Августин Пышка

Ангар 345В-03 жил своей обычной суетной жизнью. Маленькие юркие погрузчики хаотично сновали по всему пространству, между ними важно проплывали таможенные патрули — оно и понятно, при исполнении мужики. Ремонтники носились желтыми кометами, вот уж кому до лампочки чья-то важность, у них есть цель, и все, они работу работают, а вот что другие делают — это вопрос еще. Все были заняты своими делами, никто не смотрел на двухместный патрульный шаттл, вынырнувший из гаража и медленно кативший к разгоночному туннелю. Все это они видели сотни раз, никто, собственно, не удивлялся и тому, что шаттл периодически тормозил, а потом снова продолжал свой печальный путь. Диспетчеры думали, что погрузчики устроили очередную пробку, ремонтники ругали диспетчеров, а таможне, как всегда, было на все наплевать, у них свои заботы. Никаких истерик, все спокойно в Лунном королевстве. Истерика была в шаттле. — Я не могу! — орал Пышка и бросал штурвал. — Не смей бросать первый стартовый — заглохнешь, и мы потеряем время! — кричал не своим голосом Макс. — У меня не получится! — вопил Тин. — У тебя все хорошо получается! — врал ему Макс. Тин снова начинал движение. — Не дрочи штурвал, это не член. Пышка, как я подпущу тебя к себе, ты ж мне все оторвешь к чёртовой матери, — сокрушался Макс. — Я не дрочу, — рыдал Пышка, — у меня не получается. Тин бросал штурвал, первый стартовый недовольно выл и переходил в режим ожидания. —  Аааааааааааа! — орал Макс. —  Я тебя, тварь, убью! Только ты посадишь свою тощую задницу на Землю, так я сразу ее разорву в клочки! Быстро бери в руки штурвал. — Нас поймают, — хныкал Пышка. — Кишка тонка, давай, малыш, у тебя все получается, ты прирожденный пилот, — Макс вешал макароны на уши. Тин снова начинал движение. — Малыш, ты у меня большой молодец, — увещевал Макс. — Раз, два, три… — несколько резких выдохов. — Луна — в небе! Соль — на хлебе, Земля — в аду, а ты — на виду! Раз, два, три… — фух, фух. — Как ни прячься, я найду. Я уже иду! Успокоился? — Макс, та информация, которая на моем слаге, ради нее можно убить? — Ради нее можно стереть Луну ко всем херам из этого пространственно-временного континуума. Но я тебя не убью. — Почему? — Тормози! — Ты чего, все же хорошо. —  Тормози, мать твою! — Да ладно, хорошо, чего ты орешь? Псих. Тин бросил штурвал, первый стартовый чихнул и снова затих в режиме ожидания. — Так почему? — Ты вошел в стартовый туннель. Сейчас диспетчер подтвердит разрешение на вылет, на главном экране, внизу справа, пойдет отсчет. Вот как только там будет по нулям, ты аккуратно возьмешь штурвал, запустится первый стартовый, сразу же даешь команду на второй двигатель, считаешь: раз, два, три — и врубаешь ускорение. Короче, просто тыкнешь в синее мигающее окошко в середине экрана, там все настройки стандартные стоят. Ты понял, Пышка? Все надо сделать четко и быстро. — Я понял. Так почему? — Что почему? — Почему ты меня не убьешь? — Не знаю, Пышка. Пышка был в восторге от себя. Как диспетчер дал добро — все устаканилось в голове, руки слушались голову, голова слушалась Макса. Нервы, видимо, закончились, и Пышка уверовал, что все он может, он — велик и могуч. — В атмосфере тебя потрясет, не бойся. Еще немного, и я возьму управление на себя. Отсюда пока не могу,  — по голосу чувствовалось, что Макс тоже немного расслабился. — Так точно. Его трясло сильно и страшно, и Пышка позволил себе немного поблажить, потом немного успокоился, а когда приборы перестали реагировать на его командные тычки по управляющим экранам, он снова громко испугался. — Августин, прекрати, орать. — У меня отказало оборудование, я сейчас впечатаюсь в Землю! Что делать? — Смотри, все хорошо, шаттл под моим управлением, и мы сейчас спокойно направляемся к континенту. Видишь, ничего страшного. Ощущение падения прекратилось, машина дернулась, выравниваясь, и взяла курс на север. — Я снимаю защитный экран. Далеко-далеко внизу и насколько хватало взгляда вперед простирался океан, желтый океан Инди. — Красиво. — Эй, глянь влево. Тин обернулся, рядом почти