. Я замерла, повиснув безвольной тряпкой. Окинула взглядом прохожих, что смотрели на нас огромными глазами, в поисках поддержки. Может, хоть кто-то меня от Ледыхи спасёт? Фиг там. Пришлось смириться и на всякий случай вцепиться покрепче в ткань его рубашки. Не убьёт же он меня? Надеюсь… Хорошее настроение пропало. Стало совсем грустно и захотелось плакать. Забиться в какой-нибудь уголок, чтоб никто не видел, и выплакаться от души. И страшно было, да. Надеюсь, ребята уже пришли. Не будет же он меня при свидетелях убивать. Ребята, что выяснилось всего через пару минут, действительно уже ждали около машины. Смотрели мы друг на друга одинаково круглыми глазами: они — ошарашенными, я — испуганными. Но немая сцена продлилась всего пару секунд, потом Ледыха швырнул мой рюкзак Денису, а меня спустил с небес на землю. От резкой смены верха и низа закружилась голова, и я пошатнулась. На плече тут же сомкнулись сильные пальцы (опять синяк будет!), и над ухом раздалось ледяное: — В машину. Пикнула, отключаясь, сигнализация, будто говоря: «Шевелитесь, идиоты. Не нарывайтесь». Я было тоже попыталась двинуться в заданном направлении, но мне не дали даже дёрнуться. — А вещи?.. — робко начал Денис. Договорить ему Ледыха не дал: — В багажник. Ребята переглянулись и, отправив все вещи куда сказано, резвенько утрамбовались в машину. На заднее сиденье! Теперь же явно настал мой черёд. Смотреть на Ледыху я откровенно боялась, зато между лопатками уже не просто зудело, а пекло. Его рука на моём плече тоже спокойствия не добавляла. Меня подвели к автомобилю и приглашающе распахнули дверь. С лёгким таким, почти незаметным поклоном. И вот что странно: вроде кланялся он, а дерьмом себя почему-то ощутила я. В общем, сидеть рядом с Ледыхой не хотелось от слова «совсем». — Может, я лучше назад?.. Я запнулась и замолчала, фигура за спиной откровенно пугала и давила. — Тебе помочь? Прозвучало примерно как: «Не помещается? Сейчас разделаем и утрамбуем — поместится». Я дёрнулась от неожиданности: голос прозвучал над самым ухом. И налетела на Ледыху спиной. Тот никак не отреагировал, а вот я тихонько охнула. Такое ощущение, будто это не человек, а каменная стена. — Не стоит, — как-то полузадушенно сказала я и рванулась к машине, но не смогла сделать и шагу. — Отпусти меня. Он как-то напрягся, вздрогнул, будто только сейчас заметил, что всё ещё удерживает меня. И наконец-то отпустил. — Конечно. Только когда я села в машину и Ледыха захлопнул дверь, поняла, что у меня самым банальным образом дрожат коленки. И вообще всё тело бьёт мелкая дрожь. — Алис, — прошептал Саша. — Что такого ты натворила, что Володя похож на мифического дракона? Причём злобного очень. — Просто ляпнула кое-что, — так же шепотом ответила я, через зеркало заднего вида наблюдая за Ледыхой. Он раскладывал сумки в багажнике. — Да ну, быть не может, — тоже прошептал Денис. — Я его таким злым ещё ни разу не видел. Он вообще… — Я всё слышу, — раздался ужасающе ровный голос. Меня бросило в холод, и я зажала ладони между коленей, что не было видно, как они дрожат. Ледыха захлопнул крышку багажника и, словно в задумчивости простояв несколько секунд склонив голову, вскинулся. И через зеркало посмотрел прямо на меня. Я чуть не вскрикнула от неожиданности, когда мы встретились глазами, и отвернулась к окну. Открылась дверь, еле слышно скрипнуло кресло, закрылась дверь, прошуршал ремень безопасности и щёлкнул замок. Ледыха занял своё место. Да, надо бы и мне пристегнуться. Но, видимо из-за трясущихся рук, никак не получалось на достаточную длину ремень вытянуть. Слева послышалось что-то в роде «Вот немочь», и Ледыха сам меня пристегнул. Я на него старалась не смотреть, но, когда он наклонился ко мне, на какое-то мгновение взглядами мы всё-таки пересеклись. Я сразу же отвернулась. Похоже, от Саши это не укрылось. — Что между вами произошло? — Ничего особенного, — мгновенно ответила я. Наверное, слишком поспешно. — Просто кое у кого самомнение выросло до невиданных размеров, — уколол Ледыха. Как получилась такая интерпретация, я, правда, не поняла, но не ответить было бы просто богохульством. — И прищемило твоему яйца. Воцарилась какая-то благоговейная тишина, ребята, кажется, даже дыхание затаили. Ледыха выдохнул сквозь зубы и, судя по еле слышному скрипу, стиснул руками руль. — На что это ты намекаешь? По хорошему мне бы стоило заткнуться, сказав что-то в роде: «Ничего. Тебе показалось». Или какой другой бред. В идеале — ещё и извиниться. Не стоит его доводить до белого каления. Хотя, кажется, я уже довела его до кондиции. И меня уже откровенно несло. — На то, что до твоего самомнения моему ещё расти и расти. — Вниз. Хорошая попытка, но провальная. — Я ещё не настолько стара, чтобы расти вниз. И, знаешь ли, по себе людей не судят. Ещё один выдох сквозь зубы слева. — То есть ты намекаешь, что я старый? — Да. Теперь он точно меня убьёт. С особой жестокостью.