Wingless. Hopeless. Endless

      Утро началось с лекции. На выходе из ванной я столкнулась с Сашей, чуть не убилась. А не убилась потому, что Саша поймал, удержал и очень удивился. Где он надыбал весы знать не могу, хотя и догадываюсь, что на даче в кладовке можно найти многое. В любом случае избежать взвешивания не удалось.       — Я, конечно, не врач, — начал, хмурясь, Саша, — но что-то мне подсказывает, что весить ты должна намного больше, чем сорок килограмм.       Незаметно подошедший Андрей без объявления войны, самым наглым образом поднял меня, немало этим напугав, а потом ещё и подкинул несколько раз, напугав ещё больше. Я визжала и вырывалась. К сожалению, тягаться с двумя парнями я не смогла, так что лекцию читали они вдвоём. Прочистили заложенные от визга уши, и началось:       — Тебе нужно хорошо питаться.       — И спортом заниматься.       — И кушать побольше.       — И подтягиваться научись.       — Мясо ешь.       — Пресс качай.       — Про овощи не забывай.       — Бегать по утрам начни.       Рекомендации сыпались как из рога изобилия. И если Сашу с его правильным питанием понять было можно, то Андрея с его спортивными рекомендациями я, люто ненавидящая физкультуру ещё с первого класса, долго терпеть не смогла. Тело только при одной только мысли о спорте и спортивных упражнениях, начинало противно ныть. Видимо, это как-то отразилось на моём лице, потому что они наконец-то замолкли.       Ан нет, показалось.       — Что тут происходит? — раздался за спиной голос Ледыхи.       От воспоминания о прошедшей ночи настроение, и так не слишком высокое, стремительно ушло в минус. Ощущение, что меня просто выпотрошили, а потом обратно кишки сложили, никуда не делось. Было противно и как-то горько от разочарования. Только я поверю, что это нормальный человек, как он тут же всё изгадит.       — Надо откармливать, — припечатал Саша, сейчас как никогда похожий на заботливую мамочку.       Пол внезапно ушёл из-под ног, меня опять несколько раз подкинули. Я терпеливо это выдержала и ждала, когда же меня наконец поставят на пол. А ставить не спешили.       — И сколько это весит?       «Это». Великолепно.       Я насупилась и сложила руки на груди, чтобы не вцепиться в придурка, но промолчала, прикусив для верности губу. И слова он от меня больше не услышит. Даже старалась не смотреть на Ледыху, чтоб не приложить повторно, но уже находясь в трезвом уме.       Андрей с Сашей переглянулись, сделали выводы.       — Это Алиса, значит, тебе фингал поставила? — спросил Гринёв.       Грудь сдавило. Почему-то вспомнилась Антонина, поигрывающая ремнём, потом — с каким выражением лица Владимир мне носки те злополучные натягивал… К сожалению, это не помешало ему не меняясь в лице, вывернуть мне душу на изнанку.       — Заслужил, психоаналитик доморощенный.       — Какие мы обидчивые.       Этот снисходительно-насмешливый тон только подлил масла в огонь, но я сдержалась. Ни слова. Пусть катится в бездну.       — И что же ты сотворил? — поинтересовался Андрей. Вид у него был не слишком озабоченным, наш небольшой обмен любезностями скорее забавлял его. А вот Саша хмурился и явно пытался понять, за что Ледыха получил в глаз.       — Ничего особенного, всего-то задал пару вопросов.       Его голос звучал до отвратительного ровно, хрен поймёшь, какие эмоции за словами скрываются. Видеть его лишний раз не хотелось, и на морду лица я предусмотрительно не смотрела. Так хотя бы можно внушить себе, что на руках меня держит Андрей. Сделать, конечно, это проблематично, так как Гвардеев стоял прямо передо мной, но, как говорится, было бы желание…       Ребята буквально просканировали меня взглядами, переглянулись. Саша как-то осуждающе покачал головой, а Андрей хмыкнул:       — Готов поспорить, это были очень неудобные вопросы.       — Можно сказать и так.       Я глубоко вдохнула, выдохнула. «Неудобные вопросы»?! Это даже не мягко сказано, а очень мягко!       