вплотную к нему подошел раптер, чуть побольше Пышкиной птички, но, в отличие от патрульного шаттла, тот был чисто боевой машиной. Раптер отошел в сторону и крутанулся: — Привет, малыш! Это я. — Макс? — Я же не мог оставить тебя без присмотра. Кстати, нас трое: слева — Никита, она девочка у нас, очень хорошая. Умненькая, что странно. — Я все слышу, — раздался звонкий юный голос. — А зря. — Понял, не дурак. — И наш бек стережет Денис — он суперпрофи во всем. — Куда мы направляемся? — Биро. — Я вырос неподалеку! Чувство чего-то родного, сладко печального воскресало в нем, а казалось, все давно забыто, похоронено навеки вечные, а поди ж ты, отогревалась душа. И боль, и радость, и стыд, и обида — противоречивый коктейль эмоций, вот что ждало его при возвращении на Землю. Плоть от плоти, кровь от крови. — Добро пожаловать домой, малыш, — Макс все понимал, Тин и это чувствовал. Этот странный человек вписался в Тина естественно-насильным путем. Возможно, все дело в обстоятельствах: когда ты тонешь, а кто-то протягивает кислородный баллон — не откажешь, поверишь. — Я эмигрировал, потому что потерял все тогда. У меня выбора не было, — прозвучало как оправдание, но это нужно было больше Пышке. — После того цунами многие фермеры разорились, многие лишились жилья. Но выбор есть всегда. — Бордель? — сорвался Тин. — Шшш, вот чего ты нападаешь, я ж не обвиняю тебя ни в чем. — Ты бы полетел на Луну? Эфир молчал слишком долго, и Тин уже решил, что ответа он не дождется, у всех свои «обстоятельства», но ему ответили: — Нет. Тин замолчал, и Макс не спешил засорять эфир откровениями, но тишина была в тягость им обоим. Щемящие прекрасные звуки кенийской флейты заполнили салон. «Последняя встреча» — великое произведение Мастера, самое любимое у Пышки. «Спасибо, Макс!» — Вы — Корпорация, — не вопрос, констатация факта. Молчание — тоже ответ. — Макс. — М? — Ты же знаешь Лисовского? — Ну-у, — Макс выдержал паузу, — более или менее. — Попроси его не сдавать меня на опыты. — Куда не сдавать? — заржал Макс. — Все знают, что по всему побережью у Корпорации лабы, где они ставят эксперименты. Бани рассказывал как-то, что у его навигатора есть друг, а у того жена с Земли, и она рассказывала, что Корпорация рыскает по всему континенту, похищает нищих, в закрытых Лабах у тех изымают костный мозг и делают сыворотку для уродов, чтобы у них слаги могли приживаться, но говорить этого не стоило Максу. — С чего ты взял? — По новостям об этом говорят: о военных базах, об оккупированных территориях, о резервациях, куда фермеров сгоняют, о заводах, на которых работают уроды. — Кто работает? — от былого благодушия не осталось и следа. — Ну, мутанты. — Ясно. В кабине стало тихо, только двигатели сонно урчали, чудовищно захотелось есть и спать. Тин отключил энерго-ремни и встал, тело все закостенело, свело плечи, ботинки нещадно давили, ноги отекли точно. Пышка поразмахивал руками, покрутил бедрами, потрещал шеей — на этом зарядка была объявлена состоявшейся. Не могут патрули отправляться в смену без воды и еды, поэтому он смело отправился в хвост с инспекцией. Крохотулечку-туалет обнаружил сразу и очень кстати. Тин улыбнулся, представив Криса — тому пришлось бы засовывать туда своё тело частями. «Крис, Крис, прости, друг, надеюсь, я не очень тебе все испоганил.» Такие мысли совестливые обычно очень приставучи, просто так от них не отделаешься, и на компромисс они идут редко, так и висят в правом верхнем уголке души. Мучные брикеты и настойка из черных бобов обнаружились не сразу, но, слава Спасителю, они были. Пышка вернулся на место, снова включил ремни, а то мало ли что, и принялся за еду. Как же было вкусно, Риске понравилось бы. Глупая, бедная Риска, его друг. Тин в тайне гордился: не каждому так везет в жизни, друзья — как вода в Космосе. Встречаются, но редко, и то обычно на кометах, вжик — и мимо пролетят, поймай попробуй. А Тин видишь как поймал. И по всему выходило, что во всей этой фантасмагории главный злодей — он. Бани, кролик ты похотливый, почему никогда не рассказывал, что хочешь на