Я злобно прищурилась и всё-таки посмотрела в его лицо, с готовностью встретила внимательный взгляд. От исследовательского интереса в холодных глазах внутри всё сжалось. Он напоминал мне школьника, препарирующего лягушку. Ледыха…       Но думать мне это нисколько не помешало. В конце концов ничего же он мне не сделает, в совсем уж крайнем случае ребята-то меня защитят. Поэтому я почти до предела напрягла память, выискивая несостыковки, за что можно зацепиться… и нашла. Как бы он ни одевался, даже когда был раздет, одно оставалось неизменным — часы. Массивные, чёрные, с несколькими циферблатами, они прочно ассоциировались с командирскими.       От догадки перехватило дыхание. А возможно ли, что?..       Вот сейчас и проверим.       Я положила ладони ему на плечи, приподнялась. Ледыха лишь приподнял брови, будто удивляясь моей смелости, потом, когда я невольно расплылась в довольно таки злорадной улыбке, прищурился. Сразу понял, что где-то здесь есть подвох.       Несколько слов он от меня всё-таки услышит. Я почти прижалась к нему, обняв, и, едва ли не касаясь уха губами, совсем тихо, на грани слышимости прошептала:       — Ночью вопросы задавал ты, мне же хватит всего одного. — Я сделала небольшую, драматическую паузу для нагнетания обстановки. И не без удовольствия отметила, как Ледыха покрылся мурашками. Хорошо же его проняло. И продолжила, низким, томным голосом: — Почему ты никогда не снимаешь часы?       Меня ощутимо тряхнуло: это Ледыха вздрогнул всем телом. И уже в следующее мгновение я стояла на своих двоих и, сложив руки перед грудью, сверлила его взглядом. Теперь уже я препарировала его. Он возвышался надо мной неприступной скалой, подавлял одним своим видом. Я расправила плечи, приподняла подбородок, хоть и казалось, что выше уже некуда: в росте я ему сильно уступала.       — Ты не ответил на вопрос.       — И не отвечу.       Его голос прозвучал настолько холодно, что… Не знаю. Меня это не тронуло, а вот ребята ощутимо дрогнули.       Я старательно растянула губы в самой любезно-приторной из улыбок, на которую я была способна.       — И не надо. Выводы я уже сделала.       Он прищурился, окинул меня странным, изучающим взглядом. Будто пытался понять, что ещё я могу выкинуть. Склонил голову на бок и, напоследок одарив меня особенно острым и тяжёлым взглядом, кивнул каким-то своим мыслям. Кажется меня признали равной.       И только когда он отвернулся, я поняла, что уже какое-то время не дышу, и вздохнула полной грудью. Всё-таки он очень сильно подавляет.       — А я говорил, что надо было попкорна купить, — нарочито громко, правда, убедившись, что Ледыха ушёл, прошептал Андрей на ухо Саше. И тут же отскочил в сторону, потирая бок. — Ты чего дерёшься-то? Я ведь говорил, что здесь опять веселуха будет.       Саша только устало вздохнул:       — А я говорил, что у нас опять будут выходные на пороховой бочке и не стоит подливать туда ещё и бензина. — И уже обращаясь ко мне: — Вот ответь мне, что ты у него спросила? Я ещё ни разу — лет так за пятнадцать! — не видел его таким. А ты с полслова нашу глыбу до горячки довела!       Я молча приподняла бровь. То есть это они его между собой так называют? Но вмешивать ребят в наши разборки не хотелось, поэтому отвечать не торопилась. Пусть лучше со стороны наблюдают, чем участвуют. Ладно хоть Денис этого не видел и всё самое «интересное» банально проспал: раньше обеда его не поднимешь.       А Саша продолжал попытки призвать меня к благоразумию:       — Алиса! Ну ты же так его доведёшь, и он тебя просто прибьёт.       Я отмахнулась:       — Ничего он мне не сделает.       — Али!..       — Не сделает, — повторила я. И добавила уже про себя: «Просто потому, что не захочет уподобляться"       Я бросила взгляд в сторону лестницы. Ничего, мы ещё посмотрим, кто кому душу раньше вывернет.       Один — один. Отсчёт пошёл.       — Почему ты в этом так уверена? — не отступал Саша.       Я бросила на него снисходительный взгляд. Столько лет так близко общаться и так и не узнать…       Ничего он мне не сделает. Не сможет. Ведь он такой же.