Землю, что мечта это твоя голубая. Может, что и придумали вместе. И перед ним он виноват. И Максу наговорил, зачем он про уродов-то заикнулся, вдруг Макс заботится о них. У Тина была подруга, та была волонтером в Зеленом секторе, они содержали питомник крыс, отлавливали по всей Луне этих тварей, поселяли в клетки, а потом заботились о них как о детях. Пышка раз прошелся своей легкой походкой по ее увлечениям — ну это каким психом надо быть, чтобы о крысах печься. Так мало ему не показалось, но самое худшее — кроме фиолетового фонаря под глазом и вывихнутой челюсти его отправили «курить траву в Черный сектор». Правда, очень быстро случился Бани, так что курил он недолго. Макс затих. Дурак ты, Пышка, как есть дурак. Иллюзия «дружной и верной команды» развеивалась на глазах, а с чего незнакомому человеку с Земли, собственно, беспокоиться о здоровье и благополучии Пышки. Им нужен даже не он, а «слизняк» с информацией. Вот ведь, Луну сотрет ради нее, куда там Августину Пышке — малюсенькому человечку, который теперь ни там, ни тут. Нигде. Оружие небось там, а что еще-то может быть. Тин глянул в окно, раптер летел рядом. Захотелось что-то сказать, просто услышать голос Макса, чтобы стало спокойнее: — Макс. — У? — Ты тут? — Тут. Тин судорожно думал, что бы такое спросить нейтральное, чтобы просто слушать голос Макса. — Мы скоро прилетим? — не совсем то, но тоже пойдет. — Меньше часа. Посмотри на горизонт, видишь темную полоску? Это суша. Почти долетели. — Макс… — Да все нормально, Пышка, это система, и мы в ней… Пышка открыл рот, чтобы возразить, но его неожиданно перебил циничный женский голос: «Синкер-2 вошел в зону возможного удара. Вероятность поражения семьдесят и три десятых, семьдесят четыре и восемь, восемьдесят один и один…» — Кто такой Синкер-два, вашу мать, что происходит, Макс?! Тин глянул в левый блистер, там было только серое небо. — Синкер — твой позывной, Пышка, слышишь меня? — Да, что происходит, какая зона поражения, Макс, куда ты делся? —  Ты чудо, Тин. Все будет чики-пуки, ты только не паникуй. Есть? Пышка кивнул. — Нас атакуют с орбиты. Не ори!  — Пышка открыл рот, но тут же его захлопнул, прикусив язык: «Твою ж». Кивнул. — Переключайся на ручное управление и пили на сушу по заданному курсу, не смотри по сторонам, не отклоняйся, просто дуй туда. — А ты? — Мы прикроем. Пышка схватил штурвал влажными ладонями, но покрытие, видимо, рассчитано и на таких вот дебилов, поэтому руки легли цепко. Сам он взмок как крыса в коллекторах. Хвостик раскрепился, мокрые от пота пряди лезли в глаза, Тин злился, сдувал их, но штурвал бросить боялся. На экранной пластине отобразились карты, графики, схемы, все было для него азбукой мутанта, только одно окошко его волновало: там от маленького треугольничка удалялись три кружка, все дальше и дальше… Треугольник — это он. Кружки разбегались друг от друга, а потом одно исчезло. «Макс!» — хотел закричать Пышка, но тут шаттл дернуло, энерго-ремни больно впились в тело. Все вокруг затряслось, замигало в припадке: «Поражение двигателя, повреждения девяносто и шесть десятых. Повреждения девяносто и восемь десятых. Требуется срочная эвакуация, требуется срочная эвакуация». Шаттл завертело и повело сильно вправо. — Заткнись, — голос сорвался в хрип, — заткнись. — Катапультируйся! — Тин с трудом узнавал голос Макса. — Тяни до береговой линии и катапультируйся! — Как? Я не знаю, Макс! Тишина в эфире. Машину перестало вращать, но от курса он отклонился сильно. Тин посмотрел на заветный экран: треугольник, один. Мать его, треугольник остался совсем один. Все стихло, экраны смотрели мрачными мертвыми пластинами, двигатель — в лучшем мире для иссов, аварийный блок отдавал последние крохи жизни. На управляющей панели прямо посередке мигал красный полукруг. Пора. Тина с его креслом подкинуло высоко вверх, на секунду он замер, и весь этот сумасшедший мир оказался перед ним — страшный, искалеченный уродец, такой родной, такой любимый. И он, маленькая песчинка в самом его сердце. Как же не хочется подыхать. А потом он рухнул вниз.